. Было бы желание работать,  притом  не  всегда
чистыми руками.
   С Вороной способ работы избрали простой. Рок  пишет  заяву  -  мол,  ему,
честному  гражданину,  стало  известно,  что  гражданка   Воронова   торгует
наркотическим   веществом   героин.   Дальше   выносится   постановление   о
производстве оперативного эксперимента. Добропорядочному гражданину выдаются
купюры с записанными номерами или просто меченные порошком, который светится
в ультрафиолетовых лучах. Меченые, конечно,  лучше,  да  только  возиться  с
порошком лень. Дальше Рок идет на встречу, приобретает героин, тут как черти
из табакерки появляется толпа народа  -  оперативники,  понятые.  Покупатель
добровольно выдает приобретенный героин. Из  кармана  у  барыги  извлекается
меченая купюра. Да еще под ультрафиолетовым облучателем  пальчики  и  деньги
светятся. Дальше народный суд,  а  сроки  по  этой  статье  серьезные.  Сбыт
доказан. Так бы все было и на этот раз. Но...
   - Не знаю, где она, - развел руками Рок, приблизившись к моей машине.
   - Она часто опаздывает? - спросил Асеев.
   - Обычно вовремя приходит.
   - И почему не пришла? - Асеев хмуро оглядел  Рока  многообещающим  взором
палача, прикидывающего, взять ли халтурку на дом.
   - Не пришла.
   - Вот тебе жетон, - я извлек из кармана  жетон.  -  Иди  и  звони.  Чтобы
Ворона была здесь.
   - Но...
   - Ты посмотри, сколько народу сдернул с места.  Сколько  бензина  нажгли.
Нам нужно сегодня взять Ворону. Чего непонятно?
   - Все понял, - вздохнул Рок и направился в сторону телефонной будки.
   Наша машина выставилась метрах в ста от стекляшки метро, на  площадке  за
трансформаторной будкой. Справа от  нас  магазин  "Фарфор".  А  за  нами  за
зеленью деревьев виден бетонный  куб  кинотеатра  "Комета"  -  ныне  злачное
место. Сколько себя помню, всегда там собиралась  шпана  этого  микрорайона.
Здесь они выясняли  отношения  -  кто  главнее,  знакомились  с  девчонками,
выворачивали друг у друга карманы. Ныне  в  кинотеатре  по  ночам  действует
дискотека "Пилот" и наркотиков там  -  просто  обожраться.  А  во  дворе  за
кинотеатром в шестнадцатиэтажном доме живет Ворона. Около этого дома  мы  ее
задерживали с наркотиками. Тогда она от нас откупилась, сдав барыгу с  пятью
граммами героина. И ушла на дно, решив, что с нами дружить  не  обязательно.
Значит, теперь сама стала "банковать" - героиновую точку открыла.
   - Почему Ворона не пришла? - зевнув, произнес я, глядя, как  Рок,  пинком
спровадив от телефона-автомата щупленького пацана, сам  занял  его  место  и
начал накручивать диск.
   - А, с этим болваном  связываться,  -  Асеев  махнул  рукой  и  устроился
поудобнее  на  сиденье,  прикрыл  глаза,  один  приоткрыл,  как  затаившийся
крокодил. Он никогда не расслаблялся, все сек и видел.
   - Все-таки палку он нам сделал, - сказал я. - И притон сдал.
   - Он же полностью отмороженный, - недовольно произнес Асеев. - Мы  с  ним
еще нахлебаемся.
   - Он что,  к  тебе  в  родственники  набивается?  Где  ты  в  этой  среде
информатора вменяемого найдешь?
   - Да уж...
   Зашуршала рация. И послышался голос Арнольда:
   - Терентий, ну что у нас там с клиентом?
   Я нажал на кнопку;.
   - Второй,  для  кого  правила  ведения  радиопереговоров  написаны?  Тебе
сколько повторять?
   - Ладно, не злобись.
   В эфире запрещено употреблять имена, фамилии. А можно в эфире употреблять
только позывные.
