- Мистер и миссис Джафет, - прервал его судья, - пожалуйста, пройдите
с Эдвардом в зал суда. Я хочу обсудить этот вопрос без вас. Джентльмены,
- сказал он, как только за Джафетами закрылась дверь, -  я  огорчен  так
же, как и вы, хотя и по другой причине. Кантор, вы не хотите,  чтобы  он
сегодня  давал  показания.  Таким  отношением  он  поставит   крест   на
обвинительном приговоре. А вы, Томасси, и  не  хотели,  чтобы  он  давал
показания. Так что придется обойтись без его помощи.

25.

   Кантор и Ферлингер расположились в пустом кабинете на третьем  этаже.
Вся обстановка состояла из стола и стула с прямой спинкой.  Кантора  это
не смущало, так как он любил думать, расхаживая из угла в угол. -  Окей,
- сказал Кантор, закрывая за собой дверь. - Ты садись, а я постою.
   - Все, что ты пожелаешь, о мой высокий господин, - ответил Ферлингер,
кладя ноги на стол.
   - Я вижу, тебе не терпится самому вести процесс, не  так  ли?  -  Его
раздражало панибратское отношение этого юнца.
   - Конечно.
   - Вот и приступай.
   - Как это?
   - Кто бы стал у тебя следующим свидетелем?
   - Я думал, мы решили вызвать школьного сторожа.
   - А после него?
   Ферлингер убрал ноги со стола. Что, если Кантор не шутил?
   - Ну?
   - Я думаю.
   - Зал суда - не место для раздумий.
   - Я знаю, кого следует вызвать.
   - Ну?
   - Скарлатти.
   - Продолжай.
   - Заставить  его  признать  себя  виновным.  В  какой-нибудь  мелочи.
Например, в нарушении общественного порядка. Но  пусть  он  скажет,  что
сделал Урек. Это все, что тебе нужно.
   - Больше ты ничего не придумал?
   - Разве мое предложение не кажется тебе хорошей идеей?
   Кантор рассмеялся.
   - Против Скарлатти не выдвинуто никакого обвинения. С какой стати  он
будет давать показания, порочащие товарища? Да  от  него  отвернется  не
только банда, но и все учащиеся. Кому охота  иметь  дело  с  доносчиком.
Давай следующую идею.
   У Ферлингера дернулась щека.
   - Как насчет подруги Джафета,  Л  аилы  Херст?  Она  не  родственница
пострадавшего, на нее тоже напали, она очевидец случившегося и к тому же
симпатичная девушка.
   - Почему бы и нет? - сказал Кантор.
   - Действительно, почему? - уверенно добавил Ферлингер.
   - Я объясню тебе. На перекрестном допросе  выяснится,  что  ее  всего
лишь дернули за волосы. За это еще никого  не  сажали  в  тюрьму.  Кроме
того, она гуляет с Джафетом. А любой член жюри, будь он в  здравом  уме,
придет к выводу, что она будет обливать грязью любого, кто поднимет руку
на ее ухажера. Это же естественная женская реакция. А ты приглядывался к
членам жюри? Среди них нет ни одного симпатичного  лица.  Красота  Лайлы
вызовет у них раздражение.
   - Ты хочешь сказать, что ее показания ничего нам не дадут?
   - Ну почему же. Томасси, скорее всего, доведет ее до слез, но нам  не
удастся выиграть процесс только потому, что Томасси не слишком любезен с
молоденькими девушками. Поехали дальше.
   - Остается еще психиатр, который говорил с ними обоими.  Он  покажет,
что Урек психически здоров и полностью осознавал, что делал.
   - Да.
   - Что - да?
   - Ты когда-нибудь слышал, как дает показания психиатр? Это же ящик со
змеями, который нельзя  открывать,  не  предусмотрев  всех  последствий.
Большинство психиатров полагают, что ни одно  человеческое  существо  не
виновно в совершении зла, по крайней мере такое впечатление создается  у
присяжных. Есть еще идеи?
