ала?
   - Есть шкурный интерес.
   - Что-нибудь связанное с этим убийством? - Она сразу же стала  серьезной,
а я закатила глаза.
   - Уже знаешь?
   - Еще бы... Надеюсь, у тебя никаких проблем. Я тебе звонила...
   - Я переехала. А по поводу проблем...  господина  Акимова  убили  в  моей
квартире, так что проблемы есть, куда им деться. Я к тебе вот зачем.  У  вас
работает Наталья Никольская...
   - Работала, - поправила Люба. - Зачем она тебе?
   - У нее вышло две статьи по поводу некоего "Общества  любителей  Библии",
оно меня очень интересует, вот хотела поговорить.
   - Вряд ли это возможно. Видишь ли, Никольскую год назад  отсюда  выперли,
за это дело. - Люба выразительно щелкнула себя пальцем по  горлу.  -  Сейчас
она то ли бомжует, то ли вовсе отдала богу душу.
   Как видно, физиономия моя выглядела изумленной,  потому  что  Люба  сочла
необходимым пояснить:
   - Наталья эта была довольно  странной.  Преподавала  в  школе,  потом  от
безденежья на  рынке  торговала,  сюда  ее  кто-то  пристроил,  знаешь,  как
бывает... Писала маленькие заметки о том о сем и всех учила работать.
   В общем, не очень ее жаловали. Она считала,  что  это  от  зависти,  мол,
сидят здесь такие-сякие, без всякого толку, а вот она пришла  и  сразу  горы
свернет... Горы как стояли, так и по сию пору стоят, а она, должно  быть  от
досады, принялась закладывать. Правда, обещала  сенсацию  века.  Закончилось
все это весьма банально: прогулы, скандалы и увольнение. Вот такая невеселая
история.
   - Невеселая, - согласилась я. - Мне бы в ваш  архив  заглянуть,  почитать
эти самые статьи.
   - Ради бога, - кивнула Люба. - Пойдем. Кстати, я ведь устроилась на место
этой Никольской. Уволили ее год назад, но уже  при  мне  она  несколько  раз
приходила сюда, приносила какие-то  материалы.  Ужасно  неприятная  женщина,
такое впечатление, что  она  не  в  себе,  рассказывала  совершенно  нелепые
истории, к примеру, что за ней следят.
   - Следят? - переспросила я, сбиваясь с шага.
   - Да. Бред алкоголички. - Люба уверенно шла по коридору, и  мне  пришлось
догонять ее чуть ли не бегом.
   - А кто, по ее мнению, следил за ней?
   - Господи, Алка, о чем ты говоришь? Да она на человека-то не была похожа.
- Люба дождалась, когда я подойду вплотную, и зашептала на ухо:
   - Говорили, что она пьет, но боюсь, там было кое-что похуже. Как-то я  ее
встретила, жара страшная, а она в кофте с длинными  рукавами,  рядом  с  ней
парень, в свитере, по виду совершенно ненормальный. Она вдруг  бросилась  от
него, он схватил ее за шиворот, она вывернулась, кофта осталась у парня, а я
увидела ее руки: у нее вместо вен сплошной синяк.
   - Ты хочешь сказать, что она была наркоманкой?
   - Я не присутствовала при том, как она  кололась,  если  ты  об  этом,  -
нахмурилась Люба. - Но если б ты имела счастье видеть то, что видела я...  в
общем, если это не наркота, тогда я папа римский. Должна тебя  разочаровать,
сенсации ты в ее статьях не обнаружишь. Журналист она посредственный, старая
дева, которая считает, что мир настроен против нее. Вот и весь секрет.
   Через некоторое время я смогла убедиться в правоте ее слов: в статьях  не
было ничего сенсационного Первая даже  не  была  статьей,  скорее  заметкой.
Общие рассуждения  о  доверчивости  граждан  и  о  мошенниках  всех  рангов,
сетования, что русская православная церковь никак не препятствует тому,  что
всякие сомнительные общества, секты и тому подобное растут как грибы.  Через
неделю появилась еще одна статья, в  ней  к  прежним  сетованиям  добавилось
описание собрания "любителей", описание язвительное и даже злое. С  чувством
разочарования я прочитала последнюю строчку и задумалась.
   - Ну что? - заглянув через минуту в комнату, спросила Люба.
   - Ничего, - пожала я плечами.
   - Вот-вот. Я тебя предупреждала.
   - Можно узнать адрес этой Натальи? - все-таки поинтересовалась я.
   - Господи, да зачем тебе?
   - Я хочу с ней поговорить. Видишь ли, у меня, после того как я наведалась
в это "общество", тоже возникло чувство, что за мной следят.
