Роберта ЛИ
Романы

СТОЛКНОВЕНИЕ ХАРАКТЕРОВ
СНЕЖНАЯ ПРИНЦЕССА
ПРИТВОРСТВО




    Роберта ЛИ
    СТОЛКНОВЕНИЕ ХАРАКТЕРОВ


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Никто не сомневался, что рано или поздно Пьер и  Аманда  станут  мужем  и
женой. Никто, кроме них самих. Аманда и не думала выходить замуж за плейбоя,
а Пьер не хотел жениться на дурнушке кузине, которую  последний  раз  видел,
когда той было всего тринадцать..

Глава 1

   Небрежно облокотись на мраморную полку, поигрывая  стаканом  с  виски,  у
камина стоял высокий интересный мужчина. Его задумчивый вид  и  атлетическая
фигура резко контрастировали с элегантным французским будуаром, позолоченной
мебелью и изящными безделушками.
   - Ты на самом деле хочешь, чтобы я женился на Аманде Герберт? - В голубых
глазах Пьера Дюбрея промелькнуло удивление. - Да ведь я в последний  раз  ее
видел, когда ей было всего тринадцать!
   - Это был бы идеальный выход из весьма щекотливого положения, -  ответила
мать.
   - Я не виноват, что титул Генри по закону перейдет ко  мне,  -  горячился
Пьер, - и тебе не удастся уговорить меня взять в придачу его уродину дочку!
   - Может, с годами она похорошела. Когда ты  ее  видел,  она  была  гадким
утенком.
   - И речи быть не может, мама. Знаешь, я всегда считал,  что  разговоры  о
свадьбе всего лишь шутка.
   - В какой-то мере да, но во всякой шутке есть доля истины.  Подумай  сам:
Аманда - единственный ребенок в семье, родители заботятся о ее будущем и  их
волнует, где она будет жить.
   - Не вижу никакой связи. В деньгах у нее  недостатка  не  будет.  -  Пьер
пригладил черные волнистые волосы и, взглянув на мать, помрачнел.
   - Дело не  только  в  деньгах,  -  возразила  мадам  Дюбрей.  -  Поместье
Гербертов веками принадлежало их семье, а теперь, раз у них  нет  сына,  оно
переходит тебе, и, когда отец умрет, Аманде придется оставить отчий дом...
   - Я все равно не соглашусь связать свою жизнь с девушкой, которую  совсем
не знаю.
   - Ну вот и познакомься. Жаль, что ты в прошлом  году  не  приехал  на  ее
совершеннолетие.
   - Мы же были в Калифорнии.
   - Если бы захотел, вполне бы успел вернуться. Ну ради меня  -  поезжай  к
ним на выходные. Иначе как ты составишь о ней мнение?
   - Мнение о ней я составил восемь лет назад. -  Чувственный  рот  Пьера  с
полной нижней губой упрямо сжался. - Тогда она была  маленькая  дурнушка,  а
теперь, вне всякого сомнения, дурнушка большая!
   - А Маргарет пишет, что она хорошенькая.
   - Интересно, а что еще может сказать мать о  своей  дочке?  -  усмехнулся
Пьер. - Ты бы только посмотрела на ее дивные глазки,  мама.  Она  так  бы  и
впилась в меня ими, если бы ей удалось их сфокусировать.
   Мать невольно улыбнулась.
   - Говорят, косоглазие теперь лечат.
   - А фигуру? Да рядом с ней палка покажется статуэткой!
   - Помилосердствуй, ей же было всего тринадцать! А  теперь  она  расцвела!
Маргарет уверяет, что Аманда красавица и умница. Окончила колледж,  работает
в журнале.
   - Синий чулок! Час от часу не легче. - Пьер засунул руки в карманы  брюк,
обтянув мускулистые бедра. - Послушай, мама, я  отлично  тебя  понимаю,  но,
повторяю, я не просил титул Генри, не говоря уже о его пресловутом особняке.