   - Пока задержка, - проинформировал я. - Сидите ждите. Понял?
   - Понял.
   - Отбой, - я положил рацию между сиденьями, чтобы не  бросалась  в  глаза
случайным прохожим.
   Рок с размаху шлепнул трубкой об аппарат и направился к нам.
   - Дозвонился? - угрожающе осведомился Асеев, искоса глядя на застывшего в
угодливой позе у машины Рока.
   - Не берет трубку! - завопил он. - Сука она! Ох, сука. Брать ее  надо.  И
мордой об стену. Она барыг много знает. Она все скажет. Я знаю,  как  мы  на
нее надавим. Надо...
   - Заглохни, - прикрикнул я. - Куда она могла деться?
   - Ну я не знаю.
   - А мы засветиться никак не могли? - спросил Асеев.
   - Маловероятно, - сказал я.
   - Может, она кого-то  подослала  обстановку  прощупать?  И  нас  с  Роком
засекли.
   - Вряд ли. Она же дура обычная. Ей не до конспирации, - отмахнулся  я.  -
Ждем еще пятнадцать минут, а потом снимаемся.
   Через пятнадцать минут, естественно, никто не появился.
   - В машину, - приказал я Року.
   Тот виновато, как сожравший  хозяйскую  сметану  кот,  бочком  пролез  на
заднее сиденье и заработал испепеляющий взор Асеева.
   - Раздавить бы тебя, мокрица, - произнес майор. Рок съежился.  Асеева  он
боится чем дальше, тем больше. Впрочем, не он один. Дядя  Ася,  как  удав  -
умеет вызывать страх и парализовывать волю. Оно  и  неудивительно,  учитывая
его боевую биографию.
   - Говорит Первый. Все. Снимаемся. На базу, - сказал я в рацию.
   - Второй понял.
   Я тронул машину. Выехал из-за трансформаторной  будки.  И  прикрикнул  на
Рока:
   - Пригнись. А то еще  кто  увидит  тебя  в  нашей  тачке.  Рок  калачиком
съежился на заднем сиденье. Да так и не встал, пока машина не остановилась у
управления. Рок просто заснул. Я растолкал его, и мы поднялись в кабинет.
   - Ну, что делать будем? - оглядел я своих подчиненных.
   - Кто как хочет, - заявил Галицын, - а я домой. У  меня  сегодня  теща  в
гостях. Жена сожрет, если меня хотя бы к полвосьмому не будет.
   - Во-во. И у меня... - начал Арнольд.
   - Что, тоже теща? - угрожающе спросил я.
   - Да нет. Свиданка у меня. С Катькой... - Он вдруг  задумался.  -  Или  с
Анютой. С кем же? Ох, пить  надо  меньше.  Я  уже  грамм  семьсот  опрокинул
позавчера, когда с кем-то из них договаривался. Так Анюта или Катька, а?
   Он вытащил записную книжку и начал перелистывать.
   - Э, вы чего разошлись-то? - осведомился я. - Нам сегодня задержание надо
сделать, кровь из носа. Иначе шеф устроит и тещу, и блины.
   - Терентий, ну я же договорился, -  взгляд  у  Арнольда  стал  еще  более
трогательным. - Але, - прокричал он в трубку. - Анютик. Как я? Высох весь. О
встрече мечтаю. О сегодняшней... Да... Да... Конечно...
   Он повесил трубку.
   - В точку попал. Все-таки Анюта. Так что... - Он развел руками.
   - Дезертиры поганые, - поморщился я и прикрикнул на Рока:
   - Чего застыл, как статуя? Звони!
   - Вороне? - осведомился Рок.
   - Вороне! Лисице! Хоть кому. Но чтобы сбыт у нас сегодня был.
   Рок сел названивать барыгам. Арнольд набирал номер на соседнем телефоне.
   - Наташа, это я, - Арнольд на сей раз звонил жене. - Я сегодня не приеду.
У нас - мероприятия... Партия героина должна  прийти  из  Таджикистана.  Нас
всех зарядили. Так что сегодня не жди. Целую, родная моя... Все, - он бухнул
трубку.
