елать то, что он хотел.
   Перед ними расстилалась широкая, прямая дорога, и Бьерн снял руку с руля,
чтобы пожать ее пальцы.
   - Надеюсь, что вы найдете взаимопонимание, - сказал он. - Очень  грустно,
что отец и дочь так далеки друг от друга.
   - Да, - выражение ее лица изменилось. - Надеюсь, что  твоя  мать  одобрит
твой выбор, - прибавила она нервно. - А вдруг она решит, что тебя надули?
   Серые глаза заискрились смехом.
   - Она слишком хорошо  меня  знает,  чтобы  подумать  такое.  Конечно,  ей
потребуется  какое-то  время,  чтобы  свыкнуться  с  моим   новым   семейным
положением, но я уверен, что ты ей очень понравишься.
   - Я тоже надеюсь. - Она посмотрела в окно на расстилавшийся ландшафт.  По
обе стороны дороги до линии горизонта расстилались  поля.  Изредка  мелькали
домики с островерхими крышами, небольшие  рощицы,  белые  деревянные  мостки
пролегали через рвы, делившие поля на аккуратные прямоугольники.
   Они ехали навестить маму Бьерна. После смерти его отца она  поселилась  в
деревне неподалеку от Стокгольма,  где  прошли  ее  детство  и  юность.  Сын
позвонил ей, чтобы сообщить о  своем  обручении,  и  она  пригласила  их  на
воскресный обед.
   Наверняка это было для нее большой неожиданностью,  подумала  Марта.  Она
никогда не слышала о датчанке, с которой встречается  ее  сын,  и  вдруг  он
заявляет о помолвке! Что она могла подумать? И одобрит ли она его выбор?
   На Марте было то самое синее платье в горошек, которое  она  надевала  на
встречу с отцом. Она  подобрала  свои  непослушные  кудри  и  перевязала  их
шелковым бантом в тон платья. В конце концов, этот цвет шел ей,  подчеркивая
синеву глаз.
   Действительно, сложно было поверить в то, что  случилось,  что  она  была
обручена с Бьерном. Может быть, все произошло слишком быстро - прошло  всего
три дня, как он сделал ей предложение. Наверное, ей нужно время привыкнуть к
этой мысли.
   Но почему все-таки он сделал ей предложение? Даже теперь она  думала  над
этим. Вряд ли потому, что чувствовал ответственность перед ней  после  того,
как лишил ее невинности. Он не был настолько старомоден. И все же.., он  так
и не сказал, что любит ее. А она была  настолько  счастлива  от  мысли,  что
выходит за него замуж, что не обратила никакого внимания на эту  неувязочку.
Но может ли она не обращать на это внимание и дальше?
   Она украдкой посмотрела, скрывая взгляд под ресницами. Он  был  настолько
поглощен дорогой, что, казалось, даже забыл о ее присутствии. Эти три дня он
вел себя, как обычно. Если она ждала, что он забросит все дела  и  полностью
посвятит свое время ей, то она сильно заблуждалась.
   Конечно, когда он был с ней, это было  чудесно.  Они  занимались  любовью
так, как будто все для них впервые - впрочем, для нее это действительно было
впервые. Но для него... Не было никаких сомнений, что  у  него  был  большой
опыт по этой части. Сколько женщин было в его жизни? Кроме этой рыжеволосой,
как ее... Изабель.
   Она нахмурила брови, вспомнив о красавице  француженке.  Что-то  было  не
так. Она  была  достаточно  разумна,  чтобы  признать  -  хотя  она  и  была
хорошенькой, но у нее не было того шика и элегантности,  что,  должно  быть,
так нравились Бьерну.
   Почему же он решил жениться на ней, а не на Изабель?  Верно,  он  был  не
слишком расстроен, когда их отношения прекратились. Что же он тогда  сказал?
Что это были не те отношения, о каких она думала. И что он имел в виду?
   Эти мысли вертелись у нее в голове, когда  они  съехали  с  автострады  и
свернули на узкую двухполосную проселочную дорогу.  Вдоль  дороги  пробегала
речушка, а впереди, полускрытые густой листвой, виднелись  черепичные  крыши
небольшой деревеньки.
   Но Бьерн свернул раньше, переехал речку по узкому  мостику  и  поехал  по
узкой дорожке, идущей вдоль другого ее берега.  Через  несколько  минут  они
приблизились  к  низкой  каменной  ограде.  Марта  увидела  большой  дом  из
светло-розового кирпича с черепичной крышей. Сквозь ажурные железные  ворота
был виден аккуратный садик с цветущими розами.
