Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
при этом ровно ничего не делаю. Да и что делать такому человеку, как я?
Пробовал беседовать с военными, но они меня не выносят. И никто не хочет
поручить мне смотреть за машиной или бить молотом по железу, или... что
еще там делают на этих дурацких заводах? Вот я и хожу без дела и, конечно,
совсем обнищал. Ну, а ваши как дела, дорогой мой? Заняли уже ответственный
пост на каком-нибудь из наших двух заводов?
- У меня пока ничего нового. Впрочем, правление, наверное, еще не
успело рассмотреть мое заявление.
- Да, наверное. Но, по-моему, они должны были сразу ухватиться за вас.
Мистер Нейлэнд приехал из Канады помогать нам. Он для них самый подходящий
человек - положительный, добросовестный. А эти господа даже его заставляют
слоняться без дела. Какое безобразие! - говорил он, взглядом давая нам
понять, что это тонкая ирония.
У нас толкуют о губительности паники и малодушного уныния. Но насмешки
Периго над делом обороны были куда опаснее. Он оказывал Гитлеру большую
услугу, чем даже наши воскресные ораторы.
- А сегодняшние сообщения - разве это не стыд и срам? - спрашивал он с
безмятежной веселостью.
- В самом деле? - без всякого интереса откликнулась хозяйка и едва
заметно пожала плечами.
- Дорогая, не станете же вы меня уверять, что вам это безразлично!
- Хорошо, не стану. - Она слегка усмехнулась. - Однако съешьте же
что-нибудь, пожалуйста!
- Спасибо, не хочется, - улыбнулся мистер Периго. - Но, если разрешите,
я выкурю сигарету. У меня ведь где-то была зажигалка, отличная новенькая
зажигалка... - Он лукаво поглядел на меня. Я ждал появления зажигалки, но
так и не дождался. - И куда я ее сунул, ума не приложу, - удивлялся мистер
Периго, разводя руками. - Нет, доктор Бауэрнштерн, не беспокойтесь,
пожалуйста. Наверняка у мистера Нейлэнда есть зажигалка.
- Могу вам дать спичку, - сказал я и увидел, что хозяйка смотрит на нас
с легким недоумением, словно догадываясь, что за этими фразами что-то
кроется.
Оставаться здесь дольше не стоило: каждому из них порознь я мог бы
сказать многое, а обоим вместе мне как будто и нечего было сказать.
Мистер Периго не выразил желания уйти одновременно со мной, хотя должен
был знать, что хозяйке пора ехать в больницу. Из этого я заключил, что ему
нужно сказать ей что-то важное. Доктор Бауэрнштерн проводила меня в
прихожую (чего я никак не ожидал), и мы минутку постояли у двери.
- Не знаете ли вы, чем, собственно, занимается мистер Периго? -
спросила она.
- Не знаю. Он говорит, что просто ходит повсюду и болтает.
- Это и я слышала. Но мне что-то не верится. А вам?
- Когда речь идет о мистере Периго, я вообще почти ничему не верю, -
произнес я с расстановкой. - Впрочем, если говорить о вас, доктор
Бауэрнштерн, я тоже верю далеко не всему.
- Как это понимать? - Она, кажется, не столько рассердилась, сколько
удивилась.
- Сам пока еще не знаю, - сказал я. Это была истинная правда. - Спасибо
за чай. Я очень приятно провел время.
Я помчался домой, на Раглан-стрит, предупредил миссис Уилкинсон, что
ужинать не буду и вернусь не позже девяти, затем снова вышел, захватив с
собой две книги из библиотечки "Магазина подарков". Я, собственно, успел
прочитать только одну, но решил обменять обе, чтобы иметь законный предлог
опять побывать в лавке. В момент моего прихода молодая продавщица с
насморком как раз кончала затемнять окна, а мисс Экстон сама обслуживала
покупательницу. Я пошел прямо к шкафу и сделал вид, что выбираю себе
книгу. Покупательница скоро ушла, а за ней и продавщица, которой мисс
Экстон посоветовала пойти домой и сразу лечь в постель. Но тут вошла новая
покупательница, какая-то суетливая дама, и минут десять, а то и дольше
выбирала букетик искусственных цветов.
Стоило посмотреть, как мисс Экстон обслуживала эту покупательницу!
