Сергеевич  -  надо  сказать,
впервые за то время, что я жила здесь.
   - Доброе утро, - улыбнулся он, не как обычно, краешком губ,  а  широко  и
вроде бы даже счастливо.
   - Случилось что-нибудь? - спросила я, натягивая одеяло до подбородка.
   - В общем, да... Мы едем к вашему мужу.
   - Сегодня? - Голос мой дрогнул.
   - Через полтора  часа.  Надеюсь,  этого  времени  вам  хватит  на  сборы.
Помните, что я говорил о косметике... Жду  в  гостиной.  -  Он  развернулся,
чтобы уйти, а я позвала испуганно:
   - Кирилл Сергеевич...
   - Не волнуйтесь, у вас все получится. И не забудьте:  вы  теперь  Полина,
Полли - ей так больше нравится.
   Он вышел, а я некоторое время лежала, глядя в потолок, затем  отправилась
в ванную. Вернувшись оттуда, обнаружила на кровати два чемодана с  поднятыми
крышками,  в   обоих   была   женская   одежда.   Покопавшись   немного,   я
констатировала,  что  со  вкусом  у  Полины  проблемы:  много   дорогого   и
совершенно, с моей точки  зрения,  бесполезного  тряпья.  Я  выбрала  легкий
костюм, белый в черный горошек, приготовила плащ (с утра  было  пасмурно)  и
устроилась перед зеркалом.
   Расчесалась, нанесла на лицо макияж, потом щелкнула замками чемоданов  и,
прихватив плащ, спустилась вниз (чемоданы я оставила в комнате,  не  хватает
только самой их таскать, когда в доме двое мужчин).
   Кирилл Сергеевич ждал в гостиной, сидя в  кресле  перед  телевизором.  Он
критически оглядел меня с ног до головы и удовлетворенно кивнул.
   - Отлично. По дороге заедем в парикмахерскую, и тогда вас родная мать  не
различит. - Он как-то странно хихикнул, выключил телевизор и позвал:
   - Иван.
   Тот незамедлительно появился с чемоданами в руках.  Возле  крыльца  стоял
"Мерседес" черного цвета. Загрузив чемоданы в багажник, Иван сел за руль,  а
мы с Кириллом Сергеевичем устроились  сзади.  Я  сцепила  пальцы,  чтобы  не
видеть, как они дрожат.
   - Волнуетесь? - Кирилл Сергеевич коснулся рукой моих ладоней  и  легонько
их сжал.
   - Волнуюсь, - зло ответила я.
   - Все будет хорошо. Вот увидите. Почему-то я в этом сильно сомневалась.
   Дом, где жил мой мнимый супруг, находился в центре города. С проспекта мы
свернули на улицу поменьше, я успела прочитать название:  Покровская.  Слева
промелькнуло здание банка, затем  школа  и  несколько  жилых  домов.  Дорога
вывела нас к церковной  ограде,  мы,  следуя  вдоль  нее,  свернули  налево.
Местность здесь холмистая,  дорога  спускалась  вниз,  в  сторону  реки,  мы
оказались в тихом переулке  и  притормозили  возле  металлических  ворот.  В
переулке стоял  только  один  дом,  до  центральной  улицы  несколько  минут
прогулочным шагом, но ощущение было, что мы где-то за  городом.  Церковь  на
холме, прямо под нами еще одна  улица,  но,  чтобы  попасть  на  нее,  нужно
сделать приличный крюк, и никакого жилья по соседству. Огромный дом  фасадом
на церковь был обнесен высокой оградой из красного кирпича. Чугунные ворота,
рядом калитка с переговорным устройством.
