советовала вести снежный бой во
время перемены, и что Каур пришел в класс со снежками, а это-то и вызвало
спор, какой снежок растает быстрее, тот, что крепче слеплен, или рыхлый, и
что Кийлике предложил проверить на опыте, соответствует ли скорость таяния
рыхлого снежка пояснению в учебнике насчет пушистых материалов.

"Никогда не оставляйте ни один вопрос без поисков ответа на него", -
говорит преподавательница естествознания товарищ Пюкк. Этим я и
руководствовался, когда клал крепкий и мягкий снежки на абажур лампы. А что
вместе с учительницей математики к нам на урок придет и товарищ инспектор
из Министерства просвещения и что он к тому же среди бела дня включит
освещение, этого вообще никто не мог предвидеть.

"Экономьте электроэнергию!" - пишут в газетах и говорят по радио и
телевидению. И это правильно. Если бы товарищ инспектор среди бела дня не
включил электричество, мягкий снежок не стал бы так быстро таять и не упал
бы товарищу инспектору на голову. А крепкий снежок не упал бы на
учительницу математики, товарищ Кинк, которая бросилась на помощь гостю.

"Используйте свои перемены", - сказала нам учительница эстонского языка,
товарищ Корп, и мы использовали. "Исследуйте тайны природы", - говорит
учительница естествознания, товарищ Пюкк, мы и исследовали. У нас и в
мыслях не было позорить доброе имя школы.

Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает - гласит старинная пословица. И
это верно.

ПОЧЕМУ Я ОТСУТСТВОВАЛ НА ПЕРВОМ УРОКЕ



(Объяснительная записка Агу Сихвки директору школы)

Чтобы честно рассказать все, как было, я должен начать с того утра, когда
Обукакк принес в школу привезенный братом из-за границы особый секундомер,
который показывал время с точностью до сотых долей секунды, как и требуется
теперь в спорте. "В здоровом теле - здоровый дух!" - гласит лозунг на стене
спортзала, и поскольку до начала уроков еще оставалось время, у меня
возникла мысль использовать точные часы Обукакка для установления
какого-нибудь нового рекорда класса. Перво-наперво мы замерили, кто сможет
дольше всех задержать дыхание, - это было предложение Топпа. Затем
соревновались, кто дольше всех простоит на голове. Наконец провели
соревнование "шесть метров на четвереньках", в котором победил Каур, а
Кийлике порвал штаны на коленке.

Продранная брючина заметно охладила интерес Кийлике к спорту.

- Странное дело, - сказал Кийлике. - Погоня за рекордами - вот, что вас
всех захватило, а никто не подумал о том, что лучше было бы использовать
хронометр Обукакка в интересах учебы. - И он напомнил нам задачку по
физике, где спрашивалось, за какое время свободно падающее тело пролетит
полтора метра.

Поскольку подоконники в нашем классе как раз в полутора метрах от пола,
искать другое место для проведения опыта не требовалось. Сперва свободно
падающим телом был я, затем Каур и Кийлике. А Обукакк был хронометристом,
но секундомер почему-то каждый раз показывал разное время.

Это вызвало у нас недоумение.

- Халтурный хронометр, - сердито сказал Кийлике.

- Может быть, дело в том, что падение было не совсем свободным? - считал
Каур. - Меня, во всяком случае, немного подтолкнули.

А Топп полагал, что в учебнике физики допущена ошибка, и внес предложение
проверить это за школой в песчаном карьере, где возможности для свободного
падения должны быть лучше.

Вот я и рассказал, с чего все началось. И почему мы пошли на край песчаного
карьера. "Если в задачке останется что-нибудь непонятное, ваше дело
выяснить это", - всегда говорит учительница математики, чем мы и
руководствуемся.

В песчаном карьере свободное падение, конечно же, пошло гораздо лучше,
потому что само падение длилось гораздо дольше, а удар был гораздо мягче,
поскольку ноги погружались в рыхлый песок. Но когда прозвенел звонок на
урок и мы хотели было побежать к школе, Кийлике вдруг сказал:

- А пустят ли нас с такими грязными копытами на урок?

- Председатель совета отряда Куллеркупп, учитывая проходящую сейчас неделю
порядка и чистоты, может упасть в обморок, - опасался Каур.