   - Приехали. - Бьерн  поставил  машину  на  выложенную  гравием  площадку,
обошел вокруг и открыл ей дверь. Он всегда вел себя безукоризненно галантно.
Она вылезла из машины и с интересом оглядела дом.
   Вблизи он показался ей более старым. Несколько пристроек в том же  стиле,
что и основное здание, но сделанных, видимо, позднее, образовывали эффектные
выступы на линии крыши. Окна двух нижних этажей были  оригинальной  формы  с
резными деревянными ставнями. Застекленные половинки были широко открыты  по
случаю хорошей погоды. Входная дубовая дверь смотрелась очень внушительно.
   Когда они поднялись по ступенькам, дверь  вдруг  широко  распахнулась,  и
навстречу им поспешила маленькая женщина средних лет с пушистыми  рыжеватыми
волосами. Она приветствовала их улыбкой и  таким  быстрым  потоком  шведских
слов, что Марта не совсем уловила их смысл.
   Бьерн ответил ей по-английски:
   - Спасибо, Анна, у меня все в порядке. А это Марта. Марта, это  моя  тетя
Анни. Она живет вместе с мамой и присматривает за ней.
   Марта решила сначала, что это и была его мать,  но  поняла,  что  женщина
слишком молода.
   - Доброе утро, - вежливо поздоровалась она.
   Анни тоже разглядывала ее с удивлением.  Марта  догадалась,  что  женщина
тоже думает, что невеста слишком молода. Но улыбка ее была теплой.
   - Приятно познакомиться. Входите же. Госпожа Самуэльсон в  саду  -  идите
вперед, а я принесу вам кофе.
   - Спасибо, Анни.
   Внутри дом был элегантно обставлен. Старинная шведская  мебель  выглядела
чуточку тяжеловатой, но прекрасно подходила к большим, квадратным  комнатам,
обитым деревянными панелями. Марта сразу обратила внимание на  висевшую  над
камином большую картину, изображавшую старый Стокгольм.
   В сад вели широко открытые французские окна. Ступеньки  каменной  террасы
спускались вниз, на стриженую лужайку, окруженную великолепными клумбами.  В
тени цветущего дерева стояли деревянные  стулья,  на  одном  из  них  сидела
пожилая женщина с книгой в руках.
   Она была пожилой, но не старой. Было видно, что она подбирает  одежду  по
удобству, а не по моде, но костюм ее выглядел элегантно. Она подняла голову,
услышав их шаги, и Марта была уверена, что брови ее слегка нахмурились.
   Но сына она приветствовала с нескрываемой теплотой.
   - Ну наконец-то, дорогой мой! - Она протянула ему обе руки, и Бьерн пожал
их, наклоняясь и целуя мать в щеку.
   - Мама, позволь представить тебе мою невесту, - сказал он, выдвигая Марту
вперед.
   - Ах, да. - Марта  почувствовала,  что  ее  внимательно  разглядывают.  У
девушки было не совсем приятное  ощущение,  что  она  не  очень  понравилась
пожилой женщине. - Добрый день, дорогая. - Слова звучали чуточку напряженно.
- Рада видеть вас.
   - Очень приятно, - ответила Марта со смущенной улыбкой.
   - Присаживайтесь.
   Марта пробормотала слова благодарности и присела на самый краешек  стула,
сложив руки на коленях. Эта сцена прошла напряженно и формально,  и  госпожа
Самуэльсон тоже, казалось, вздохнула с облегчением, когда появилась  Анни  с
кофейным подносом.
   - Анни, чудесно! Бьерн, подвинь, пожалуйста,  столик,  чтобы  Анни  могла
поставить поднос.
   Воцарившаяся суматоха немного ослабила напряжение. Марта взяла протянутую
ей Анни чашку и квадратное темное  пирожное,  радуясь,  что  наконец  чем-то
заняла руки.
   Когда все  расселись,  госпожа  Самуэльсор  повернулась  к  ней,  начиная
разговор.
   - Мой  сын  сказал,  что  вы  художница,  -  произнесла  она  с  вежливым
интересом.
   - Да. - Ответ ее прозвучал несколько неуверенно,  она  понимала,  что  ее
занятие вряд ли нравится ее будущей свекрови.
   - Надеюсь, что я  увижу  вашу  фреску,  когда  вы  закончите  работу.  Из
объяснений Бьерна я с трудом смогла ее  себе  представить.  Но  я  не  очень
хорошо разбираюсь в современном искусстве.
   - Это не абстрактная живопись, - быстро ответила  Марта.  -  Просто..,  я
использую яркие краски.