   Иван посигналил, ворота открылись, и мы въехали во двор. Теперь  дом  был
хорошо виден и поражал не только размерами, но и архитектурой. Должно  быть,
проектировал его сумасшедший: прямоугольная башня в центре и две круглые  по
бокам соединены между собой  двухэтажными  строениями  с  высокими  покатыми
крышами. В целом сооружение напоминало  европейский  замок  эпохи  крестовых
походов или тюрьму. Тюрьму почему-то больше. Сходство  подчеркивали  тяжелые
ставни на окнах и решетки в узких бойницах боковых башен.  Окна  центральной
башни были стрельчатыми, с зеркальными стеклами. Хозяин - оригинал, но  одно
несомненно: здесь не просто большие деньги, это чертово сооружение  обошлось
владельцу в сумасшедшую сумму.
   Мои размышления прервало появление собак: три добермана  с  громким  лаем
выскочили  из-за  ближайшей  башни,  я  испуганно  посмотрела   на   Кирилла
Сергеевича, а он торопливо сказал:
   - Не беспокойтесь, собаки здесь недавно...  Вслед  за  собаками  появился
высокий светловолосый парень в джинсах и черной водолазке.  Он  кивнул  нам,
отогнал собак, и мы вышли из "Мерседеса". На ногах я едва стояла,  и  первый
шаг мне дался с большим трудом.
   - Не волнуйтесь, - шепнул Кирилл  Сергеевич.  -  Все  просто  отлично.  И
помните: вы у себя...
   Парень распахнул широкую дубовую дверь и первым вошел в дом. Мы оказались
в огромном холле. Узкие окна-бойницы с решетками, несмотря на весенний день,
почти не давали света, бронзовые бра терялись на стенах из красного кирпича,
так что холл выглядел невероятно мрачным.
   - Алексей Петрович в библиотеке, - сказал  наш  провожатый,  и  мы  стали
подниматься по лестнице, затем прошли длинным  темным  переходом  с  низкими
сводами и оказались в центральной башне.
   Если я ничего не напутала  с  планом,  библиотека  находилась  на  втором
этаже.
   Парень распахнул перед нами дверь, и мы вошли в огромную комнату с  двумя
стрельчатыми окнами. Три стены комнаты были заняты книжными полками от  пола
до самого потолка. Я пробежалась  взглядом  по  корешкам  книг  и  не  сразу
обратила внимание на хозяина: он сидел в кресле рядом с  журнальным  столом,
заваленным газетами. На столе горела  лампа:  несмотря  на  время  суток,  в
библиотеке было темно, по крайней мере для того, чтобы читать.
   - Добрый день, Алексей Петрович, - сказал Кирилл. Парень как-то незаметно
исчез, а я, вспомнив инструкции, села в кресло,  закинула  ногу  на  ногу  и
закурила, не глядя на предполагаемого мужа. Зато он смотрел  на  меня  очень
пристально.
   Я здорово нервничала, боясь, что он заметил,  как  у  меня  дрожат  руки,
дважды чиркнула зажигалкой без всякого толку и с остервенением запустила  ею
в стену напротив.
   - Черт...
   - Здравствуй, Полли, - сказал Алексей Петрович. Голос звучал тихо, в  нем
слышались странные просительные интонации. Он помедлил и добавил виновато:
   - Извини, что не вышел тебя встречать.
   -  Как-нибудь  переживу,  -  огрызнулась  я,  Он  замолчал,   по-прежнему
приглядываясь, а я возвысила голос:
   - Кто-нибудь даст мне наконец прикурить?
   Кирилл Сергеевич торопливо чиркнул зажигалкой, а потом отошел  к  окну  и
замер спиной к нам.
   - Я очень рад, что ты вернулась, дорогая, - сказал Алексей Петрович.