Голосом своим она владела в совершенстве, он звучал неизменно вежливо и
доброжелательно. Но я перехватил весьма красноречивый взгляд, брошенный ею
на бестолковую женщину. Если бы покупательница его заметила, она бы пулей
вылетела из магазина. Взгляд этот, казалось, исходил из каких-то скрытых
глубин холодной злобы и просто убивал.
Меня все больше интересовала и притягивала эта статная белокурая
красавица, как будто только что вынутая из холодильника. Если не считать
второстепенных внешних признаков - зеленого рабочего халата, обрамлявших
голову кос, тона, манер, - она ничем не походила на женщину, для которой
этот магазин - самое подходящее место. Она только играла роль такой
женщины, играла ее неумело, но, очевидно, достаточно хорошо, чтобы
обмануть Грэтли. В этой роли она была похожа на могучий автомобиль лучшей
марки, выползающий с грузом овощей с заднего двора зеленой лавки.
Как только надоедливая покупательница вышла, мисс Экстон с улыбкой
подошла ко мне. Я уже совершенно забыл о книгах и сейчас схватил первые
попавшиеся мне под руку.
- Вы в самом деле хотите взять эти? - спросила она все с той же
улыбкой.
- Что як... они, я думаю, подойдут, - сказал я торопливо.
- А вы посмотрите повнимательнее, - скомандовала она.
Я посмотрел. Судя по заглавиям, книги в самом деле были совсем не в
моем вкусе.
- Ладно, - сказал я. - Вы правы. Я бы не стал читать их даже на
необитаемом острове. Видите ли, я простоял здесь слишком долго и, когда вы
подошли, почувствовал, что надо поскорее выбрать. Это потому, что я думал
совсем о другом.
- Я заметила, - отозвалась она, отняв у меня книги и делая пометку о
возврате тех, которые я принес. - О чем же вы думали?
Решив, что небольшая дерзость не повредит, я сказал:
- Я думал о вас.
Она подняла брови.
- Расскажите, что же именно.
- Не сейчас. Я зашел сюда напомнить, что вы обещали на этой неделе
пообедать со мной. Пойдемте завтра вечером в "Трефовую даму"? На днях нас
там накормили чудесным обедом. Конечно, мне вряд ли удастся угостить вас
так, как угощала нас миссис Джесмонд, но я сделаю все, что в моих силах.
Кстати, в тот вечер, позавчера, я видел вас в "Трефовой даме".
- Да, помню. Завтра я могу, - благодарю вас, - но не раньше половины
девятого. Я обещала быть в семь часов на митинге. Это митинг
патриотический, так что я считаю своим долгом пойти. К тому же все мы,
владельцы магазинов, получили специальные приглашения. И посещение такого
митинга может быть нам полезно в деловом отношении, - добавила она и
показала мне приглашение. Я прочел, что на митинге выступят местный член
парламента, мэр города и полковник Тарлингтон.
- Хорошо. А что, если я пойду с вами, а потом мы прямо оттуда махнем в
"Трефовую даму"?
- Гениальная идея! - воскликнула она.
Помню, я подумал, что никогда не слыхал от женщины этого выражения. Они
почему-то его не употребляют. Но я уже и так пришел к заключению, что
передо мной необыкновенная женщина.
- Ну что, выбрали себе книги? - спросила она через минуту-другую.
- Нет еще, к сожалению. А что? Вам хочется, чтобы я поскорее ушел?
- Нет, не в этом дело, - рассмеялась она и, помолчав, прибавила почти
шепотом: - Мне хочется закрыть поскорее проклятую лавку. Сегодня день был
такой скучный, длинный. Вы, кажется, никуда не торопитесь...
- Признаюсь, нет.
- В таком случае мы сделаем вот что: я поскорее запру лавку, чтобы еще
какая-нибудь несносная женщина не могла прийти сюда, и мы докончим наш
разговор наверху и заодно выпьем чего-нибудь. Вы мне расскажете, что
думали обо мне.
- Великолепно! - обрадовался я. Ее предложение было мне очень на руку.
