поняла  все  это
много позже, но именно так все и было.
   - Подождите минуту, - остановила я ее. - Если я правильно вас поняла,
ему вдруг стало известно, что она  с  кем-то  встречается,  и  тогда  он
сошелся с вами и развелся с ней.
   Из чего следует, что ее измена здорово его задела.
   - Ну да. Именно так он и поступил. Связь со мной ему была нужна  лишь
для того, чтобы доказать ей свое безразличие. А в качестве наказания  он
разлучил  ее  с  детьми  и  лишил  всех  средств.  Лоренс  был   страшно
мстительный человек. Это помогало ему выигрывать дела в суде в  качестве
защитника. Он олицетворял себя с  человеком,  которого  ему  приходилось
защищать. И, выступая уже как бы в роли обвиняемого, настолько  неистово
хватался за малейшую зацепку в деле и умудрялся раздувать  ее  до  такой
степени, что  обычно  противной  стороне  рано  или  поздно  приходилось
сдаться. При этом он бывал абсолютно безжалостен. Ни капли милосердия.
   - А с кем встречалась Гвен? - полюбопытствовала я.
   - Об этом лучше спросить у нее.  Не  помню,  чтобы  мне  вообще  было
что-то известно. Всегда существовали темы, на  которые  он  со  мной  не
заговаривал.
   Потом я попросила Никки рассказать, как умирал Лоренс, и она поведала
мне все подробности той далекой ночи.
   - На что у него была аллергия?
   - На шерсть животных. В основном собачью, но и кошачью  тоже.  Долгое
время он совершенно не мог переносить животных в  доме,  некогда  Колину
исполнилось два года, кто-то посоветовал завести для него собаку.
   - Насколько мне известно, у Колина нет слуха.
   - Да, он глухой от рождения. В роддоме всегда проверяют наличие слуха
у новорожденных, поэтому для нас это не было новостью,  но  сделать  так
ничего и не удалось. Судя по всему, причиной  была  мягкая  форма  кори,
которой я переболела, когда уже была беременна, но тогда я  об  этом  не
догадывалась. К счастью, для ребенка это оказалось единственным  тяжелым
следствием моей болезни. В какой-то степени мы даже обрадовались.
   - И собака предназначалась именно для него? В качестве сторожевой или
для чего-нибудь еще?
   - Да, что-то в этом роде. Ведь за малышом невозможно следить  круглые
сутки. Мы поэтому даже бассейн не наполняли водой. И Бруно  нас  здорово
выручал.
   - Бруно - это немецкая овчарка?
   - Угу, - ответила Никки и вздохнула. - Он погиб.
   Его сбила машина  неподалеку  отсюда,  но  пес  был  отличный.  Такой
сообразительный, добродушный и  настоящий  защитник  Колина.  Во  всяком
случае, Лоренс сам мог убедиться, что значил для сына этот пес,  но  ему
все-таки пришлось опять перейти на прием своих антигистаминов.  Он  и  в
самом деле любил Колина. Несмотря на все свои недостатки, а у  него  их,
поверьте мне, было немало, он и  вправду  любил  мальчугана,  Ее  улыбка
постепенно растаяла, а лицо странно изменилось.  Она  как  бы  полностью
отключилась, думая о чем-то своем. Пустые остекленевшие  глаза  смотрели
на меня совершенно бесстрастно.
   -  Простите,  Никки.  Кажется,  нам  не  стоит   больше   предаваться
воспоминаниям.
   Мы закончили пить чай и встали. Собрав чашки с блюдцами, Никки сунула
их в посудомойку. Когда она обернулась, я заметила, что ее  глаза  опять
приобрели  знакомый  серо-металлический  оттенок,   очень   напоминавший
револьверную сталь.
   - Надеюсь, вам удастся выяснить, кто его убил, - медленно  отчеканила
она. - Без этого моя душа никогда не успокоится.
   Эти  слова  она  произнесла  таким  тоном,  что  у  меня  даже   руки
похолодели. Ее глаза внезапно сверкнули тем же яростным  и  непреклонным
охотничьим блеском, какой я видела у преследовавших меня гусей.  Но  это
была лишь секундная вспышка, которая быстро погасла.
   - А вы, часом,  не  собираетесь  ли  сами  сводить  счеты  со  своими
обидчиками? - спросила я у нее.
   Она отвела взгляд и ответила:
   - Я много раздумывала над этим еще в тюрьме, но теперь,  на  свободе,
это уже не кажется столь  существенным.  Единственное,  что  мне  сейчас
важно, это вернуть сына. И я просто хочу  поваляться  на  пляже,  попить
водичку перье и пощеголять в обычной цивильной одежде.