   - В самом деле? А вот я не очень. Меня тошнит от этого дома. Вроде  бы  я
уже говорила об этом? Нет? Так вот: меня тошнит от этого дома, и я ничуть не
рада,  что  вернулась.  Но  раз  уж  мне  все-таки  пришлось  вернуться,   я
рассчитываю на то, что меня оставят в покое... - Я  поднялась  с  намерением
покинуть библиотеку,  Алексей  Петрович  попытался  приподняться  в  кресле,
вскрикнул:
   "Полли" - и вдруг рухнул на пол. Кирилл бросился к нему, а  я  замерла  с
открытым ртом, потому что  только  сейчас  сообразила:  человек,  сидящий  в
кресле с закутанными в плед ногами, был инвалидом и не мог передвигаться без
посторонней помощи. Кирилл Сергеевич усадил его в кресло, поправил  плед  на
коленях и сказал тихо: . , -Успокойся, Алексей, прошу тебя. Она  здесь,  это
главное, поверь, все образуется...
   - В самом деле, к чему такие волнения? - сказала я, плюхнувшись обратно в
кресло и изо всех сил стараясь скрыть охватившее меня  замешательство.  -  В
этом доме найдется выпить? - спросила я.
   Выпивка была необходима  для  того,  чтобы  справиться.  с  волнением,  а
главное - выиграть время. Кирилл  Сергеевич  подошел  к  резному  столику  в
глубине библиотеки, на котором стояли несколько бутылок, налил коньяка в два
стакана, вопросительно посмотрел на Алексея Петровича - тот покачал головой,
и Кирилл  направился  ко  мне,  на  некоторое  время  заслонив  собой  моего
предполагаемого мужа. Воспользовавшись  этим,  я  одарила  своего  сообщника
таким взглядом, что он поспешно отвел глаза и даже не  рискнул  приблизиться
вплотную, протянул коньяк и отступил.
   - Ты хорошо выглядишь, - сказал Алексей Петрович, по-прежнему  пристально
глядя на меня. - Гораздо лучше, чем перед отъездом. Путешествие  пошло  тебе
на пользу.
   - Мне обязательно выслушивать всякие глупости или я могу пойти к  себе  и
отдохнуть? - скривила я губы.
   - Извини, я должен был подумать об этом.  -  Алексей  Петрович  попытался
приподняться, Кирилл ухватил его за плечо, сдерживая порыв, а он попросил:
   - Пожалуйста, подойди ко мне.
   Я поднялась и нерешительно замерла  возле  кресла.  Кирилл,  настороженно
следя за мной, едва заметно кивнул, и я сделала шаг, потом второй... В конце
концов, мне ничего не оставалось, как подойти к нему, хотя это и не  входило
в мои планы. Сердце учащенно забилось, а я вдруг подумала испуганно: "Он все
понял". Сейчас я выйду на свет, падающий от окна, и он убедится в подмене...
   "Ну и черт с ним, - решила я неожиданно зло. -  Пусть  Кирилл  объясняет,
что это за дурацкий маскарад. Мне он точно не по душе".
   Теперь я стояла вплотную к креслу. Алексей Петрович взял  мою  руку,  при
этом глядя мне в глаза, легонько сжал ее, а потом поцеловал.
   - Я очень рад, что ты вернулась... может быть...  может  быть,  пообедаем
вместе? Как в старые добрые времена? - собрался он с силами.
   - Посмотрим, - нахмурилась я, освобождая руку,  и  торопливо  зашагала  к
двери. Меня слегка покачивало, и я всерьез опасалась упасть  в  обморок,  но
библиотеку все же покинула благополучно и смогла перевести дух.
   Кирилл остался с Алексеем Петровичем, а  я  огляделась:  длинный  мрачный
коридор  был  пуст.  Постояв  с  минуту  и   успокоившись,   я   попробовала
сориентироваться и отправилась коридором в левую башню, где  находилась  моя
предполагаемая комната.
   В доме было до того тихо, что шаги звучали так, точно двигалась  я  не  в
жилом помещении, а в огромном погребе. "У моего  муженька  не  все  дома,  -
решила я к концу пути. - Надо быть психом, чтобы  построить  этот  замок,  и
трижды психом, чтобы в нем жить".
