мия выглядела сейчас мрачной и  озабоченной.  Мельком  глянув  на
меня, он отвел глаза в сторону и проговорил:
   - Я слишком жестко обошелся с тобой и прошу прощения.
   - Что ж, твое недовольство можно признать обоснованным, - заметила я,
окидывая взглядом его лицо.
   Понимая,  что  произнесла  эту  фразу  довольно  безжалостным   юном,
независимо от содержания сказанного, я намеренно пыталась поставить  его
на место. Ему оставалось лишь посмотреть мне в глаза, чтобы оценить  мое
реальное состояние, и то, что он увидел, похоже, охладило его пыл.
   - О Боже, можем мы хотя бы поговорить? - пробормотал он.
   Я бросила на  него  короткий  взгляд  и  пригласила  войти.  Войдя  в
квартиру, он захлопнул за собой дверь. Потом, засунув  руки  в  карманы,
прислонился к ней спиной, молча наблюдая, как я передвигаюсь по комнате,
усаживаюсь за письменный стол, складываю  в  стопку  карточки  и  убираю
бумаги.
   - Что тебе от меня надо? - спросил он каким-то беспомощным голосом.
   - А что тебе от меня надо? -  отрезала  было  я,  но  потом  все-таки
собралась и подняла руку в знак примирения. - Извини,  я  не  собиралась
говорить с тобой таким тоном.
   Он уперся взглядом в пол, словно пытаясь  найти  там  ответ,  что  же
делать дальше.  Я  присела  на  обитый  тканью  стул,  закинув  ноги  на
подлокотник дивана.
   - Хочешь чего-нибудь выпить? - предложила я.
   Он помотал головой,  потом  подошел  и  грузно  плюхнулся  на  диван,
откинув голову назад. Лицо у него было сосредоточенным и нахмуренным.  А
судя  по  тому,  в   каком   всклокоченном   состоянии   пребывала   его
песочно-желтая  шевелюра,  он  уже   не   единожды   прошелся   по   ней
растопыренной пятерней.
   - Не знаю, как мне быть с тобой, - наконец произнес он.
   - Как быть? - переспросила я. - В обшем-то иногда я бываю стервой,  а
почему бы и нет? Но если серьезно, Чарли, я уже слишком взрослая,  чтобы
спокойно переносить взбучку. По правде говоря, в данном случае я и  сама
не знаю, кто кому эту взбучку устроил. Кстати, кто первый начал - ты или
я?
   Он нехотя улыбнулся:
   - О'кей, давай считать, что мы оба виноваты. Как по-твоему, это будет
справедливо?
   - Не знаю, что значит справедливо. О таких категориях у меня довольно
неопределенное представление.
   - А о компромиссах ты что-нибудь слышала?
   - О, разумеется! - воскликнула я с иронией. - Это  когда  ты  отдаешь
половину того, что хочешь иметь сама. То есть делишься с другим тем, что
по праву принадлежит тебе. Я делала это не раз. Это обычный обман.
   Он опять помотал головой, горько  усмехнувшись.  Разглядывая  его,  я
по-прежнему чувствовала в себе внутреннее сопротивление и  неподавленную
агрессивность. Ведь он уже довольно далеко пошел мне навстречу, а я  все
никак не могла успокоиться. Чарли окинул меня скептическим взглядом.
   - И что же ты собираешься делать, если считаешь меня такой  сволочью?
- спросил он. Не найдя, что ответить, я промолчала. Он протянул  руку  и
коснулся кончиками пальцев  моих  голых  ног,  словно  пытаясь  привлечь
внимание. - А знаешь, ведь ты явно держишь меня на расстоянии.
   - Что ты говоришь? И в субботу я тоже этим  занималась?  -  -  Кинси,
занятие любовью - единственная возможность стать с тобой ближе.  Что  же
мне в противном случае останется делать? Прыгать вокруг тебя с задранным
"петушком"?
   Я улыбнулась про себя, надеясь, что это не отразилось на моем лице, а
вслух заметила:
   - Ну да, а почему бы и нет?
   - Сдается, ты нечасто имеешь дело с мужчинами, -  сказал  он,  отведя
взгляд. - Не с мужчинами, - поправился он, - а просто, похоже,  в  твоей
жизни  вообще  не   много   посторонних   людей.   И   ты   привыкла   к
самостоятельности и свободе. Это  в  принципе  нормально.  Я  тоже  живу
похожей жизнью, но все же отличной от твоей. Мне  кажется,  нам  следует
быть бережнее к этому.
   - Бережнее к чему? - спросила я.
