ое  задание  кому  ни  попадя
разглашаешь? Зачем про Карла Карловича каждому встречному говоришь?
   - А чего, нельзя?
   - Нельзя... На зарплату тебя хотели взять, теперь тысячу раз подумаем.
   - Я тут работаю на вас  день  и  ночь.  Жизнью  рискую.  А  вы...  -  Рок
всхлипнул.
   - И чего ты наработал? - спросил Арнольд.
   - Пошушукался. Узнал, на кого Утютин работал.
   - Откуда это ты узнал?
   - Я же всех знаю. С людьми общаюсь. Шила в мешке не утаишь.
   - И кто его хозяин?
   - Таджик.
   - Какой таджик?
   - Моджахед.
   - Абдуламон Муртазов?
   - Абдуламон, - кивнул Рок. - Ваша правда. Все  складывалась.  Я  вспомнил
оперативную информацию, полученную от Волоха  о  партии  наркотика,  которую
завозит Муртазов. Дешевый наркотик. Наркотик с проблемами. Значит,  от  него
люди загибаются, да? Пока все сходится.
   - Значит, Тютя получал от таджика порченый героин, -  задумчиво  произнес
Асеев.
   Муртазов был главным авторитетом у таджиков-наркодельцов. Героин он  гнал
с родины.
   - Выйди, - кивнул я Року. - На лестнице  постой.  Рок  послушно  вышел  и
застыл у дверей. В коридоре  было  пусто.  Рабочий  день  давно  закончился.
Только у нас тут - шум, веселье, потеха. Веселая  жизнь  у  ОБНОНа.  К  ночи
начинается.
   - На лестнице постой. И дверь закрой! - крикнул я.
   - Я чего, подслушивать буду, что ли? - обиженно заворчал Рок, но исчез.
   - Надо этого басмача брать, - сказал я.
   - На чем? - спросил Асеев. - Он сам не торгует.  У  него  "шестерок"  для
этого дела полно. А "шестерки" против него показания давать не будут. У  нас
руки коротки.
   - Будем брать по беспределу, - хлопнул я ладонью по столу.
   - Три грамма героина на карман, - без энтузиазма произнес  Арнольд.  -  И
ствол в придачу... Душу не греет.
   - А что ты предлагаешь?! - взорвался я. - Чтобы и дальше люди мерли?
   - В принципе таких людей не жалко, - отметил Асеев. - Но это непорядок  -
факт.
   Между полицейскими и ворами есть какие-то правила взаимоотношений.  Лучше
всего работать честно: поймал - посадил, не  пойман  -  не  вор.  Но  бывают
ситуации, когда в рамках нам тесно. У каждого опера бывают  ситуации,  когда
он, если хочет называться человеком, просто не имеет права в них оставаться.
Поскольку древнеримские заморочки - пусть погибнет  мир,  но  восторжествует
закон - это из области абстрактных истин. А истина конкретная - опер  должен
защищать людей. И  если  для  этого  нужно  таджикскому  бандиту  подбросить
наркотик, даже грохнуть его втихаря, -  я  это  сделаю.  Правда,  при  таком
раскладе они тоже  начинают  играть  без  правил.  За  десять  тысяч  баксов
грохнуть опера - нет проблем. Или похитить ребенка... От этой мысли по спине
пробежала дрожь... Но дрожать не время.
   - Сейчас идет не борьба с  преступностью,  -  будто  откликнулся  на  мои
чувства Асеев. - Сейчас идет война. А на войне, как на войне.
   - Его найти сначала надо, - сказал Арнольд. - Он хаты меняет раз в месяц.
И хата у него не одна.
   - Подходов к нему у нас нет? - спросил Галицын.
   - Если бы были, - вздохнул я. - Будем искать.
   - Будем, - кивнул Асеев.
   Вежливо постучали. Дверь приоткрылась. В проем просунулась морда Рока.
   - Тебе где сказали стоять? - гаркнул Арнольд.
   - Знобит, - заныл он. - Мне бы конфетку.
   - Это с каких таких щедрот? - уставился на него Асеев.
   - Ну пожалуйста...
   - Рок, - сказал я. - Ты  на  приближенных  Моджахеда  выхода  случаем  не
имеешь?
   - Имею, - с видом знатока кивнул он. - Знаю,  кто  у  него  на  подхвате.
Передаточное звено.
   - Это откуда же? - недоверчиво спросил Арнольд.
   - Я всех знаю.
   - Ну, если свистишь...
   - Не свищу. Это Хаким.
   - Сам торгует?
   - Торгует, - сказал Рок.
   - Тебе продаст?
   - Надо попробовать.
