за Дурошлепа, Внучка за  Митю,
Кролик за Внучку.  Но  тут  послышалась  веселая песенка  --  с  поля  шагал
Тракторист.  Он  увидел   прибитых  каштанами  пиратов  и  начал  делать  им
искусственное дыхание.
     -- Это негодяи! -- сказал ему Митя. -- Они хотят покорить трудолюбов!
     -- Да! -- подтвердила Тянучка.  -- Они  хотели  посадить вас в  тюрьму,
чтобы трудолюбы стали слабыми, как одуванчики!
     -- Вот  как?  --  удивился  Тракторист. Он сложил  четверых  пиратов на
тачку, а Дурошлепа выдернул из земли и взял под мышку.
     --  Отвезу  в  больницу,  --  сказал  он ребятам.  -- Пусть  их сначала
вылечат, а там посмотрим.

        Принцесса Неумея

     -- Мы победили, ту-ру-ру! -- запела Тянучка, прыгая  на одной ножке. --
Скажу Бабуле, пусть наградит вас шоколадными медалями.
     -- Мне бы лучше орден, --  загордился Кролик.  -- Шоколадно-морковный с
изюмом!
     И тут он вдруг почуял запах слез.
     Кто может плакать в лесу  ночью? Наверное, кто-то заблудился?  Нет, это
плакала  в  своем  лесном тереме  принцесса  Неумея  --  та  самая,  которая
выбра-сывала немытую посуду.
     Вы спросите: почему  она ее не мыла? Да потому,  что  не умела!  Она не
умела  даже  вскипятить молоко, которое привозил  ей каждое  утро паро-возик
Чип-Чип. Молоко убегало у нее из кастрюли и текло горячими ручья-ми во двор,
где вечно стояла большая белая лужа.
     У Неумеи  было двенадцать котов -- двенадцать рыжих усатых лодырей. Они
то спали,  то  пили  из  молочной  лужи, а  на охоту  ходить  и  не  думали.
Неудивительно,  что мышей в доме развелось видимо-невидимо. Принцесса ужасно
их боялась и, как только вечерело, пряталась под стеклянный колпак.
     Мыши так обнаглели,  что стали водить вокруг колпака хоровод  и строить
Неумее рожицы. Она не могла теперь выйти даже днем. Так и осталась бы Неумея
навсегда под колпаком, если бы не Кролик. После боя с пиратами он задрал нос
и унюхал ее горькие слезы.
     -- Там кто-то плачет, -- шепнул Пушок ребятам и лапкой показал на терем
принцессы.
     -- Это Неумея, -- сказала Тянучка. -- Интересно, чего это она ревет?
     --  Пойдем-ка  посмотрим,  --  предложил Митя.  --  Может, на  нее тоже
на-пали лентяи?
     --  Не  нападут! --  махнула  рукой  Тянучка.  --  Она  же  их  дальняя
род-ственница: троюродная племянница лентяйского короля!
     -- Все равно надо узнать, что случилось, решительно сказал Митя.
     -- Ох,  не  люблю  белоручек!  --  вздохнула  Тянучка. -- Ну да  ладно,
пойдем...
     Они обошли  Посудные  горы, молочную  лужу и стали  тихо подниматься на
крыльцо. Кролик храбро ступал рядом с Внучкой: надеялся  заработать еще одну
награду. Вдруг под ногами раздался визг -- такой дикий и свире-пый, что юнга
Метелкин высоко подпрыгнул, а Кролик дал стрекача в кусты.
     --  Спокойно, мальчики, это кот, -- сказала Тянучка.  --  Он спал, а вы
ему на хвост наступили.
     Осторожно вошли в терем  и заглянули в большую комнату, залитую лун-ным
светом.  Посреди  комнаты  под  стеклянным  колпаком  сидела,   закрыв  лицо
ладонями, Неумея. Она дрожала и обливалась слезами, а вокруг...
     -- Ой! -- пискнул Кролик и попятился к выходу.
     -- Ой! -- прошептала Внучка и тоже попятилась.
     А у Мити от удивления широко открылся рот.
     Вокруг  колпака маршировали на задних лапках мыши. Они шагали строем по
сорок  мышей  в  ряду.  Их было,  наверное,  тысяч  семь,  и  все  они  пели
пугательную песню. Кто храбрый, может ее послушать. Вот она.