   - К нашим отношениям, - объяснил он. - Мне не нравится, что  ты  мной
все время пренебрегаешь. Это читается  во  всех  твоих  высказываниях  и
поступках. Ты можешь вдруг исчезнуть с горизонта со  скоростью  пули,  а
мне лишь остается принимать это как свершившийся факт.
   Я стараюсь легче к этому  относиться  и  не  превращаться  в  зануду.
Обещаю это тебе и в будущем. Только  не  исчезай  так  стремительно.  Ты
прыгаешь так быстро и непредсказуемо, словно кузнечик... - закончил он.
   Немного смягчившись, я подумала, может, и в самом деле  несправедлива
к нему. Да, я бываю подчас  суровой  и  резкой  и  с  людьми  веду  себя
довольно жестко. Все это мне было хорошо известно.
   - Извини, - сказала я, откашлявшись. - Извини, я знаю за собой  такие
грешки. Трудно сказать, кто здесь больше виноват, но ты меня застукал, и
я сдаюсь.
   Я протянула ему руку, и он бережно  взял  ее,  обхватив  мои  пальцы.
Потом пристально посмотрел мне в глаза и, поднеся ладонь к губам,  нежно
поцеловал кончики пальцев, не отрывая от меня взгляда.  Мне  показалось,
что где-то у меня внутри повернули выключатель. Перевернув  мою  ладонь,
он прижался к ней губами. Мне не хотелось, чтобы  он  это  делал,  но  с
удивлением отметила,  что  не  отдернула  руку.  Я  разглядывала  его  в
полугипнотическом трансе, все чувства были притуплены захлестнувшим меня
всепроникающим жаром. Темная половина  моего  подсознания  уже  медленно
тлела, словно сложенные где-то под лестницей кипы старых бумаг и тряпок,
о чем нас в школе всегда  предупреждали  пожарники  А  рядом  находились
банки с краской, канистры с бензином - опасная смесь  горючих  паров!  И
чтобы все это вспыхнуло, достаточно было  маленькой  искорки,  а  иногда
простой случайности.
   Я ощущала, как веки медленно опустились на глаза, а рот  помимо  моей
воли приоткрылся. Чувствуя, как Чарли возится рядом со мной, я оцепенела
и в следующее мгновение поняла, что он стоит на коленях между моих  ног,
стянув с меня футболку и прильнув губами к обнаженной груди. Я судорожно
вцепилась в Чарли, соскользнув  вниз  и  вперед  прямо  на  него,  а  он
приподнял меня, придерживая руками за ягодицы. До этого момента я еще не
очень осознавала, как хотела его, но звук, который внезапно издала,  был
настолько однозначен, что он отреагировал мгновенно и решительно.  Потом
я словно в полусне запомнила лишь отброшенный в сторону  столик  и  нашу
яростную любовь прямо на полу Он вытворял со мной такие штуки, о которых
я читала только в книжках, так что в конце мои ноги еще  подрагивали,  а
сердце бешено колотилось. Я радостно рассмеялась, и он  тоже  захохотал,
уткнувшись лицом мне в живот.

***

   Чарли ушел от меня в два часа ночи. На следующий день он был занят, и
у меня тоже работы хватало. Когда после  его  ухода  я  чистила  зубы  и
рассматривала  себя  в  зеркало,  то  опять  невольно  подумала  о   нем
Подбородок у меня покраснел от его щетины, а волосы  на  макушке  стояли
дыбом Если вас страстно и искусно удовлетворил ваш партнер,  вам  обычно
ничего не остается, как  только  самодовольно  поздравить  себя  с  этим
приятным событием в жизни. Я  же  тем  не  менее  чувствовала  некоторое
замешательство. Не было обычной легкости, а в душе оставался  неприятный
осадок. Как правило, я стараюсь избегать личных контактов с  участниками
своих расследований. Моя любовная связь с Чарли на этом  фоне  выглядела
довольно нелепой и  непрофессиональной,  а  теоретически  даже  опасной.
Подсознательно я чувствовала, что совершаю ошибку, но он был так хорош в
постели. Я даже не  могла  припомнить,  когда  последний  раз  встречала
такого энергичного и умелого мужчину. Моя реакция  на  него  была  чисто
физиологической, даже скорее химической  -  как  поведение  кристалликов
соды, брошенных в бассейн,  когда  они  с  шипением  и  брызгами  бешено
носятся по воде, словно искры. Мой друг как-то изрек "Гам,  где  замешан
секс,  мы  всегда  придумываем  отношения,  которые  оправдали  бы   это
занятие". Вспомнив это высказывание, я поняла, что, связавшись с  Чарли,
тоже стала что-то приукрашивать и фантазировать,  как  бы  ощупывая  его
своими чувственными усиками Это напомнило мне провода, обрастающие зимой
льдинками.