   - Будешь покупать...
   - Ох, - загундосил Рок. - Обо мне и так уже нехорошие слухи, идут.
   - Не бойся. С такой "крышей" не пропадешь, - ободрил я  его.  -  Арнольд,
выдай агенту Року довольствие...

***

   Я включил автоответчик,  и  послышались  голоса.  В  основном  призывы  о
помощи. "Дочь наркоманка, помогите..." "У нас на этаже собираются  наркоманы
и колются. Едва не  убили  моего  мужа.  Сделайте  что-нибудь..."  Сообщений
набралось полно.
   В кабинете было непривычно пусто. В нем я был один - все  разбежались  по
делам. Я дослушал записи. И тут зазвонил телефон.
   Истеричный голос принадлежал женщине. Ощущался явный кавказский акцент.
   - Это отдел наркотиков?
   - По борьбе с наркотиками, - поправил я.
   - Вам двадцать тысяч долларов предлагали, сволочи?! А? - орала она. -  Не
взяли, а?! Так тротила у нас на всех хватит!
   - Правда, что ли? - спросил я.
   - Выблядки!
   - Слышь, подруга. У нас тоже патронов на всех хватит. И Ахмеду  -  первая
маслина.  Весь  рынок  ваш  с  землей  сровняем.  Так   и   передай,   крыса
недотраханная.
   Я бросил трубку. Ну, это вообще  наглость...  После  того  как  задержали
Халика, опер  из  местного  отделения  подъезжал  к  Асееву,  намекнул,  что
азербайджанцы готовы разориться на двадцать тысяч долларов,  чтобы  выкупить
Халика. Мы решили провести комбинацию и  взять  с  поличным  задачу  взятки.
Когда уже все организовали, кто-то из отдела по экономическим преступлениям,
который мы сдуру привлекли к мероприятиям, нас продал. Продали  свои  -  это
уже настолько часто происходит, что не воспринимается как нечто из ряда  вон
выходящее. Вот только противно на душе стало.
   Телефон опять зазвонил. Опять эта крыса азербайджанская?  Ничего,  сейчас
услышит, насколько богат русский язык.
   - Слушаю! - крикнул я.
   - Это Стрельцов? - послышался так хорошо знакомый голос.
   - Он самый, - произнес я. Ох, только ее не хватало!
   - Это Турусова Анна Леонидовна. Мне сообщили, что Крюков Арнольд  недавно
пытался отравить и убить еще одну девушку.  Моя  внучка  была  не  последней
жертвой.
   - Это какую девушку он пытался отравить?
   - Некую Воронову.
   Откуда она узнала, что Ворона чуть не умерла? Опять кто-то из  наркоманов
напел?
   - Откуда вы это знаете? - спросил я.
   - Мир не без добрых людей.
   - Мне кажется, вы заблуждаетесь.
   - Вы наивны, молодой человек. Как вы наивны.
   - Ясно. Учтем. Проверим.
   - Я уже написала в прокуратуру. Так что вам не удастся  спустить  все  на
тормоза.
   - Спасибо за информацию. - Я бросил трубку.
   Достали!
   Я  вынул  из  стола  толстенную  папку  с  документами  -  обзорами  МВД,
документами - и углубился в изучение бумаг, отмечая карандашом  интересующие
меня моменты, касающиеся деятельности  таджикской  наркопреступности  против
которой нам на днях вести войну по всему фронту.
   После того как в Домодедово изъяли рекордную поставку наркотиков -  шесть
килограмм героина было спряано в петрушку, - президент Таджикистана Рахмонов
заявил что это прискорбный факт, позорящий  государство.  Правильно,  явился
громкий факт  -  вызвал  соответствующий  шум.  Негромкие  факты  никого  не
волнуют. А главный факт остается фактом - девяносто процентов героина идет в
Россию из Таджикистана. И меньше не предвидится.
   "20 и 23 июня сего года сотрудниками УБНОН ГУВД гор.  Москвы,  УБНОН  МВД
России проводились мероприятия в аэропорту Домодедово. Было задержано девять
граждан Таджикистана,  прибывших  631-м  рейсом  Душанбе-Москва,  у  которых
изъято 3 килограмма героина..."
   "Сотрудниками УБНОН УВД Новосибирской области в  августе  с.  г.  в  ходе
операции "МАК" пресечена деятельность группы сбытчиков наркотических веществ
с межреспубликанскими связями. Было арестовано пять человек, из которых двое
- граждане Таджикистана. Преступная группа занималась ввозом  из  Душанбе  в
Новосибирскую область наркотиков. Изъято 4 кг опия и 180 г героина. В  общей
сложности по ценам черного рынка на 60 тысяч долларов США".
