Поспелов  отставил  блокнот  Пети  подальше,
достал очки, перевернул блокнот вверх ногами.
   - Я исхожу из того, что женщина в  доме  -  это  и  есть  учительница
пения.  В  ванне  растворили  недотепу  мужа,  может  быть,  он   что-то
заподозрил, или действительно любовь, кто их знает.
   - Человек, которого мы взяли у дома, из пятнадцатого отдела  ФСБ.  Он
уверен,  что  в  ванне  растворили  труп  учительницы  пения,  маленькая
металлическая бляшка - это маячок из ее пломбы.
   - Ерунда! Мужа там растворили, а пломбу она выковыряла и  подбросила!
И вообще, гостья, которая со  сканером,  говорила,  что  растворяла  два
тела.
   - Не надо, Петя, верить всему, что  говорят.  Пока  труп  не  найден,
что?..
   - Расследование убийства не начинается, - уныло докончил фразу Петя.
   - Правильно. Без трупа человек числится без вести пропавшим. А у  нас
даже заявления об исчезновении мужа и жены Сидоркиных нет.
   - А давайте я поговорю с родителями Коли, они  же  родственники,  они
напишут! - дернулся Петя. И притих под насмешливым взглядом следователя.
   - Ох, Петя, не напишут они такого заявления. Что-то мне подсказывает,
что не напишут.
   - Ну почему, может, и напишут, - уныло бормочет Петя.
   - Сам посуди,  зачем  им  это  надо?  Чтобы  оббивать  пороги  нашего
ведомства и доказывать, что несовершеннолетний Коля, спятивший от любви,
оказался в доме совершенно случайно и именно в день исчезновения дядюшки
с женой? Они решат,  что  гораздо  удобнее  и  менее  хлопотно,  кстати,
пустить это плохо пахнущее дело на самотек, забрать, наконец, домой сына
и племянников прихватить,  кстати.  А  через  годик  можно  и  заявление
написать, чтобы  полностью  оформить  опеку.  А  ты  давай  успокойся  и
относись к проблеме отстраненно, пользуйся только доказанными фактами. А
то ишь, как разволновался! - строго глянул Поспелов поверх очков. - Если
она просто выковыряла пломбу, так это  же  легче  всего  проверить!  При
первой же встрече попросим открыть рот...
   - Да нельзя это проверить, она сбежала!
   - Опять ты манипулируешь совершенно недоказанными  фактами!  Петя,  я
стал замечать, что ты чересчур возбуждаешься, когда  начинаешь  говорить
об этой женщине.
   - Да я не из-за женщины  возбуждаюсь,  а  из-за  идиотского  стечения
обстоятельств.  Ну  сами  посудите,  если  утопленница  не  "Учительница
пения", зачем она поехала в этот дом?  Почему  там  оказался  подросток,
почему он не бежит сломя голову от ужаса?!
   - Потому что у него нога в гипсе. Кстати, эти твои предположения, что
мальчик ее убил, - ерунда.
   - Я понимаю, что ерунда, да только вы его не видели. Он  не  в  себе,
совсем сбрендил.
   - Мне дежурный доложил, что в доме третий  час  кричит  ребенок.  Кто
хочешь сбрендит. Я правильно понял, ты только что узнал от подростка  на
Московской, что наша Мона сбежала?
   - В мусоросборнике.
   - Бросила ребенка? Этого не может быть. Забери  свою  схему.  Я  веду
дело  об  исчезновении  гражданина  Успендрикова.  По   заявлению   жены
пропавшего этим исчезновением занялась прокуратура, а после  обнаружения
в процедурном кабинете двадцать  девятой  больницы  одежды  и  некоторых
фрагментов тела пропавшего расследование переведено  в  отдел  по  особо
тяжким. Если бы в вашей речке не  выловили  утопленницу  с  чемоданом  в
руке, если бы в этом чемодане не было термоса с кислотой, состав которой
полностью совпадает с составом в ванне процедурного  кабинета,  меня  бы
здесь тоже не было. Мы вышли на дом в Подмоклове по адресу  на  конверте
из чемодана. И что же мы обнаруживаем в этом  доме?  Остатки  той  самой
кислоты в ванной, растворившей, вероятно, одно  или  два  тела.  Что  же
получается?  Мы  уже   который   день   вертимся   вокруг   этой   самой
концентрированной кислоты, и что?
   -  Что?  -  Петя  отвел  в  сторону  больно  ткнувший  его  в   грудь
указательный палец следователя.