     ПУГАТЕЛЬНАЯ ПЕСНЯ МЫШЕЙ

     Здесь хозяйничают мыши
     От подвала и до крыши.
     Все съедим тут, а потом
     Сварим суп с котом!
     Плачь, принцесса Неумея, --
     Мы тебя не пожалеем!
     На беспомощных нерях
     Нагоняем страх! 

     Парадом  командовал  мышиный  главарь  по  имени  Мышьяк.  Он  сидел на
верхушке стеклянного  колпака и махал спичкой, как дирижер палоч-кой.  Вдруг
он повернулся в Митину сторону и зашевелил усами, приню-хиваясь.
     -- Сыр! -- вскричал он пронзительно.
     -- Сыр! -- крикнули жадным хором семь тысяч мышей.
     -- Сыр! -- сказала Тянучка, хватая Митю за руку. -- Брось им скорее наш
сыр, а не то они тебя слопают!
     --  Э, нет!  --  ответил юнга Метелкин. --  Стану  я  бояться  каких-то
мы-шей...
     -- Вперед! -- скомандовал Мышьяк.
     Митя выбежал на крыльцо. Мыши за ним.
     Митя бросился к железной дороге. Мыши -- следом.
     Митя мигом  надел  роликовые коньки и  помчался в сторону  Бамбаламска.
Мыши неслись вдогонку, как серая волна.
     "Впереди  должно  быть  озеро,  --  думал Митя,  --  Вскочу  в лодку  и
по-плыву, А они утонут... Ох, кажется, догоняют! Вот подлые -- семь тысяч на
одного! "
     Но вот  наконец и  озеро. Пляж. И, как назло, ни  лодочки! Одни  только
деревянные грибки да белый ящик с надписью: "Мороженое".
     "Пропал! "-- подумал юнга Метелкин, швыряя в мышей роликовые коньки.
     А ноги сами несли его к ящику.
     Митя поднял крышку. Ящик был пустой.
     Может,  залезть вовнутрь?  Нет, надо сделать  иначе. Он выхватил  из-за
пазухи кусок сыра и бросил в ящик.
     -- Сыр! -- жадно взвизгнул Мышьяк.
     -- Сыр!! --  подхватили хором  семь  тысяч мышей  и  ринулись вслед  за
сыром. Как  только в ящик юркнула последняя  мышь, Митя  захлопнул  железную
крышку  и побежал назад.  Тянучка  с Кроликом  нетерпеливо ждали  его  возле
терема принцессы.
     -- Смотри-ка,  живой и  невредимый! -- обрадовалась Тянучка.  -- Только
спотыкается почему-то.
     --  Я спотыкаюсь от усталости, -- ответил  Митя. --  За  мной все время
кто-то гоняется -- то пираты, то мыши...
     А Неумея все еще сидела под колпаком. Спасибо, хоть плакать пере-стала.
     -- Эй,  принцесса, выходи! -- крикнула Тянучка. --  Мышей  уже  нет,  а
работы много.
     -- Ка-кой ра-боты? -- пролепетала Неумея.
     -- Обыкновенной. Будешь сейчас мыть свою посуду.
     -- Я не у-мею...
     -- Ничего, научим, -- сказала Внучка.
     -- У меня платье зо-лотое. Я его запачкаю...
     -- Наденешь передник -- и не запачкаешь, -- сказала Тянучка.
     Она взяла большую тряпку и показала Неумее, как нужно мыть.
     Митя с Кроликом взяли лопаты и засыпали молочную лужу песком.
     Двенадцать голодных котов проснулись, не увидели ни молока, ни объедков
и, грозно мяукая, пошли искать мышей...