А Топп сказал:

- Самое худшее - плохой пример октябрятам! - И он считал, что мы должны
пожертвовать первым уроком, но вымыться и почиститься.

Теперь я и подошел к тому, с чего можно было бы начать, и разъяснил, что мы
пошли к Банному пруду не время проводить и не для шалостей, а мыть ноги,
которые были все в песке и глине в результате изучения свободного падения
тела.

Возле плотины Банного пруда мы увидели две лодки из фанеры. У них лишь носы
были вытащены на сушу, а большая часть корпуса и корма оставались в воде.
Поскольку раньше здесь никогда лодок не было, дело показалось мне странным.
Я сказал:

- Интересно... Как все знают, в этом пруду не водится ничего, кроме лягушек
и водяных жуков. А их можно ловить и с берега. Спрашивается: для чего сюда
притащили лодки?

Другие тоже удивились.

- Лодки могли привезти сюда, чтобы обучать школьников гребле, - предположил
Каур. И напомнил рассказ учительницы английского языка о школах в Англии,
где соревнования по гребле обычное дело.

Но Кауру никто не поверил.

- Да сейчас ни одна школа в Эстонии не проводит соревнований по гребле, -
сказал Кийлике. - У нас соревнуются, кто соберет больше макулатуры, а в
конце четверти еще в том, у кого меньше двоек.

- Может быть, просто хотели проверить, не пропускают ли лодки воду, -
считал Топп. Но Кийлике сказал:

- Как бы там ни было, мы не должны упускать хорошую возможность. - И он
опять напомнил про учебник физики, на сей раз ту страницу, где нарисованы
лодки и силы, которые их толкают.

Тогда я тоже вспомнил насчет этих сил. И как учительница говорила, что если
с разбега прыгнуть в лодку, она тотчас же отплывет от берега, показывая
этим воздействие инерции. Я сказал:

- Как всегда напоминает нам наш директор: повторение - мать учения. Имея
это в виду, было бы сейчас глупо не проверить на практике утверждение
насчет инерции. - И я тут же прыгнул в первую лодку, которая дернулась
кормой вниз и сразу же поплыла на середину пруда. А Топп прыгнул во вторую,
которая сделала точно так же. А Кийлике грозил кулаком и бегал вокруг
пруда, жутко возмущаясь, что не может принять участия в эксперименте.

Теперь я и рассказал все, как было, и что не было ни беспричинного
отсутствия на уроке, ни хулиганничанья У пруда. "Приходи в родную школу
только с чистыми руками", - говорит товарищ Тикерпуу - школьный врач, из
чего мы сделали вывод, что и с грязными ногами нельзя приходить.

Поскольку Кийлике все требовал, чтобы его тоже взяли в лодку, я попытался с
носа своей лодки толкнуть ногой в корму лодку Топпа, чтобы она подплыла к
берегу в том месте, где стоял Кийлике, но от этого лодки поплыли в разные
стороны, а я ведь стоял одной ногой на носу своей лодки, а другой - на
корме лодки Топпа, и когда лодки разъехались так далеко, что ноги больше не
растягивались, я полетел между лодок в воду, которая была глубиной по грудь
и к тому же холодная.

После кораблекрушения мне удалось быстро выбраться на берег, и я хотел
выкрутить штаны, куртку и другие личные вещи, но Кийлике сказал, что нет,
нет, нет, ты, Сихвка, совсем не думаешь о своем здоровье, а ведь здоровье -
самое дорогое достояние человека. И он посоветовал высушить одежду в
школьной теплице, где температура воздуха гораздо выше, а ветра,
вызывающего простуду, гораздо меньше.

В теплице все трубы были горячими и тепла для сушки одежды было более чем
достаточно. Кийлике задавался:

- А что я сказал! Жарко, как в банной парилке. Теперь быстро мокрую одежду
на радиаторы. Поскольку отопление теплицы идет автоматически из школьной
котельной, не приходится опасаться, что сейчас, во время урока, кто-нибудь
придет сюда топить печку.

Но тут Кийлике ошибся, потому что едва я успел снять всю свою мокрую
одежду, как открылась дверь школы и оттуда повалили парами, держась за
руки, малыши, а вслед за ними вышла учительница Метс, которая объявила на
весь двор:

- Дети, дети! Это будет наше путешествие в лето! Как всякому ясно, в апреле
месяце в Эстонии до настоящего лета еще далеко, поэтому у меня сразу же
возникло подозрение, что теперь они, наверное, направятся в теплицу, и
точно так оно и случилось.