   - Похоже, ты подумал обо всем.
   - Да.
   - Кроме одного.
   - О чем ты?
   - Как выиграть процесс.
   Кантор потянулся, думая о том, что с  удовольствием  влепил  бы  пару
оплеух этому молодому нахалу.
   - Не делай этого, - предостерег его Ферлингер.
   - Чего?
   - Не бей меня голой рукой.  Для  вынесения  обвинительного  приговора
желательно использование смертоносного оружия.  Кстати,  что  ты  сказал
жене?
   - Что мы посадим его за решетку.
   - Сегодня ты собираешься сказать ей что-то другое?
   - Дело еще не закончено. Урек  чуть  не  задушил  Джафета.  От  этого
никуда не денешься.
   - Мне, Всевышнему и тебе известно об этом, но мы не входим  в  состав
жюри. А Томасси как раз и старается убедить их в  обратном.  Кстати,  ты
знаешь, чем он сейчас занимается? Он в камере Урека.
   - И что из этого?
   - Он пошел к Уреку сразу после совещания у Брамбейчера.  Ты  думаешь,
он сидит там только для того, чтобы подбодрить парня?
   - К чему ты клонишь?
   Ферлингер разглядывал пальцы, будто раздумывая, не пора ли ему стричь
ногти.
   - Я полагаю, Томасси собирается выставить Урека в качестве свидетеля.
   - Он не посмеет.
   - Держу пари, они репетируют завтрашнее выступление.
   - Он не решится на такое!
   - Я скажу тебе, почему он это сделает. - Ферлингер встал. - Ты любишь
рассуждать о решающем факторе. Так вот, в деле Урека  решающим  фактором
является то, что Томасси умнее тебя.

***

   Школьный сторож, волоча ноги, подошел к креслу и осторожно  опустился
в него.
   - Пожалуйста, скажите, как вас зовут, - начал Кантор.
   - Феликс Гомес.
   Стенографистка попросила его произнести  имя  и  фамилию  по  буквам.
Сторож покачал головой. Он не мог этого сделать.
   - Запишите имя по правилам грамматики, - сказал судья  Брамбейчер.  -
Если понадобится, мы сверим вашу запись с его документами  о  приеме  на
работу.
   - Вы сторож в школе Оссининга?
   - Да.
   - Давно вы работаете сторожем? Старик пожал плечами.
   - Пять лет, десять, что-то вроде этого.
   Кантор взглянул на судью. Брамбейчер  кивком  показал,  что  прокурор
может продолжать.
   - Что произошло праздничным вечером после танцев?
   - Утром пришлось убирать много мусора.
   - Нет, что произошло вечером?
   - Вы насчет того, о чем мы говорили в вашем кабинете?
   Кантор покраснел.
   - Да.
   - Я услышал крики, взял фонарь, подошел к двери,  шел  сильный  снег,
увидел, что дерутся, вызвал полицию.
   - Вы можете опознать людей, которых видели в тот вечер?
   - На улице, перед школой?
   - Да.
   - Конечно. Я видел мистера Джафета, учителя, и его, -  сторож  указал
на Урека. - Он это сделал.
   - Что он сделал?
   - Он чуть не задушил того парня. Иначе зачем полиция арестовала  его,
почему он здесь?
   Томасси вскочил на ноги.
   - Мистер Гомес, - судья наклонился вперед, - в тот  вечер  вы  видели
кого-нибудь, кроме мистера Джафета, около школы?
   - Девушку.
   - Вы могли бы опознать ее?
   - Нет.
   - Вы видели около школы подсудимого, Урека? - добавил Кантор.
   - Он бьет окна.
   - Где?
   - В школе. Очень часто.
   - Он разбил окно в тот вечер?
   - Я думаю, нет.
   - Вы видели Урека перед школой, когда вышли на улицу с фонарем?
   - Шел снег, сильный снег.
   - Вы видели Урека? - Кантор повысил голос. Сторож ответил не сразу.