   - Во враль, - осуждающе покачал я головой.
   - Почему? - искренне удивился Арнольд. -  Я  ей  же  честно  сказал,  что
сегодня не буду... Все, пока. Мне еще в магазин.
   В результате остались мы втроем - я, Асеев и Рок. У дяди Аси черта  -  он
работает, как трактор, стоит лишь завести, без оглядки на тещу и  тестя,  на
жен и любовниц. У него  есть  некая  целеустремленность,  как  в  старину  у
рыцарей из Ордена Тамплиеров.
   - Лысый, "герыч" нужен, - тем временем увещевал по телефону  Рок.  -  Как
это нет? А чем же сам ширяешься?.. Ничем? Врешь, урюк! Мне  хотя  бы  чек...
Завтра? Мне сегодня надо!.. Урюк ты. Пока...
   Следующий звонок:
   - Пряник, мне "герыч" нужен... Тоже нет? Ах ты...
   Рок выходил из себя. Он чуть не  плакал.  Ему  нужно  было  уколоться,  а
колоться нечем. Надо было заработать. Он снова схватил  телефон  и  дрожащим
пальцем настучал номер.
   - Кому сейчас? - спросил я.
   - Опять Вороне, - Рок шмыгнул носом.  И  вдруг  заорал,  прижав  микрофон
ладонью:
   - Взяла, сволочь!
   Я перегнулся через стол и нажал на кнопку громкоговорителя.
   - Ворона, ты? - заорал Рок.
   - Нет, - огласил кабинет женский голос.
   - А это кто? - требовательным прокурорским тоном осведомился Рок.
   - Оксана! - на том конце провода визжали.
   - А чего орешь-то? Чего орешь, дура? Это Рок, понятно? Рок, говорю!
   - И чего?! , - Ворону давай!
   - Нет ее! - истерично завопили на том конце провода.
   - А где она?
   - Умерла!
   - Шутим, - угрожающе произнес Рок.
   - Я говорю - умерла! Почти умерла! Вон валяется! Дохнет!
   - Ух ты, а "герыч"? - заволновался Рок. - Она мне должна была!
   - Она умирает, понимаешь, козел?
   - За козла ответишь... "Скорую" ей вызывай.
   - Они ее не берут, - Оксана зарыдала. Явственно слышалось шмыганье носом.
- Она умрет!
   - Э, пусть скажет, где "гера", и потом откидывается.
   - Ты чего? - прошептал я. - Скажи, что сейчас приедешь.
   - Сейчас приеду, - пообещал Рок. - Откачаем Ворону. Не трясись, коза, все
будет путем...

***

   Мы с Асеевым остановились на лестнице между пятым и шестым этажами. А Рок
поднялся на шестой и начал названивать без остановки в квартиру.
   - Открывай, коза, серый волк пришел! -  заорал  он.  Дверь  медленно,  со
скрипом отворилась, будто открывавший ее был на последнем издыхании.
   - Ну, че тут? - Рок ворвался в квартиру. Дверь прикрыли.
   - Пошли, - кивнул я.
   Мы по стеночке подобрались к девятнадцатой квартире.
   Номерок был 61 - но не верь глазам своим. Просто "19"  приколотили  вверх
ногами. Обитатели  этой  квартиры  внимания  на  подобные  мелочи  сроду  не
обращали.
   - Э, Ворона, вставай! - послышалось из-за двери. - Действительно  хреново
ей... Откачивать надо.
   - У-у, -  послышался  вой  скорее  всего  Оксаны,  приятельницы  хозяйки.
Видимо, Воронова орать уже не могла.
   - Откачаем... "Геру" давай, что Ворона обещала.
   - Я не знаю где, - с вызовом, в котором легко читалась ложь,  воскликнула
Оксана.
   - Все ты знаешь, овца! Все знаешь. Ну...
   В квартире чем-то зашелестели, что-то ухнуло  -  будто  мешок  с  потолка
рухнул.