Первые из малышей уже были перед дверью теплицы и совсем не обращали
внимания на слова учительницы, которая кричала:

- Дети, погодите! Я прежде расскажу об огурце! Я прежде расскажу о помидоре!

Кийлике, Топп и Каур были одеты и смогли свободно удрать через залатанный
фанерой квадрат остекления. И тогда у меня возникла мысль, что, если
учеников второго класса привели смотреть на ранние огурцы, то, естественно,
им не обязательно видеть голого, как огурец, ученика шестого класса Сихвку.
И поскольку бочка с водой для поливки стояла тут же рядом, я забрался в
нее. А чтобы голова не была видна, пригнул несколько огуречных стеблей и
накрыл ими бочку.

Вот я и рассказал совершенно честно все, как было, и что не было лени и
уклонения от учебы, а просто сначала интерес к физике, потом необходимость
просушить мокрую одежду. Ранний овощ я не срывал, а лишь пригнул вместе со
стеблем. Если несколько огурцов при этом оборвалось, то это случилось из-за
того, что они плохо держались на несущем стебле.

Теперь я действительно все рассказал, как было, и доказал, что мы
отсутствовали на уроке не из-за шалостей или лени, "Используйте каждую
минуту для совершенствования своих знаний", - призывает нас учительница
естествознания товарищ Пюкк, что мы и делали. "Повторенье - мать ученья", -
подчеркивает товарищ директор, чем мы и руководствовались.

КАК МЫ ДРЕССИРОВАЛИ ПЧЕЛ



(Из дневника пионера Агу Сихвка)

На дворе - весна. Недавно ко мне и Юхану Кийлике подошла председатель
совета отряда Сильви Куллеркупп и сказала: "Юхан и Агу, у всех пионеров
есть пионерские поручения, а у вас нет". И предложила нам стать тимуровцами.

Прошлой осенью у нас с Кийлике было поручение: мы помогали коллективу
детской библиотеки, но весною библиотеку закрыли на ремонт и помогать стало
некому. Пионер не боится работы! Мы с Кийлике не стали возражать против
нового поручения.

Я сказал:

- Подавай команду! Мы всегда готовы! Юхан Кийлике добавил:

- Только покажи, за что взяться!

Мы с Кийлике были уверены, что Сильви не сможет показать, за что взяться,
ведь каждому известно: тимуровцев в несколько раз больше, чем тех, кому
нужна помощь. Но на этот раз мы с Кийлике ошиблись, это стало яснее ясного
в тот же день. После уроков Сильви Куллеркупп отвела нас в дом, который
стоит в глубине двора. Какой-то женщине понадобилось пойти в парикмахерскую
делать прическу, и мы с Кийлике должны были целых два часа присматривать за
ребенком. Ребенку было четыре года.

У меня есть младшие братья, а значит, - больше жизненного опыта. Я сказал
Кийлике:

- Сначала дежурным офицером будешь ты.

И я посоветовал ему перво-наперво проверить, нет ли где-нибудь на виду
ножниц, - наш подшефный младенец может по глупости воткнуть их в
электрический штепсель. Именно так сделал мой младший брат Пээтер.

Ножниц не было видно.

- Теперь посмотри, не валяется ли где-нибудь наперсток, - продолжал я учить
Юхана Кийлике. - Подшефный младенец может его проглотить.

Наперстка тоже не видно было.

Мы успокоились и уселись перед телевизором смотреть детскую передачу, мать
подшефного младенца разрешила нам это.

Для детей показывали фильм о черном континенте, где живут негры, они бьют в
барабаны по названию тамтам, а в реках полно крокодилов. Нам с Кийлике
передача очень понравилась, и нашему подшефному младенцу тоже. Скоро это
стало яснее ясного: под влиянием фильма младенец пошел на кухню, взял
пустую кастрюлю и начал барабанить.

Алюминиевая посуда не бьется, и мы не стали мешать ребенку. Откуда было нам
наперед знать, что еще через минутку он подбежит к плите, схватит чугунный
круг и наденет себе на шею. Но подшефный ребенок поступил именно так!