   В комнату вела двустворчатая дубовая дверь.  Я  распахнула  ее,  вошла  в
просторное помещение без углов с тремя узкими окнами, забранными  решетками,
и присвистнула.  Комната  была  битком  набита  дорогой  испанской  мебелью:
огромная кровать с розовым балдахином, комод с круглыми  блестящими  боками,
бюро у окна с роскошным позолоченным подсвечником, зеркало в  черной  резной
раме, две тахты на гнутых ножках,  пяток  стульев  в  стиле  ампир,  тяжелые
портьеры цвета спелой сливы  и  серо-голубой  ковер  на  полу.  Несмотря  на
огромные деньги, вложенные во все  это  добро,  комната  выглядела  тюремной
камерой. Дело было даже не в решетках на окнах, а в  общем  духе  комнаты  -
мрачном и вызывающем стойкое неприятие. Плотно  закрыв  дверь,  я  прошла  и
внимательно все осмотрела: ни одной книги, журнала или клочка газеты. В бюро
стопка бумаг и дорогой офисный набор.  Ни  записной  книжки,  ни  писем,  ни
открытки к празднику, никаких фотографий, милых безделушек и прочей  чепухи,
которыми всегда полны комнаты женщин, к тому же богатых женщин -  а  Полина,
безусловно, была одной из них.
   Я открыла дверь слева и оказалась в  гардеробной:  десяток  платьев,  две
шубы в чехлах, шляпные коробки, на полке внизу туфли  разных  цветов.  Туфли
совершенно новые, такое впечатление, что их  ни  разу  не  надевали.  А  вот
платья носили, это было заметно, хоть и содержались они в безупречном виде.
   Еще одна дверь вела в ванную. Множество зеркал  отразили  мое  изумленное
лицо: такого видеть мне еще не приходилось. Огромная круглая  ванна,  больше
похожая на бассейн, душ, белый пушистый ковер  на  полу,  стены,  отделанные
зеркалами с позолотой и мрамором. Не удержавшись, я покачала головой. Может,
стоит залезть в ванну перед тем, как покинуть дом,  если  уж  такое  счастье
привалило? Ухмыляясь, я вернулась в  комнату.  Задержалась  перед  туалетным
столиком - косметики килограмм десять, не меньше. Очень дорогая  тюрьма,  но
все-таки тюрьма. Полина сбежала отсюда, и я не могла  ее  осуждать  за  это,
хотя встреча с Алексеем Петровичем далась мне нелегко, сама я вряд  ли  была
бы способна бросить человека в его положении. Впрочем, не удивлюсь,  если  у
нее имелась веская причина сделать  это.  Я  знала  Полину  только  со  слов
Кирилла  Сергеевича,  ничего  в  комнате  не  указывало  на  особенности  ее
характера, так что я скорее всего покину этот мрачный дом, так  и  не  узнав
разгадки. Что меня, честно говоря, не очень огорчит, хоть  я  от  природы  и
любопытна, но уж больно здесь жутковато...
   Я села в кресло напротив огромного телевизора "Сони",  включила  его,  но
тут же вновь нажала кнопку пульта, с усмешкой подумав, что  телевизор  здесь
выглядит инородным телом. Сложив на груди руки и  прикрыв  глаза,  я  ждала,
когда за мной явится Иван и я покину эту комфортабельную тюрьму.
   Примерно через час дверь без стука открылась, и вошел Кирилл Сергеевич. Я
с удивлением посмотрела на него: первоначальный план визита не предполагал.
   Кирилл должен был получить свои деньги и отбыть восвояси, а Иван  вывести
меня незаметно черным ходом.
   - Что-нибудь случилось? - спросила я, торопливо поднимаясь ему навстречу.
   - Все в порядке. Вы были бесподобны. Признаться,  я  очень  волновался...
как оказалось, зря.
   - Тогда почему вы здесь? - Я вдруг испугалась, точно Кирилл Сергеевич был
вестником несчастья. - Вы получили деньги?
   - Видите ли...