Я с любопытством ожидал, что она будет делать. А она заперла дверь,
задвинула засов, указала мне на освещенную лестницу в глубине, потом
выключила свет в лавке и пошла за мной. Ни одна хозяйка, если она серьезно
относится к делу, не оставила бы свою лавку в таком виде. Обычно она
убирает, приводит все в порядок, помешкает тут, посмотрит там, подсчитает
в уме дневную выручку, может быть, проверит кассу и только тогда простится
с лавкой. А такое торопливое бегство из лавки совершенно не вязалось с
тем, что я слышал от мисс Экстон во время нашего первого разговора о ее
миссии снабжать жителей Грэтли прелестными безделушками, украшающими
жизнь. Правда, у нее сегодня был трудный день, и этим могло объясняться ее
нетерпение, но я объяснял его иначе: сегодня она либо бессознательно, либо
намеренно сняла маску. Очевидно, что-то во мне (но, разумеется, вовсе не
мои прекрасные глаза) побудило ее к этому. Но мне важно было выяснить,
бессознательно она это сделала или сознательно.
Маленькая гостиная наверху заинтересовала меня своей полной
безликостью. Такую гостиную можно увидеть в любом отеле. У нее не было
хозяйки. Ни намека на вкусы какой-нибудь Пруденс, владелицы "Магазина
подарков". Но не сказывалась здесь ни в чем и индивидуальность женщины
иного сорта. А между тем мисс Экстон, несомненно, обладала яркой
индивидуальностью, хотя сразу ее нелегко было определить. И она обставила
эту комнату и жила здесь уже четыре месяца, а комната не имела никакого
лица. Нет, это не случайно!
Мисс Экстон пробормотала что-то относительно выпивки, и я услышал, как
она отпирает угловой шкафчик. Я обернулся и увидел такую солидную батарею
бутылок, какой не видывал уже давно. По-видимому, у хозяйки был очень
хороший поставщик.
- Если бы тут оказалась канадская водка, это было бы настоящее чудо, -
сказал я, выдерживая роль неотесанного болвана с дикого Запада.
- Она у меня есть, - ответила хозяйка довольно сухо.
- Вот это здорово! - сказал я, немного переигрывая. - А то я уже почти
забыл ее вкус. Надеюсь, вы не пожалеете для меня рюмочки!
Она налила мне водки, а себе приготовила изрядную порцию джина с
лимонным соком. Затем выключила верхний свет, оставив только небольшую
лампу под абажуром в углу. Мы стояли у камина со стаканами в руках и
улыбались. В один миг обстановка приняла самый интимный характер. Мы
чокнулись, и при этом соприкоснулись не только наши стаканы, но и руки.
Затем выпили, улыбаясь друг другу. Она поставила стакан на столик, и я
тоже. Мы все стояли лицом к лицу.
Не знаю, как и почему, но я почувствовал вдруг, что если я поцелую эту
женщину, она не рассердится и что мне следует это сделать. Я обнял ее
самым непринужденным и хладнокровным образом и поцеловал в губы. Не
забудьте, что это была не молодая девушка (хотя издали она и казалась
такой), а зрелая женщина. Она ответила поцелуем, и любопытный это был
поцелуй: крепкий, говоривший об опытности, но совершенно бесстрастный.
Затем, не комментируя этого маленького эпизода, мы сели за стол.
Как я и ожидал, она помнила, что я хлопочу о месте у Чартерса, и
осведомилась о результате. Я сказал, что у меня нет опыта
инженера-электрика и это может мне помешать, но Хичем обещал доложить обо
мне правлению.
- Я встретил случайно одного из членов правления, - продолжал я, - и не
заметил в нем особого расположения ко мне.
- А кого именно?
- Полковника Тарлингтона. Вы его знаете?
- Немножко. Здороваемся при встрече. Я слышала, что он пользуется в
городе громадным влиянием, ну и решила на всякий случай мило улыбаться
ему. Но он не в моем вкусе.
Я рассказал ей, что Хичем водил меня по всему заводу и как будто между
прочим упомянул, что меня поразили новые тяжелые противотанковые орудия,
которые там недавно начали изготовляться. И для наглядности указал калибр
этих орудий (разумеется, выдуманный).
- Послушайте, мисс Экстон, - добавил я, - мне не следовало болтать об
этом. Так что пусть все останется между нами. - И подумал: "А сколько
ослов за рюмкой вина сейчас говорят эту самую фразу?"