Конечно, у нас мигом пропала всякая охота смотреть телевизор. Я сказал
Юхану Кийлике:

- Мы ведь уговорились, что ты будешь дежурным офицером! А теперь по твоей
вине случилась беда у ребенка, испачкан ворот рубашки.

Кийлике возразил:

- Никакая это не беда. Сажу ничего не стоит смахнуть щеткой.

Мы хотели снять с головы ребенка круг от прогара, чтобы вычистить рубашку,
но круг никак не снимался. Мы с Кийлике хотели применить физическую силу,
только из этого ничего не вышло: наш подшефный младенец начинал вопить.

Нам доверили мальчика без круга на шее, и каждому ясно, что мы должны были
вернуть ребенка в том же самом виде. Мы с Кийлике стали обдумывать, как бы
снять круг.

Я спросил:

- Интересно, как снимают свои круги негры? Ты никогда не читал про такое?

Кийлике не читал, но у него на этот счет было собственное мнение.

- Негры и не снимают кругов с шеи, - сказал Кийлике, - чтобы не украли. В
джунглях шейные обручи наверняка стоят бешеных денег.

Нам с Кийлике стало ясно, что черный континент нам не поможет, у нас нет
никакой надежды получить оттуда добрый совет. И мы не на шутку приуныли. К
счастью, Кийлике случайно выглянул в окно и увидел нашего одноклассника
Тимошкина, он как раз шел мимо.

Две головы - хорошо, а три - лучше! Кийлике распахнул окно и спросил
Тимошкина, не знает ли он, отчего круг от плиты на голову наделся, а
обратно не снимается? Для наглядности мы показали ему вещественное
доказательство.

- Проще пареной репы! - ответил Тимошкин. - Все тела имеют свойство
расширяться при нагревании...

Так вот в чем дело! Наш подшефный ребенок до того распарился от битья в
барабан, что голова его увеличилась в объеме - потому круг и не снимается.

Мы с Кийлике сразу вспомнили, как учитель по физике продевал в круг
железное яйцо на цепочке, держал под яйцом зажженную спичку, и оно уже не
пролезало обратно. Мы не стали больше задерживать Тимошкина,

Я сказал:

- Если от разогревания голова расширилась, то от охлаждения она должна
сузиться.

Кийлике согласился:

- Это ясно как белый день! Лучше всего охлаждает лед, только ведь весною
его и за деньги не купишь. Мы нашли полотенце под кухонным краном. Но
охладить голову подшефного младенца не успели, потому что два часа уже
прошло и его мама вернулась домой. Ни о каких законах физики она не хотела
и слышать. Она призвала на помощь силы небесные, но ждать их не стала,
подхватила ребенка вместе с кругом на шее и побежала к знакомому слесарю.
Перед тем как умчаться, она сказала, что расскажет обо всем председателю
совета отряда Сильви Куллеркупп, а уж та нам спуску не даст! У меня сразу
испортилось настроение.

- Теперь нам начнут каждый день читать нотации, - сказал я. - Станут
называть горе-тимуровцами. Но Кийлике меня успокоил:

- Имя человека не портит. Да мы тут и ни при чем. Во всем виноват
телевизор. Когда показывают такие фильмы, пусть предупреждают, что детям до
шести лет смотреть запрещено.

Наше настроение снова улучшилось, мы решили оставаться тимуровцами и
дальше. А для этого, ясное дело, надо было срочно найти кого-нибудь такого,
кому нужна помощь.

Я не стану рассказывать, как мы ехали домой на автобусе - весной никому не
хочется жить в интернате - и как случайно услышали разговор двух стариков
из нашей деревни. Оказывается, городской трубочист не желает приезжать в
деревню, а старикам самим на крышу не залезть, голова кружится. Не стану я
рассказывать и о том, как под влиянием этого разговора мы с Кийлике
встретились в субботу вечером позади живой еловой изгороди, которая растет
возле дома старика Михкеля Пяртсу, как мы выждали подходящий момент и
залезли на крышу. Расскажу только, что было дальше. Мы спустили в трубу
Михкеля Пяртсу привязанные к веревке голики - Юхан Кийлике принес их с
собою - и вот тут-то случилась беда, та самая, которая входит в дверь без
стука Больше мы не видели нашего приспособления для чистки трубы! Обратно
вытянули только пустую веревку.

Разумеется, мы с Кийлике до смерти перепугались.