Мой дом здесь - в этом замке на Луаре.
   Он подошел к окну и с гордостью оглядел  зеленые  ухоженные  лужайки,  за
которыми тянулись стройные ряды виноградников. В профиль Пьер казался моложе
своих тридцати трех лет: кожа гладкая, без морщин, подбородок твердый, резко
очерченный. Судя по живому блеску глаз и чувственному изгибу  рта,  это  был
азартный человек,  любящий  играть  чувствами  людей,  но  не  из  тех,  кто
позволяет играть своими.
   - Я потратил двенадцать лет жизни, чтобы здесь, на Луаре, создать один из
лучших сортов вин, - уже спокойно продолжал он, - да  и  наша  винодельня  в
Нейпа Вэлли набирает обороты. Ну зачем мне еще дом и земля в Англии?
   - Чтобы завещать своим детям.
   - Когда у меня появятся дети, они будут жить и  работать  здесь,  вот  на
этом клочке земли. - Он повернулся  к  окну.  -  Пойми,  люди  не  шахматные
фигуры, ими нельзя манипулировать, и я не намерен  связывать  свою  жизнь  с
девушкой, которую не люблю. - Лихорадочный румянец на  лице  матери  (верный
признак тахикардии) заставил его смягчиться. - Знаешь, мама,  пожалуй,  пока
есть время, я загляну к Генри и объясню  ему,  как  можно  тактичнее  -  даю
слово! - что такой повеса, как я, не пара его очаровательной дочери.
   - А может, ты еще не  понравишься  Аманде,  -  прервала  его  мать,  хотя
выражение ее лица говорило обратное.
   - В таком случае честь будет удовлетворена и твоя совесть  успокоится!  -
торжественно изрек сын. - Пожалуй, я приглашу с  собой  Люсьена.  Вдруг  они
понравятся друг другу!
   Мадам Дюбрей рассмеялась.
   - Что ж, тогда Аманде повезет. Твоя беда, Пьер, в  том,  что  ты  слишком
красив и по этой причине крайне избалован!
   - Ну раз так, постараюсь не выпадать из образа и не буду тебя  слушаться!
- Пьер наклонился и поцеловал мать в  лоб.  Его  черные  кудри  оттенили  ее
седину. - И больше ни слова об этой дурацкой свадьбе, договорились?
   - А ты поедешь к ним на выходные?
   - Поеду. Хотя бы для того,  чтобы  Генри  и  Маргарет  перестали  считать
цыплят, которым не суждено вылупиться - на меня пусть не рассчитывают!
   Мать улыбнулась, а когда сын ушел, вздохнула. "Ох уж эти дети!  -  думала
она с нежностью. -Сколько с ними хлопот!"

Глава 2

   - Ты это серьезно? - Аманда тряхнула рыжеватой копной волос.  -  Чтобы  я
вышла замуж за Пьера Дюбрея?! Да я его с детства не видела!
   - Тогда он тебе очень понравился, - заметила мать, - и с тех пор он  вряд
ли сильно изменился. Через  неделю  он  приезжает,  так  что  сама  во  всем
убедишься.
   Аманда не забыла свою детскую  любовь  к  троюродному  брату:  он  как-то
приехал к ним отдохнуть на каникулы, а заодно и познакомиться  с  поместьем,
уготованным ему в наследство.
   - Я помню, вы с папой поговаривали о  нашей  свадьбе,  но  я  думала,  вы
шутите.
   - Да, шутили, но... - Маргарет Герберт открыто взглянула дочери в лицо. -
Это было бы весьма кстати, дорогая моя. Ты ведь любишь этот дом, и если вы с
Пьером понравитесь друг другу, он останется твоим. - Она помолчала.  -  Если
ты полюбишь Пьера, само собой разумеется. Хотя он так хорош  собой  и  умен,
что многие женщины спят и  видят,  как  бы  его  заполучить.  -  -  Особенно
замужние, - уточнила Аманда. - Я так полагаю, они его слабость.