   - Мы  делаем  что  угодно  -  стреляем  из  пистолета  в  собственное
отражение в зеркале, забываем личное оружие в сейфе чужого дома,  отдаем
на анализ  дурацкую  засушенную  воблу  и  шкурки  каких-то  лягушек  из
тайника, вместо того чтобы выяснить, наконец, где человек может  достать
эту кислоту!
   - Кузьма Ильич, вы не смотрите мои докладные?
   - Об аварии на тепловой станции в Туле? Очень  интересно,  но  не  по
теме.
   - В Туле  по  халатности  работников  ТЭЦ  из  резервуаров  на  улицы
вылилось почти полторы тонны серной  кислоты,  а  вы  говорите,  где  ее
взять! Да с любого металлургического комбината вам вынесут литров десять
запросто, да еще в специальной канистре!
   - Поймите, Петр, - Поспелов, чтобы подчеркнуть важность  своих  слов,
опять перешел на "вы", - просто так, для променада, женщина не пойдет на
проходную металлургического комбината, чтобы попросить  парочку  канистр
концентрированной  кислотной  смеси.  По  данным  анализов,  эта   смесь
используется в определенных плавильных  производствах.  В  Москве  таких
комбинатов нет. Представить, что женщина  везет  за  пятьсот  километров
пяток канистр с кислотой у себя в багажнике, я не могу. Тогда - как?
   - Вы сами говорили, что она работала на спецслужбы, может  быть,  эти
самые спецслужбы и  снабжали  ее  материалом  для  уничтожения  ненужных
свидетелей? - уныло предположил Петя.
   -  Личность  женщины,  которая  смыла  в  унитазе   нашу   прослушку,
установили?
   -  Установили.  Это  Марина  Крайвец,  учительница  пения.  Один   из
паспортов в металлическом кофре подлинный.
   - Что... ты сказал? - перешел на шепот Поспелов.
   - Ой, простите,  я  сразу  не  понял,  не  сопоставил.  Она  работает
учительницей музыки и пения в младших  классах  московской  гуманитарной
гимназии номер... Забыл номер. Странно, я даже  не  отреагировал  на  ее
профессию... Квартиру обыскали, гараж тоже, вот только...
   - Что?!
   - Она проводит свободное время с бригадой "Кордес".
   - Что это еще такое? - простонал следователь.
   - Это профессиональные рокеры с ультраправым уклоном, почти все  -  в
возрасте, у них свой клуб с  баром  и  танцплощадкой,  свой  ангар,  где
хранятся мотоциклы и другая техника. Попасть в этот  ангар  просто  так,
без спецназа, навряд ли удастся, да и со спецназом эти бородатые дяди  в
заклепках с удовольствием устроят вестерн. Так что ее фургон  досмотреть
не удалось.
   - Учительница пения младших классов проводит свободное время  в  баре
рокеров?!
   - Она там личность известная, потому что стреляет отменно.
   - Спаси меня господь, - вздохнул Поспелов.
   - Давайте определимся, кто есть эта кормилица, бросившаяся в реку,  -
предложил Петя.
   - А, это... - Поспелов открыл папку, ветер сразу же  залез  холодными
невидимыми пальцами в листы,  бесцеремонно  их  потроша.  Следователь  с
трудом достал из бумаг фотографию. - Вот, пожалуйста, утром пришло.  Это
и есть наша утопленница, Моника Кукулевская, 23  года,  не  замужем,  по
паспорту  -  русская,  студентка  бутафорского  отделения   театрального
училища, родители проживают за границей, - немцы  последние  десять  лет
откармливают для будущих гетто много-много евреев, собирая их  отовсюду.
Получив немецкое гражданство, ее отец и мать уехали работать в  Америку.
Дочь осталась русской, ехать к ним жить категорически отказалась,  но  в
гости наведывалась по два раза в год. Ну что, она?
   - Похожа, если обрить. - Петя задумчиво повертел  фотографию  веселой
черноволосой девушки с улыбкой-фейерверком и бешеной радостью в глазах.
   - Она, - кивнул Поспелов. - И это значит, что быть  матерью  детей  в
доме на Московской она никак не может, и в роддоме подтвердили  факт  ее
пребывания там восьмого марта, такие вот дела...
   - Только не надо меня убеждать в торжестве случая!  -  повысил  голос
Петя. - Что она пошла топиться, нырнула в воду, пошарила по  дну,  нашла
кофр и...
   - Дно реки осмотрели? - перебил его Поспелов.
   - Вы имеете в виду?..
   - Я говорю о том самом месте, где ее достали из воды.
   - Кузьма Ильич, это же Ока! Это такое сильное течение, что  у  нас  в
ней даже утопленников не ищут, а просто ждут, когда вода сама дотянет их
до плотины или к стойкам мостов, и там собирают.
