Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
, мне за прекрасные глаза там платят? - невесело
вздохнула Елена. - И по двенадцать часов подряд сижу, и улыбаюсь, как
робот, и сумасшедших ублажаю. Один вот заказал самолет в Париж. Он там
решил аппендикс вырезать, а заодно свою любовницу развлечь.
Десятидневное турне такое. И самолетом же обратно. И никого у нас это
уже не удивляет.
- Интересная у тебя там работа, - опять не выдержала я. - Жалко,
платят не проценты по сделкам, а фиксированные деньги. А то была бы
миллионершей.
В Белых Столбах со вчерашнего дня ничего не изменилось. То же яркое
солнце освещало начинающие желтеть деревья и крыши домов. Та же тишина,
прерываемая время от времени шумом проходящих вдали поездов. И
по-прежнему запертый дом тети Тани, крыльцо которого уже слегка занесло
опавшей листвой.
- Может, все-таки в Москву уехала? - нерешительно спросила я.
Елена покачала головой:
- Тогда были бы задернуты все шторы, и внизу, и наверху. А окна не
занавешены. Боюсь, что мама там...
Галка вмешалась, как всегда, решительно:
- Не гони волну. Смотрели же Павел с Андреем вчера - никого в доме
нет.
Давай откроем и посмотрим. Запасные ключи у тебя с собой?
- Да, - тихо ответила Елена и полезла в сумочку.
Замок тихо щелкнул, и дверь отворилась. Несколько лет назад Галка
сделала проект реконструкции этого старого дома. Оставив две большие
комнаты в старой бревенчатой части, она снесла рассыпающуюся, с текущей
крышей, классическую дачную веранду и на этом месте спроектировала
капитальную зимнюю пристройку. Самым потрясающим, естественно, было то,
что этот проект удалось осуществить: виллу на гектарном участке можно
возвести, кажется, по щучьему велению и по чьему-то хотению, а вот
получить разрешение на замену сарая на сарай - задачка по-прежнему не из
легких. В данном случае Татьяне Георгиевне явно кто-то ворожил:
разрешение было получено чуть ли не через неделю после подачи всех
необходимых документов.
Тарасов привез откуда-то бригаду молодцов-украинцев, и они всего за
месяц под бдительным Галкиным взором и за очень смешные деньги возвели
это чудо. А когда в дом подвели воду и установили газовое отопление,
Татьяна Георгиевна смогла реализовать свою давнюю мечту: жить на даче
чуть ли не круглый год. Благо завершение строительства совпало с уходом
на заслуженный отдых.
Зная прямо-таки болезненную привязанность своей тетки к старому дому,
Галка сумела сохранить дух и стиль бывшей профессорской дачи и
совместить его со вполне городскими удобствами в виде туалета, ванной и
стиральной машины, объединенных в едином небольшом помещении, которое
было остроумно организовано в новой пристройке. Сходство же со старой
верандой создавалось благодаря множеству окон, выходивших в сад, и
крыльцу, с которого попадали в комнату - гибрид гостиной со столовой,
где множество безделушек, скатерок и салфеток, а также старая мебель
создавали ни на что не похожую атмосферу дома, где прошло детство Елены
и Галки; я восхищалась домом каждый раз, когда приезжала к Татьяне
Георгиевне.
Мы столпились на пороге, боясь войти и увидеть самое страшное. Но в
комнате было пусто и, как всегда, чисто. Первое, что бросалось в глаза
прямо от двери, - это спинка большого старинного кресла, стоявшего
напротив телевизора рядом с журнальным столиком.
- Не толпитесь в дверях, - буркнул Павел. -Андрей, Алена, пойдемте в
дом. А вы, девочки, погуляйте, погода хорошая.
Галка послушно, точно робот, повернулась и пошла в сад, увлекая за
собой Милочку. А я дернула Андрея за рукав и прошипела:
- Если ты меня сейчас выгонишь, никогда этого не прощу.
Андрей беспомощно посмотрел на Павла, тот пожал плечами и махнул
рукой:
- Только ничего не трогай и не путайся под ногами.