   - Я думаю, - наконец сказал он.
   - Вы думаете - что?
   - Я думаю, что видел его, - сторож указал на Урека.
   - Благодарю вас. - Кантор облегченно вздохнул.
   Старик хотел встать, но прокурор остановил его.
   - Ваш свидетель, - сказал он Томасси. Томасси встал и быстро  подошел
к свидетелю.
   - Кто вы? - испуганно спросил Гомес. В зале рассмеялись.  Даже  судья
не удержался от улыбки.
   - Я адвокат подсудимого, мистер Гомес. И хочу  задать  вам  несколько
вопросов.
   - Я уже отвечал.
   - То были другие вопросы.
   - Хорошо. - Старику нравилось находиться в центре внимания.
   - Вы пьете виски на работе?
   - О чем вы говорите, я никогда не пью виски.
   - Пожалуйста, отвечайте "да" или "нет".
   - Я говорю правду.
   - Так что вы пьете кроме воды? Гомес слабо улыбнулся.
   - Сандерберд.
   Томасси вернулся к своему столику и достал из сумки бутылку  с  яркой
этикеткой.
   - Вы предпочитаете эту марку? - сказал он,  поднося  бутылку  к  лицу
свидетеля.
   Гомес инстинктивно потянулся к бутылке, но Томасси оказался проворнее
и убрал ее под общий смех.
   Брамбейчер постучал по столу, требуя тишины.
   - В тот день вы пили вино?
   - Кажется.
   - Неужели вы не помните?
   - Я говорю - кажется, потому что немного  выпиваю  каждый  день...  -
Гомес осекся, поняв, что этого не следовало говорить.
   - И каждый день вы выпиваете по галлону? - быстро спросил Томасси.
   - Нет, никогда, - рассердился Гомес. - Только одну бутылку,  максимум
две.
   - Только одну бутылку утром?
   - Нет, половину.
   - И?
   - Ваша честь, пожалуйста,  напомните  адвокату,  что  "и"  -  это  не
вопрос, - вмешался Кантор.
   - Благодарю вас, - Томасси картинно поклонился  прокурору.  -  Мистер
Гомес, вы выпиваете вторую половину бутылки за ленчем?
   - Конечно.
   - Мистер Гомес, а днем вы выпиваете еще бутылку, каждый день?
   - Школьники не видят меня. Я пью в подвале. Один! Клянусь!
   - За ужином вы выпиваете еще полбутылки?
   Кантор не выдержал:
   - Не хочет ли адвокат, чтобы я принес ему арифмометр?
   - Прошу вас, не волнуйтесь, - ответил Томасси. - Ваша честь, я думаю,
ни у кого не  осталось  сомнений,  что  свидетель  страдает  хроническим
алкоголизмом и ко времени тех событий выпил чуть ли не галлон вина. Вряд
ли он мог отдавать отчет в том, что происходило перед его глазами.
   - Ложь! - вскричал Гомес, поднимаясь на ноги. - Вы  пытаетесь  лишить
меня работы! Ложь!
   Судья Брамбейчер разрешил свидетелю покинуть зал.  Кантор  подошел  к
судье.
   - Ваша честь, я  потрясен  обращением  мистера  Томасси  с  последним
свидетелем.
   - Молодой человек, - ответил судья, - поживите с мое,  увидите  и  не
такое.
   - Но, ваша честь, зачем...
   - Томасси не сделал ничего  предосудительного,  -  оборвал  прокурора
Брамбейчер. - Мы ждем вашего следующего свидетеля.
   Кантор взглянул на стенографистку.
   - Обвинение  закончило  представление  доказательств,  -  сказал  он,
казалось обращаясь только к ней.
   - Ваша честь, -  воскликнул  Томасси,  -  прошу  прекратить  дело  на
основании того, что обвинению не удалось...
   Судья остановил его и попросил членов жюри выйти из зала суда.
