ку
за Глебом.
   - Слышишь, друг, у меня родился сын!  Сын!  Он  будет  музыкантом,  я
научу его играть на гитаре. Он будет классным музыкантом, лучше, чем я.
   - А ты музыкант? - осведомился Глеб, глядя в безусое  лицо  парня,  в
его расширенные от радости глаза.
   - Да какой я музыкант! Так, лабу в ресторане играю. А вот из  сына  я
сделаю музыканта, настоящего... Он будет так играть, так играть...
   - А вдруг у него не будет слуха? - иронически заметил Глеб Сиверов.
   - Да ну, не будет слуха! Ведь Валя пианистка, я - гитарист, и у  сына
должен быть слух.
   - А, тогда понятно.
   - Знаешь, друг,  моя  жена  окончила  Гнесинку,  она  даже  один  раз
выиграла конкурс.
   - Ну что ж, поздравляю.
   - А потом, знаешь, она вот связалась со мной, и ей уже  стало  не  до
музыки, не до конкурсов.
   - Напрасно, надо было играть.
   - Да она играет, она даже беременная не вылезала из-за пианино.
   Глеб подошел к машине. Парень почему-то шел за ним.
   - Слушай, друг, может, выпьем? Вот  у  меня  здесь  с  собой  бутылка
коньяка.
   - Да нет, приятель, ты что, я за рулем.
   - Да к черту! Брось машину, я здесь недалеко живу, вот в этом доме, -
парень кивнул на старый пятиэтажный дом. - Телефона у меня  нет,  так  я
выскочил к автомату.
   - Послушай, а почему ты не едешь в роддом? Купи цветов и поезжай.
   - Я бы и поехал, да у меня нет денег на цветы. Деньги обещали  только
завтра.
   - Я тебя поздравляю. Сын - это очень хорошо. А у меня еще куча дел.
   - Да какие дела? Брось! - настаивал парень, явно не желая так  просто
расстаться с Глебом. - Тебя как зовут?
   Глеб почему-то вздрогнул. Права и паспорт были на  фамилию  Молчанова
Федора Анатольевича.
   - Меня зовут Федор.
   - А меня - Паша, Павел, - сказал парень, ударив себя в грудь.  -  Так
вот, Федор, я назову сына в твою честь.
   - Да нет, не надо, - улыбнулся Глеб.
   - Почему не  надо?  Красивое  имя.  Федор  Шаляпин...  -  мечтательно
произнес парень, тряхнув длинным хвостом за спиной.
   - Назови его лучше Глебом.
   - Как ты говоришь? Глеб? Тоже классное имя. Ладно, скажу  жене:  Глеб
или Федор. А кто такой Глеб?
   - Глеб - это князь, - сказал Сиверов, глядя в глаза парню. - А еще  у
меня был друг, его звали Глебом.
   - Пусть она выбирает. Мне, в общем-то, все равно как  его  назвать  -
Глеб или Федор. Мне нравится и то, и другое имя, - и парень  вытащил  из
сумки бутылку коньяка. - Ну, давай хоть по глотку!
   -  Нет-нет,  -  сказал  Глеб,  -  мне  надо  ехать.  Извини.  А  тебя
поздравляю, - он крепко пожал худую ладонь парня и хлопнул его по плечу.
- Удачи тебе, приятель.  Лучше  Глеб,  -  добавил  и  почувствовал,  что
смутился.
   - Хорошо, пусть будет Глеб, - парень сорвал пробку с коньяка и  прямо
из горлышка сделал несколько глотков. - На, глотни.
   - Нет, извини, - Глеб быстро  сел  в  машину,  запустил  двигатель  и
рванул с места.
   Проехав метров пятьдесят,  он  взглянул  в  зеркальце  заднего  вида.
Парень растерянно стоял у дороги, сжимая в руках бутылку коньяка.
   "Счастливец, - подумал Глеб. - Интересно, назовет он  моим  настоящим
именем своего сына или нет?"