- Ну, конечно, - сказала мисс Экстон очень серьезно. - Я умею держать
язык за зубами.
- Я в этом ничуть не сомневаюсь, - ответил я, глядя на нее с
подчеркнутым восхищением.
- Выпьете еще? - предложила она с улыбкой.
Но я чувствовал, что ей уже хочется, чтобы я ушел, а поскольку мне
хотелось того же, я отказался и встал. Тотчас поднялась и она. Я снова
напомнил ей о завтрашнем обеде, а она мне - о моем обещании пойти с нею на
митинг.
- Вам придется выйти черным ходом, - сказала она затем. - Это у нас не
очень просто, так что я лучше провожу вас.
Она не зажгла света на площадке и стала спускаться, освещая дорогу
электрическим фонариком, а я шел за нею. Сойдя вниз, мы прошли через
какой-то чуланчик за лавкой. Она отодвинула засов, но не спешила открыть
дверь. Фонарик погас, и мы стояли рядом в темноте. На этот раз она первая
придвинулась и поцеловала меня как будто в невольном порыве. Это вышло у
нее очень хорошо, но во мне шевельнулось сомнение.
Впрочем, я не стал тратить времени на размышления: я вспомнил вдруг,
что отсюда рукой подать до "Ипподрома". Поплутав в темноте, я нашел
все-таки и театр и вход за кулисы. Здесь я спросил Ларри. Мне сказали, что
он сейчас на сцене, но скоро придет переодеваться для финала, и провели
меня к нему в уборную - вонючую тесную каморку на трех человек. Она
напоминала чулан за лавкой старьевщика. За этой уборной в конце тускло
освещенного коридора находилась еще одна - уборная Фифин. И если только я
не ошибся в расчетах, Фифин скоро должна была выйти на сцену.
Я стоял в дверях комнаты Ларри, надеясь увидеть, как пройдет Фифин. Я
слышал то, что происходило на сцене, но звуки доносились словно очень
издалека. В грязном, плохо освещенном коридоре не было ни души. Помню, я
стоял там, как привидение, и ждал, чувствуя какую-то непонятную печаль и
опустошенность.
Потом вышла Фифин, кутаясь в крикливо пеструю, заношенную шаль. Она
заперла свою дверь. Я не двинулся с места и смотрел на нее, широко и глупо
ухмыляясь; Фифин презрительно проплыла мимо, и меня обдало резким животным
запахом разгоряченного тела и волос, смешанным с запахом грима. Она была
удивительно здоровой и крепкой, хотя теперь я увидел, что она старше, чем
выглядит со сцены.
Не успела Фифин скрыться, как примчался запыхавшийся Ларри, которому,
должно быть, уже сообщили, что его кто-то ждет.
- Я сразу подумал, что это вы, - сказал он, и странно было видеть
серьезное выражение на этой идиотски раскрашенной физиономии. - Мои соседи
сейчас явятся. Хотите пробраться в ее уборную?
- Да, если справлюсь с замком. Поскольку ваши соседи должны вернуться,
давайте-ка перейдем к ее двери, а потом, когда будете переодеваться, вы уж
последите за коридором и предупредите меня в случае чего.
Мы пошли по коридору к уборной Фифин, и я остановился на таком
расстоянии от двери, чтобы, протянув руку за спину, можно было коснуться
замочной скважины. Мне уже и раньше приходилось открывать чужие двери, и
отдел снабдил меня набором инструментов, быстро отпирающих любой замок.
Стоя у стены, лицом к заслонявшему меня Ларри, и делая вид, что веду с ним
серьезный конфиденциальный разговор, я начал ощупывать замок. В коридоре
появились пожилой партнер Ларри и еще один актер; они с любопытством
посмотрели на нас издали, но сразу пошли в свою уборную.
- Заслоняйте меня, пока я не войду внутрь, - шепнул я Ларри. - А потом
идите переодеваться, но оставьте дверь открытой и прислушивайтесь.
Я повернулся лицом к двери и принялся за дело так энергично, что через
полминуты был уже в комнате.