   - Понимаю.
   Повисла неловкая пауза. Гостья сделала  глоток  кофе  и  нервно  откусила
кусочек пирожного. Обычно ей легко удавалось поддерживать светские беседы, и
она надеялась, что этот дар не покинул ее навсегда.
   - Я... Очень вкусный пирог, - попыталась она  возобновить  беседу.  -  Вы
сами его пекли?
   - Нет, дорогая, я покупаю его у булочника в деревне,  -  сказала  Анни  с
доброй улыбкой. Видимо, она понимала, как тяжело приходится Марте. - Он  сам
печет эти пироги. Мы покупаем их много лет. Он очень хороший пекарь.
   - Да, - согласилась Марта, благодарно улыбнувшись.
   Снова повисло молчание. Мать Бьерна спросила:
   - Может быть, вы хотите осмотреть сад, моя  дорогая?  Бьерн  покажет  вам
его.
   - Спасибо, с удовольствием. - Марта была рада любому предлогу  избавиться
от напряжения.
   - Обед будет готов через полчаса, а вы пока можете прогуляться. - Судя по
ее улыбке, пожилая дама также была рада возможности остаться вдвоем с Анни.
   Сад был великолепен.  Заросшая  тропинка  вилась  между  клумбами  и  под
деревьями и выходила на  самый  берег  речушки.  Тростник  перешептывался  с
теплым ветерком. Яркие  бабочки  кружились  над  лиловыми  цветами  буддлеи,
зеленушка пела свою веселую песенку, расположившись  на  ветвях  ивы.  Ветви
дерева нависали над медленными водами речки.
   - Какая красота! - восхищенно воскликнула Марта.
   Бьерн улыбнулся.
   - Рад, что тебе здесь нравится. Я частенько наведываюсь сюда на  уик-энд,
сбегаю из шумного города.
   - Понимаю, - кивнула Марта и подумала:  он,  конечно,  считает,  что  она
будет приезжать сюда вместе с ним. - Но твоя мама... Мне кажется, что  я  ей
не слишком понравилась, - выдавила она, наблюдая за семейством  куропаток  в
тростниковых зарослях.
   - Я говорил тебе,  ей  необходимо  время,  чтобы  привыкнуть  к  тебе,  -
спокойно ответил он. - Все-таки ей под семьдесят, и за  последние  несколько
лет она не встречалась с новыми людьми.
   - Понимаю, - опять согласилась Марта, а про себя подумала: а может  быть,
она ожидала, что сын ее женится на ком-нибудь другом. На женщине постарше, с
опытом.
   Бьерн пальцами приподнял ее подбородок, заглядывая в лицо.
   - Ты дашь ей время? - серьезно спросил он. -  Уверен,  что  ты  ей  очень
понравишься, как только она немного узнает тебя.
   Марта робко улыбнулась - ничего не  имело  значения,  когда  он  вот  так
смотрел на нее.
   - Конечно, я  дам  ей  время,  -  прошептала  она.  -  Я  очень  хочу  ей
понравиться.
   - Вот и хорошо. - Его  губы  слегка  прикоснулись  к  ее  губам.  Рот  ее
приоткрылся, как  бы  ожидая  поцелуев.  Он  обнял  ее,  и  долго-долго  они
простояли в объятьях друг друга.
   Наконец Бьерн оторвался от нее и взглянул на часы.
   - По-моему, нам пора идти. Обед вот-вот будет готов.
   Марте пришлось  несколько  раз  глубоко  вздохнуть,  чтобы  унять  бешено
бьющееся сердце. Как он может оставаться таким  спокойным,  подумала  она  с
обидой, когда даже такой быстрый поцелуй разжигал  в  ее  крови  неукротимое
пламя.
   По дороге к дому он держал ее за  руку.  Женщины  ушли  в  дом,  и  когда
молодые люди вошли  в  прохладную  гостиную,  то  толстый  персидский  ковер
заглушил их шаги. Внезапно они услышали голос матери Бьерна.
   Марта уловила имя Изабель и украдкой посмотрела на  Бьерна.  Он  выглядел
сердитым и громко кашлянул, чтобы предупредить об их присутствии.  Его  мать
громко спросила:
   - Бьерн, вы уже пришли? Обед готов. Выходя  из  столовой,  она  выглядела
несколько смущенной, поняв, что ее случайно подслушали, и не зная, что Марта
смогла понять.
   - Как вам понравился сад, милочка? - спросила она,  стараясь  вести  себя
как можно доброжелательней.