   - Ты не должна  верить  всему,  что  прочтешь  в  прессе.  Тем  более  во
французских журналах: они обожают скандалы. Между прочим, Элиана пишет,  что
Пьер отзывается о тебе с большой нежностью.
   "Не говоря уже о моих деньгах", - подумала Аманда, но, чтобы не  огорчать
мать, сказала:
   - Разве влюбляются только в красивых и умных? Даже науке пока неизвестно,
что  привлекает  людей  друг  в  друге.  Говорят,  это  связано  с  половыми
аттрактантами, феромоном и...
   - Пощади мои уши! - прервала ее мать. - Ведь  ты  же  не  научную  статью
пишешь!
   - Кстати, мне нужно закончить  статью.  На  прошлой  неделе  я  задержала
работу, так Лиз меня чуть не съела.
   - Я еще не закончила разговор, - попыталась настоять  на  своем  Маргарет
Герберт.
   Но Аманда, вскочив на длинные стройные ноги, уже подлетала к двери. Выйти
замуж за Пьера Дюбрея? Да она скорее всю жизнь будет одна! Если она кого  не
переносит, так это бабников - а Пьер в этом деле не имеет равных!
   Она улыбнулась, вспомнив, как разнюнилась, когда он приехал к ним на  две
недели на каникулы: она ходила за ним тенью, как влюбленный щенок, и впадала
в восторг, если он удостаивал ее улыбкой. Ну что же, хотя бы с  этим  глупым
увлечением покончено. И все же она опять вернулась к мыслям о свадьбе.
   Несколько лет назад мать сказала, что Пьер поправил  семейное  состояние,
подорванное отцовским неумением вести дела. Аманда была убеждена, что  Пьера
привлекают не ее прелести, а весьма солидное наследство. Ведь он -  истинный
француз, а они славятся тем, что женятся на деньгах и  заводят  любовниц  на
стороне.
   Однако интересно взглянуть на его физиономию, когда он  увидит,  как  она
изменилась. Аманда улыбнулась, вспомнив, какой невзрачной и  угловатой  была
тогда. Но теперь тощая жердь превратилась в стройную и гибкую лозу,  жесткая
поросль морковного цвета - в золотисто-рыжую пышную гриву, зубы выровнялись,
косоглазие вылечили. Словом, если раньше она вызывала жалость, то  теперь  -
зависть и восхищение!
   - Ну и когда приезжает наш красавчик? - спросила она, открывая дверь.
   - В пятницу. И будь с ним полюбезнее, моя дорогая! Элиана - одна из самых
близких моих подруг.
   - Да ты ее сто лет не видела!
   - Только потому, что она проводит много времени в  Калифорнии  с  Пьером.
Аманда, ты, в конце концов, дашь мне договорить?
   - Потом, ма. Сейчас мне некогда. Наступила  пятница,  статья  дописана  и
отослана, и Аманда, хотя она и не признавалась в этом  даже  самой  себе,  с
нетерпением ждала встречи с человеком, в которого  была  когда-то  по-детски
влюблена. С некоторым удивлением она узнала о  том,  что  Пьер  приезжает  с
приятелем, и ей впервые пришло в голову, что, пожалуй, Пьер, так  же  как  и
она, побаивается встречи с ней.
   Она как  раз  раздумывала  над  этим,  когда  в  гостиную  вбежала  Мэнди
(девушка, которую приглашали помогать по  дому,  когда  приезжали  гости)  и
доложила, что приехали два француза.
   - А ты успела их разглядеть? - спросила Аманда.
   - А то! Они оба такие обалденные, особенно ваш кузен. Во всяком случае, я
почти уверена, что это он - видели бы вы, как граф молотил его по  спине!  -
Мэнди мечтательно закатила глаза. - Я бы работала здесь целыми  днями,  если
бы знала, что он будет тут поблизости. -  Спохватившись,  она  прикрыла  рот
рукой. - Извините! Я не хотела...