   - Кого тут у вас вызывают для осмотра дна реки? Водолазов? Из  какого
ведомства? Возьми на контроль.
   - Слушаюсь, - уныло пробормотал Петя. - А она не может быть  Моной  и
этой женщиной из Подмоклова одновременно?
   - Не может.  В  доме  на  Московской  проживала  агент  отдела  номер
пятнадцать  ФСБ,  принятая  туда  на  службу  после  заведения  на   нее
уголовного дела в Гданьске. Фактически наши органы спасли ее  от  скамьи
подсудимых и предложили работу. Почему-я пока еще не понял, чем их могла
заинтересовать восемнадцатилетняя девушка, усыплявшая стариков в "Скорой
помощи", не знаю.
   - Я помню это дело.  Были  осуждены  два  врача  и  юристы  какого-то
похоронного бюро, кажется...
   - Все верно. А Мадлена Кашутка, кстати, дала  подробнейшие  показания
на этих самых врачей. Она-то, невинное  дитя,  студентка  биологического
факультета, была совсем ни при чем, ничего не  знала,  не  ведала,  если
совали шприц в руку, делала укол, говорили - отвернись,  отворачивалась,
и во всем слушалась старших в бригаде. После процесса переехала  жить  к
матери в  Санкт-Петербург  и  без  проблем  перевелась  в  Ленинградский
университет.
   - Вы не верите, что она ни при чем?
   -  Это  Фундик  не  верит.  Агент  пятнадцатого  отдела,   получивший
достойный отпор в  доме  на  Московской,  любитель  экстремальных  видов
допроса. Его фамилия Фундик. Он сказал, что ни на  одном  из  трупов  не
было и намека на уколы. Старикам по пути в больницу  не  делали  уколов.
Некоторым делали дома, когда  приезжали  по  вызову.  Некоторым  ставили
капельницы в машине  или  надевали  дыхательный  аппарат.  Фундик  верит
врачам и не верит красавице санитарке, подрабатывающей  в  свободное  от
учебы время. Он говорит, что пригласил ее на работу в свой отдел...  Ты,
кстати, помнишь, что это за отдел?
   - Отдел по охране свидетелей, - пожал плечами Петя.
   - Правильно. Я  копнул  поглубже,  чтобы  узнать  особенности  работы
пропавшего Успендрикова, и получил  по  шаловливой  ручонке.  Накопал  я
немного, но было и кое-что интересное. После развала  структуры  элитная
группа диверсионной разведки КГБ  была  расформирована.  Не  требовалось
больше  создавать  сложные  политические  и  экономические   условия   в
некоторых развивающихся странах. И как  ты  думаешь,  куда  пошла  элита
этого отдела?
   - Судя по вашему предисловию, в отдел охраны свидетелей?
   - Точно. Ты когда-нибудь слышал, чтобы у нас  свидетеля  по  громкому
делу успешно охраняли или, что еще более  невероятно,  спасли  до  суда,
дали другое имя и обеспечили достойное новое место жительства?
   - Нет, не слышал, не отвлекайтесь. Почему же он ее пригласил?
   - Потому что он не смог  ее  раскрутить.  Она  стойко  выдержала  все
допросы с видом обиженной невинности и твердила, как заведенная,  только
одно: "Я никого не убивала, у меня есть свой кодекс чести".
   - Представляю, - усмехнулся Петя. - Кодекс чести! Почему  же  осудили
врачей?
   - Потому что во всех гробах, которые разрешили проверить родственники
похороненных стариков, оказались...
   Поспелов замолчал, разглядывая маленькую птичку на дереве.
   - Ну и что там оказалось? - поежился Петя.
   - Там оказались трупы.
   - Издеваетесь, да? - обиделся оперативник.
   - По результатам эксгумации все они умерли  от  удушья  и  уже  через
несколько дней после захоронения.
   - Как это?.. Они умерли уже под землей, в гробах?!
   - Это факт, многогранно проверенный Фундиком,  по  которому  судьи  и
решили, что виноваты врачи. Санитарки  не  подписывают  свидетельства  о
смерти.
   - А их... этих умерших, их разве не вскрывали до похорон?
   - Были один-два случая, о  чем  в  больницах  появились  определенные
записи, а в морге новые байки об  оживших  мертвецах.  Тогда  эти  факты
никак не были проанализированы. Говорят, один вскрытый сел  на  столе  и
размахивал руками, когда врач вынимал его внутренности. Так это  или  не
так, но свидетелей по проведенным вскрытиям  не  нашлось.  Так,  парочка
записей о "рефлекторных судорогах отдельных конечностей после смерти".