   Но додумать эту мысль он не успел. Впереди появился гаишник и, махнув
жезлом, приказал остановиться. Глеб прижался к бровке тротуара.  Сержант
милиции неторопливо,  вразвалочку  подошел  к  "жигулям",  посмотрел  на
номер, затем представился.
   - Ваши права.
   Глеб абсолютно спокойно протянул документы.
   - Вы проехали на красный свет, - заметил сержант.
   - Да что вы говорите?! Не может быть! - изумился Глеб.
   - Я вам точно говорю, на красный, я видел.
   - Ну, извините меня, сержант, просто у парня родился сын, и он  решил
назвать его моим именем.
   - У какого парня? Что вы мне голову морочите? - переминаясь с ноги на
ногу, сказал милиционер. - Будете платить штраф.
   - Хорошо, заплачу, - кивнул Глеб. - Сколько? Милиционер наклонился  и
прошептал:
   - Десять.
   - А, десять... Ну хорошо.
   Глеб  вытащил  из  кармана  куртки  деньги,  достал  десятидолларовую
бумажку и протянул гаишнику. Тот быстро сжал ее в кулаке, затем  спрятал
в карман.
   - Проезжайте, проезжайте... Только впредь не нарушайте правил.
   "Неужели я нарушил? Неужели я действительно проскочил на красный?"  -
подумал Глеб.
   И тут он заметил, что за ним следует черная  "волга".  Выражение  его
лица мгновенно  изменилось.  Он  стал  сосредоточен,  и  резкие  складки
образовались у уголков рта. Жилистые руки крепче сжали баранку.
   "Интересно, кто же это может быть?"
   Глеб ехал неторопливо, спокойно и уверенно обгонял  машины,  уверенно
поворачивал,  стараясь  проскочить  на  желтый  спет.   Черная   "волга"
следовала за ним. Глеб  видел,  что  в  ней  три  пассажира,  не  считая
водителя.
   "Значит, четверо. И чего же им надо? - думал он. -  Если  это  просто
хулиганы, то хорошо. А если это другие  люди,  и  если  они  следили  за
Соловьевым, а затем взялись следить за мной, то дела плохи".
   Он свернул в переулок, выскочил на магистраль и прибавил газу. Теперь
он был абсолютно уверен, что эта машина следует за ним.
   Он подпустил черную "волгу" поближе, прочел  номера,  запомнил  их  и
только после этого утопил педаль  газа  в  пол.  Его  "восьмерка"  цвета
мокрого асфальта сорвалась с места и помчалась. Через  пять  минут  Глеб
понял, что оторвался от преследователей. Он сделал  поворот,  выехал  на
дорогу и увидел черную "волгу".
   Машина стояла у тротуара. Двое широкоплечих парней в кожаных  куртках
вышли из нее и, зло переругиваясь друг с другом, нервно курили.
   Глеб припарковал машину, спрятав ее за джип, выбрался  и  неторопливо
двинулся по тротуару. Он смешался  с  толпой.  Улица  была  многолюдной.
Двигаясь в толпе, он старался услышать, о чем разговаривают эти парни  в
кожаных куртках.
   - Слушай, козел, ведь Вася сказал, что у него есть деньги, что у него
пачка денег, а ты, задница, не мог сесть ему на хвост!
   - Да твой Вася придурок. Ведь в милицию  кроме  придурков  никого  не
берут! - сказал коротко стриженный парень и сплюнул себе под ноги.
   "Ах, вот оно в чем дело, - подумал Глеб, -  просто  гаишник  работает
вместе с этими бандитами, и они  трясут  тех,  у  кого  есть  баксы,  по
наводке гаишника.
   Все понятно. Значит, ни на какой красный я не  проезжал.  Просто  ему
надо было уточнить, есть у меня деньги или нет".
   Глеб вернулся, сел в свою "восьмерку",  вырулил  и  медленно-медленно
поехал по улице. Он знал, что ребята сейчас увидят его машину  и  поедут
за ним.