   - Шутишь? - Теперь Люба выглядела встревоженной.
   - Нет, к сожалению. Адрес раздобудешь?
   - Конечно.
   Ольга все еще стояла возле окна, поджидая меня.
   - Не знаю, как вчера, - сказала она насмешливо, - а сегодня за нами никто
не следит. Конечно, я не Штирлиц, однако все глаза проглядела и хоть бы  что
подозрительное.
   - Идем, - позвала я, - надо прокатиться по одному адресу.
   По дороге я рассказала Ольге все, что узнала  о  Никольской  от  Любы,  и
передала содержание статей.
   - Ну и что? - выслушав меня, спросила Ольга. - Тебе не  кажется,  что  мы
тратим время впустую? Если Акимова  зарезала  мужа,  менты  в  конце  концов
докопаются. А при чем здесь эта церковь?
   - Общество, - поправила я.
   - Хорошо. Общество. При чем, скажи на милость?
   - Не знаю, - честно ответила я. - Вчера я здорово испугалась, потому  что
решила, что за мной следят, а я не люблю пугаться.
   - И по этой причине мы носимся по городу, вместо  того  чтобы  превратить
твою квартиру в нормальное человеческое жилище.
   - Ты сама вызвалась, - напомнила я.
   - Так я и не спорю. В твоей квартире обнаружили труп. Ты говоришь, что за
тобой следят. Естественно, я почувствовала беспокойство.
   - Улица Гагарина - это где-то рядом с цирком? - спросила я.
   - Сразу за площадью. Смею напомнить,  беседовать  с  наркоманами  то  еще
занятие и стоит больших нервов. Может, плюнем и поедем окна мыть?
   - Будешь ворчать, высажу на первой остановке.
   Улицу Гагарина мы нашли без труда, дом номер  пять  был  двухэтажным,  из
красного кирпича с симпатичным двориком. Мы вошли в единственный  подъезд  и
оказались в полной темноте.
   - Восьмая квартира наверху, - сказала Ольга,  и  мы  чуть  ли  не  ощупью
поднялись на второй этаж. Здесь падал свет от окна. Мы позвонили в  дверь  с
цифрой "восемь".
   Нам открыла женщина  лет  сорока  пяти,  высокая,  стройная,  с  короткой
стрижкой и внимательным  взглядом,  одетая  в  элегантный  костюм  молочного
цвета. Ее облик настолько не вязался с рассказами о наркоманке, что в первое
мгновение я растерялась.
   - Вам кого? - спросила женщина.
   - Извините, - промямлила я, - мы ищем Наталью Никольскую.
   - Зачем вам Наталья? - проявила интерес женщина,  кроме  интереса,  в  ее
голосе слышалось что-то похожее на испуг.
   - В двух словах не объяснишь, - пожала я плечами.  -  Так  где  ее  можно
найти?
   - Наташа умерла. Восемь месяцев назад.
   - Извините, - только и смогла сказать я, но тут влезла Ольга.
   - А вы кто будете Никольской, родственница?
   - Сестра.
   -  Отлично.  -  Чего  такого  отличного  нашла  Ольга,  я  не  знала,  но
порадовалась, что она взяла инициативу в свои руки. -  Вот  эта  девушка  из
газеты, - кивнула она на меня. - А я из прокуратуры. Вы не пугайтесь, у  нас
пара вопросов, надолго мы вас не задержим.
   Женщина покорно распахнула дверь, и мы вошли в крохотную прихожую.
   - Проходите, - заволновалась она. - Вот сюда, у меня только одна комната.
   Квартирка  была  такой  маленькой,  точно  ее  строили   для   лилипутов.
Комната-пенал с одним окном,  кухня,  больше  похожая  на  шкаф,  но  жилье,
несмотря на это, выглядело уютным. Хозяйка устроила нас в креслах и принесла
из кухни три чашки чая на подносе.
   - Вот, пожалуйста.
   За это время я смогла подготовить вступительную  речь  и  незамедлительно
начала ее.
   - Простите, как ваше имя?
   - Светлана Петровна.
   - Светлана Петровна, я пишу серию статей об "Обществе любителей  Библии",
есть у нас такое. Я узнала, что ваша сестра уже писала о нем.
   - Да. Я знаю, - кивнула хозяйка и совершенно спокойно сообщила:
   - Это они убили ее.
   - Кто? - где-то через минуту спросили мы в два голоса, придя  в  себя  от
изумления.
   - Эти ужасные люди. Это они погубили Наташу.
   - Вы сказали, ее убили? - нахмурилась Ольга с видом прокурора.
   - Конечно, это было убийство. Я уверена.