Тут уж я зашлась в приступе праведного гнева:
- Будто я сама не знаю, как себя надо вести! Столько детективов
перевела, уже сама их пишу, а вы хотите лишить меня возможности увидеть
все на месте... Конечно, женские занятия...
- Кончай детский сад! - жестко сказал Павел. - Ты забываешь, где и с
кем находишься. Никто не умаляет твоих профессиональных качеств, но
сейчас не до них, право же. Алена, давай потихоньку двигаться.
Рассказывай все по порядку.
Значит, твоя мама обычно сидела в этом кресле спиной к двери. Тогда
почему она дверь не запирала - ведь не видно, кто входит в дом. Неужели
нельзя было хотя бы переставить кресло, если живешь с дверьми
нараспашку?
- Она очень любила это кресло. Его-то можно было переставить, но
только не телевизор. Тут же везде окна, свет падает на экран, плохо
видно, а еще мама говорит, что кинескоп от этого портится. Ну и... -
Елена замолчала и беспомощно развела руками.
- Хорошо, допустим. Смотри дальше: что-нибудь в комнате изменилось?
Пропали какие-то вещи или, наоборот, появились?
Елену била дрожь. Было видно, что она никак не может взять себя в
руки и сосредоточиться. Впервые я видела ее в таком состоянии.
- Алена! - чуть повысил голос Павел. - Я все понимаю, но помоги же
нам.
Тебе глаз ничего не режет?
- Вязанье не на месте, - обрела наконец голос Елена. - Оно валяется
на полу возле кресла. Мама, когда смотрит телевизор, всегда вяжет.
На мой взгляд, ничего чрезвычайного в положении вязанья не было, и
мне показалось, что и Павел не счел это странным.
- Около кресла журнальный столик, - пояснила Елена, видя наше
недоумение. - На нем корзинка для вязанья. Если мама ест, а не вяжет,
вязанье лежит в корзинке. Она безумно педантична в мелочах, мы из-за
этого иногда даже ссоримся.
- А просто так телевизор она никогда не смотрит? Прости за этот
допрос, но я не помню привычек Татьяны Георгиевны.
- Нет. Либо ест, либо вяжет. А светлое время дня предпочитает
проводить на участке. Копается там с утра до вечера, если, конечно, не
проливной дождь.
- Вязанье валяется так, будто бы его уронили, не выдержала я. - Вон
даже клубки разлетелись в разные стороны.
Андрей строго глянул на меня, и я прикусила язык. Обещала же!
Елена обогнула кресло и подошла к телевизору.
- Странно. Он выключен не с пульта, а прямо кнопкой. Мама этого даже
не умела. У нее с техникой отношения натянутые: показали, как с пультом
управляться, больше она ничего и знать не хочет. И пульт всегда у нее
под рукой, на журнальном столике... был.
Мы посмотрели на столик - ничего похожего на пульт не оказалось.
Андрей присел на корточки и стал осматривать пол. Минуту спустя он
вытащил злополучный пульт из-под комодика, на котором стоял телевизор.
- Похоже, ее кто-то напугал, она вскочила на ноги, а все, что лежало
у нее на коленях или было в руках, посыпалось на пол, - предположил он.
- Похоже, - согласился Павел. - Остался пустяк: узнать, кто или что
ее напугало. Ладно, пойдем смотреть дальше.
- Занавески не задернуты, - тихо сказала Елена. - Значит, было
светло.
Мама терпеть не может черных окон и, как только темнеет, занавешивает
их. А в буфете все цело и в абсолютном порядке - я посмотрела. Ни одной
рюмки или чашки с места не сдвинуто.
Она прошла вдоль комнаты к старинному дивану с подушками по углам.
Возле дивана стояла тумбочка, на ней - ваза с осенними цветами.
- Вот здесь что-то не так... Постойте. Дверца не закрыта: ее надо
прижать плотнее, до щелчка, иначе она останется приоткрытой. Свои
знают...
- А что там хранится? - поинтересовался Андрей.
- Лекарства.
Павел присел перед открытой тумбочкой, в которой, на мой взгляд, тоже
был идеальный порядок. Но Елена так, по-видимому, не считала.
- Странно, - произнесла она, присаживаясь на корточки рядом с Павлом.