   Сами по себе наши занятия любовью были вполне на уровне и  доставляли
мне истинное наслаждение, но с тревогой приходилось констатировать,  что
я уже нахожусь в самом разгаре расследования, а он еще не  вычеркнут  из
списка подозреваемых Вряд  ли  наша  физическая  близость  могла  сильно
притупить мою бдительность, но это еще требовалось доказать Пока у  меня
вроде бы не было оснований для сомнений на его счет.  Если,  конечно,  я
подсознательно не пыталась отбросить некоторые варианты.  А  была  ли  я
сама достаточно осмотрительна в последнее  время?  И  являлась  ли  наша
связь таким уж простым и  незначительным  приключением?  Не  слишком  ли
долго он пребывает у меня  в  списках  "потенциальных  преступников",  а
может, я просто избегаю нежелательного ответа?  Да,  мужчина  он  вполне
приятный - симпатичный, внимательный, обстоятельный,  привлекательный  и
тонко чувствующий. И что мне, черт побери, от  него  в  самом  деле  еще
надо?
   Я выключила свет в ванной и разобрала  постель,  которая,  по  правде
говоря, состояла лишь из одною одеяла, брошенного на диван.  Конечно,  я
могла  бы  устроить  все  по-человечески  -  раздвинуть  диван,  достать
простыни, наволочки, ночную рубашку. Но вместо этого я  натянула  ту  же
футболку и просто завернулась в одеяло. От моего разгоряченного тела, от
потаенного местечка между ног исходил возбуждающий аромат.  Я  выключила
светильник  и  улыбнулась  в  темноте,   с   легкой   дрожью   вспоминая
прикосновение его жгучих губ. Мне подумалось, что, возможно,  теперь  не
самое подходящее время  для  аналитических  выкладок.  Наверное,  сейчас
лучше  просто  довериться  своим  восприятиям  и  ощущениям.  Заснула  я
мгновенно, как убитая.

***

   Приняв утром душ и проглотив завтрак, в 9.00 я  уже  была  у  себя  в
офисе. Как всегда, для начала проверила автоответчик. Звонил Кон  Долан.
Я тут же набрала номер полицейского управления Санта-Терезы и  попросила
его к телефону.
   - Что? - недовольно буркнул, он, уже с утра обозленный на весь мир.
   - Это Кинси Милхаун, - представилась я.
   - Ну и что? Чего тебе надо?
   - Лейтенант, очухайся, ты ведь сам мне звонил! - Я почти слышала, как
он удивленно захлопал глазами.
   - Ах да.. У меня здесь отчет из лаборатории по  поводу  того  письма.
Никаких отпечатков, все смазано. Так что ничем тебя не порадую.
   - Проклятие А как насчет почерка? Удалось установить?
   - С почерком все в порядке, - ответил он. - Джимми повозился  немного
и определил, что письмо писал Лоренс. Что у тебя еще?
   - Пока ничего  Возможно,  я  заскочу,  чтобы  переговорить  с  тобой.
Скажем, через пару дней. О'кей?
   - Только сначала позвони.
   - Разумеется, - пообещала я.
   Выйдя на балкон, я обвела взглядом улицу перед  домом.  Что-то  здесь
было не так. Я была убеждена, что письмо фальшивое, но вот в лаборатории
подтвердили, что это  не  подделка.  И  мне  это  совсем  не  нравилось.
Вернувшись в кабинет, я уселась на свой  вращающийся  стул  и  принялась
покачиваться то  вправо,  то  влево,  прислушиваясь,  как  он  при  этом
поскрипывает. Потом тряхнула головой  -  у  меня  в  ней  никак  это  не
укладывалось Я взглянула на календарь. Уже  две  недели  я  работала  по
заданию Никки, и у меня возникло странное чувство. То мне казалось,  что
приступила к делу лишь минуту назад, но в то же  время  я  ощущала,  что
занимаюсь им всю жизнь.
   Протянув  руку  и  пододвинув  к  себе  отрывной  блокнот,  я  быстро
прикинула потраченное время  и  средства  Потом  перепечатала  отчет  на
машинке, приложила копии счетов и  сунула  все  в  конверт,  на  котором
написала адрес Никки на побережье. Потом зашла в "Калифорния фиделити" и
выложила Вере, которая занималась исковыми делами компании, все, что я о
ней думаю.