   - Все в порядке, - сказала Аманда. "Да у меня мороз по коже, как  подумаю
об этом хлыще, терпеливо поджидающем папин  титул  и  все  прочее".  Отогнав
неприятную мысль, она выключила фен. - Мне бы хотелось взглянуть  на  гостей
тайком, прежде чем нас представят. Постарайся узнать, куда они пойдут, когда
распакуют вещи, а я попробую их увидеть.
   - Будет сделано! - весело отрапортовала Мэнди и убежала, а через четверть
часа вернулась с сообщением, что гости пьют чай на террасе.
   Облачившись   в   темно-зеленое   платье   и   такой   же   шарф   (чтобы
замаскироваться), Аманда, крадучись, спустилась по черной лестнице и  обошла
дом с тыла.
   Низко пригибаясь к земле, кошачьим шагом она обогнула террасу  и  увидела
за столом двух мужчин. Они были увлечены беседой, и, подойдя совсем  близко,
Аманда притаилась среди зарослей рододендронов,  настолько  густых,  что  ее
нельзя было заметить даже с расстояния нескольких шагов.
   Чтобы получше их рассмотреть, Аманда осторожно отогнула ветку..,  и  чуть
не задохнулась! Перед ее глазами возник самый красивый мужчина из всех, кого
ей доводилось видеть. В том, что  это  был  Пьер,  не  могло  быть  и  капли
сомнения, и детская любовь, которая,  как  она  думала,  растаяла  в  тумане
забвения, вновь ожила. Ее  захлестнула  волна  чувственности,  исходящей  от
высокого гибкого тела и выразительных  черт  мужественного  лица.  Медленно,
словно   стараясь   вобрать   в   себя,    Аманда    рассматривала    тонкий
аристократический профиль, большой, красиво очерченный рот,  высокие  скулы,
придававшие загорелому лицу некоторую надменность, и изогнутые черные  брови
над глубокими голубыми глазами.
   С незнакомым до сих пор чувством незащищенности Аманда  еще  полюбовалась
им, потом нехотя перевела взгляд на его собеседника.
   Кроме роста и телосложения он был полной противоположностью Пьеру - яркий
блондин с волосами  медного  оттенка  и  светло-карими  глазами,  с  мягкими
чертами лица и, как решила Аманда, с податливым, легким характером.
   По правде говоря, оба представляли собой достойные образцы мужской  фауны
и без труда могли привести в трепет любую женскую  особь.  Кроме  того,  оба
отличались отменным вкусом:
   Пьер был одет в голубых тонах, подчеркивающих цвет его глаз, а его  друг,
соответственно, в коричневых.
   - Я так и не понял, зачем ты меня сюда притащил, - говорил друг Пьера  на
французском с характерным парижским прононсом  (несмотря  на  быструю  речь,
Аманда все прекрасно понимала).
   - Полюбоваться на меня в роли послушного сына и быть свидетелем обручения
с очаровательной Амандой.
   - Твоего обручения? Вот рассмешил! Да еще не родилась та женщина, которая
способна заставить тебя расстаться с холостяцкой жизнью!
   - Именно так я и сказал матери, да разве она  станет  слушать!  Чтобы  ее
успокоить, я  согласился  приехать  и  познакомиться  с  Амандой,  а  заодно
представить и тебя, мой друг, одной из самых красивых юных леди в Англии.
   Аманда довольно улыбнулась. А еще говорят, что, если подслушивать, ничего
хорошего о себе не узнаешь! Но радость ее была недолговечной.
   - Боюсь, тебя ждет разочарование, старик, - сказал Пьер. - Если Аманда  и
сейчас такая же уродина, как и в тринадцать лет... - Он вздохнул  и  закинул
ногу на ногу. - Но мать не переупрямишь!
   - А может, она похорошела?