   - На, - воскликнула Оксана. - Больше нет.
   А нам больше и не надо. Сбытом считается и просто передача наркотика. Так
что Оксану можно уже упекать. Я распахнул дверь и приветливо произнес:
   - Привет, ласточка. Руки вверх. Отдел по наркотикам.
   -  У-у-й-а!  -  послышался  утробный  вой  из  глубины  самого   существа
коренастой, белобрысой, прыщавой девахи. Она  приткнулась  спиной  к  стене,
будто желая вдавиться в нее или в крайнем случае размазаться по ней.
   - Да не надрывайся, - Асеев встряхнул Оксану. - Где Ворона?
   - Та-ам, - она ткнула в сторону комнаты.
   Ворона - гражданка Воронова  Анастасия  Даниловна  -  с  момента  прошлой
встречи прилично изменилась. Была такая розовощекая пышечка. А теперь  стала
синещекой, и уже не пышечка. И кто ей даст восемнадцать лет?
   Она лежала на диване и хрипела.
   Асеев нагнулся над ней и осведомился:
   - Перебрала?
   - Ага, - закивала Оксана, размазывая ладонями по лицу струящиеся  ручьями
из глаз слезы.
   - Героин?
   - Ага.
   - Ты какого черта врача не вызвала? - спросил я.
   - Вызвала-а, - взвыла Оксана.
   - И что?
   - Бригада приехала-а... Настю осмотрели-и... Сто баксов запросили-и...
   - И? - Где я им сто баксов возьму? - Ты так и сказала?
   - Ага.
   - А врачи?
   - Обернулись и молча ушли.
   - Помирать оставили?
   - Ага-а.
   - А клятва Гипократа? - спросил я.
   - Чья клятва? - недоуменно посмотрела на  меня  Оксана,  решив,  что  это
какой-то модный прикол, которого она не знает.
   - Тот же героин, что и с притона на Приморской? - обернулся Асеев ко мне.
   - Черт знает, - пожал я плечами. - По-моему, просто передозировка.  Когда
она укололась? - спросил я Оксану.
   - Как этот, - она кивнула на Рока, - позвонил. Она укололась. И отлетела.
   - А ты не кололась?
   - Нет. Я с утра уже ширнулась.  Только  сидела,  воду  хлебала.  А  Настя
кольнулась, и я вижу - кончается.
   - А чего трубку не брала? - осведомился Асеев.
   - Телефон выключила.
   - Почему?
   - Звонков боялась.
   - С чего это?
   - Не знаю, - недоуменно протянула Оксана. Я присел рядом с Вороной.  Веки
ее подрагивали. Она хрипела. Я открыл  папку,  в  которой  имелся  небольшой
комплект лекарств на подобные случаи.  Бывало,  приходилось  уже  откачивать
людей в таких ситуациях. Я вколол болезной содержимое  одноразового  шприца.
Ох, наркоши, колятся ржавыми иглами, хватая гепатит и  иммунодефицит.  Пусть
хоть от милиции культуру медицинского обслуживания увидят. Но  все  равно  в
больницу надо.
   - Звони в "Скорую", - протянул я трубку.
   - Не хочу! - взвизгнула Оксана. - Я боюсь.
   - И их боишься?
   - Всех боюсь! Боюсь! - заорала Оксана. Получила подзатыльник от Асеева  и
тут же пришла в себя.
   - Звони, - велел я. Она набрала "03".
   - "Скорая". У меня подруга умирает! Да сделайте что-то!

***

   "Скорая" приехала через пятнадцать минут. Я стоял на лестничной  площадке
повыше и смотрел, как "синие халаты" - женщина  лет  тридцати,  медсестра  с
чемоданами - прошествовали в квартиру. У подъезда застыла машина  с  красным
крестом.
   Мы снова по стеночке подобрались к квартире. Оставалось только  приложить
ухо к двери и слышать весь спектакль.
   - Лекарства дорогие, сто долларов стоят, - слышался женский голос.
   Да, похоже, такса у них одна у всех.