   - Вы уверены? - не отступала подружка, подчеркнув слово "вы".
   - Доказательств у меня нет, - вздохнула Светлана Петровна.  -  Откровенно
говоря, поначалу я сама думала, что Наташа  все  выдумывает.  Видите  ли,  я
старше ее на пять лет, у меня семья, свои  заботы,  с  сестрой  мы  виделись
редко. Все больше по  праздникам.  Однажды  она  пришла  и  рассказала,  что
занимается журналистским расследованием. Речь шла об  этом  самом  обществе.
Деталей я не помню, но сестра говорила, что будет нечто сенсационное. Месяца
три  мы  не  виделись,  и  за  это  время  она   очень   изменилась.   Стала
раздражительной, нервной. Жаловалась на  головную  боль,  говорила,  что  ее
мучают кошмары, что за ней следят. Я пыталась выяснить, в чем дело,  но  она
ответила: не хочу тебя впутывать.  А  потом  Наташа  встретилась  с  молодым
человеком. Он был на четырнадцать лет моложе сестры, красивый,  обаятельный,
она просто по нему с ума сходила. Конечно, он бросил ее, и она...  в  общем,
произошел срыв, она не была сильным человеком... Он  возвращался,  уходил...
Это был какой-то кошмар.  Она  лишилась  работы,  жила  на  какие-то  крохи,
которые я ей давала. Когда он ее окончательно оставил, она словно обезумела,
говорила, что его нарочно подослали... Иногда она была совершенно не в себе.
За несколько дней до гибели она приезжала ко  мне,  сказала,  что  пойдет  в
прокуратуру, что у нее достаточно  материалов,  даже  показала  мне  зеленую
книжечку, что-то вроде "ежедневника", и твердила при этом: "Он  мне  за  все
заплатит". Я попыталась поговорить с ней, но все напрасно. А через несколько
дней мне позвонили соседи. Наташу  обнаружили  мертвой,  вот  в  этой  самой
комнате.
   - Отчего она умерла? - тихо спросила я.
   - От передозировки. Она уже  некоторое  время  употребляла  наркотики.  Я
знала об этом, но ничего не могла поделать.
   - Ясно, - вздохнула Ольга.
   - Я понимаю, что вы подумали, - краем губ улыбнулась Светлана Петровна. -
Дело вот в чем: я перерыла всю квартиру, но ежедневника не нашла. Моя сестра
действительно собиралась в прокуратуру. У меня даже сохранилась бумажка, там
написано, к кому. - Светлана Петровна торопливо поднялась и достала из шкафа
листок бумаги. - Вот, пятница с 8.00 до 17.00. Акимов Валерий  Федорович.  -
Не знаю, как я не грохнулась в обморок. Ольга же с непроницаемой физиономией
повертела в руках листок  и  вернула  его  женщине.  -  Пятница,  видите?  -
спросила та. - А Наташа погибла в четверг.
   - А этот парень, где он был, когда умерла ваша сестра?
   - Он в это время находился в Москве. У него нашлись свидетели. Он сказал,
что Наташа совершенно потеряла контроль над  собой,  что  с  ней  невозможно
стало общаться.
   - Так кто же ее убил? - со вздохом поинтересовалась Ольга.
   Светлана Петровна испуганно пожала плечами:
   - Я просто подумала: а что, если Наташа действительно... и  ее  убрали...
ведь ежедневник пропал, и прокуратура... Я говорила в милиции, но меня никто
не слушал. Знаете, это квартира наших  родителей,  я  переехала  сюда  после
гибели Наташи, когда сын женился. Иногда мне кажется,  что  она  рядом...  я
чувствую ее, даже разговариваю с нею. Если бы я могла понять, что  произошло
в тот день... - Она замолчала, и мы молчали, чай остыл, встать и  уйти  было
трудно, а находиться здесь не было никаких  сил.  Наконец  Ольга  решительно
поднялась.
   - Извините нас, Светлана Петровна, - сказала она, направившись к  выходу,
и потянула меня за рукав.
   - Но вы ведь не просто так приходили, ведь что-то...
   - Извините, - пробормотала я.
   Оказавшись на улице, я почувствовала огромное облегчение, сунула  руки  в
карманы плаща и подставила лицо холодному ветру.
   - Она хотела увидеться с Акимовым, - сказала я тихо.
   - Знаю, о чем ты думаешь, - скривилась Ольга. - Все очень занятно и  даже
страшненько на первый взгляд. Только давай не будем фантазировать.  А  факты
таковы: бумажка с именем Акимова  сущая  ерунда.  Просто  в  ту  пятницу  он
дежурил, дежурный прокурор принимает граждан по личным вопросам.