   Действительно, все  произошло  так,  как  рассчитывал  Глеб.  Тот,  с
короткой стрижкой и с массивным браслетом на запястье правой руки, вдруг
дернулся и крикнул, ударив в плечо своего приятеля:
   - Смотри, вон этот "жигуль"! Давай за ним! Давай!
   - Интересно, а откуда он взялся?  -  заметил  другой.  Глеб  спокойно
свернул с Тверской, затем проехал и свернул в почти безлюдный  переулок.
Он остановился, не доезжая метров десяти до фонаря, и вышел  из  машины.
Затем открыл капот и склонился над мотором.
   Черная "волга" заехала следом и встала перед "жигулями". Из нее вышли
трое. Глеб слышал их шаги, слышал, как поскрипывают подошвы их  ботинок.
Ребята, по всему было видно, решили  действовать  без  разговоров  и  не
выяснять никаких отношений.
   Глеб резко повернулся и посмотрел на своих соперников. Это были  трое
широкоплечих крепких парней. Двое такого же  роста,  как  Глеб,  один  -
пониже.
   "Скорее всего, бывшие спортсмены, - решил  Глеб.  -  Что  же,  сейчас
посмотрим".
   Эта мысль промелькнула в его голове молниеносно.
   - Ребята, вы, наверное, чего-то хотите?  -  обезоруживающе  улыбнулся
Глеб, глядя в лицо самому широкоплечему.
   Тот сузил глаза, свел к переносице брови.
   - Козел, деньги гони! А иначе мы тебя сейчас изувечим.
   - Деньги? Какие деньги? - непонимающе пробормотал Глеб.
   - Деньги гони! - рявкнул второй.
   - Деньги всем  нужны...  -  мечтательно  проговорил  Глеб  Сиверов  и
приподнял правую руку, словно  бы  собрался  запустить  ее  в  карман  и
извлечь оттуда пухлый кошелек.
   - Быстрее! И не дергайся! - в левой руке коренастого щелкнул выкидной
нож, и сверкнуло лезвие.
   - Ой, ребята, вы что, зарезать меня собрались? - Глеб шутил,  но  его
взгляд цепко следил за каждым движением.
   - Резать мы тебя не будем, но шкуру попортим, - процедил сквозь  зубы
и сплюнул себе под ноги коренастый. - Возьми у него кошелек, - сказал он
своему соседу справа.
   Тот сделал шаг к Глебу и протянул руку. На запястье сверкнул браслет.
   - Ребята, да вы никак спортсмены? Наверное,  греблей  занимались  или
тяжелой атлетикой?
   - Сейчас узнаешь, - процедил коренастый.
   - А, точно, наверное, штангисты. Вот ты-то точно штангист, по  фигуре
видно, - скороговоркой бормотал Глеб, - у всех штангистов такие плечи  и
низкий лоб. Наверное, и извилин у тебя, парень, маловато, если ты  решил
разбогатеть за мой счет.
   - Да я тебе извилины сейчас на животе нарисую,  -  коренастый  сделал
шаг вперед. - Кошелек! - прошипел он.
   - Так возьмите, ребята, вот он, - Глеб извлек из кармана  портмоне  и
положил его на капот "жигулей". - Берите, берите, он мне не нужен.
   Высокий протянул руку.
   - Эй, нет, подожди! Лучше я отдам  тебе  деньги,  а  кошелек  оставлю
себе.
   - Заткнись, козел! - рявкнул коренастый, по  его  голосу  можно  было
понять, что он здесь главный. - Чего ты тянешь? Бери!
   Высокий парень взял кошелек.
   Но Глеб перехватил его руку и на несколько мгновений задержал.
   - Ребята, подождите! Может, вы передумали?
   - Да я тебя... -  почувствовав  жесткую  хватку  на  своем  запястье,
закричал парень и попытался вырвать руку.
   Этого Глебу только и нужно было. Он развернулся молниеносно, вывернув
руку нападавшему, затем сделал резкое  движение,  и  в  тишине  переулка
послышался неприятный хруст суставов. Правая рука налетчика повисла  как
плеть, а он, покачнувшись, рухнул прямо на тротуар.