        Митю лечат теплыми картинками
     Наутро Бабуля наградила  Кролика орденом  Морковки,  а  юнге  Метелкину
ска-зала:
     Лезь на Дерево, герой. Кушай все, что понравится, только не лопни!
     Сначала  Мите  понравились мандарины. Он ел их, пока не устал  обдирать
кожуру. Потом ему понравились шоколадные желуди. Митя решил съесть ровно сто
штук,  но все время ошибался в  счете и начинал сначала. Кряхтя, он долез до
холодильника с белым медведем на дверце.
     -- Эй, мишка, -- спросил, -- какое тут у тебя мороженое самое лучшее?
     --  Я  скажу  от  души: все  сорта  хороши, --  заговорил  нарисованный
медведь.  --  Есть  новинка:  арбузное,  удивительно  вкусное!..  Эскимо  из
винограда -- детям радость и награда!..
     Не  успевал  Митя  доесть  одно  мороженое,  как  белый  мишка  начинал
расхваливать другое, -- и юнга Метелкин без остановки ел порцию за пор-цией.
Он и не заметил, как весь покрылся инеем.
     -- Ананасное  -- прекрасное!..  Клубничное -- отличное!.. --  продолжал
угощать медведь.
     К счастью,  появилась Тянучка. Сначала она не узнала Митю -- поду-мала,
что это  Дед Мороз. Потом  ахнула,  три раза оглушительно свистну-ла -- и на
этот свист прилетел розовый вертолет.
     -- Человек замерзает! Быстрее в больницу! -- сказала Тянучка Пилоту.
     -- Ежевичное -- очень  приличное! -- неслось им вдогонку:  щедрый мишка
не мог остановиться.
     Вертолет   приземлился  на   большой  веранде   бамбаламской  больницы.
Подъехала  самоходная кровать на колесиках, Пилот с Тянучкой положили на нее
Митю, и кровать покатила по длинному коридору в двенадцатую палату.
     --  А  тебе, девочка, нельзя!  -- строго  сказала она  Тянучке, которая
бе-жала следом. -- Больница -- это тебе не шуточки!
     В палате их встретила Медсестра.
     -- Скажи "а-а-а"! -- попросила она Митю.
     -- А-а-а!.. -- хрипло запел Митя, распахнув рот.
     Тут вошел толстый Доктор, глянул в Митино горло и произнес:
     --  Так-так...  С  больным  все  ясно:  ангина,  и  опасная!  Обжорство
винова-то! Компресс ему из ваты, три горьких аспиринки и теплые картинки!
     Медсестра дала  Мите  три  таблетки, ловко укутала  его  ватой  и взяла
цветные мелки:
     -- Сейчас я буду рисовать тебе теплые картинки.
     -- Что-что? -- не понял Митя.
     --  Согревающие рисунки, -- объяснила  Медсестра.  --  Они  у насвместо
горчичников.
     И нарисовала прямо на стене шагающего по пустыне верблюда.
     -- Ну, как? Согревает? -- спросила, но Митя не успел ответить: в палату
вошли робот Кибрик и капитан Медиан.
     -- Посторонним вход воспрещен! -- сердито проскрипела кровать.
     --  Хо-хо! --  воскликнул капитан. --  Это  мы, что  ли, посторонние? Я
при-шел к своему юнге!
     --  А я -- к своему дяде, -- сказал Кибрик. -- Здравствуйте,  уважаемая
Медсестра!
     --  Последний  раз  говорю  вам:  освободите помещение! --  потребовала
кровать.
     -- Замолчи, -- сказала Медсестра,  -- как тебе не стыдно!  Это  хорошо,
что к больному пришли друзья: они нарисуют ему согревающие картинки. Рисунки
друзей -- самые теплые. Да-да!
     -- Ерун-да! -- проворчала кровать.
     Капитан Медиан повернулся к верблюду, прищурился и сказал:
     -- Хорош! Я ездил на таком же, когда был в Египте. Бери, Кубрик, ме-лок
и рисуй дальше.
     --  Я не Кубрик, а  Кибрик, -- печально произнес робот.  -- И я не умею
рисовать.
     --  Сейчас  научишься,  --  пообещал капитан.  --  Что на  свете  самое
го-рячее?
     -- Солнце, -- ответил Кибрик.
     Вот и начерти его вверху. Круг, а от него лучи во все стороны.
     Кибрик начертил.
     -- Как настоящее! -- похвалил Медиан. -- Теперь начерти пирамиду.
     Кибрик начертил.
     -- Точно такую пирамиду я трогал руками в Египте, -- сказал Ме-диан. --
Она из камня и раскаляется  на  солнцепеке  -- ух-х!.. Клянусь  гео-метрией,
юнга, тебе  уже  жарко!  А  теперь, Кубрик, начерти  своего дядю  верхом  на
верблюде.
     Робот    расхрабрился:    нарисовал   голову-кружок,   нос-треугольник,
туло-вище-овал... Наш художник перерисовал эту картинку. Правда же, теплая?
     -- Спасибо, Кибрик, -- сказал Митя. -- Вот ты и научился рисо-вать,
     -- Я очень старался, -- ответил робот, -- Ведь это твое лекарство.
     --  Тоже  мне,  доктор  нашелся!  --  проскрипела  Митина  кровать.  --
Сту-пайте-ка оба домой по-хорошему, а мне с больным на прогулку пора!