   "В  Московской  области  задержано  двенадцать  граждан  Таджикистана,  у
которых изъято два килограмма опия и двести грамм гашиша".
   "Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков МВД  РФ  только  в
последнее  время   ликвидировало   шесть   международных   наркогруппировок,
поставлявших наркотики через Таджикистан. Арестовано двадцать семь  человек,
изъято 3 кг опия, 4, 6 кг героина, 0, 5 кг гашиша на сумму по ценам  черного
рынка миллион долларов США..."
   Поток наркоты. Девятый вал. Из Таджикистана везут героин на гражданских и
военных самолетах. Курьеры  приспосабливают  для  транспортировки  чемоданы,
сумки с двойным дном, контейнеры с продукцией, а то и  собственные  желудки.
Перевозчики не боятся ни пули, ни тюрьмы, потому  что  большинству  из  этих
людей нечего терять. Потому что в тюрьме в  России  лучше,  чем  умереть  от
голода или свалиться в арык с перерезанным горлом у себя на родине.
   Таджикистан   -   горная,   выжженная   войной,   высушенная   ненавистью
братоубийственной  войны  страна.   Часть   истекшей   кровью,   разодранной
стервятниками советской империи. То, что творилось в Таджикистане,  как  все
там начиналось, знаю из первых уст. Мой дядя - главный инженер Душанбинского
строительного треста - успел вовремя уехать из города, где прожил всю жизнь.
Но насмотрелся на  многое.  Видел,  как  от  демократической  общественности
России выступал будущий мэр Питера и будущий обвиняемый во  взятках  Собчак,
как он орал на митинге оппозиции:
   "Москва с вами", а в это время благодарная ему за это оппозиция по  всему
Таджикистану заваливала арыки  трупами  своих  политических  противников,  а
заодно и русских, и иноверцев. Сколько там  погибло  под  хор  из  Москвы  о
правах  человека,  о  необходимости  политического   диалога,   о   развитии
национального самосознания? Сто тысяч?  Двести?  Что-то  около  того  -  кто
считал. Так уж получилось, что первая мысль  в  пробуждающемся  национальном
исламском самосознании была - "рэзать". Рэзать тех, кто другой нации, другой
веры,  других  политических  взглядов.  Советская  империя  развалилась,   и
отвалившиеся куски умывались кровью. А в это  время  власть  имущие  светочи
рынка и демократии, дорвавшись до власти в России,  оптом  продавали  друзей
России и миловались с ее врагами.
   Двести первая  Российская  дивизия  спасла  тогда  положение.  Иначе  что
творилось бы в Таджикистане  -  трудно  представить.  Но  страна  продолжает
кровоточить в гражданкой войне. Потихоньку там подбирается голод.  А  рядом,
через границу, - афганские душманы. Рядом - горы орудия.  И  рядом  -  океан
наркотиков. Все наркотики идут в Таджикистан из Афгана.
   Для  Афганистана  наркотики  -  жизнь.   Страна   десятилетия   воюет   с
иностранцами и друг с другом. Там почти не осталось промышленности и  гибнет
сельское  хозяйство.  Зато  есть  наркотики.  Наркотики  -  это   пища   для
голодающих. Это машины и горючее. Это лекарства для больных.  Но  главное  -
это оружие и боеприпасы. Без них в Афганистане делать нечего.  Война  там  -
образ  жизни.  Безоружный  погибает.  Поэтому  торговали,  торгуют  и  будут
торговать наркотой.
   Афганистан поставляет в год на рынок две тысячи тонн  опия.  Притом  если
раньше путь шел через Иран в Турцию, там опий  перерабатывался  в  героин  и
растекался по Европе, то теперь в число главных получателей входит Россия.
   В афганском Файзабаде за килограмм опия дают полсотни долларов. В  Хороге
в Таджикистане цена возрастает уже до двух сотен. В Оше в Киргизии  -  будет
уже тысяча-полторы тысячи "зелени". В Алма-Ате - пять "тонн". Ну а в  Москве
- десять тысяч долларов. Правда, в последнее время в связи  с  экономическим
кризисом и перепроизводством товара цены немножко начали падать.
   В  последние  годы  в  самом  Афгане  развернулась  сеть  лабораторий  по
производству героина. Так что потоком пошел чистейший порошок. Это как поток
лавы, залившей Помпеи. Вот только Помпеи - это все  без  исключения  русские
города...