   - Получается,  что  умерший  начинал  через  40-  48  часов  частично
восстанавливать дыхание, и если его в этот момент откопать и привести  в
чувство...
   - Вы говорите о зомби? - удивился Петя. - Мадлена Кашутка  и  зомби?!
Откуда вообще такая информация?
   - От Фундика.
   - И что этот Фундик?..
   - Фундик сказал, что он получил от Мадлены  Кашутки  предложение,  от
которого не смог отказаться. Подробностей, естественно, я не знаю, но  в
двух словах это выглядело так. Она могла доводить человека до смерти,  а
потом воскрешать его.
   - Остается только догадываться, зачем  отделу  по  охране  свидетелей
понадобился такой специалист, - вздохнул Петя.
   - Не скажи. Представь только, что ты прячешься от всех  в  гробу  под
землей. Врачи подписывают заключение о смерти, тебя принародно  хоронят,
а ночью... Кто-то откапывает могилу,  достает  тело  из  гроба,  вручает
этому телу новый паспорт и билет на самолет...
   - И летит этот откопанный зомби  в  далекие  края,  да?  В  жизни  не
поверю, что наши спецслужбы проворачивают такое со свидетелями,  которых
нужно всего-то хорошо охранять!
   - Свидетель свидетелю рознь. Но я  с  тобой  согласен.  Отдел  охраны
свидетелей здесь ни при чем. Специалист такого уровня должен работать  в
другом отделе, кажется, в КГБ он назывался отделом агентуры чрезвычайных
ситуаций. Что ни говори, а правдоподобная смерть - это лучшая легенда.
   СВАЛКА
   Солнце слепит глаза. От  этого  мир  становится  черно-белым,  каждый
предмет светится контуром, а по  сути  своей  -  неразличим,  надо  мной
нависают тени, подсвеченные со спины, я почти ослепла от солнца в глаза,
мне холодно.
   Я слышу хриплый голос над головой: "Живая?" - и ему отвечает другой -
тонкий, будто сорванный долгим криком: "Была бы живая, сюда бы  ее  Хрюк
не отнес!.."
   - Ткни палкой, - предлагает еще один голос. Тени склоняются ниже.
   Болезненный толчок в ребра  под  сердце.  Медленно  сажусь,  упираясь
ладонями в песок. Захватываю его  и  просыпаю  сквозь  пальцы.  Точно  -
песок! Нежный и совершенно белый, как... как на пляжах...
   - Прямо из постельки к нам, - вздыхает сорванный голос. - Тепленькая,
чистенькая, в пижамке, ты только посмотри, Луша!
   - Чего смотреть?! - возмущается хриплая Луша. - Без ботинков же!  Мне
Хрюк обещал, что первые ботинки с мерзляка - мои. Обещал? Нет, ты скажи,
обещал?!
   Опять кто-то зарится на мою обувь, а я - жива, босая, но живая...
   - Едет! Тащи за ноги!
   Глаза мои, начавшие привыкать к  солнцу  и  различать  странные  лица
скорчившихся  рядом  людей...  Моя  голова,  только-только  остановившая
внутри  себя  бесконечное  вращение  ярких  звезд,  покалывающих  зрачки
искрами... Мои ребра  слева,  только-только  привыкшие  к  необходимости
глубокого вдоха и затихшие в ноющей боли... Все это шмякнулось в  песок,
потому что меня дернули за ноги и потащили куда-то.
   - Хватит уже, сюда не досыпется... - командует Луша и первой  бросает
мою левую ногу. - Ухоженная  бабочка,  ишь,  пяточки  какие  розовые!  -
одобряет она мои ступни.
   Я тоже хочу увидеть свои пятки, они должны быть шершавыми и грязными,
они бежали по мокрому асфальту, шел дождь... Я подворачиваю  ногу,  и  в
это время со зловещим шорохом песок рядом  начинает  осыпаться,  сначала
кажется, что земля накренилась и пересыпается,  стараясь  завалить  меня
невесть откуда взявшимся белым песком с карибских  пляжей.  Но  потом  я
замечаю огромный пустой кузов где-то наверху белого бархана  и  понимаю,
что меня только что оттащили от места, куда высыпали тонны три песка,  и
он дополз к моему телу несколькими струйками.
   - Аминь! - просипел сорванный голос. - Сколько там было мерзляков?
   - Два с прошлого месяца и один понедельнишный, царство им небесное. -
Я вижу широкие, резкие взмахи руки близкой ко мне женщины. Это Луша, она
крестится. Заметив мой взгляд, наклоняется пониже. - Ну-ка, осмотри  ее,
Цаца.