   - Вы получили деньги? - резко  перебила  я,  вцепившись  рукой  в  спинку
кресла.
   - Нет, - спокойно ответил он. - Пока нет. Для этого необходимо время.
   Прошу вас, сядьте.
   - Ничего не желаю слушать. - Я  облизнула  губы,  пытаясь  справиться  со
страхом и раздражением, вздохнула и продолжила:
   - Почему вы ничего не сказали мне о том, что он инвалид?
   - А что бы это изменило? - поднял брови Кирилл Сергеевич.
   - Что значит "изменило"? - разозлилась я. -  Мне  отвратительна  мысль  о
том, что...
   - Разумеется, - он усмехнулся, а потом, по  обыкновению,  хихикнул,  надо
сказать вышло довольно подло. - Вы готовы облапошить здорового  человека,  а
инвалида вам совесть не позволяет.
   - Моя совесть - моя забота, - огрызнулась я: он был прав, и это буквально
доводило до бешенства. - Но предупредить вы были обязаны.
   - Извините, - ответил он миролюбиво. - Ваш муж...  то  есть  муж  Полины,
инвалид,  уже  несколько  месяцев  он  не  в  состоянии  передвигаться   без
посторонней помощи. Это одна из причин, почему Полина покинула его.
   - А другие причины?
   - Какая разница? - пожал Кирилл плечами,  прошелся  по  комнате  и  вдруг
спросил:
   - Вам здесь нравится?
   - Разумеется, нет.
   - В самом деле? - Он вроде бы удивился. - Почему "разумеется"?
   - Потому что это не дом, а склеп какой-то. А комната здорово смахивает на
тюрьму.
   - Очень жаль, - он искренне огорчился, - потому что вам  придется  пожить
здесь  некоторое  время.  Впрочем,  вы  можете  переделать  ее   по   своему
усмотрению, сменить мебель...
   - Что? - пролепетала я. - Что вы сказали?
   - Я сказал, вы можете  сменить  мебель  или  подобрать  для  себя  другое
помещение...
   - Не валяйте дурака, что вы сказали? Мне придется пожить здесь?
   - Да. Некоторое время.
   - Послушайте, вы спятили, - теряя твердость,  залепетала  я.  -  В  конце
концов, мы так не договаривались.
   - Кое-что изменилось. Вам придется провести здесь неделю-другую.
   - Вы точно спятили, - опускаясь в кресло, пробормотала я.
   - Нет, я  не  спятил.  И,  честно  говоря,  не  понимаю,  почему  вы  так
убиваетесь. Рассматривайте это как небольшой отдых в пансионате.
   - Идите к черту, - твердо заявила я, встала и направилась к  двери.  -  Я
ухожу. - Я толкнула дверь и увидела Ивана. Он стоял, сунув  руки  в  карманы
замшевой куртки, и исподлобья наблюдал за мной. - Отлично, - я засмеялась. -
Вы намерены держать меня здесь силой? По-моему, не  очень  удачная  идея.  В
конце концов, я просто расскажу о вашей милой  шутке  своему...  супругу.  В
этом случае вы сможете получить свои деньги?
   - Боюсь, что не могу вам этого  позволить,  -  вкрадчиво  заметил  Кирилл
Сергеевич.
   В то же мгновение Иван ухватил меня за волосы и ударил коленом в живот, я
охнула, согнувшись пополам, а он втащил  меня,  точно  мешок,  в  комнату  и
закрыл дверь. Я пыталась отдышаться, а Кирилл Сергеевич неторопливо подошел,
наклонился к моему лицу и сказал:
   - Кажется, вы еще ничего не поняли, Наташенька. Так вот: либо вы  делаете
то, что вам говорят, либо...  либо  вы  покинете  этот  дом  вперед  ногами.
Знаете,  какой-нибудь  несчастный  случай:  падение  с  лестницы,  например.
Лестницы здесь такие, что вполне можно сломать шею. Вы не находите?