   Пообедав, в три часа я вымелась из конторы. По дороге  домой  забрала
из мастерской фотографии Марсии Треджилл и несколько минут любовалась на
результаты  своего  спектакля.  Мне  в   жизни   не   часто   доводилось
самостоятельно ставить пьесы на темы скупости и мошенничества. На  самом
удачном снимке (который можно было бы назвать "Портрет  грузчика")  была
запечатлена Марсия во всей  своей  мощи:  взгромоздившаяся  на  кухонный
табурет и с напряженными бицепсами пытающаяся оторвать от пола горшок  с
ботаническим монстром. Из-под завернувшегося  края  маечки  выглядывали,
словно спелые дыни, две роскошные титьки. Снимок вышел настолько четкий,
что можно было даже рассмотреть черные крапинки туши на ресницах,  будто
следы лапок какого-то насекомого.
   Вспомнив  про  пинок,  полученный  в  страховой  компании,  я  горько
ухмыльнулась про себя - может, это теперь и считается вполне нормальным,
но только не для меня.
   Мне оставалось только смириться, что мисс Треджилл  уверенно  шла  по
своей кривой дорожке. Мошенники во все времена жили неплохо. Это ни  для
кого не  новость,  просто  стоит  иногда  напоминать.  Я  затолкала  все
фотографии обратно в конверт, включила зажигание  и  направилась  домой.
Меня сегодня что-то не тянуло бегать трусцой, хотелось спокойно посидеть
и поразмышлять.

Глава 24

   Дома я приколола фотографии Марсии Треджилл на  доску,  расположенную
над столом, и еще раз ими полюбовалась. Потом скинула туфли  и  прошлась
по комнате.
   Проведя целый день в размышлениях, я несколько притомилась и  поэтому
для разнообразия решила взглянуть на  кроссворд,  который  мне  подкинул
Генри. Взяв в руку карандаш, я  растянулась  на  диване.  Для  начала  я
отгадала слово по вертикали, означавшее "двуличие"  -  "вероломство",  а
затем "духовой инструмент из двух деревянных трубок"  по  горизонтали  -
"гобой". Тоже мне головоломка. Немного  запнулась  я  лишь  на  "двойной
спирали" из трех букв, оказавшейся, как  выяснилось,  ДНК.  Ну  это  уже
было, по-моему, чистое жульничество.  И  вдруг  в  пять  минут  восьмого
откуда-то из самых дальних закоулков моего мозга выплыла одна свеженькая
идея, представившая все в абсолютно неожиданном свете.
   Быстро отыскав номер телефона Шарлотты Мерсер, я позвонила ей  домой.
Трубку подняла домоправительница, и я попросила к телефону хозяйку.
   - Судья и миссис  Мерсер  обедают,  -  ответили  мне  неодобрительным
тоном.
   - Понятно, но не могли бы вы все же позвать ее? У меня  к  ней  очень
короткий вопрос. Думаю, она не будет возражать.
   -  Как  для  ней  сказать,  кто  ее  спрашивает?  -  поинтересовалась
экономка.
   Я сообщила свое имя.
   - Подождите  секунду,  -  сказала  она  и  положила  трубку  рядом  с
аппаратом.
   Мысленно я поправила свою собеседницу: "Не  "для  ней",  дорогуша,  а
"ей"".
   Шарлотта ответила явно нетрезвым голосом.
   - Твой звонок абсолютно некстати, - злобно прошипела она.
   - Прошу прощения, - сказала я, - но,  мне  нужно  уточнить  небольшую
деталь.
   - Я уже выложила тебе все, что мне известно, и прошу не звонить сюда,
когда судья дома.
   - Ладно-ладно. Только один вопрос, - выпалила я скороговоркой, боясь,
что она прервет разговор. -  Вы,  случайно,  не  можете  припомнить  имя
матери Шарон Нэпьер?
   На том конце провода повисла  тишина.  Я  почти  реально  представила
удивленный и ошарашенный вид Шарлотты.
   - Элизабет, - наконец отрывисто буркнула она и швырнула трубку.
   Итак, еще один фрагмент мозаики встал  на  свое  место.  Письмо  было
адресовано вовсе не Либби Гласс! Лоренс Файф написал его Элизабет Нэпьер
и значительно раньше. В этом я могла теперь побиться об  заклад.  Вопрос
состоял лишь в том, как  письмо  оказалось  у  Либби  и  кому  это  было
выгодно.