- Нет бутылки из-под какой-то импортной выпивки. Ее сохранили из-за
хорошей пробки. Мама в ней водку держала - для компрессов там, для
растираний. Чтобы была, одним словом. Красивая бутылочка, граммов на
триста.
- Этикетка какая-нибудь была?
- Нет. Все и так знали, что там водка.
- Понятно. Пошли дальше.
Павел посмотрел на лестницу, которая была напротив входной двери и
вела на второй этаж дачи. Лестницу эту, какую-то очень уютную, с дивными
резными балясинками, мы все очень любили. Приезжая сюда раньше с Галкой
- Господи, как же давно это было! - мы вечером рассаживались на
ступеньках, как воробьи на проводах, и трепались допоздна.
- Что наверху? - спросил Павел.
- Моя комната, - ответила Елена. Мы поднялись на второй этаж.
Комната, в которую вошли, называлась "верхняя веранда" из-за того, что
на передней стене было два окна практически без простенка между ними, а
на боковых стенках - еще по окну. Так что получался такой "фонарик" -
крохотный, но очень уютный. Вдоль одной стены стоял маленький диванчик,
обитый золотистой тканью, перед ним - столик со скатертью из той же
материи, а на столике - ваза с яркими георгинами, совершенно свежими. По
стенкам - фотографии Елены, Максима, кого-то еще, мне лично незнакомого.
Открытая дверь в спальню, где кровать была покрыта темно-розовым
покрывалом без единой морщинки. Розовый тюль на окне, туалетный столик,
вазочка с ноготками. Чистота фантастическая, у меня такой даже перед
большими праздниками не бывает. Елена села на пороге и зарыдала:
- Это моя комната. Я раньше здесь очень часто бывала. Обязательно все
выходные проводила, да и в будни после работы приезжала. Нам с мамой
было здесь так хорошо! Я перестала ездить, когда за Санечку замуж вышла.
Маме он не очень нравится, а Санечка это чувствует, он такой тонкий,
эмоциональный, ему не хочется навязываться... А я не могу его одного в
Москве оставлять, у него так много работы, он так устает,
ненормированный день, вечные командировки. Санечка такой
неприспособленный, что даже ужин разогреть не может, ему все подать
надо... А мама просто ревнует меня к нему. Раньше мы все вместе были, а
теперь Максим вырос, у него своя жизнь, и я с Санечкой... Она считает,
что если она сама почти всю жизнь одна прожила, то и я так должна жить.
А мы с Санечкой очень любим друг друга, просто он много работает, а мама
считает, что он уделяет мне мало внимания и вообще сидит у меня на шее.
Я все понимаю: ей одиноко и она ревнует. Но что я могу поделать, если
Санечка вообще не хочет с ней жить...
Елена размазывала слезы по лицу, сотрясаясь от рыданий. Я села рядом
с ней, обняла за плечи, вытащила платок, стала вытирать ей слезы, с
тоской думая о том, что у Галки или даже у Милочки это все получилось бы
куда лучше, я в общем-то эмоционально глуховатый человек и утешать умею
плохо. Что выросло, то выросло...
- Алена, надо идти дальше, успокойся, - тихо сказал Павел.
Андрей молчал. Он, как и я, был не слишком склонен к сантиметрам.
Елена взяла себя в руки, встала, открыла стенной шкаф.
- Здесь все как было. Все на месте.
- Тогда пошли вниз.
Мы снова спустились на веранду и вошли в старую часть дома. Первая
комната там была как бы гостевая, и здесь же спал Максим, когда изредка
навещал бабушку. Судя по всему, последний раз это было достаточно давно.
В комнате стоял массивный письменный стол, на котором в коробочках
из-под конфет сушились какие-то семена. Две кровати вдоль стен, два
кресла, небольшая этажерка с типично дачным чтивом - старыми журналами,
детективами, справочниками садовода и кулинарными книгами. Комната
производила впечатление нежилой, хотя была так же безукоризненно
прибрана, как и весь дом.
Вторая комната тете Тане служила спальней. Широкая кровать аккуратно
застлана вязаным покрывалом ручной работы, на столике у окна - флакончик
духов, несколько баночек с кремами, зеркало, щетка для волос, фарфоровая
шкатулочка с ручкой на крышке в виде розочки. Елена открыла ее и
показала Павлу:
- Все на месте. Это украшения, которые мама берет с собой сюда,
остальное хранит в Москве.
