ищей? - спросил я.
   - Двух биографий не можем отыскать. Ученых,  которые  открыли  знаменитый
закон...
   -  Какой  закон?  Бойля-Мариотта,  Ломоносова-Лавуазье?   -   Мишка   мог
перечислить немало законов, Но девочка перебила:
   - Сазонова - Рубцова...
   В классе стало тихо.
   -Что бы вы хотели о них узнать?-Мишка оставался спокоен.
   - Во-первых, даты рождения и смерти...
   Стулья и столы подпрыгнули от общего хохота.
   Малыши обиделись, решив, что смеются  над  ними.  Длинная  Томка  Булкина
нагнулась их утешить, для чего ей потребовалось  сложиться  вчетверо.  А  мы
стали  выяснять,  нет  ли  в  этом  посещении  тайных  пружин  какого-нибудь
заговора. Пружины нашлись: ребят  подучила  Ната  Жучкова,  пионервожатая  в
третьем классе. Это она  подстроила  всю  комедию.  Получилось  смешно.  Но,
по-моему, нехорошо пользоваться научной неосведомленностью маленьких.
   Девчонки на меня и Мишку смотрели с восхищением и некоторым даже страхом,
мальчишки - с уважением.
   Томка Булкина попросила наш  групповой  портрет.  Мы  сфотографировались:
Мишка сидит, я стою, смотрим друг на  друга  глазами  мыслителей,-  и  стали
желающим дарить  свои  снимки  с  автографами.  Популярность  наша  достигла
апогея, то есть наивысшей точки. Я сам видел, как на нашу  фотографию  Вовка
Трушин выменял у Лизы Кисловой из параллельного портреты Муслима  Магомаева,
Сергея Бондарчука, Юрия Соломина и пачку жевательной резинки.
   Хоть к нам и были прикованы все взоры, мы  с  Мишкой  не  загордились,  а
остались такими же простыми и скромными, какими  были  до  открытия  "закона
Сазонова - Рубцова".
   Вс„ шло лучше не надо, но...
   В тот день ничто не предвещало резких отклонений от  заведенного  в  мире
порядка: Земля повернулась вокруг своей оси и ночь сменило  утро;  исправно,
как всегда,  действовал  закон  всемирного  тяготения;  кругооборот  воды  в
природе совершался без помех; за широким окном класса машины по улице  ехали
только  на  зеленый  свет,  пешеходы  переходили  дорогу  исключительно   на
перекрестках.
   По расписанию у нас первой была математика. Не случилось нарушений и тут:
со звонком в класс вошла Галина Владимировна, как обычно, приветливо на  нас
посмотрела, как всегда, развернула журнал...
   На этом, собственно, и закончилась, сказал потом Мишка, гармония в  жизни
природы  и  общества.  Вс„  полетело  кувырком,  вверх  тормашками.   Галина
Владимировна  принялась  спрашивать  нас  подряд,  одного  за   другим,   не
согласуясь с "Законом волнообразного обучения". И закон затрещал по швам. Но
что особенно обидно; тех, кто готовился  к  уроку,  Галина  Владимировна  не
вызывала. Град вопросов  сыпался  на  головы  других,  пребывающих  в  "зоне
комфорта" и далеких от математики, как Северный полюс далек от Южного. Класс
охватила  паника.  Мы  давили  друг   друга   несуразицей   своих   ответов.
Вырисовывалась удручающая картина  полного  математического  невежества.  На
географии  возникла  картина  географического  невежества,  на   истории   -
исторического.
   Наши строгие, но справедливые учителя очень быстро  проникли  в  механику
закона. Они преподали нам горький урок,
   "Закон Сазонова - Рубцова" перестал существовать.
   Открытие пришлось закрыть.