   - Мистер Томасси, - сказал он, когда за ними  закрылась  дверь,  -  я
прекращаю дело по пункту обвинения,  касающемуся  нападения  на  Эдварда
Джафета в "Фелпс Мемориал", так как... - Брамбейчер понизил голос, чтобы
его могли слышать только Кантор и Томасси, - обвинению действительно  не
удалось доказать, что именно Урек перерезал трубку в больничной  палате.
Томасси, я знаю, что он там был, Урек знает, что был там,  но  присяжным
об этом ничего не известно, так как Кантор не смог привести убедительных
доказательств присутствия Урека в палате Джафета.
   Когда присяжные вновь заняли свои места, судья обратился к Томасси:
   - Давайте побыстрей покончим с этим делом. Прошу вас позвать  первого
свидетеля.
   - Ваша честь, мой первый свидетель - подсудимый Стенли Урек.

***

   - Ирен, я думаю о Нью-Мехико, - сказал судья Брамбейчер  жене,  когда
обед подходил к концу.
   - Что сегодня произошло?
   - Я не понимаю, почему не могу подумать об отдыхе.
   - И чем ты собираешься заниматься в Нью-Мехико?
   - Не знаю. - Судья вздохнул. - В этом-то вся загвоздка.

***

   Эд наконец дозвонился Лайле.
   - Завтра Урек будет давать показания.
   - Я слышала. Об этом говорит весь город.
   - Ты поедешь?
   - Я не могу пропустить занятия.
   - Лайла.
   - Да?
   - Ты знаешь, я не стал давать показания.
   - Я слышала. Ты молодец.
   - Мой отец вчера был бесподобен.
   - Я слышала.
   - Надеюсь, мы скоро увидимся.
   - Хорошо, что ты позвонил, Эд. Удачи тебе.
   Положив трубку, Эд долго думал о том, что она хотела этим сказать.

***

   На следующее утро Эд, его отец и мать вошли  в  зал  суда  и  сели  в
последнем ряду. Родители Урека сидели чуть впереди,  по  другую  сторону
центрального прохода.
   Эду казалось, что он в театре на интересном спектакле. Судья в черной
мантии занял свое место. Тут же  к  нему  подошли  адвокат  и  прокурор.
Появился Урек, в костюме и галстуке, с короткой стрижкой, сел  в  кресло
для свидетелей, поднял правую руку, положил левую на Библию и дал клятву
говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды.  Томасси  сиял,  как
медный таз, и улыбался всем присутствующим, даже Кантору и Ферлингеру.
   - Вы учитесь в школе Оссининга? - задал он первый вопрос.
   - Да, сэр.
   - Вы успеваете по всем предметам?
   - Да, сэр.
   - У вас есть мотоцикл?
   - Нет, сэр.
   - Вы умеете водить мотоцикл?
   - Нет, сэр.
   - Вы когда-нибудь курили марихуану?
   - Мистер Томасси, - вмешался  судья  Брамбейчер,  -  если  свидетель,
дающий показания под присягой, скажет о совершенном  им  правонарушении,
против него может быть возбуждено уголовное дело. Положительный ответ на
заданный вами вопрос дискредитирует свидетеля. Он это понимает?
   - Я не хочу говорить за свидетеля, ваша честь. - Томасси повернулся к
Уреку. - Вам известно, что употребление марихуаны запрещено законом?
   - Да, сэр.
   - Вы когда-нибудь курили марихуану?
   - Нет, сэр.
   -  Вы  употребляли,  продавали  или  покупали  кокаин,   героин   или
барбитураты?
   - Нет, сэр.
   - Откуда у вас на лице шрам?
   - Я упал с велосипеда. Кантор вскочил на ноги.
   - Ваша честь, жюри  присяжных  интересуют  только  факты,  касающиеся
совершенных правонарушений, и мне неясно, какое отношение имеют  вопросы
адвоката к определению степени вины подсудимого.