   А еще пошататься по ресторанам и иногда постряпать  самой.  И  поздно
ложиться спать, и принимать пузырьковую  ванну...  -  Она  остановилась,
рассмеявшись над собой, а потом резко выдохнула. - Итак, короче -  я  не
собираюсь рисковать своей свободой.
   Мы встретились с ней взглядами, и я заметила, улыбнувшись в ответ:
   - По-моему, вам уже пора ехать.

Глава 7

   Коль уж меня занесло в  Монтебелло,  то  я  решила  посетить  местную
аптеку. Продавщицу лет пятидесяти, судя по именному ярлычку  на  халате,
звали Кэрол Симе.
   Это была женщина среднего роста, со спокойными и внимательными карими
глазами за стеклами очков в уютной роговой оправе. Она как раз объясняла
довольно  ветхой  старушонке,  что  собой  представляет  купленное   той
лекарство и как его следует принимать. Старушка выглядела озабоченной  и
даже слегка встревоженной, но  Кэрол  Симе  тактично  и  доброжелательно
отвечала на ее многочисленные вопросы. Можно  себе  вообразить,  сколько
людей у этого прилавка каждый день демонстрировали ей свои  бородавки  и
кошачьи укусы, описывали боли  в  груди  и  особенности  мочеиспускания.
Когда наконец подошла моя  очередь,  у  меня  тоже  возникло  навязчивое
желание поведать о какой-нибудь болячке. Но вместо этого я показала свое
удостоверение, - Чем могу быть полезна? - спросила она.
   - Вы, случайно, не работали  здесь  восемь  лет  назад,  когда  убили
Лоренса Файфа?!
   - Да, разумеется. Я  владелица  этого  магазина.  А  вы  были  с  ним
дружны?
   - Нет,  -  призналась  я.  -  Мне  поручено  провести  дополнительное
расследование этого случая. И показалось логичным начать с вашей аптеки.
   - Не думаю, что сильно помогу вам в этом деле. Могу  сказать,  какими
лекарствами он пользовался, в каких дозировках, как часто их  покупал  и
кто из врачей их выписывал, но абсолютно не в курсе, от чего он погиб.
   Разумеется, я расскажу все, что знаю. А вот кто мог это сделать - тут
уж увольте.
   Большую часть того, что мне сообщила миссис Симе, я  уже  знала.  Все
последние годы  Лоренс  принимал  антигистаминный  препарат  гистадрилл.
Примерно раз в год он консультировался у  специалиста  по  аллергическим
заболеваниям, а в промежутках  пользовался  выписанными  тем  рецептами.
Единственная ценная  для  меня  информация  касалась  того,  что  совсем
недавно гистадрилл был отнесен к группе потенциальных канцерогенов.
   - Другими словами, если бы Файф еще несколько годков  попринимал  это
лекарство, у него был неплохой шанс заболеть  раком  и  в  любом  случае
умереть? - заключила я.
   - - Да, возможно, - согласилась миссис Симе. - Один такой случай  нам
уже известен.
   - И полагаю, у вас нет никаких предположений  о  личности  убийцы,  -
сказала я.
   - Нет.
   - Я так и думала. А вас привлекали  к  судебному  разбирательству  по
этому делу?
   - Лишь при проведении следственной экспертизы. Я  тогда  подтвердила,
что обнаруженные у  него  лекарства  куплены  в  нашей  аптеке.  Кстати,
последний раз, незадолго  до  смерти,  мы  еще,  помню,  немного  с  ним
поболтали. Он уже так давно принимал этот гистадрилл, что нам особенно и
говорить-то было не о чем.
   - А не можете вспомнить, о чем вы все-таки с ним беседовали?
   - Ничего особенного. Помню, в то время  где-то  на  окраине  случился
большой  пожар,  вот  его  мы  и  обсуждали.  Очень   многих   людей   с
аллергическими реакциями беспокоило загрязнение воздуха.
   - Он тоже тревожился по этому поводу?
   - В той или иной степени это у всех вызывало тревогу,  но  не  думаю,
чтобы он переживал больше других.
   - Ну что ж,  -  закончила  я.  -  Благодарю  за  внимание.  Если  еще
что-нибудь вспомните,  пожалуйста,  позвоните.  Мой  телефон  найдете  в
справочнике.
   - Конечно, если только вспомню, - пообещала она.