   Коренастый не стал медлить. Выбросив вперед руку с ножом, он  кинулся
на Глеба. Разворот, хруст суставов - и коренастый, ударившись головой  о
крыло  "жигулей",  упал  на  четвереньки,  затем   истошно   завопил   и
перевернулся на спину. Его левая рука с ножом тоже была  сломана,  и  из
носа густыми струями лилась кровь.
   Третий явно растерялся. Ведь вся  драка  заняла  каких-то  пять-шесть
секунд.
   - На кошелек, ты же хотел денег,  -  сказал  Глеб,  подавая  портмоне
своему сопернику, который отступил на шаг к черной "волге". -  Бери  же,
бери, что медлишь? Здесь много денег, очень много, - отчетливо  произнес
Глеб Сиверов.
   - Нет, не хочу, не надо... - правая рука парня скользнула за  отворот
кожанки и в руке появился тяжелый "ТТ".
   Глеб узнал оружие моментально. Но парень даже не успел прикоснуться к
предохранителю, как пистолет уже вылетел  из  его  руки,  выбитый  ногой
Глеба, а удар ребром ладони пришелся в шею. Парень, запрокинув голову, с
открытым ртом рухнул на асфальт. Он жадно хватал воздух.
   Коренастый поднялся и, схватив нож в правую руку, бросился на  Глеба.
Нож прошел в нескольких миллиметрах  от  плеча.  Глеб  перехватил  руку,
увернулся и, создав своим плечом рычаг, быстро вывернул правую  руку  за
спину.
   Но он не стал ее ломать, ведь с соперниками  он  уже  разобрался.  Он
сильно завел ее за спину.
   - Так вот, штангист, что я тебе скажу: прежде, чем ты решил забрать у
кого-нибудь кошелек, спроси у него,  хочет  ли  он  его  отдавать.  Если
хочет, то никогда не бери.
   - Отпусти, сволочь! Отпусти! Ты мне сломаешь руку...
   - Нет, я тебе не буду ломать руку,  -  прошептал  Глеб  прямо  в  ухо
коренастому и сильным, резким ударом сбил его с ног.
   А затем, пока еще коренастый не  рухнул  на  асфальт,  нанес  удар  в
солнечное сплетение.
   Мотор в черной "волге" взревел. Глеб поднял пистолет и навел  его  на
водителя.
   - Стоять! - крикнул он. Водитель понял. Мотор заглох.
   - Выходи!
   Парень выбрался из машины. Это был тщедушный юноша лет двадцати.
   - Ты что, у них за водителя?
   - Да, да... Они попросили меня ехать, приказали... Сказали, убьют.
   - И ты послушался?
   - Да, я послушался. А что мне оставалось делать?
   - Оружие есть? - глядя в глаза трясущемуся парню, спросил Глеб.
   - Нет, нету у меня никакого оружия...
   - А документы?
   - Документы есть... Вот права.
   - Чья машина?
   - Машина - моего отца.
   -  Ах,  отца?  Ну-ну,  давай  документы,  посмотрим.  Юноша  протянул
документы.
   Глеб спрятал их в карман своей вельветовой куртки, затем вытащил ключ
из замка зажигания.
   - Так вот, чтобы никогда больше не садился за руль папиной машины.
   - Никогда! Никогда! Простите... Отдайте документы... Отдайте.
   - Документы заберешь в ГАИ.
   - Нет! Нет! Отдайте!
   - Замолчи, - сказал Глеб, забираясь в кабину "жигулей".
   Мотор  завелся  моментально  и,  сдав  немного  назад,   Глеб   резко
развернулся в узком переулке, и вскоре габаритные огни  серых  "жигулей"
растворились в ночи.
   "Ну и подонки, - подумал Глеб и посмотрел на "ТТ", лежащий на сиденье
его "жигулей". - И зачем он мне нужен? Ну, хоть на трех болванов  станет
на улице меньше. А еще, они никого не пристрелят из этого пистолета".