   - Нахожу, - усмехнулась я, вглядывалась в его физиономию и диву давалась,
как я могла находить ее приятной. -  И  мой  вам  совет:  смотрите  сами  не
свалитесь, ваша шея вряд ли крепче моей.
   Кирилл  засмеялся,  а  его  помощник  отвесил  мне  пинка.  Я  потихоньку
заскулила, а когда Иван удовлетворенно  расслабился,  резко  приподнялась  и
двинула ему локтем в известное место. Он скрючился и взвыл,  причем  гораздо
красочнее, чем я минуту назад. Я встала с пола и предупредила:
   - Еще раз до меня дотронешься, ублюдок, - проломлю тебе голову.  Коридоры
здесь темные, и проделать это будет нетрудно: выслежу и убью.
   - Браво, -  сказал  Кирилл,  глядя  на  меня  с  заметным  удовольствием,
впрочем, может быть, удовольствие он симулировал в ему одному ведомых целях.
   Иван, перестав поскуливать,  выпрямился  и  теперь  ждал,  с  вожделением
взирая на хозяина: разрешат ему свернуть мне шею или придется подождать.
   - Выйди, - приказал Кирилл Сергеевич, и тот  покинул  комнату  с  крайней
неохотой.  -  Признаюсь,  вы  меня   удивили,   -   продолжил   он,   удобно
расположившись в кресле. - Оказывается, я кое-что не разглядел в вас...  Что
ж, давайте поговорим начистоту. Мне неловко повторять свои угрозы по  поводу
тюрьмы и прочего, хочу только заверить, что все  чрезвычайно  серьезно,  это
во-первых, а во-вторых, дело, из-за которого вы здесь находитесь,  для  меня
исключительно важно, говоря проще, я могу получить  большие  деньги,  а  это
весьма серьезный аргумент,  как  вы  понимаете.  Поэтому  предупреждаю:  при
малейшей попытке навредить мне вы покинете это свет, как говорится, в  самом
расцвете жизненных сил. Я противник радикальных мер, но колебаться не  стану
и секунды. Все ясно?
   - Более или менее, - усмехнулась я. - Идея с лестницей выглядит  неплохо,
только вряд ли моя ранняя кончина придется по душе моему мужу, особенно если
я оставлю подробное письмо на случай неожиданной смерти.
   - Оставляйте что угодно, - захихикал Кирилл. - Если я лишусь денег,  вряд
ли это взволнует меня особенно сильно. Ваш супруг  скорее  всего  отправится
вслед за вами.  Безутешный  вдовец  кончает  жизнь  самоубийством  на  трупе
любимой жены - такое случается, верно?
   В продолжение этой речи я  вглядывалась  в  его  лицо  и  вынуждена  была
признать, что этот загадочный Кирилл скорее  всего  не  блефует  и  обещание
сдержит.
   - Может быть, вы все-таки объясните, с какой стати я должна  остаться?  -
подумав немного, проворчала я.
   - Не забивайте себе голову. Чем меньше вы знаете, тем  мне  спокойнее,  и
поверьте: вам тоже.
   - Хотите обобрать инвалида? - хмыкнула я, надеясь, что  он  разозлится  и
это развяжет ему язык.
   - У вас сложилось искаженное представление о вашем, с позволения сказать,
муже. Он далеко не так беспомощен, как вам показалось.
   - Кто он?
   - Вы уже задавали этот  вопрос.  Очень  богатый  человек,  из-за  болезни
отошедший от дел, сейчас в  основном  зарабатывает  консультациями,  поэтому
появление гостей в доме не должно удивлять.  Это  все,  что  вам  необходимо
знать.
   - Когда я смогу покинуть этот дом?
   - И об этом мы уже говорили: неделя-другая, и вы свободны как ветер.
   Причем, проявляя добрую волю, в накладе не останетесь. Скажем,  пятьдесят
тысяч премии вас устроят? До