   Была только середина дня, а с Гвен мы договорились; встретиться около
шести. Меня терзали беспокойство и какая-то  неудовлетворенность.  Я  по
крохам собирала нужные сведения, но до  сих  пор  ничего  особенного  не
обнаружила и не могла строить какие-либо догадки на  такой  основе.  Все
время, что существует  на  свете  штат  Калифорния,  система  правосудия
занимала в нем достойное место, и вдруг какая-то Никки Файф  ставит  под
сомнение его  справедливость.  Никки,  а  вместе  с  ней  и  некий  пока
безымянный и безликий убийца  Лоренса  Файфа,  который  уже  восемь  лет
наслаждается своей безнаказанностью, уже восемь лет на свободе,  и  чему
я, собственно  говоря,  призвана  положить  законный  конец.  Во  всяком
случае, именно мне предстоит выйти на его след,  и  задачка  эта  не  из
легких.
   У меня еще было время, и я  решила  немного  понаблюдать  за  Марсией
Треджилл. Когда Марсия якобы попала ногой в эту пресловутую  трещину  на
тротуаре, она как раз  возвращалась  из  соседнего  магазинчика  "Сделай
сам", где приобрела  кое-какие  материалы  для  изготовления  деревянных
корзинок,  оклеенных  морскими  ракушками.  Я  представляла   себе   эти
аляповатые оранжевые плетенки, украшенные узором из  половинок  раковин,
по форме напоминавших куриные яйца, и пошлых пластмассовых лилий. Марсии
Треджилл было двадцать шесть лет от роду,  и  она  определенно  страдала
отсутствием вкуса. Хозяин магазина продемонстрировал  мне  некоторые  ее
творения, которые живо  напомнили  мою  незабвенную  тетушку.  При  этом
Марсия отличалась  завидной  изобретательностью,  превращая  откровенный
мусор  в  рождественские  подарки.  И  мне  подумалось,  что  творческие
наклонности вполне могли бы подвигнуть ее на мошенничество со страховкой
и другие подобные штучки. Она относилась  к  тому  типу  людей,  которые
пишут в компанию по производству пепси-колы гневные письма  о  том,  что
обнаружили в их продукции мышиный волосок, и требуют при этом в качестве
компенсации целый ящик напитка бесплатно.
   Остановив машину за несколько дверей от входа в ее жилище, я  достала
бинокль.  Потом,  немного  пригнувшись,  навела  окуляры  на   балконный
палисадник и уселась поудобнее.
   -  Черт  побери,  что  за  новости?  -  пробормотала  я   вполголоса,
присмотревшись повнимательнее. Вместо прежнего безобразного и  пожухшего
папоротника с коричневыми листьями там висел  на  стене  тяжеленный,  не
меньше двадцати фунтов, горшок с пышным зеленым растением фантастических
размеров. Как же она умудрилась поднять это чудовище и зацепить за крюк,
прибитый .выше ее головы? Может, помог сосед? Или знакомый?
   Неужели она сама  сотворила  это  чудо?  Я  даже  разглядела  ценник,
укрепленный сбоку на горшке. Выяснилось, что приобретен этот динозавр  в
супермаркете "Гейтуэй" всего за двадцать  девять  долларов  и  девяносто
пять центов.
   Это  в  общем-то  совсем  недорого,  учитывая,  что  одновременно  ей
бесплатно досталось целое полчище обитавших там насекомых.
   Проклятие, подумала я. Где же  меня  носило,  пока  она  пристраивала
этого монстра?  Не  менее  двадцати  фунтов  пышно  разросшегося  куста,
включая горшок с мокрой землей,  да  еще  огромную  цепь,  которую  надо
подтянуть по крайней  мере  на  уровень  плеча.  Она  что,  вставала  на
табурет? Я тут же смоталась в ближайший супермаркет "Гейтуэй", заглянула
в отдел садовой утвари и обнаружила там пять или шесть таких же растений
- не знаю уж как они точно  называются:  "ушки  мамонта"  или  "слоновьи
язычки". Я попробовала поднять один горшок. О Господи, сделать это  было
даже труднее, чем я думала. Громоздкую увесистую конструкцию было просто
невозможно удержать в руках без посторонней помощи. Выходя из  магазина,
я прикупила несколько катушек с фотопленкой и зарядила свой фотоаппарат.
   - Ну, погоди, плутовка, - проворчала я. - увидишь, прихвачу  тебя  за
задницу.