На столике перед зеркалом не было ничего, кроме грима и колоды
засаленных карт. Под столиком валялась скомканная бумажка, на которой
карандашом был написан ряд цифр; я подумал, что о ней, вероятно, уже
позабыли, и сунул ее в карман. Потом я отыскал сумку Фифин, которая висела
на стене под ее меховым пальто. Сумка была большая и оказалась незапертой.
Она была набита обычной дребеденью - зеркальце, ключи, мелкие деньги,
какие-то квитанции, но, к моему разочарованию, ни единого письма.
Большинство женщин неделями таскают полученные письма в сумке, а эта,
видимо, не имела такой привычки. Я нашел в сумке еще старое удостоверение,
на обороте которого были нацарапаны цифры, по-видимому полдюжины
телефонных номеров. Я списал их, положил удостоверение на место, а сумку
повесил опять на гвоздь. Если в уборной Фифин и было еще что-либо
достойное внимания, то я этого не заметил. Заперев за собой дверь, я вышел
обратно в коридор за добрых пять минут до возвращения Фифин.
Ларри, еще не совсем одетый, тоже вышел и пошел за мной в другой конец
коридора.
- Ну что, удачно? - спросил он шепотом.
Я покачал головой с видом человека, потерявшего даром время. Ларри
оказал мне услугу, но не следовало говорить ему всего.
- Значит, она ни в чем не замешана? - Он был разочарован.
- Возможно, что и нет. Видно, мы с вами перемудрили.
Он покачал головой, и мне стало жаль беднягу, стоявшего передо мной в
своем жутком шутовском обличье. Он, должно быть, возлагал какие-то надежды
на эту слежку за Фифин и, вероятно, уже видел себя сотрудником Особого
отдела. Я обнял его рукой за плечи, на которых мешком висел старый фрак,
знавший лучшие времена задолго до того, как попал к нему.
- Все же я вам очень признателен, Ларри, - сказал я. - И постараюсь
увидеться с вами еще раз до вашего отъезда.
- Если бы вы подождали, пока кончится второе представление... - начал
он, немного повеселев, но я прервал его:
- Никак не могу, Ларри. Но, если будет что-нибудь интересное, я дам вам
знать.
- Обещаете, мистер Нейлэнд? - оживился этот большой ребенок.
- Обязательно! - И я опять похлопал по старому фраку. - А теперь мне
надо выбраться отсюда, пока не слишком много людей начали задавать
вопросы. Скажите, где здесь поблизости можно перекусить?
Мы вместе сошли вниз, и он по дороге объяснил мне, где находится на
этой улице маленькое кафе, открытое всю ночь. Слышно было, как в зале
хлопают и вызывают Фифин, и я подумал: "Кто сегодня считает движения ее
прекрасных, могучих рук и ног?"
Маленькое кафе действительно оказалось открытым, и анемичная девица
швырнула мне на стол тарелку с неаппетитной мешаниной из жареной рыбьей
кожи и костей, водянистого картофельного пюре и капусты. Потом принесла
чашку теплой бурды, напоминавшей жидкую грязь, - здесь ее называли кофе. В
углу зевали два солдата. За другим столиком худенькая немолодая женщина,
похожая, как родная сестра, на мою хозяйку, миссис Уилкинсон, насыщалась с
судорожной торопливостью, словно считала верхом неприличия есть на людях.
По радио передавали пьесу о похитителях бриллиантов, разговор которых
напоминал декламацию плохих актеров старой школы.
Есть места, где чувствуешь себя в каком-то мертвом тупике, и это кафе
было именно таким местом.
Зато комната на Раглан-стрит показалась мне почти что родным домом,
когда я вернулся туда к девяти часам, чтобы встретиться с инспектором.
Миссис Уилкинсон убрала ее и развела в камине жаркий огонь. Я успел еще
выкурить трубку и обмозговать кое-что до прихода инспектора. Он пришел и,
к моему удовольствию, сразу же расположился, как у себя дома.
- Сожалею, что не могу предложить вам выпить, - сказал я, - но
спиртного у меня нет, как вы сами понимаете.
- Конечно, понимаю, мистер Нейлэнд, - сказал он, закуривая трубку,
удивительно маленькую для такого крупного человека. - Если у вас найдется
чашка чая, это меня вполне устроит.
Я попросил миссис Уилкинсон принести нам чаю и уселся против
инспектора. Мне еще ни разу со дня приезда