   - Ваша честь, - отпарировал Томасси,  -  я  полагаю,  прокурор  хотел
сказать - определению степени вины  или  невиновности  подсудимого.  Мои
вопросы вполне уместны и направлены на то, чтобы  члены  жюри  присяжных
ознакомились с характером и образом жизни  Стенли  Урека.  К  сожалению,
шрам  на  лице  негра  или   представителя   какого-либо   национального
меньшинства обычно ассоциируется у  нас  с  ножевой  дракой  или  другой
формой насилия. - (Негритянка,  сидевшая  среди  членов  жюри,  согласно
кивнула) - Ваша честь, я выяснял происхождение  шрама,  чтобы  присяжные
могли более объективно оценить действия подсудимого. Могу я продолжать?
   Брамбейчер кивнул. Кантор все еще стоял.
   - Вы хотите что-нибудь добавить, мистер Кантор, или  подождете  своей
очереди? Кантор сел.
   - Вы купили билет на праздничный вечер?
   - Да, сэр.
   - Вы пришли с друзьями?
   - Да, сэр.
   - Ваши друзья учатся в школе Оссининга?
   - Да, сэр.
   - Вы танцевали?
   - Нет, сэр.
   - Объясните, пожалуйста, почему?
   - Я не умею танцевать.
   - Ну, не надо смущаться, я тоже не силен в танцах.
   По залу пробежал смешок. Сукин ты сын, думал Кантор, что-то торопливо
записывая в блокнот.
   - Вы присутствовали на показе фокусов?
   - Да, сэр.
   - Они вам понравились?
   - Да, сэр.
   - В тот вечер вы участвовали в драке? Урек на мгновение замялся.
   - Да, сэр.
   - Что стало причиной  драки?  Не  торопитесь  с  ответом,  хорошенько
подумайте.
   - Видите ли, шел снег.
   - Да, да, продолжайте.
   - После танцев я и мои друзья  ждали,  что  кто-нибудь  подвезет  нас
домой. Было очень холодно. Наконец осталась только  одна  машина,  и  мы
укрылись в ней.
   - Как это?
   - Залезли в  нее,  чтобы  не  замерзнуть.  Мы  не  предполагали,  что
владелец будет возражать. Мы же никуда не уехали, а просто грелись.
   - И кто-то стал возражать против того, что вы сидели в машине?
   - Да, сэр.
   - Кто же?
   - Мистер Джафет.
   - Мистер Джафет вел у вас какой-нибудь предмет?
   - Да, сэр. Биологию.
   - Мистер Джафет узнал вас?
   - Да, сэр. Он велел нам вылезать из машины.
   - Стояла ли у школы еще хоть одна машина, в которой вы могли  немного
погреться?
   - Нет.
   - Почему вы не зашли в здание школы и не подождали там?
   - Мы не знали, кто из наших родителей заедет за  нами,  и  не  хотели
пропустить машину. Мы опасались, что она проедет мимо,  если  на  дороге
никого не будет. Родители могли подумать, что нас подвез кто-то еще.
   - Мистер Джафет был один, когда он приказал вам выйти из машины?
   - Нет, с ним был его сын, показывавший нам все эти фокусы, и девушка,
с которой он целовался, пока не приехал мистер Джафет.
   - Как вы среагировали на приказ выйти из вашего убежища?
   - Я рассердился, но все равно решил помочь донести  чемоданы.  У  них
было два тяжелых чемодана, и я подумал, что они  довезут  нас  до  дома,
если мы поможем им их нести.
   - Что произошло потом?
   - Мистер Джафет сказал, чтобы я не трогал чемоданы.
   - А дальше?
   - Девушка обозвала меня дураком.
   - И что вы сделали?
   - Я дернул ее за волосы.
   - Это все?
   - Кажется, я заломил ей руку за спину.
   - Вы сожалеете об этом?
   - Конечно, но она не подумала извиниться, обозвав меня.
   - Что было дальше?