   Вернувшись к ее дому, я снова вытащила бинокль. От долгого сидения  и
разглядывания чертова палисадника у меня уже  затекла  спина,  когда  на
сцене наконец появилась сама мисс  Треджилл,  волоча  за  собой  длинный
пластмассовый  шланг,  который,  судя  по  всему,  был   подсоединен   к
водопроводному крану. Она полила и  опрыскала  все  растения,  взрыхлила
голыми пальцами почву в горшках и оборвала пожелтевшие листья  с  одного
куста. Чрезвычайно неприятное  зрелище,  особенно  зная,  какая  нечисть
может прятаться под листьями. Я внимательно рассмотрела  ее  физиономию.
Создалось впечатление, что на косметику  она  потратила  долларов  сорок
пять, не меньше, накупив ее без разбора в  каком-нибудь  универмаге.  На
веки были нанесены тени цвета  черного  кофе  и  жженого  сахара,  скулы
покрыты малиновыми румянами, а на губах красовалась  помада  шоколадного
оттенка.  Наманикюренные  длиннющие  ногти  цветом  напоминали  вишневый
сироп, из  которого  делают  те  самые  синтетические  леденцы,  которые
вообще-то лучше не есть.
   На балкон, который нависал над  палисадником  Марсии,  вышла  пожилая
женщина в трикотажном синтетическом платье, и завязалась беседа. Похоже,
у них были взаимные претензии друг  к  другу,  поскольку  обе  выглядели
весьма неприветливо, а Марсия  в  конце  концов  ретировалась  со  своей
террасы. Судя по жестам, старушка крикнула  ей  вдогонку  что-то  весьма
неприличное. Я вылезла из  машины  и  закрыла  ее,  прихватив  служебный
именной жетон и удостоверение частного детектива.
   В списке квартир жилище Марсии числилось под номером 2-С. Жилище  над
ней было  записано  на  имя  Августы  Уайт.  Я  обогнула  лифт  и  стала
подниматься по лестнице, задержавшись на минуту у дверей квартиры Марсии
Треджилл. Внутри на всю мощность надрывался Барри Манилов, и пока я  там
стояла,  она  еще  прибавила  звук.  Поднявшись  на  следующий  этаж,  я
постучала в дверь Августы. Сквозь  приоткрытую  дверь  на  меня  глянуло
раскрасневшееся лицо, очень напоминавшее  мордочку  пекинеса:  такие  же
выпученные глазки, приплюснутый носик и складки на подбородке.
   - Ну? - пробурчала она. На вид ей было, дет восемьдесят, не меньше.
   - Моя квартира в  соседнем  подъезде,  -  начала  я.  -  Наши  жильцы
жалуются на сильный шум из вашего подъезда, и управляющий попросил  меня
выяснить, в чем дело. Можно с вами  поговорить?  -  С  этими  словами  я
показала свой жетон, выглядевший вполне официально.
   - Погодите-ка, - сказала  старуха  и,  развернувшись,  направилась  в
кухню за щеткой. Я услышала, как она несколько раз стукнула ею по  полу.
Снизу в ответ раздались мощные удары, как будто Марсия Треджилл колотила
по потолку тяжелыми солдатскими башмаками.
   Неуклюже переваливаясь, Августа Уайт вернулась к Двери, прищурившись,
взглянула на меня сквозь приоткрытую щель и произнесла с подозрением:
   - Вы больше похожи на агента по недвижимости.
   - Но это не так. Честное слово.
   - Ничего не знаю, но вы очень на него похожи.  Так  что  проваливайте
отсюда вместе с вашими документами.
   Я знаю всех жильцов в соседнем  подъезде,  а  вот  вас  что-,  то  не
припомню. - С этими словами она торопливо захлопнула дверь  и  задвинула
засов.
   Вот так-то. Пожав плечами, я отправилась восвояси.
   Снизу, от входа, я еще раз внимательно  осмотрела  все  балконы.  Они
террасами располагались один над другим в форме пирамиды,  и  мне  вдруг
ужасно захотелось вскарабкаться на балкон и разглядеть получше,  чем  же
там занимается моя любезная Марсия Треджилл.
   Я на  самом  деле  рассчитывала  привлечь  свидетелей  к  составлению
объективки на мисс Треджилл, но ре-, шила отложить  это  мероприятие  на
будущее. А пока прямо  из  машины  сделала  несколько  снимков  зеленого
гиганта на террасе своей подопечной, искренне надеясь, что скоро у  него
загниют корни и он увянет и погибнет. И было бы очень неплохо  оказаться
рядом  в  тот  момент,  когда  шалунья  будет  подвешивать   там   новое
ботаническое украшение.
   Вернувшись в свою контору  примерно  без  четверти  пять,  я  занесла
кое-какие сведения в картотеку,  после  чего  переоделась  в  спортивный
костюм для пробежки:  шорты  и  поношенную  хлопчатобумажную  водолазку.