        Заговор против Сталевара

     Пираты, которых доставил в  больницу  Тракторист, лежали в тринадца-той
палате. Они  долго не  приходили в себя:  каштаны здорово-таки их при-шибли.
Медсестра мазала  их зеленкой,  делала  уколы, компрессы --  и  утром пираты
выздоровели, но решили притворяться больными,
     -- Будем говорить, что у нас болит сердце! -- предложил Нахалюга,
     -- Ых-хы-хы! -- засмеялся Горлохват,  -- Кто же нам  поверит? Ведь всем
известно, что мы -- бессердечные!
     -- Гланды! -- придумал Разгильдяй. -- Будем жаловаться на гланды!
     -- А что это такое и с чем его едят? -- спросил Лоботряс, но тут пришли
Доктор с Медсестрой.
     -- Ла-ла-ла! Как дела? -- весело пропел толстый Доктор.
     -- Гла-а-анды... -- жалобно застонали пираты, -- Гла-анды болят!
     -- Скажите "а-а-а! " -- велела Медсестра.
     -- А-а-а-а!.. -- завыли пираты, широко разинув рты.
     Доктор стал заглядывать им в горло, но оттуда так несло табачищем,  что
бедняга не выдержал и упал в обморок. Горлохват дыхнул на Медсестру -- и она
тоже потеряла сознание.
     -- Под стол их, братцы! -- рявкнул Горлохват. -- Пока они очухаются, мы
успеем выполнить второй приказ Его Лентяйского Величества.
     -- А оно еще чего-то приказало? -- спросил Дурошлеп.
     -- Да, -- сказал Горлохват. -- Оно умное и дальновидное, не  то что ты,
куриная голова! Оно предвидело, что из-за тебя, безмозглого Дурошлепа, мы не
захватим в плен  Тракториста.  И приказало нам  в случае неудачи напасть  на
другого Очень Важного Трудолюба.
     -- Так это же Доктор с Медсестрой! -- обрадовался  Разгильдяй. -- Мы на
них уже напали!  Отвезем их в  Лентяйск -- и все  трудолюбы станут  бо-леть,
чихать, кашлять...
     -- Ых-х-х!  --  скривился атаман. --  Газету надо  читать! Тогда  бы ты
знал,  что  в  день  рождения  Сталевара  Желательный Трамвай  исполнил  его
же-лание...
     Он вынул из-под подушки обрывок газеты и прочел вслух:
     -- "... исполнил его желание:  закалил всех детей Удивляндии, чтобы они
были  крепкими, как сталь, и никогда  не кашляли". Понятно тебе? А из  детей
вырастают взрослые.  И, значит,  врачи  в Удивляндии скоро  будут не  нужны.
Теперь  угадайте, гром и молния:  а  кто  же  нужен?  Очень нужен? Оч-чень и
оч-чень?
     -- Повар! -- облизнулся Нахалюга. -- Я есть хочу.
     -- Сапожник! -- сказал Дурошлеп. -- У меня сапоги жмут.
     --  Портной!  -- перебил его Лоботряс. --  Мой полицейский мундир вчера
ночью лопнул по швам!
     --  Прекратить!!!!! -- заорал Горлохват так, что дрогнули стены. Пираты
умолкли.
     -- Провалиться мне на этом месте, -- продолжал атаман, -- каждый из вас
прав. Нужен и  Повар, и  Портной, и Сапожник --  куда  от них денешься? Но у
Повара  не было бы  стальных  котлов,  у Портного  --  стальных ножниц, а  у
Сапожника -- стального молотка, если бы не Сталевар! Так сказал коро-левский
мудрец Мерзавио.
     -- Значит, будем брать Сталевара? -- догадался Разгильдяй.
     --  Да,   --  сказал  Горлохват.  --  Запрем  голубчика-сталеварчика  в
Тюрем-ной  башне.  Без  него   в  Бамбаламске  не   смогут  делать  стальные
инструменты, стальные машины, и вся работа скоро  замр-рет!  Остановятся  --
ых-хы-хы! -- заводики, заржавеют железные дороженьки. Поломается трактор, --
а нового нет. Начнется уж-жасный  голод, трудолюбы станут  сла-а-абень-кими,
как бабочки, и тогда мы их всех...
     -- ... в сачок! -- гаркнули хором пираты.
     Слушайте, что придумал Мерзавио,  -- продолжал  атаман. -- Один  из нас
соберет мелатомол... нет, металомел... Тьфу ты! Короче, старые желе-зяки. Он
отвезет  их  на  тачке Сталевару и скажет:  "Научи  меня, как сварить из них
сталь". Сталевар обрадуется, даст ему большую лопату...
     -- Почему вы все на меня смотрите? -- нервно спросил Дурошлеп.
     -- А просто  так. Ых-хы-хы! Даст Сталевар ему лопату, покажет кой-чего,
и  тут  появимся мы  четверо  в белых  халатах.  Я скажу Сталевару:  "У  вас
опаснейшая болезнь -- дикая свинка. Ложитесь в тачку,  мы должны отвезти вас
в изолятор". "А кто же будет сталь варить? " -- спросит он. "Ваш уче-ник, --
скажу я. -- Вот  этот, с лопатой". И  если Сталевар  будет спорить, Дурошлеп
оглушит его лопатой, и все.
     -- Я так  и знал! -- заскулил  Дурошлеп. -- Снова я!  Не хочу я никакую
лопату! И железяки собирать не хочу!..
     -- Цыц, умолкни! --  сказал Горлохват. -- Ложитесь все в кружок,  будем
считаться.  На  кого  выпадет,  тот  и   пойдет  за  металомылом   выполнять
коро-левский приказ.