   Притормозив, Глеб вытащил обойму. Она была полная.
   "Ну что ж, неплохо".
   Глеб спрятал пистолет в свою  спортивную  сумку,  стоящую  на  заднем
сиденье, и просмотрел документы парня.
   "Ничего страшного не произошло, у меня ни одной царапины. А им  будет
наука".
   Увидев газетный киоск, Глеб подошел к нему.
   - Послушайте, вот я нашел документы. Может  быть,  кто-нибудь  о  них
спросит? А лучше передайте какому-нибудь милиционеру.
   Киоскерша изумленно взглянула на высокого сутуловатого мужчину.
   - Да-да, конечно, передам. А где вы их нашли?
   - да вот, возле вашего киоска. Дайте  мне  "Известия"  и  "Совершенно
секретно". А еще дайте мне "Тайме".
   Киоскерша взяла деньги, Глеб взял свои газеты и не  стал  дожидаться,
пока седая женщина в очках с толстыми стеклами отсчитает ему  сдачу.  Он
сел в машину и уехал.
   "Прежде чем поехать  к  Ирине,  надо  обязательно  купить  цветы",  -
подумал он и счастливо улыбнулся.
   В его воображении возникло лицо Ирины Быстрицкой.  Они  были  знакомы
уже более года. Ирина ему нравилась.  Она  никогда  не  задавала  лишних
вопросов, не приставала к Глебу с замечаниями.  И  он  относился  к  ней
очень тепло. И возможно, если бы не его работа, лучше жены,  чем  Ирина,
ему не найти - умна, образованна, красива.
   "Да-да, красива.  Правда,  она  красива  не  славянской  красотой,  а
какой-то восточной. У нее темные глаза, черные как смоль волосы, гладкая
кожа, немного асимметричное лицо. Да, она красива".

Глава 3

   После встречи с Глебом Сиверовым полковник Соловьев отправился домой.
Он жил в Центре, в доме у Патриарших прудов. Жена и  дети  в  это  время
были за городом, на даче. Соловьев быстро прошел в квартиру, снял пиджак
и бросил  его  в  прихожей.  Под  левой  рукой  была  кожаная  кобура  с
пистолетом. Соловьев снял револьвер и с удовольствием  потянулся.  Затем
взглянул на часы.
   - О, Господи, времени-то у меня  почти  нет!  -  сказал  он  себе  и,
спрятав револьвер в сейф, направился в ванную.
   Он минут пятнадцать стоял под упругими струями холодной воды,  смывая
дневную усталость, приводя свои мысли в порядок.
   Наконец он вышел из-под душа, растерся большим махровым полотенцем  и
принялся бриться, хотя лицо и было выбрито. Но встреча требовала глянца,
и Соловьев  решил:  если  уж  надо,  то  надо.  Он  тщательно  выбрился,
побрызгался дорогой туалетной водой, причесался  и  немного  близорукими
глазами посмотрел на свое отражение в забрызганном каплями воды зеркале.
   "А я еще ничего... Мужчина - хоть куда".
   Он поднял руки и напряг бицепсы. Под  кожей  вздулись  твердые  комки
мускулов.
   "Да, я еще ничего. Но действительно, нужно сбросить лишний  вес.  Тут
Глеб прав. Вот дьявол! И глаз же у  него!  Заметил,  да  еще  так  точно
определил. Я бы никогда не смог. Тем не  менее,  Глебу  не  позавидуешь.
Работа у него собачья. А у меня? - задал себе вопрос Сергей Соловьев.  -
У  меня  что,  хорошая?  Такая  же  собачья  работа.   Кого-то   искать,
выслеживать... кого-то устранять. Но другого-то я и делать не умею.  Всю
жизнь только этим и занимался. Сразу же после армии попал в  спецназ,  а
из него в КГБ. А затем началось медленное продвижение вверх по служебной
лестнице".
   - Очень медленное, - сказал сам себе Соловьев и похлопал  ладонью  по
щекам.