   - Ну и куда же, по-твоему, подевались ее кривые зубки и косые глазки?
   - Тяжелый случай! - согласился Люсьен. - Что будешь делать?
   - Со свойственным мне шармом и тактом я дам понять ее родителям, что хотя
и нахожу их дитя прелестным созданием, но в обозримом  будущем  не  имею  ни
малейшего желания жениться на ком бы то ни было.
   - Сказать женщине, что ты не  создан  для  семьи,  опасно  для  жизни,  -
заметил Люсьен. - Это все равно что размахивать красной тряпкой перед  носом
у быка! Женщин не пугают трудности:  чем  труднее  тебя  заполучить,  тем  с
большим упорством они тебя преследуют.
   - А что, если... - Пьера осенила новая мысль. - А что, если сказать,  что
я ухожу в монастырь?
   - Надеюсь, не в женский? - расхохотался Люсьен.
   Пьер усмехнулся, а Аманда в своей зеленой  засаде  обдумывала  изощренные
пытки, которым подвергнет эту самовлюбленную свинью. Значит, кривые зубки  и
косые глазки?! Погоди, дай только срок! Да я разорву все твое  холеное  тело
на кусочки!
   - Кроме шуток, Пьер, - заговорил опять Люсьен. -  Если  эта  бедняжка  на
самом деле такая страшная, пожалуй, лучшее, что  ты  можешь  сделать,  -  не
лезть в это дело.
   - Да как ты не можешь понять, я уже и так влез в это дело! Ясно одно: чем
быстрее пройдут выходные, тем лучше.
   Раздался скрип отодвигаемого стула по каменному  полу,  и  сквозь  листву
Аманда увидела, что Пьер встал  из-за  стола.  В  полный  рост,  с  широкими
мускулистыми плечами, он был еще внушительнее, в отличной спортивной  форме.
"Я разглядываю его, как кусок говядины  на  прилавке",  -  пришло  в  голову
Аманде, и она чуть не рассмеялась. Но ведь именно так он расценивает  ее!  С
той лишь разницей, что дает понять, что покупать не собирается ни при  каких
обстоятельствах! Впрочем, она сама сказала матери то же самое.
   Люсьен тоже поднялся, и они не спеша  пошли  через  террасу  в  гостиную,
оставив Аманду в раздумьях среди рододендронов.
   Если быть до конца честной, надо признать, что в тринадцать  лет  она  не
была Мэрилин Монро, но и с  Мисс  Дракулой  ее  тоже  никто  бы  не  спутал!
Неожиданно ей  пришла  в  голову  отличная  мысль  (она  даже  рассмеялась):
заставить этот великолепный кусок мяса взять назад свои слова.  Вот  именно!
Она преподаст Пьеру Дюбрею урок, который он запомнит на всю жизнь!
   Убедившись, что все спокойно, Аманда выбралась из  кустов  и  побежала  в
спальню матери. Леди Герберт сидела у туалетного столика и вплетала  длинные
светлые пряди в шиньон. Увидев в зеркале порозовевшее  от  возбуждения  лицо
дочери, Маргарет Герберт повернулась к ней.
   - В чем дело, дорогая?
   - Я слышала, как Пьер говорил со своим другом. - И, не переводя  дыхания,
Аманда пересказала все, что подслушала, и даже  несколько  обиделась,  когда
мать перестала возмущаться и от души рассмеялась.
   - Так тебе и надо - нечего подслушивать! Между прочим, Пьер прав. Ты была
на редкость нескладным подростком.
   - Но ведь и не Медузой Горгоной, как он  меня  обрисовал!  -  возмутилась
Аманда.
   - Вряд ли молодой человек (сколько ему тогда было - двадцать  четыре  или
двадцать  пять?)  может  разглядеть  лебедя  в  гадком  утенке.   -   Широко
расставленные серые глаза  матери  (такие  же,  как  и  у  Аманды)  оглядели
волнистые золотисто-рыжие волосы, нежный овал лица и высокую стройную фигуру
дочери. - А ты превратилась в настоящего лебедя, и Пьер очень скоро  в  этом
сам убедится. Спорю, он будет валяться у тебя в ногах!