Глядя на меня, трудно сказать, что я большая поклонница спорта.
   В приличной форме была, может быть,  единственный  раз  за  всю  свою
жизнь, когда проходила аттестацию в  полицейской  академии,  но  занятия
бегом, по-видимому, отвечают  моим  скрытым  мазохистским  наклонностям.
Пусть иногда мне бывает больно, да и бегу я довольно медленно, но зато у
меня отличные кроссовки, и вообще мне нравится запах собственного  пота.
Мой любимый маршрут - полторы мили по дорожке вдоль  пляжа,  где  воздух
всегда напоен душистой влагой и свежестью.  Между  дорожкой  и  песчаной
полосой на берегу океана растут пальмы и сорняки, а по пути всегда можно
увидеть бегущих трусцой сограждан, причем большинство  из  них  выглядят
куда спортивнее меня.
   Пробежав пару миль, я поняла, что пора завязывать.
   Икры уже  ныли  от  боли,  грудь  горела,  я  пыхтела  и  отдувалась,
согнувшись в поясе, но радостно осознавала, что страдаю все-таки не зря,
- мой организм интенсивно очищается, освобождаясь через кожу и легкие от
всевозможных шлаков. Я уже миновала половину квартала, как  вдруг  рядом
со мной послышался автомобильный гудок. Я огляделась и  увидела,  что  у
обочины припарковался Чарли Скорсони в светло-голубом "мерседесе"  450-й
модели.
   Надо признать, вместе они смотрелись совсем неплохо.
   Рукавом водолазки я утерла выступивший на лице пот  и  направилась  к
нему.
   - Щеки у вас прямо полыхают, - заметил он.
   - После бега у меня всегда такой вид, словно вот-вот случится  разрыв
сердца. Сами видите, как все на меня оглядываются.  А  вы-то  что  здесь
делаете?
   - Я чувствую  вину  перед  вами.  Ведь  мне  пришлось  скомкать  нашу
вчерашнюю беседу. Залезайте-ка в машину.
   - Нет, благодарю, - ответила я,  рассмеявшись  и  стараясь  успокоить
дыхание. - Не хотелось бы заляпать потом ваши сиденья.
   - Тогда позвольте проводить вас до дома?
   - Вы это серьезно?
   - Вполне, - ответил он. - Ведь, по-моему, я чертовски  привлекателен,
и вы, надеюсь, не занесете меня в  свой  список  "потенциально  виновных
лиц".
   - Это совсем не исключено, я всех подозреваю.

***

   Когда я приняла душ и высунула  голову  в  приоткрытую  дверь  ванной
комнаты, Скорсони просматривал книги, сложенные у меня на столе.
   -  Вы  еще  не  успели   проверить   ящики   письменного   стола?   -
поинтересовалась я.
   Он добродушно усмехнулся:
   - Они ведь заперты.
   Улыбнувшись в ответ, я снова прикрыла дверь и  стала  одеваться.  Про
себя же отметила, что испытала непонятную радость от встречи  с  ним,  а
это было довольно странно. Ведь что касается мужиков, то тут меня совсем
непросто сбить с панталыку. И вообще до  сих  пор  мне  не  приходило  в
голову считать сорокавосьмилетнего мужчину  привлекательным,  но  именно
это сейчас со мной и случилось. Вызывали симпатию  его  крепкая,  рослая
фигура,  густые  курчавые  волосы  и   ярко-голубые   глаза,   буквально
светившиеся за стеклами очков в легкой металлической оправе. Да и ямочка
на подбородке уже больше меня не раздражала.
   Выйдя из ванной, я направилась босиком на миникухоньку.
   - Как насчет пива? - предложила я  своему  гостю,  который  сидел  на
диване и листал книгу об автомобильных ворах.
   - Это слишком уж буднично, - откликнулся  он.  -  Если  позволите,  я
куплю чего-нибудь получше.
   - До шести не пью крепких напитков,. - ответила я.
   - Ну что ж, тогда можно и пиво.
   Я протянула ему откупоренную бутылку, а  сама  устроилась  на  другом
конце дивана, подобрав под себя босые ноги.
   - Вижу, сегодня вы покинули свою контору раньше урочного времени. Что
ж, польщена, - обратилась я к нему.
   - Увы, мне еще предстоит вечером туда вернуться.
   Собираюсь на несколько  дней  покинуть  город  по  делам;  нужно  еще
собрать портфель и дать кое-какие распоряжения се