   Когда я только начинал работать по наркотикам - это было семь лет  назад,
- марихуана считалась серьезным зельем, опий-черняшка и  сваренный  кустарно
винт - это было пределом. Героин и кокаин были огромной  редкостью.  Два-три
года назад будто шлюзы прорвало. Наш  город,  да  и  вся  Россия  утонули  в
афгано-таджикском героине.
   Героин возить куда выгоднее, чем опий.  В  Афгане  грамм  "белого"  стоит
доллар,   в   Таджикистане   -   пять,   в   Москве   оптовикам   сдают   по
пятьдесят-шестьдесят,  распространители  берут  по  девяносто-сто,   бадяжат
(разбавляют всякой дрянью типа мела) и продают уже до десяти долларов "чек",
в котором одна десятая, а то и меньше, грамма.
   Так что есть кому сказать спасибо за героиновые российские грезы. Спасибо
афганцам - они не без выгоды для себя мстят России за десять лет  войны.  За
то, что  мы  влезли  туда,  куда  не  надо  было,  а  потом,  под  завывания
плешиво-пятнистого  Генерального   властителя   СССР,   вывели   войска,   с
готовностью продав своих союзников  и  отдав  несчастную  страну  во  власть
моджахедов. Спасибо  таджикам  -  они  мстят  России  все  за  тот  же  грех
предательства, за то, что в свое время старшие братья их  оставили  в  беде,
один на один с теми же  душманами.  Зло  возвращается.  Зло  растекается  по
России мертвенно-белым героиновым порошком.
   Сегодня  на  наркоденьги  живет  оппозиция   в   Таджикистане,   так   же
подкармливаются там и чиновники. Наркоденьги - это способ безбедной жизни  и
для российских военных. Многие из них тоже вписываются в наркобизнес, притом
очень органично. Чуть ли не каждый месяц на  российских  военных  самолетах,
вертолетах изымаются наркотики... "В самолете "Ан-26"  Министерства  обороны
России обнаружено 3 кг опия..." "В Душанбе в вертолете "Ми-8" изъято  22  кг
опия..." "В Душанбе - опять в военном вертолете -  изъято  100  кг  опия  на
миллион долларов - перевозили зелье из Приграничья  в  столицу..."  Огромные
деньги - огромные соблазны. Помню,  мы  задерживали  полгода  назад  бывшего
подполковника-пограничника - тот бойко  торговал  героином;  изъяли  у  него
почти полсотни грамм. Героин шествует  победно,  руша  одну  за  другой  все
преграды. Мораль, честь - что это сегодня  перед  длинным  баксом  Даже  для
государевых людей, для офицеров. Их кинула  Родина  в  нищету,  их  поливали
грязью, унижали год за годом, кидали  умирать  за  чьи-то  деньги  в  Чечне.
Российская власть продала своих военных, внушала им -  спасайся  сам,  делай
Деньги. И вот пришла страшная пора - настало  время  платить  по  счетам  за
предательство своих людей. Только вот платят почему-то не те.  Платят  дети,
которые мрут от героина...
   Я перевернул еще несколько страниц. И тут из коридора послышался истошный
вопль:
   - Клянусь поком, не мои наркотики!
   У таджиков говор такой - они не "Богом", а  каким-то  загадочным  "поком"
клянутся. Арнольд,  как  осла  на  привязи,  за  галстук  втащил  в  кабинет
чистенького смуглого перепуганного таджика. На  вид  задержанному  было  лет
тридцать. Следом ввалились Галицын и Асеев.
   - Смотри, какого чистюлю нашли, - потрепал Арнольд таджика по щеке.
   - Это не правда! - долдонил тот. - Не продавал наркотики!
   - Садись, Хаким, - Арнольд ногой пододвинул стул и силой усадил  таджика.
- Попался - так веди себя прилично.
   - Я не попался!
   - Да ты  сверху  донизу  в  порошке  измазан,  ты  в  ультрафиолете,  как
кремлевская елка  светился,  козлик  горный!  Деньги  меченые,  придурок!  -
Арнольд взял со стола тяжелый комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу
и засветил таджику с размаху по голове.
   - Э! - обиженно завопил тот.
   - В следующий раз на книжку гантелю положу, - Арнольд  кивнул  на  ржавую
десятикилограммовую гантелю, лежащую за двухэтажным  сейфом.  -  Докладывай,
басмач драный, откуда героин берешь!
   - Врут! - крикнул таджик.
   - Кто врет?
   - Все врут!
   Стандартный восточный прием. Хоть двадцать человек на  чурку  показывают,
что он что-то сделал, так он до упаду будет орать: "Они все врут!"
   Это тот самый Хаким,  приближенный  Моджахеда,  которого  нам  сдал  Рок.