   - Ну, младший Джафет ударил меня по руке. Я не мог дать  ему  спуска,
все происходило на глазах у моих друзей, и ударил  в  ответ.  Завязалась
драка.
   Мистер Джафет обнял Эда за плечи. Тот сидел, опустив голову на  руки,
скрещенные на спинке стула предыдущего ряда.
   - Что произошло после этого? Не торопитесь.
   - Мистер Джафет прыгнул на меня.
   - Вы ударили мистера Джафета?
   - Я никогда не посмел бы поднять руку на учителя.
   - Что сделал мистер Джафет?
   - Он начал бить меня кулаками по спине и дергать за волосы.
   - В ответ вы ударили его?
   - Нет, сэр.
   - Вы намеревались убить Эда Джафета?
   - Я никого не хотел убивать, клянусь вам!
   - У вас была цепь?
   - Да, сэр.
   - Где вы взяли цепь?
   - Я нашел ее около школы.
   - Что вы с ней сделали? Урек опустил голову.
   - Лучше рассказать обо всем. Что вы сделали с цепью?
   - Я ударил ею по ветровому стеклу. Он не  позволил  нам  укрыться  от
снега в машине.
   - Вы разбили стекло?
   - Оно разбилось. Я не ожидал, что оно разобьется.
   - Вы сожалеете о том, что разбили ветровое стекло?
   - Да, сэр.
   - Если бы страховая компания решила взыскать с вас стоимость  стекла,
вы стали бы платить?
   - Конечно, сэр.
   - Вы пришли на праздничный вечер с целью причинить вред Эду Джафету?
   - Нет, сэр.
   - Вы в этом клянетесь?
   - Клянусь, это правда.
   - Ваш свидетель, - сказал Томасси, обращаясь к Кантору.
   - Вы когда-нибудь убили какое-нибудь животное? - начал прокурор.
   В ту же секунду Томасси вскочил на ноги.
   - Ваша честь, - возмущенно воскликнул он, - на прямом допросе  ничего
не говорилось о животных. Мы хотим выяснить, причинил ли подсудимый вред
человеческому существу, и я уже задавал этот вопрос. Если мистер  Кантор
что-то не расслышал, он может задать его вновь.
   - Я думаю, вы не должны выходить за пределы, ограниченные сведениями,
содержащимися в ответах свидетеля во время прямого допроса, - согласился
судья Брамбейчер.
   Томасси сел, довольный  решением  судьи.  Кантору  пришлось  начинать
сначала.
   - Вы сказали, что нашли цепь. Где вы  ее  нашли,  на  снегу  или  под
снегом? Урек молчал.
   - Ваша честь, прошу вас объяснить свидетелю, что он  должен  отвечать
на поставленный вопрос.
   - Я должен отвечать "да" или "нет", - огрызнулся Урек.
   - Вы нашли цепь на снегу?
   - Нет.
   - Вы нашли ее под снегом?
   - Я просто нашел ее.
   - Где?
   - Там, где она лежала.
   - Вы ударили Эда Джафета цепью?
   - Нет. Я ударил его рукой.
   - В момент удара вы держали цепь в этой руке?
   - Я не помню.
   - Вы помните, как душили Эдварда Джафета?
   - Нет.
   - Каким же образом он получил серьезные повреждения в области шеи?
   - Мы дрались.
   - Как вы оцениваете...
   - Я протестую! - вмешался Томасси. - Свидетель не врач.
   - Протест принимается.
   - Если бы мистер Джафет не бил вас по спине и не дергал за волосы, вы
бы задушили Эда Джафета до смерти?
   На этот раз Томасси даже не успел раскрыть рот.
   - Не мог бы прокурор задавать вопросы,  на  которые  свидетель  может
дать ответ? - сказал судья Брамбейчер.
   - Вы брали со школьников по двадцать пять центов в  месяц  за  охрану
шкафчиков в раздевалке?
   - Мне очень жаль, - ехидно улыбнулся Томасси, -  но  этот  аспект  не
рассматривался во время прямого допроса.