   - Смотрела уже, - отказывается Цаца. - Трусы с прокладкой, вот и  все
ее  богатство.  Пижамка,  конечно,  ничего  себе,   но   цвет   какой-то
задрипанный...
   - Тогда смотри еще раз пакеты, которые она держала!
   - Сама смотри! Вон все лежит в  куче,  иди  и  смотри!  Сто  раз  уже
смотрели!
   Я поворачиваю голову в другую сторону и  вижу  в  отдалении  огромную
гору мусора, среди которого копошатся сгорбленные фигурки.
   Цаца вдруг наклоняется к моему лицу и кричит что есть мочи:
   - Ты пошла выносить мусор и упала в машину, да?!
   От звука ее сорванного голоса, от брызг слюны и вытаращенных  голубых
глаз с нарывами на веках меня тут же замутило.
   - Стала бы она так цепляться за пакеты! - критикует эту версию  Луша.
Теперь она хорошо видна вся - костлявая,  седая  и  грозная,  с  длинной
страшной палкой, на которую опирается криво, как раненая Баба-яга.  -  И
чего орать?..
   -  Потому  что  человек  может  быть  полумертвый  и  после   грохота
механизмов глухой! Да?! - надрывается надо мной Цаца.
   Я еще раз пытаюсь сесть. Мне помогает третий человек, он  обхватывает
мои запястья и тащит к себе. От коричневых  пальцев  невозможно  отвести
взгляд, потому что они совсем без ногтей.
   - Копчик, спроси, зачем она была в машине! - требует Луша.
   Старый,  сморщенный  сушеным  грибом  Копчик  молчит   и   застенчиво
улыбается.
   Я становлюсь на четвереньки и ползу к двум кучкам мусора  неподалеку.
Я узнала пустые бутылки, я их помню еще на столе, была какая-то  пьянка,
дети...   Странно   видеть   содержимое   мусорного   ведра,   аккуратно
рассортированное на белом песке. Объедков совсем не осталось -  запястья
мои пахнут копченой колбасой. Металлическая коробка открыта. Я ищу сухих
фугу, я рою песок и копаюсь в  пакетах  с  овощными  очистками.  Троица,
опустившись на четвереньки рядом, напряженно следит за моими движениями.
   - Рыбки, - кое-как проговариваю я и показываю пальцами размер, -  мои
рыбки...
   - Если ты про сушеную кильку, так мы ее отдельно сложили в  кучку,  -
тычет палкой Луша.
   Ползу  в  указанном  направлении,  захватив  правой  рукой   половину
коробки,  и  коченею  от  ветра.  Если  представить,  что   я   на   дне
несуществующей реки, я прыгнула топиться, а вода ушла вверх... Я - вниз,
а вода - вверх... Я иду по дну реки, а вода  плещется  вверху  чистейшей
синевой и купает солнце...  Одна  рыбка,  две,  три...  Восемь,  девять,
десять... Поднимаю голову. Трое свалочных друзей смотрят на меня, открыв
рты.
   - Десять, - зачем-то говорю я и начинаю укладывать фугу в коробку.
   - Я ни при чем! - сипит  Цаца.  -  Это  Копчик  сгрыз  одну.  Ему  не
понравилось, мы и не стали пробовать. Он всегда все первый пробует, если
чего попадется незнакомое. Потому что самый старый.
   Из песка выглядывает чешуйчатая шкурка. Копаю под ней  и  нахожу  три
обгорелые кости из коробки. Кладу на ладонь, дую, сгоняя песок. Издалека
к нам медленно идет  человек,  и  что-то  волочится  за  ним  по  песку.
Неужели... как это?., мерзляк...
   - Хрюк! - кричит Луша. - Она живая!
   - Сам вижу,  -  басом  замечает  Хрюк  и  бросает  рядом  со  мной...
телогрейку. - Надень, а то сдохнешь от холода.
   - Хрюк, ты не понял, она живая и босая!
   - Сейчас приедет из Горелова машина, там в поселке живут богатые,  ты
пойдешь первой на раз-груз, найдешь себе обувалово.
   С  покорностью  круговороту  событий  забираюсь   руками   в   рукава
телогрейки, замкнув таким образом в петлю свое несостоявшееся  утопление
и опостылевшую жизнь.
   - Вот, возьми на  ноги,  -  предлагает  Луша.  Я  боюсь  повернуться,
неужели я опять обречена на валенки огромного размера?..
   В ее руках большие меховые рукавиц