   - Может, еще и лизать их? Напрасный труд Я не намерена любезничать с этим
напыщенным, высокомерным...
   - Неотразимым и сексуальным...
   - Мама!!!
   - Да-да! Он именно такой! Пусть мне  пятьдесят,  но  я  же  не  слепая  Я
понимаю, ты расстроена, моя милая, но  не  должна  во  всем  винить  его.  И
вообще, стоит вам увидеть друг друга, все встанет на свои места.
   - Ты бы послушала, что он говорил! - обиженно сказала Аманда.
   - Понимаю, но отнесись к этому с  юмором.  Представь,  как  он  удивится,
когда тебя увидит. Ведь смысл этого визита как раз и состоит в том, чтобы вы
познакомились поближе. - Тут мать остановилась, заметив характерный блеск  в
глазах дочери. - Аманда! Что ты задумала? Мне не нравится  выражение  твоего
лица.
   - Пьеру это еще меньше понравится, - сказала дочь, возбужденно  шагая  по
комнате. - Я придумала отличный способ с ним расквитаться.
   - Не желаю больше ничего слушать!  -  сказала  графиня  и  встала,  чтобы
достать платье. - Не желаю!
   - Придется, мамуля. Мне нужна твоя помощь.
   - Аманда, я против!
   Но Аманда  смотрела  такими  умоляющими  глазами,  что  решимость  матери
дрогнула, и она села.
   - Ну что ты еще придумала? Аманда быстро  объяснила  суть  дела,  и  хотя
сначала Маргарет Герберт слушала с явным не одобрением,  постепенно,  как  и
надеялась Аманда, чувство юмора взяло верх над благоразумием.
   - Если все получится, будет забавно, - неохотно согласилась мать, -  хотя
и не представляю, как тебе все это сойдет с рук.
   - А почему нет? Разве я не была ведущей актрисой в школьном театре?
   - Как ты можешь сравнивать! Это же не школьный спектакль!
   - Весь мир подмостки, - продекламировала Аманда. - Послушай, ма, я просто
хочу его немного попугать. Сначала пусть  увидит  меня  страшной,  а  потом,
когда дойдет до кондиции, я спущусь к ужину во всем блеске.
   - Знаешь, вообще-то неплохо придумано, - согласилась мать, надевая платье
- Тогда позвони папе и скажи, что у меня корь.
   - Корь? Это обязательно? - Посмотрев на дочь,  Маргарет  Герберт  покорно
подняла трубку домашнего телефона.  -  Генри?  Случилось  нечто  ужасное!  У
Аманды корь.
   - Я так и знал! - загремел в трубке голос графа. - И у конюха корь, а она
каталась с ним верхом дня два  тому  назад.  Послушай,  а  разве  Аманда  не
переболела корью в ту зиму, когда мы ездили в Сент-Мориц?
   Прижав  ухо  к  трубке,  Аманда  отчаянно   жестикулировала,   взывая   к
изобретательности матери.
   - Тогда у нее была коревая краснуха, Генри, - солгала жена.
   - Ну и ну! - проворчал граф. - Значит, знакомство  с  Пьером  отменяется,
если, конечно, он еще не переболел корью.
   - Болел или не болел, не имеет значения:
   Аманда не может видеться с ним в таком жутком виде.
   - Глупости! Что он, сыпи не видел? Аманда отчаянно  затрясла  головой,  и
мать сказала:
   - Нет, Генри. Пока ей не станет лучше, она не может встретиться с ним.
   - Упрямая девчонка! Ума не приложу, в кого она такая уродилась.
   - В твою мать, надо думать, - ответила жена.
   - Тогда сама поговори с Пьером, - продолжал граф, не обращая внимания  на
ее реплику. - Скажи, ч