   Снова   вытащив   карточки,   я   принялась   работать   со   списком
подозреваемых. Подумав, вычеркнула имена Раймонда и Грейс  Гласс.  Я  не
верила, что кто-то из супругов был способен убить  собственную  дочь,  и
если моя догадка насчет письма  справедлива,  то  весьма  вероятно,  что
между Либби и Лоренсом не было никакого  романа.  А  это  означает,  что
причина их смерти кроется в чем-то другом. Но в чем именно?  Предположим
на минуту, сказала я себе, что  Лоренс  Файф  и  Лайл  были  замешаны  в
какой-то темной истории. Тогда не  исключено,  что  Либби  могла  что-то
случайно обнаружить, а Лайл, чтобы спастись,  прикончил  ее  и  Лоренса.
Может быть, до Шарон тоже дошли некоторые сведения, поэтому  он  убил  и
ее.
   Хотя такая версия выглядела притянутой за уши, но за прошедшие с  тех
пор восемь долгих лет большинство  реальных  доказательств  были  просто
утеряны или уничтожены. В результате на сегодняшний  день  многие  связи
угадывались с огромным трудом. Я дописала несколько карточек и  еще  раз
проверила список.
   Наткнувшись на имя Чарли Скорсони, я ощутила то же напряжение, что  и
раньше. Две недели назад, еще до первой встречи с ним, я уже  обдумывала
вероятность его участия в этом  деле,  и  тогда  он  показался  мне  вне
подозрений, но первое впечатление бывает обманчиво. Поэтому для начала я
решила тщательно проверить, где  он  находился  в  ночь  убийства  Шарон
Нэпьер. Конечно, мне было известно, что он ездил в  Денвер,  потому  что
сама ему туда  звонила,  но  вот  куда  он  направился  оттуда,  сказать
наверняка я не могла. Орлетт говорила, что он звонил в мотель из Тусона,
а затем из Санта-Терезы,  но  она  передавала  лишь  его  слова.  А  что
касается убийства Лоренса Файфа, тут тоже  все  было  не  так  уж  ясно.
Прежде всего мотив убийства  и  алиби  странным  образом  перекрывались.
Обычно  под  алиби  подразумевается  пребывание  обвиняемого  в   момент
совершения  преступления  в  другом   месте   как   доказательство   его
невиновности. Но в данном случае местонахождение подозреваемых во  время
убийства не играло никакой роли. В случае  отравления  главное  значение
для того, кому действительно была выгодна эта  смерть,  имели  следующие
обстоятельства: доступ к яду, доступ  к  жертве  и  цель  убийства.  Вот
поэтому  и  приходилось  так  тщательно  все  проверять.   Первым   моим
побуждением было просто вычеркнуть Чарли из списка,  но  еще  оставались
кое-какие вопросы к себе самой. В самом ли деле я так уж уверена, что он
невиновен, или мне просто  хочется  избавиться  от  лишнего  напряжения?
Безуспешно пытаясь продвинуться дальше, я все время возвращалась  к  той
же самой точке. Выдающимся умом я никогда не отличалась. Да и не всегда,
по правде говоря, была честна сама с собой. Внезапно  я  разозлилась  на
себя, что не могу навести порядок в собственной башке. От этого топтания
на месте у меня  даже  кости  заныли.  Разыскав  его  домашний  номер  в
телефонном справочнике и немного помедлив, я отбросила нерешительность и
позвонила. Сделать это было просто необходимо.
   На том конце провода раздалось четыре гудка. Мне подумалось,  что  он
опять отправился в дом Пауерса на побережье, но у меня не было под рукой
этого номера. Я уже совсем было смирилась, что Чарли  нет  дома,  но  на
пятом звонке он неожиданно взял трубку, и я почувствовала легкий холодок
в животе. Отступать было некуда.
   - Привет, говорит Кинси, - начала я.
   - Привет-привет, - ответил он добродушно. В  голосе  ощущалось  явное
удовольствие, и я легко могла представить выражение его лица. - Боже,  я
как раз надеялся, что ты позвонишь. Ты свободна?
   - В общем-то нет. Вот что, Чарли. Мне кажется, нам не стоит  какое-то
время встречаться. Пока я не покончу с этим делом.
   После напряженной паузы он наконец произнес:
   - Ладно.
   -  Послушай,  это  никак  не  касается  наших  личных  отношений,   -
попыталась объяснить я. - Просто так будет благоразумнее.
   - А я и не спорю, - сказал он. - Делай как знаешь.
   Только очень скверно, что ты не вспомнила о "благоразумии" пораньше.
   - Чарли, дело совсем не в этом, - отчаянно продолжала убеждать его я.
- Все може