   Затем надел очки и  так,  совершенно  голый,  вышел  в  гостиную.  Из
гостиной он  прошел  в  спальню.  Теперь  ему  предстояло  облачиться  в
парадный  костюм.  Он  вытащил  изысканный  серый  костюм,   строгий   и
торжественный. Надел безукоризненно отутюженную рубаху с  накрахмаленным
воротом, повязал галстук. Одежда сидела на  нем  как  влитая.  Она  была
куплена в самом дорогом московском магазине.
   - Да, выгляжу я хорошо. Респектабельно.
   Затем Соловьев вернулся в кабинет.  Открыв  сейф,  он  взял  из  него
деньги, сунул их во внутренний карман пиджака. Посмотрел на пистолет.
   "Вот его-то на этот раз я с собой брать не буду".
   Затем переложил документы из твидового пиджака в свои парадный.
   "Вот так, пожалуй, можно и ехать. Смокинг мне не нужен, я и в костюме
выгляжу вполне представительно".
   Его  седеющие   волосы   были   аккуратно   причесаны,   лицо   сияло
доброжелательностью и весельем. Но, конечно же, и доброжелательность,  и
веселье были напускными. Это была  одна  из  масок,  которую  так  любил
примерять и носить полковник Соловьев.
   Ему было ровно сорок. Он, конечно же,  многого  достиг.  Но  ему  все
равно казалось, что этого мало.
   Он  подошел  к  телефону   и   позвонил   на   дачу.   Трубку   сняла
двенадцатилетняя дочь.
   - Юля, здравствуй, это папа.
   - Здравствуй, папочка! - послышалось в ответ.
   - Как у вас дела?
   - А мы ходили по грибы.
   - Кто это - мы?
   - Ну как... я, Андрей, мама и Николай Петрович.
   - Какой такой Николай Петрович? - деланно произнес в трубку Соловьев.
   - Ну как же... дедушка Николай Петрович, наш сосед по даче.
   Соловьев заулыбался. С  ними  по  соседству  жил  отставной  генерал,
любитель мемуаров и грибов, а также рыбалки и  своего  участка.  Он  без
устали занимался обрезкой деревьев,  выведением  каких-то  новых  сортов
помидоров. И действительно, помидоры и огурцы у отставного генерала были
отменными. Огурцам всегда поражался не только Соловьев, но и все  соседи
по даче. Огурцы были отличные - маленькие, хрустящие. Стоило лезвию ножа
впиться в огурец, как впереди лезвия уже начинала бежать трещина. Огурцы
напоминали  маленькие  спелые   арбузы.   А   черные   пупырышки   легко
обламывались под пальцами, не раня кожу.
   - Ну и как ваши успехи, Юля? - поинтересовался полковник Соловьев.
   - Николай Петрович  завел  нас  очень  далеко,  и  мы  набрали  целую
корзину. А Андрюша нашел такой большой белый гриб, что он едва вместился
в ведро.
   - Так вы набрали корзину или ведро?
   - Мы с мамой набрали корзину, а Андрей набрал ведро. Но не большое, а
маленькое, пластмассовое. Помнишь, красное?
   - Да-да, помню, Юлечка, красное  ведерко.  А  чем  сейчас  занимается
мама?
   - Она на кухне занимается грибами, перебирает их с Андреем. Ой,  нет,
Андрей ушел к Николаю Петровичу.
   - Хорошо. Скажи маме, что завтра я обязательно позвоню. Или пусть она
часов в десять позвонит мне.
   - Папа, папа, так я ее сейчас позову к телефону!
   - Ладно, не надо, Юля. Пусть занимается своим делом. А ты  почему  ей
не помогаешь?
   - Ну, папа, как же  можно  -  разговаривать  по  телефону  и  чистить
грибы?
   - Ага, тогда понятно, - улыбнулся Соловьев. - Знаешь что, передай  ей
привет и поцелуй от меня в щеку.
   - А меня разве ты не хочешь поцеловать, папочка? - капризным  голосом
бросила в труб