   - Но нет денег! - это голос Оксаны.
   - На нет и суда нет, - спокойный, уверенный голос женщины-врача.
   Шаги приближаются к входной двери.
   - Ладно! - кричит Оксана. - Я найду деньги.
   - Так ищите.
   - Вот... Последние...
   Оксана врет. Это не ее последние деньги. Это мои последние деньги.
   - Ладно, - меняет гнев на милость врач. "Скорая" начинает заниматься тем,
чем и должна. Вороне вкатывают лекарства. Приводят в себя.
   - Будем госпитализировать? - спрашивает врач.
   - Ни в коем случае! - кричит Оксана.
   - Как хотите.
   Дверь  открылась.  Появилась  врач.  Я  всплеснул  руками   и,   искренне
улыбнувшись, произнес:
   - Ох, какие лица.
   Звать ее Эмма, работает она на третьей подстанции. Мы с ней сталкивались,
когда  сажали  Клистера  -  широко  известного  в  наркоманском  мире  врача
"Скорой". Те наркоманы, кому  сильно  хотелось  обдолбаться,  не  выходя  из
берлоги, звонили по "03" и требовали прислать двадцать  девятую  машину.  На
вызов и приезжала передвижная наркотическая лавка. И сам лавочник - Клистер.
У него всегда был широкий выбор наркотических  веществ  и  сильнодействующих
препаратов - тут тебе и тазепам, и эфедрин, и морфин, и даже героин. С  этим
джентльменским набором мы его взяли. А потом в шкафчике для его личных вещей
на подстанции нашли немерено "дури". Эмма тогда работала с ним в одну  смену
на другой машине. Мы ее допрашивали в  качестве  свидетеля.  Лицо  мое  она,
похоже, хорошо запомнила. Потому что побледнела  и  стала  такой,  будто  ее
обработали отбеливателем "Ас".
   - Эмма, я вас люблю. Я забыл это сказать вам в прошлый раз,  -  еще  шире
улыбнулся я.
   - Что? Кто вы такие? - начала она валять дурака,  пытаясь  прорваться  из
квартиры, но габариты у меня достаточные, чтобы закупорить проход  не  хуже,
чем пробка закупоривает горлышко бутылки от шампанского.
   - Не узнали? А я мечтал об этой встрече... Кстати, мои сто баксов не жгут
ваш синий халат?
   - Что? - воскликнула она.
   - Милиция, Эмма Владимировна. ОБНОН, - я обернулся и потребовал:
   - Понятые.
   Асеев приволок снизу двух опойного вида мужиков.
   - Наркоманы? - спросил алкаш, окидывая взором квартиру.
   - Они, - кивнул я.
   - И чего не живется? - поцокал языком алкаш. - Пили бы, как все люди...
   Дальше начинается изничтожение противника  -  правда,  только  моральное.
Эмма  качает  права.  Требует  отпустить,  поскольку  вся   линия   окажется
неприкрытой, и сердечники с травмированными умрут без ее помощи.
   - С такими врачами они быстрее умрут, - заверил  я  ее.  -  Чего  вкололи
девушке?
   - Обычное успокаивающее, - Эмма продемонстрировала ампулу.
   - Действительно, - пришлось мне согласиться. - А сто баксов за что?
   - Какие сто баксов? - искренне возмутилась врач.
   - С переписанными нами номерами.
   - Глупости.
   - Да? Оксана! - крикнул я и взял  у  девушки  диктофон,  на  который  был
записан разговор. - А это что?
   Квартиру огласил записанный на ленту  голос  торговавшейся  Эммы.  Это  -
нокаут. Женщина плачет. В таком состоянии ее и тащим в местное отделение.
   - Вы же готовы были оставить погибать человека, - вздохнул я,  когда  она
сидела напротив меня в отделении.
   - А они люди? - вдруг с яростью восклицает Эмма.
   - Вопрос дискуссионный, - кивнул я. - Но не странно, что менты откачивают
больного, тогда как врач оставляет его умирать?