     ВТОРАЯ ПИРАТСКАЯ СЧИТАЛКА

     Аты-баты, мы -- пираты
     Из тринадцатой палаты.
     Нас укутывают ватой,
     Смотрят в горло нам и в рот.
     Нас тут кормят, нас тут лечат,
     Проявляют человечность, --
     Ну, а мы людей калечим,
     Мы врачи наоборот! 

     Собирать  металлолом выпало Нахалюге. Он вылез из ватного  компресса и,
тяжело вздыхая, по-плелся к двери.


        Машина с железным хоботом


     Самоходная кровать неспеша везла Митю  по больничному парку. На клумбах
благоухали синие розы, над  ними летал Медицинский Шмель. За-метив больного,
он подлетал к нему и жужжал:
     -- Ж-ж-желаю ж-желез-з-зного з-здоровья!
     В узкой  аллее кровать  чуть  не  столкнулась с  тачкой,  которую катил
Нахалюга. Он был в больничной пижаме и в тапочках, но Митя  сразу его узнал.
А Нахалюга узнал юнгу Метелкина, потому что у него на макушке поверх ватного
компресса красовалась бескозырка с золотыми буквами: "КАРАСЬ".
     --  Какая  встре-е-еча! --  хитро  прищурился Нахалюга и протянул  Мите
пятерню. Но Митя не захотел ее пожать, -- он спрятал свою ладонь за спину.
     -- Чего это ты такой невежливый? -- спросил пират.
     -- Так ты  же  негодяй, -- ответил юнга Метелкин. --  Анегодяям руку не
подают.
     Пират даже присвистнул от удивления:
     -- Ну, ты даешь!
     Но тут же спохватился и сказал со вздохом:
     -- Хотя  ты прав.  Я  в  самом  деле был  таким, но сейчас я  перепи...
перепо... ну-ка, подскажи! Пере-воспи-тался!
     -- Ж-жуткий ж-ж-жулик! -- прожужжал из кустов Медицинский Шмель.
     --  Разве  ты  не  видишь, --  продолжал  Нахалюга,  --  что  я собираю
метал-лолом? А знаешь для чего? Я решил стать учеником Сталевара!
     -- Учеником Сталевара?! --  воскликнул Митя.  -- Вот  это да! Я бы тоже
хотел.
     -- Так в чем же дело?! -- обрадовался Нахалюга. -- Сдадим твою  койку в
металлолом -- и Сталевар возьмет нас обоих!
     --  Караул!  -- испуганно  взвизгнула  кровать и рванулась наутек. Митя
шлепнулся наземь, а когда встал на ноги, кровати уже и след простыл.
     --  А  ну ее,  ненормальную, -- махнул  рукой Нахалюга. -- У Сталевара,
наверно, своих железяк хватает.
     Он сдернул с Мити вату, расстелил ее на дне тачки и спросил:
     -- Хочешь быть сильным?
     -- Конечно, хочу! -- ответил Митя.