Елена открыла платяной шкаф. Несколько летних ситцевых платьев,
сшитых еще Бог знает когда, несколько хороших шелковых блузок, легкий
летний трикотажный костюм и костюм из ткани поплотнее, наверное, для
поездок в город, хорошая кожаная куртка, явно дорогой плащ...
- Все на месте, - повторила Елена. На месте не было только самой
Татьяны Георгиевны.
- Ну, первая версия отпадает, - предположила я. - В смысле, инсульт
или инфаркт в запертом доме. Уже легче.
- Кому? - с некоторой иронией спросил Андрей. - Сейчас все самое
интересное как раз и начинается. В том числе и самое трудное.
- Что именно? - с испугом спросила Елена.
- Поход в местное отделение милиции, - хмыкнул Андрей. - Наши коллеги
страсть как любят заниматься делами о пропавших старушках. Боюсь, что по
всем больницам придется звонить с сотового телефона. И отсюда, чтобы
была хоть какая-то ясность.
- Вы звоните, - подхватила я инициативу, - а мы с Галкой пойдем по
соседним участкам. Может быть, кто-то еще не уехал в Москву или приехал
на выходные. А Ленка...
- Алена нужна нам здесь, - отрезал Павел. - Если вы все разбежитесь
по соседям, мы с Андреем не справимся. Мне, например, даже приметы
неизвестны...
Нынешние, конечно.
Елена встрепенулась, вышла в соседнюю комнату и вернулась оттуда с
фотографией в руках.
- Вот, - протянула она ее Андрею, - это мама с Максимом... с моим
сыном год назад, когда он вернулся из армии. За это время она почти не
изменилась.
На цветном снимке среднего формата смеющийся Максим обнимал за плечи
изящную седую женщину в черном спортивном костюме. Снимались на фоне
качелей в саду в такой же ясный и солнечный день, как сегодня. Только
листва на деревьях была еще абсолютно зеленой. Я давно не видела тетю
Таню, но сразу же ее узнала: за последние двадцать лет изменился только
цвет волос да еще лицо потеряло свои прежние чеканные очертания.
Павел буквально выхватил фотографию из рук Андрея и впился в нее
глазами. На его обычно бесстрастном лице появилась целая гамма эмоций:
изумление, недоверие, гордость. Но он быстро взял себя в руки и
оторвался от изображения новообретенного сына.
- Уже хорошо, - скупо похвалил он Елену. - А теперь посмотри, в чем
она могла выйти из дому. Наташа, тебя я не задерживаю, занимайтесь своей
частью работы.
Андрей не сдержался и фыркнул. Павел посмотрел на него с удивлением,
но, сообразив, в чем дело, улыбнулся:
- Привык командовать, извините.
- Понятно, - великодушно отозвалась я, - вырабатывается условный
рефлекс. Мы не в претензии.
- Ты хоть сейчас можешь быть серьезной? - с тихой яростью в голосе
осведомился он. - Что за дурацкая манера из всего устраивать балаган?
Я только вздохнула. Хорошо, я могу принять скорбный вид и быть
убийственно серьезной. Ну и что дальше? Кому-нибудь от этого будет
легче? И вообще, что делать, если я даже из собственных похорон способна
устроить ирландские поминки. То есть такие поминки, на которых все
присутствующие безудержно веселятся, полагая, что тем самым помогают
усопшему без особой скорби оборвать все связи с бренным миром. А что,
тоже разумно придумано.
Впрочем, пока мы с Галкой ходили по соседним участкам (Милочка
осталась в саду, хотела, наверное, присмотреть за Павлом, все-таки Елена
ему жена, хоть и бывшая), мне пришлось стать серьезной. Поселок будто
вымер, почти все уже перебрались в город, а там, где хозяева еще
оставались, ничего утешительного нам сказать не могли. Тетю Таню знали
практически все, и меня это не удивляло: чуть ли не все женщины поселка
были ее пациентками. Хороший гинеколог всегда в цене. Тем не менее
единственное, что нам удалось выяснить: в четверг тетя Таня была жива и
здорова, потому что хозяйка одной из дач видела ее - не дачу,
разумеется, а тетю Таню - в местном магазине, куда каждый день привозили
свежий творог. Очереди почти не было, так что долго женщины не
разговаривали, так, обменялись приветствиями и кое-какими новостями.