   - Откачали? - зло воскликнула она. - Надолго? Она все равно скоро  умрет.
Они долго не живут.
   - Правильно, - кивнул я. - Убить, чтобы не мучалась.  Вам  надо  с  собой
цианистый калий в комплекте возить.
   - И возила бы, - с вызовом бросила Эмма. Пока идет оформление  материалов
- близится ночь. Ничего. Не  впервой  возвращаться,  когда  на  черном  небе
светит серебряная луна и волки в кустах на нее воют...
   Под колесами уплывало шоссе.  Я  резко  обгонял  редкие  машины.  Ночь  -
простор. Ни пробок, ни автобусов, ничего.
   - Черта с два тут дело будет, - сказал Асеев, потягиваясь.
   - Да, - согласился  я.  -  Местные  или  в  возбуждении  уголовного  дела
откажут, или прекратят его.
   - Что ты им вменишь? Вкололи лекарство из аптечки. Сто долларов взяли  ни
за что? Мошенничество можно притянуть за уши. Но маловероятно.
   - А что с Оксаной и Вороной делать? - спросил я.
   - Думаю, давать материалам ход нет смысла. Лучше на крючок  посадим.  Рок
же говорил, что она может знать, где покойный Бацилла брал порченый героин.
   - Кстати, не от этого ли героина Ворона чуть не скончалась?
   - Это вряд ли, - покачал головой Асеев. - Там симптомы были  другие.  Тут
обычная передоза.
   - Надо ковать железо, пока горячо. Давай к Вороне, - предложил я.
   - Час ночи.
   - Детское время. Ворона, наверное, уже очухалась. Дверь  открыла  Оксана.
Она посмотрела на нас, как на привидения.
   - Чего, спать собралась? - спросил я.
   - Ой, - всхлипнула она.
   - Не ойкай. Котомку лучше собирай, - Асеев  бесцеремонно  втолкнул  ее  в
большую комнату и бросил на  продавленное  кресло.  На  диване  лицом  вверх
лежала Ворона. - За героин.
   - Но я же...
   - Передала героин Року. Это сбыт. Тюрьма.
   - Но?
   - Что, неохота в тюрьму?
   - Неохота-а, - заныла она.
   - Помочь тебе? Тогда платить надо.
   - У меня нет денег.
   - Какие деньги, - встряхнул ее за шею Асеев. - Ты и Ворона  нам  по  гроб
жизни обязаны. Теперь будете делать, что мы говорим.
   - Стучать, что ли?
   - Откуда такие слова? Работать на нас... Я  наклонился  над  Вороной.  Ее
трясло. Она уже очухалась и смотрела в потолок, не обращая  внимания  ни  на
что.
   - Это Стрельцов, - сказал я. - Помнишь?
   Она скосила на меня глаз и жестянно произнесла:
   - Помню.
   - Ты где "геру" брала?
   - У Бациллы.
   - Бацилла откланялся. Нет его больше на этом свете.
   - Я знаю.
   - Как же ты без Бациллы? Загнешься же без героина.
   - Найду, - прошептала уверенно она.
   - Вместе искать будем...

***

   Только начни распускаться, только дай слабину - пойдет-поедет. Пусть  лег
я в три ночи, но в полседьмого, как только начал  звонить  будильник,  через
силу разлепил глаза, напрягся и  вскочил  с  кровати.  Потом  -  гимнастика,
полуторапудовые гири, душ. Все как всегда. Нужно быть в форме.
   Позавтракал я плотно. Это принцип - всегда брать что дают. Обеда, а то  и
ужина на нашей работе может не быть.
   Пока я завтракал, началась ежедневная битва. Арина пыталась поднять наших
чад, пятилетних близняшек Вовку и Аленку. С Вовкой договориться  еще  можно.
Он все-таки мужчина. А Аленка начала привычно скандалить:
   - Не хочу-у в садик.
   - А куда же ты хочешь? - спросила Арина.
   - Хочу к папке на работу-у!
   - Что за новости? - удивилась Арина.
   - А я тоже хо