     -- Тогда вези меня, развивай мускулы, -- сказал Нахалюга, усаживаясь на
вату. -- Поехали!

     Митя покатил  тачку  и  скоро увидел  голубую стрелу,  на которой  было
написано:
     "К СТАЛЕВАРУ".
     Сталевар варил сталь в мартеновской печи. Митя глянул издали на ее окна
-- и зажмурился от жаркого блеска.
     Пол  вокруг печи был  железный. Он весело гудел  под ногами  загорелого
Сталевара. Митя подергал его за рукав брезентовой куртки:
     -- Дядя, научите нас, пожалуйста, сталь варить!
     -- Да, научите, это наша мечта, -- пробурчал толстый  Нахалюга. -- Ну и
жарища у вас! Дайте мне газированной воды.
     -- Вон там, в углу, автомат, -- сказал Сталевар. -- Наливает бесплатно.
     И Нахалюга, обливаясь потом, поспешил на водопой.
     -- Ты юнга? -- спросил Сталевар  Митю. -- Это хорошо: моряки не боят-ся
никакой работы. Но бескозырку пока сними.
     И он дал Мите кепку с прикрепленными к козырьку  голубыми очками, чтобы
пламя не слепило глаза.
     -- Будешь моим  помощником, -- улыбнулся Сталевар.  -- Ну-ка, вспом-ни:
что мама бросает в кастрюлю, когда варит кашу?
     -- Крупу, -- ответил Митя.
     Верно. А я бросаю в свой мартен стальной и чугунный лом.
     Он сел за руль  необыкновенной машины: четыре колеса, длинный же-лезный
хобот, а на конце  хобота здоровенный  совок --  и подъехал к боль-шой груде
металлолома.  Чего в ней только не было!  Ржавая гусеница от трактора, кусок
водопроводной  трубы,   негодные  шарикоподшипники,   ста-рые  сковородки...
Завалочная  машина набирала  их в  свой совок и  просовы-вала  хобот в  окно
мартена.
     --  Эй,  почему  вода  без сиропа?  --  крикнул  из  угла Нахалюга,  но
Стале-вар его не услышал.
     Тогда пират позвал Митю:
     -- Мальчик! Сбегай быстренько в магазин и принеси мне лимонад.
     -- Сам беги, бездельник, -- гордо ответил Помощник Сталевара Метелкин.
     --  Что  ты  сказал? А  ну,  повтори!  -- зарычал  Нахалюга  и,  грозно
растопырив пальцы, направился к Мите.
     Но тут Сталевар скомандовал:
     -- Начинаем плавку! Помощник, повернуть красный кран!
     Митя  повернул. В печи вспыхнул факел. Он рвался  к металлолому  сбоку,
как цепной пес, и дышал так жарко, что даже Сталевар с Помощни-ком отошли на
пару  шагов. А  пират  Нахалюга вообще  не  выд