- Ничего особенного я не заметила, - несколько раз повторила хозяйка.
- Как всегда, вежливая, обходительная, про здоровье интересовалась.
Потом купила творог и пошла. А что случилось-то?
- В том-то и дело, что мы не знаем, - терпеливо втолковывала ей
Галка. - Дома нет, в Москве нет, дача стоит запертая.
- Вообще-то у нас тут тихо, - задумчиво сказала хозяйка. - Дачи,
конечно, грабят, не без того, но только тогда, когда все уезжают. Да и
то местные балуются: закуску к бутылке ищут. А про серьезное ничего не
слышала. Да и посторонних тут нету. Хотя...
- Что - хотя? - быстро спросила я.
- Видела тут одного, - без особой уверенности сказала женщина. -
Высокий, одет хорошо, по-городскому, и рожа - как у кота. Хотя
симпатичный...
- И что этот, симпатичный? - гнула свое я.
- А ничего. Ходил тут с фотоаппаратом. Наших алкашей, что ли,
фотографировал? Не знаю, врать не буду. Тоже у магазина его видела и
вроде незадолго до четверга. В начале недели как будто... С ним вроде бы
девушка была. Яркая такая, на киноактрису похожа. Вот ее я в поселке не
первый раз примечаю. А фотографа этого - нет, раньше точно не видела.
Молодой. Культурный.
Себя соблюдает...
Загадочность последнего определения меня просто умилила.
В общем, поход наш положительных результатов не дал. От отчаяния мы
наведались еще в здание правления, но сидевшая там тетка заявила, что
Татьяну Георгиевну последний раз видела в начале месяца, когда та
приходила платить налог на землю. Даже звонить в Москву не стала, сразу
ушла.
- А почему она должна была Звонить в Москву? - поинтересовалась
Галка.
- А как же без этого? - удивилась тетка. - Телефон-то один на весь
поселок, дачники как к нам попадают, так надо не надо - звонят. А я что,
мне без разницы. И Татьяна Георгиевна всегда прежде дочери звонила. А в
тот раз не стала. Вы-то ей кто будете?
- Я ее племянница, - мрачно сказала Галка. - Ну ладно, мы пойдем,
спасибо вам.
Тетка даже огорчилась. Ей было тоскливо сидеть в одиночестве в пустом
доме.
- А что случилось-то? Беда какая? Я конспективно изложила суть
событий.
Тетка подумала немного и решительно покачала головой:
- Нет, в больницу ее отсюда не забирали. Днем то есть. Иначе от меня
бы "скорую" вызывали, больше неоткуда. Да и бабы знали бы, у нас новости
быстро расходятся.
- Особенно плохие, - все так же мрачно подтвердила Галка. - Сколько
помню, здесь всегда так было. Пошли, Наташа, доложим гражданину
начальнику о выполнении задания.
- Кто теперь острит? - поинтересовалась я.
- Так ведь с кем поведешься, от того и лечишься, - не осталась в
долгу моя ближайшая подруга.
Я решила уступить ей последнее слово. Надо же когда-то и Галке
почувствовать себя остроумной.
Мы шли по улице, на которой стояла дача тети Тани, вдоль ветхого,
когда-то глухого забора. Калитку украшал пудовый проржавевший амбарный
замок, хотя пройти на участок, по-моему, можно было в любом месте.
Запущенный участок зримо контрастировал с соседними, более или менее
ухоженными. Что-то резануло мне глаз, но я не поняла, что именно, и
момент ушел. Хотя тень сомнения осталась где-то в подсознании.
Мы вернулись на дачу и доложили о почти полной безрезультатности
своего похода. Впрочем, никто особенно и не рассчитывал на успех. Елена
осмотрела вещи тети Тани и твердо заявила, что на месте абсолютно все,
кроме того черного спортивного костюма, в котором ее мать об