   - Очень, - промурлыкала Марта, мечтая только об одном - убежать побыстрее
из этого дома. Она сделала вывод, что госпожа Самуэльсон предпочитает, чтобы
ее сын женился на более подходящей ему  Изабель.  Да  и  сама  Марта  хотела
узнать, почему он не сделал этого.
   Остаток дня можно было описать одним словом - ужасный. Разговор за обедом
постоянно прерывался, и все вздохнули с облегчением, когда Бьерн поднялся  и
сказал, что им пора ехать.
   По пути в Стокгольм напряжение между ними не рассеялось.  Марте  хотелось
спросить его про Изабель, но она не знала, как бы  это  получше  сделать.  И
сидела молча, поглощенная своими мыслями и сомнениями. Время от времени  она
вопросительно поглядывала на Бьерна, уверенно управляющего  машиной,  но  он
тоже предпочитал помолчать.
   Почему же он все-таки сделал  ей  предложение?  Они  были  очень  разными
людьми, да и разницу в возрасте в тринадцать лет нельзя было  сбрасывать  со
счетов. Начался ли у него разлад в отношениях с  Изабель  еще  до  появления
Марты? Может быть, она была нужна ему  лишь  для  самоутверждения?  А  может
быть, Изабель не нравилось, что он уделяет ей мало времени, если  он  всегда
работает так много, как в последнее время, и они ссорились по этому поводу?
   Вероятно, он решил, что молоденькая девочка, влюбленная в  него  по  уши,
будет менее требовательной. Тем более, что всего  один  его  поцелуй,  всего
одно его прикосновение лишают ее самообладания и  силы  воли.  И  она  будет
счастлива, если он будет видеться с ней хотя бы только в постели и не  будет
требовать большего.
   Может быть, он действительно считал, что так  оно  и  будет?  Невыразимая
тяжесть легла ей на сердце. Она не хотела занимать скромное место где-то  на
задворках его души. Она хотела разделить с ним жизнь, знать, что его волнует
и тревожит, помогать ему всем, чем может. Это  только  говорит  о  том,  как
сильно она его любит, подумала она, ведь она же так ненавидит все  разговоры
о бизнесе и деньгах.
   Но если она попытается влезть туда, куда он не захочет ее пускать, то она
потеряет его. Он решит, что она слишком назойлива, и избавится от  нее.  Она
будет вести себя очень осторожно, она лишь попросит его уделять  ей  немного
больше внимания. Ведь даже ему нужно отдыхать и расслабляться. Она начнет  с
того, что поможет ему в этом.
   Она начала с малого. В музее современного  искусства  открылась  выставка
картин Ван Гога, доставленных из Парижа. Бьерн охотно согласился сходить  на
нее вместе с ней. Но вскоре Марта поняла, что добиться от него согласия было
мало - надо было, чтобы он выкроил время на посещение выставки.
   - В среду днем - я обещаю, - клялся он, но  у  него  "горел"  контракт  с
итальянцами, и в последнюю минуту он не смог. - Утром в пятницу - в девять у
меня совещание, но к одиннадцати я обязательно освобожусь, и остаток дня  мы
будем только вдвоем.
   Но совещание затянулось, а потом были  срочные  переговоры  с  банком,  а
потом он не мог уйти, потому что ждал "жизненноважного"  звонка  из  Японии.
Марта не смогла скрыть разочарования.
   - Мне очень жаль, Марта, - вздохнул он, обнимая ее за талию и  притягивая
к себе. - Но это важно для меня.
   Она позволила себе показать, как сильно она расстроилась.
   - А я для тебя не важна? - возразила она.
   - Ну что ты говоришь? - Он легонько поцеловал ее  в  кончик  носа.  -  Мы
сходим, как только я освобожусь. Музей работает до пяти.
   - Но уже полчетвертого - я не хочу  пробежать  по  выставке  "галопом  по
европам" и ничего не увидеть, - не соглашалась она.
   - Мы сходим, как только я смогу.
   В голосе его прозвучали жесткие нотки, и она закончила разговор. В  конце
концов они пошли на выставку в субботу. Но ожидания  ее  были  не  напрасны;
Марта  была  потрясена  знаменитыми  работами  мастера  -  яркими   красками
оживающего на холсте "Собора в Овре", чувствами художника,  отразившимися  в
рисунке  "Домики  в  Кордевилле",  безысходностью  и  отчаянием   последнего
"Автопортрета".
   Она стояла, крепко держа Бьерна за  руку,  восхищаясь  гением  художника,
способного создать такие шедевры.
   Бьерн обнял ее за плечи, прижался щекой к ее волосам, и она  поняла,  что
он думает о том же.