   Возможно,  она  действительно  хотела  идти  в  прокуратуру,  вот  только
любопытно, с чем? Зеленая книжечка с  какими-то  записями,  которая  исчезла
после ее смерти. Возможно, в ней были любовные стихи, а возможно,  компромат
на весь белый свет, наркоманы  -  те  же  психи  и  на  многое  способны.  В
реальности все проще: немолодая уже баба втюрилась в парня  на  четырнадцать
лет моложе себя. Очень возможно, что к наркоте ее  приохотил  он.  На  зелье
нужны деньги, а у нее дела шли неважнецки. Парень слинял, а для нее это хуже
смерти. Возвращался он скорее всего,  когда  у  Натальи  появлялись  деньги,
такое случалось все реже. Обида,  злость.  Кругом  враги.  Обычная  история.
Любимый тоже враг, потому что бросил. Заметь, сестре она  так  ничего  и  не
рассказала. В милицию не обратилась. Выходит, не с чем было обращаться и  не
о чем рассказывать.
   - А что, если она хотела встретиться именно с  Акимовым  по  той  простой
причине, что его жена тоже состояла в "обществе"?
   - Это еще доказать надо: может,  твоя  Виноградова  все  выдумала.  Алка,
поверь, мы пустышку тянем. Да, есть "общество" с  дурацким  названием,  есть
история, вроде бы зловещая. Но к тому, что произошло в твоей  квартире,  это
Никакого отношения не имеет. Либо Акимова зарезала жена, либо... черт  знает
кто. Поехали окна мыть.
   Конечно, Ольга права, я размышляла об этом  на  следующий  день,  сидя  с
чашкой кофе. Несмотря на конец сентября, утро выдалось  солнечным.  Хотелось
распахнуть окна настежь, а еще смеяться без  причины,  хотя  смешно  мне  не
было. Окно распахивать я не стала: ночью подморозило, мокрая трава  блестела
на солнце. Я поднялась и решила вынести на помойку коробки, сложенные  возле
двери. Коробок было много, и  спускаться  мне  пришлось  раза  три.  В  свой
последний поход я столкнулась  с  женщиной,  которая  на  днях  приходила  к
соседке. Кажется, она говорила, что доводится Лене теткой.
   - Здравствуйте, - сказала она. - Ленка не появлялась?
   - Я ее не видела.
   - Куда же она делась? А вдруг в больницу попала? Машиной сшибло? И где ее
искать? С ума сойдешь. - Женщина вошла в подъезд, а я  со  своими  коробками
устремилась к помойке. На обратном пути  я  догнала  ее  на  площадке  между
вторым и третьим этажами. - Астма  у  меня,  -  пояснила  она,  опираясь  на
перила.
   - Вам помочь? - предложила я, ощущая некоторую неловкость.
   - Дойду.
   Хлопнув  дверью,  я  прошлась  по  квартире,  высматривая,  нет  ли   еще
чего-нибудь такого, что следует выбросить. Убедившись, что  очередной  поход
отменяется,  я   сняла   кроссовки,   сбросила   куртку   и   тут   услышала
душераздирающий  крик.  На  меня  вроде  бы  столбняк   напал,   я   стояла,
привалившись к  стене.  Сердце  билось  где-то  возле  горла.  Потом,  точно
опомнившись, я выскочила на лестничную клетку.
   Дверь в соседнюю квартиру, где жила неведомая мне Лена, была  приоткрыта.
Крик несомненно доносился оттуда. Со  второго  этажа  торопливо  поднимались
соседи, женщина и мужчина.
   - Что случилось? -  спросила  женщина.  Я  испуганно  пожала  плечами.  В
квартиру мы вошли все вместе. Прямо на полу возле кухни сидела Ленина тетка,
закрыв глаза и прижимая руку к груди. Услышав шум, она повернулась к нам и с
трудом вымолвила, кивнув на дверь ванной:
   - Там...
   Мужчина распахнул дверь, и у всех разом вырвался сдавленный стон.  Ванная
была заполнена водой какого-то  грязно-коричневого  цвета,  над  ней  нелепо
торчала голова девушки со спутанными  волосами  и  совершенно  серым  лицом.
Глаза закрыты, рот разинут в жутком оскале. На плиточном полу  с  желтыми  и
серыми квадратами лежал кухонный нож, огромный и  заляпанный  кровью.  Стены
вокруг качнулись, потом быстро-быстро завертелись перед моими глазами.