Отлично. Взяли за шкирман. Будем трясти, пока не  выложит  все.  Как  грушу.
"Они все врут" - У нас это не пройдет. Это он пусть судьям заливает...
   - Ладно, не тот базар. - Я присел на стол напротив таджика. - Ты  кто  по
специальности?
   - Учитель.
   - Ух ты! Математик?
   - Химик. В Душанбе преподавал.
   - Химик, - с уважением  протянул  я.  -  Математику  должен  знать.  Тебе
товарищи объяснили, что такое цифра семь? Это минимум, который  ты  получишь
за торговлю героином.
   - Сколько?!
   - Поверь, брат. Что бы ты ни говорил, каких бы адвокатов ни нанимал - все
эти годки твои. Если... - я сделал паузу.
   Таджик вопросительно посмотрел на меня.
   - Короче, где Моджахед? - в лоб спросил я.
   - Какой Моджахед? - быстро переспросил учитель.
   - Муртазов.
   - Не знаю, кто такой.
   - Разговор такой. Выводишь  на  Муртазова.  Тебе  дают  год  за  хранение
наркотиков. Да и то, может, условно. Нет - идешь по полной  программе.  И  я
тебе не завидую.
   Хаким посопротивлялся для приличия еще минут сорок. А мы общими  усилиями
понакручивали описаниями его судьбы в  местах  лишения  свободы.  В  красках
нарисовали  ему   -   куда   его   будут   драть   всем   бараком,   как   к
чуркам-наркоторговцам на зонах относятся. Пробрало наконец.
   - Ох, - застонал он, - зачем я этому врагу  продал?  Ну  зачем?  Всего-то
полграмма!
   - Курочка по зернышку клюет, - улыбнулся Арнольд.
   - А, - таджик глубоко вздохнул, щека его дернулась. Он выдал замысловатую
фразу на своем языке. - Ладно, буду говорить.
   - Ты от Моджахеда наркоту получал?
   - Нет. От Рахима. Муртазов сам ничего  не  дает.  За  него  Рахимов  всем
раздает.
   - Откуда наркотики?
   - Из Москвы... У Муртазова большие связи. Я знаю, он еще в Таджикистане с
русскими военными работал. Военными самолетами в Россию возили. Но  недолго.
Его чуть не арестовали. Он в  Россию  уехал,  пока  дело  не  замнут.  Здесь
строился. Сначала плохо было. Потом авторитет приобрел.
   - Откуда везут?
   - Из Москвы. Перебой был месяц назад. Но недавно много героина пришло.
   - Хороший героин?
   - Не знаю.
   - А Малюта?
   - У Моджахеда с Малютой - война. Малюта наглый. Глупый, как щенок. Он все
хочет получить. Думает, съест все и не подавится. А все не бывает.
   - И Малюта начинает убивать оптовиков, которые берут наркотики у  вас?  -
спросил Асеев.
   - Чего не знаю, того не знаю. Я человек маленький...
   - Как наркотики из Москвы доставляют?
   - Не знаю. Человек маленький, кто мне скажет?
   - Где сейчас Муртазов?
   - Он ото всех скрывается.
   - Почему?
   - Не знаю. Боится чего-то.
   - А ведь ты знаешь, где он, - встряхнул таджика Арнольд.
   Небольшая пауза. Потом таджик ответил нарочито бодро;
   - Не знаю.
   Видно было - врет, зараза.
   - Ладно. Если так, договор разорван. А Муртазову я дам звукозапись нашего
разговора прослушать. - Я открыл ящик, где лежал работающий магнитофон.
   - Э, так не по-мужски, - он чуть не заплакал.
   - Врать - не по-мужски.
   - Муртазов квартиру снимает. - Таджик вытер со лба пот дрожащей рукой.
   - Где?
   - За комбинатом железобетонных изделий. Улица там в бок идет.  Не  помню,
как называется.
   - А мы вспомним, - Арнольд уселся за компьютер и вывел на  дисплей  карту
города.
   Наконец с трудом мы установили адрес.
   - Убьет меня, если узнает, - сказал учитель. - И семью убьет.
   - Не узнает. Не бойся.
   - Я не могу не бояться... Я привык бояться, - он резко вздохнул. - Вот он
где, страх, ножом вбит, - он ударил себя по сердцу...

***

   Арнольд, развалившись на переднем  сиденье  и  уперев  колено  в  панель,
листал изъятую у какого-то наркомана записную  книжку.  Этого  добра  у  нас
навалом. Иногда  записные  книжки  содержат  немало  полезной  информации  -
телефоны барыг, наркопритонов. Обычно мы отдаем списки  телефонов  технарям,
они забивают все данные в комп