   Напротив Королевского дворца они сели на прогулочный  катер,  совершающий
мини-круиз. Вечерние тени сгущались вокруг, а они  медленно  проплывали  под
ярко освещенными мостами, отражающимися в зеркале вод. Они пили легкое вино,
и Бьерн показывал ей самые красивые виды города,  огромные  паромы  с  линии
"Викинг", которые курсируют между Швецией и Финляндией, живописные острова.
   Ее задумчивое настроение прошло, и, чтобы развеселить ее, Бьерн повел  ее
на прогулку по центру с его шумом, светом и весельем. Она часто проходила по
этим улицам днем, но никогда вечером. И теперь  она  смеялась,  наблюдая  за
туристами,  стыдливо  отводящими  глаза  от  девушек,  которые  бросали   им
вызывающие взгляды.
   - Все равно Стокгольм выглядит скромно, - заметила она. - Совсем не  так,
как в Амстердаме, где девушки предлагают себя в окнах-витринах.
   Бьерн пожал плечами, бросив на нее лукавый взгляд.
   - Это просто бизнес, - ответил он.
   - Хм! А я встретила здесь Питера ван Дерека  всего  несколько  дней  тому
назад, - добавила она, припоминая.
   - Дерека? - Бьерн удивился. - Что же он мог здесь делать?
   - Он просто шел мимо. -  Она  почувствовала  себя  неловко:  из  ее  слов
создавалось впечатление, что Дерек гулял по этому району  совсем  с  другими
целями, нежели она. - Я делала здесь наброски,  -  прибавила  она.  -  И  мы
вместе возвращались домой.
   - А-а... - Он замолчал, и они стали прокладывать  себе  дорогу  в  толпе,
заполнившей мостовую, стараясь не  споткнуться  и  не  попасть  под  машины,
слишком быстро несущиеся по такой узкой улице. Наконец они  дошли  до  тихой
набережной, и Марта долго смотрела на  реку,  деловито  несущую  свои  воды.
Легкий ветерок с Балтийского моря растрепал ее  волосы.  Девушка  попыталась
представить, что здесь было тогда,  когда  еще  не  было  этих  облицованных
гранитом или скованных бетоном набережных и этот залив даже в  ясную  погоду
не всякий приплывший из других земель мог отыскать среди шхер.
   - Это отсюда уходили в море викинги, да? - тихо спросила она. - Наверное,
это очень странное чувство - провожать корабли и  знать,  что  они  вернутся
назад через год, а, может быть, и позже. А сейчас за полдня можно  оказаться
на другой стороне земного шара!
   Бьерн рассмеялся.
   - Да, мир теперь не кажется таким огромным, как раньше.  И  мне  не  надо
тратить год для того, чтобы посетить заводы в Джакарте.
   - Ох, нет! - Она вся передернулась при мысли, что он  может  оставить  ее
так надолго, и, обняв его за талию, крепко прижала к себе.
   Он улыбнулся ей.
   - Моя маленькая Марта, ты так переживаешь, что я много работаю и  у  меня
нет времени гулять с тобой по парку. А что бы ты сделала, если бы я  ушел  в
море, а ты стояла бы и махала мне отсюда рукой?
   - Я бы не отпустила тебя, - настаивала она. - Но не потому  что  я  хочу,
чтобы ты гулял со мной по  парку.  Я  беспокоюсь  о  тебе.  -  Она  серьезно
посмотрела на  него.  -  Ты  слишком  много  работаешь.  Все  твои  компании
достаточно крепки, и ты можешь расслабиться и передохнуть.
   - Если бы все было так просто! - Он покачал головой. - В бизнесе  никогда
нельзя останавливаться. Ты тут же  оказываешься  отброшенным  назад.  Всегда
появляются новые предложения, разработки, и ты не можешь  стоять  на  месте,
необходимо постоянное развитие.
   - Это звучит так, как будто твоя жизнь посвящена ненасытному чудовищу,  -
возразила она.
   Он криво ухмыльнулся.
   - Да, в некотором смысле так оно и есть, - подтвердил  он.  -  Я  работаю
целый год только для того, чтобы обеспечить себя работой еще на два. Мне  от
этого никуда не деться.
   - Но ведь ты же можешь продать компанию.
   Марта чуть не прикусила язык, но  слова  уже  были  произнесены.  Она  не
думала об этом раньше -  эта  идея  внезапно  пришла  ей  в  голову,  и  она
высказала ее вслух. Она поняла, что он рассердился - тело его напряглось, он
выпустил ее из кольца