   - Закрой дверь, - крикнул кто-то. Дверь в ванную в самом деле закрыли,  а
я смогла отдышаться.  Через  пятнадцать  минут  приехали  вызванные  соседом
"Скорая" и милиция. "Скорая" предназначалась Лениной тетке, сама  Лена  была
мертва к этому моменту уже несколько дней.
   Я с трудом добралась до своего дивана, отказавшись от медицинской помощи,
и вскоре пожалела об этом. Голову точно стянуло  стальным  обручем.  Услышав
шум в подъезде, заставила себя подняться и вышла из квартиры. На  лестничной
клетке толпились жильцы. Молоденький милиционер  в  лихо  заломленной  набок
фуражке пытался уговорить граждан разойтись. Его никто  не  слушал.  Заметив
меня, парень посуровел и сказал:
   - Никуда не отлучайтесь, с вами хотят поговорить.
   Соседи, вместе со мной обнаружившие труп, все еще находились  в  квартире
убитой. Тетку Лены увезла "Скорая". Я слово в слово  повторила  то,  что  до
меня рассказала женщина,  которую  звали  Анна  Семеновна.  Потом  подписала
какую-то бумагу, прочитав ее, но так и не  уразумев,  что  там  написано,  и
вернулась к себе. Головная боль не проходила. Я легла, завернулась в плед  и
попробовала уснуть. Увиденное недавно стояло перед глазами, я ни  о  чем  не
могла думать, и сон не шел. Где-то через час шум на лестничной клетке  стих,
и привычную тишину время от времени нарушали лишь хлопки подъездной двери.
   Зазвонил телефон, я не хотела снимать трубку, но потом подумала, что  это
могут быть из милиции, и протянула руку. Звонила Ольга.
   - Чем занимаешься? - спросила она весело.
   -  Давала  показания.  Умерла  моя  соседка,  Лена,  из  тридцать  первой
квартиры. Мы нашли ее в ванной.
   - Кто это мы? - растерялась Ольга. - И что она делала в ванной?
   - Не знаю. Пришла ее тетка. Я услышала крик. Мы вошли в квартиру, а  Лена
лежала в ванной...
   - У тебя что, истерика? - всполошилась Ольга. - Я сейчас приеду.  -  А  я
поняла, что не в состоянии находиться одна в квартире, торопливо  оделась  и
вышла на улицу. Ольга приехала на такси, я встретила ее возле арки.
   - О господи, - пробормотала она. - Ты себя в зеркале видела? Краше в гроб
кладут. Поехали ко мне. Я звонила Славику, он разузнает, в чем  тут  дело...
Славик объявился ближе к вечеру, заскочил  домой  перекусить,  посмотрел  на
меня и покачал головой.
   - Лучше б ты эту квартиру не покупала. Просто невезение какое-то...
   - Что с девушкой? - перебила мужа Ольга.
   - С этой Леной? Типичный случай самоубийства. Девица влезла  в  ванную  и
вскрыла вены на руках и ногах. Наверняка из-за большой любви, а может, из-за
общего невезения. По мнению родной тетки, с головой у нее не  в  порядке,  а
осенью, как и весной, у психов  обострение.  Листья  падают,  жизнь  уходит,
ждать  от  нее  нечего,  и  единственный  выход  -   кромсать   вены.   Одно
настораживает, - вдруг посерьезнел  Слава.  -  Девушка  Лена  пролежала  там
несколько дней,  точнее,  со  среды.  А  еще  точнее  будет  известно  после
вскрытия. - Мы с Ольгой переглянулись.
   - Лена покончила с собой в день, когда убили Акимова? - пролепетала я.
   -  Похоже  на  то.  Сразу  появляется  желание  как-то  связать  эти  два
происшествия. Скажу откровенно, у некоторых оно уже появилось.
   - Каким образом связать? - нахмурилась Ольга. - Лена дважды пырнула ножом
Акимова, затем с перепугу вскрыла себе вены?
   - А почему нет? - немного обидевшись на  Ольгин  язвительный  тон,  пожал
плечами Славик. - Я знаю  случаи  и  позатейливее.  Пацан  завалил  экзамен,
вернулся домой, поджег квартиру,  чтоб,  значит,  родители  не  очень  из-за
двойки переживали. Могу еще предложить несколько историй  на  выбор.  Полный
бред, но люди иногда склонны совершать идиотские поступки.
   - Зачем ей убивать Акимова? - вздохнула я.
   - А как вам такая версия: девчонка видела убийцу Акимова, и в ней созрело
желание вскрыть себе вены. Или не созрело.
   - Ты хочешь сказать, что это могло быть убийство?
   - Я ничего не хочу сказать. Без меня есть умные головы, которые  во  всем
этом разберутся. Слушай, Алка, может, тебе у нас пожить? У тебя н