Я сказал:

- Мы не помогли, а, наоборот, навредили Михкелю Пяртсу! Если раньше тяга в
трубе была плохая, то теперь ее и вовсе не будет.

Но Кийлике сказал, что нет худа без добра. Теперь старику Микхелю уже не
надо будет бегать с дымарем, когда его пчелы станут роиться. Затопит печь и
откроет в доме окна, вот и вся работа.

Шутки шутками, но настроение наше от этого не становилось лучше. Мы с
Кийлике прекрасно понимали: труба - это тебе не дымарь для пчел!

Если говорить честно, как оно было на самом деле, у нас на душе кошки
скребли. И мы с Кийлике ломали голову, что бы такое придумать и зло
обратить в добро.

Старинная народная пословица учит: где беда велика, там помощь близка. И
это чистая правда.

Через два дня после истории с трубой в наш класс залетела пчела.

Виктор Каур пчелу поймал и хотел посадить в пустой спичечный коробок, чтобы
потом выпустить ее на свободу в какой-нибудь самый подходящий момент,
например, на торжественном школьном собрании.

Учитель природоведения Пюкк как раз в это время записывал нам в дневники
двойки, но он все равно заметил, как Виктор Каур поймал пчелу. Учитель
велел выпустить ее в открытое окно. После этого учитель Пюкк стал
рассказывать нам о пчелах.

Мы слушали, затаив дыхание, потому что рассказ его был очень интересным и
еще потому, что не хотели мешать учителю, - чем больше времени уходило на
пчел, тем меньше оставалось на вызовы к доске.

Вот тут-то мы и узнали, что пчелы очень умные. У них даже есть разделение
труда. Одни дежурят возле летка улья и отгоняют чужаков. Другие служат
цистернами и приносят в улей воду в своих зобиках. Третьи заменяют
вентиляторы: гонят крыльями воздух между сотами. Четвертые собирают с
цветов пыльцу и нектар и перетаскивают в улей. А если какая-нибудь из пчел
найдет много цветов, она летит к улью и начинает там вовсю танцевать. Так
языком танца пчела рассказывает другим, что это за цветы, где они растут,
много ли их и каков на вкус их нектар.

Учитель Пюкк рассказывал нам о пчелах весь урок.

Когда началась переменка, девочки пошли в коридор поразмяться, а мальчики
остались в классе и решили еще раз проработать все, что рассказал учитель
Пюкк, - и наглядно, чтобы лучше запомнить.

А чтобы никто не помешал этому, ученики Топп и Каур сделались дежурными
пчелами и стояли возле дверей с канцелярскими кнопками в руке.

Четверо или пятеро мальчиков вентилировали воздух. Некоторые просто так
жужжали.

А ученик Тээмуск был пчелой-цистерной, он бегал в коридор, набирал в рот
воды из-под крана и приносил в класс. Охотников пить эту воду не
находилось, и Тээмуск выфыркивал ее просто так куда попало.

Переменка пролетела как один миг.

Когда в класс вошла учительница английского языка, Кийлике вместо того,
чтобы стоять возле своей парты, все еще прыгал на одной ноге вокруг
преподавательского стола и размахивал руками.Учительнице такое поведение
Кийлике не понравилось.

- Что это значит? - спросила она у него. - Отвечай! Что за танец ты тут
исполняешь?

Кийлике никак не мог отдышаться после прыжков, - ведь человек не такой
выносливый, как пчела. Я решил выручить своего друга и ответил за него:

- Кийлике языком танца рассказывает о том, что у Виктора Каура в ящике
стола лежат два бутерброда. Один из них - с колбасой по два рубля двадцать
копеек за килограмм.

Теперь я снова немножко пропущу и продолжу рассказ с того момента, когда
Кийлике уже стоял в коридоре под часами, а я рядом с ним.

Учительница английского языка не знала пчелиных повадок и решила, будто мы
над нею издеваемся.

А у нас ничего такого и в мыслях не было!

В коридоре стояла мертвая тишина. У нас в стенгазете писали, что такая
тишина помогает умственной работе. И это чистая правда.

Мы постояли в этой тишине совсем немного, а Кийлике уже хлопнул себя по лбу
и воскликнул:

- Теперь я знаю, как искупить нашу вину перед стариком Михкелем, которому
мы трубу засорили! Давай дрессировать его пче