олели водный рубеж. Преодолели  пешком,  поскольку  речка  была  совсем
мелкой. Вовка Трушин, когда шел через  реку,  толкал  перед  собой  какую-то
корягу, чтобы все думали, что едет на плоту. Выйдя на берег,  Вовка  швырнул
свою корягу и попал в дерево. С листьев с шумом скатились капли - ночью  шел
дождь. От холодного душа девчонки взвизгнули.
   - Чувствуете? Шрапнель! - зловеще прошептал Мишка Сазонов.- Трушин открыл
наше расположение врагу.
   - Так и под трибунал  можно  угодить,-  сказал  Костик  Соболев,  сердито
взглянув на Вовку.
   К счастью, нарушитель тишины отделался только выговором лейтенанта.
   Мы тенями скользнули в лес, игра набирала силу...
   Особенно запомнилось, как соединились мы с  группой  старшего  лейтенанта
Пирогова, как вместе с ней устремились к месту высадки десанта, как взлетали
в небо разноцветные - синие  и  красные  -  ракеты,  горели  дымовые  шашки,
попискивали рации у подчиненных старшего лейтенанта.
   Все было приближено к боевой обстановке. Время  от  времени  капитан  или
лейтенант Трофимов отрывисто бросали, показывая на кого-нибудь из нас:
   - Вы, вы и вы вышли из строя! - И затем обращались к командиру взвода или
отделения:- Принимайте решение!
   На  военном  языке  это  называется  "дать  вводную",  то   есть   ввести
дополнительное условие, усложнить или изменить  положение.  Командир  должен
мгновенно  оценить  происшедшее  и  действовать,  как  учил   нас   капитан,
соответствующим образом.
   Приказам мы беспрекословно подчинялись, хотя выходить из строя  никто  не
хотел. Этих самых вышедших из строя санитарки волоком  тащили  в  медсанбат.
Тащили, не разбирая дороги, по сучкам и кочкам. У  Вовки  Трушина  разодрали
майку. Снова досталось подчеркнуто скромному Сене Пантюхину. За  левую  руку
его тянула Томка Булкина, за правую Надя Лапшина. В пылу  боя  спасительницы
не заметили, как проскочили мимо пня с одной  и  другой  его  стороны.  Сеня
находился в середине, но тоже не мог видеть  пня,  он  оставался  в  лежачем
положении и смотрел в высокое синее небо.  Голова  Сени  ткнулась  в  густой
зеленый мох, которым оброс пень, а санитарки от неожиданности  разом  упали,
словно срезанные автоматной очередью.
   - Потерпи, миленький!-услышал я шепот изумительно красивой Нади Лапшиной,
когда пробегал мимо с криком "Ура!".
   Десанта в конце концов никакого не оказалось.  Да  мы  его  и  не  ждали,
поскольку  с  самого  начала  капитан  нас  предупредил,  что  десант  будет
условный, то есть, что он вроде бы  существует,  а  в  действительности  его
нету.
   Зато на опушке леса, куда в едином порыве вырвались наши  боевые  порядки
для ликвидации несуществующего противника,  мы  увидели  старичка  охотника.
Тихого такого старичка с двустволкой на плече, очками на носу и  в  болотных
резиновых сапогах. У ног его сидела ушастая  собачонка.  Собачонка  пыталась
поймать порхавшую вокруг стрекозу  и  вре-  мя  от  времени  лениво  щелкала
пастью.
   Наша военная мощь несколько удивила охотника.  Возможно,  он  решил,  что
переполох в лесу поднялся из-за него, что мы принимаем его за  браконьера  и
собираемся задержать. Во всяком случае  именно  такое  соображение  высказал
Мишка, когда мы по инерции продолжали катиться вперед.
   А вот собачонка по-настоящему перепугалась, она  прижала  уши  и  поджала
хвост.
   Лейтенант. Трофимов подошел к охотнику и сжато  и  кратко  объяснил,  что
цели и задачи нашего наступления к нему,  охотнику,  никакого  отношения  не
имеют.
 
   .Вовка же Трушин попытался  успокоить  собаку,  которую  к  тому  времени
хозяин взял на поводок - тонкую металлическую цепочку.
   - Собака, собака! - нежно приманивал Вовка ушастого пса,  опустившись  на
четвереньки, чтобы быть к нему поближе.
   Однако пес не понимал Вовкиных дружеских чувств, крутился и  вертелся  во
все стороны. В конце концов Вовка запутался в цепочке, упал и чуть  было  не
придавил собаку.
   После окончания военной игры мы  сердечно,  от  всей  души  поблагодарили
капитана, старшего лейтенанта Пирогова и лейтенанта Трофимова. Они  пожелали
нам хорошо учиться и строй солдат запылил по проселку. Мы долго-долго махали
вслед нашим замечательным военным друзьям.
   Вернувшись, весь отряд  пожелал  немедленно  написать  письма  родителям,
чтобы как можно скорее  передать  живые  впечатления  о  незабываемой  игре.
Однако никто так и не собрался  этого  сделать.  В  лагере  на  вс„  хватает
времени - и на завтраки, и на обеды, и на полдники, и на  ужины,  и  на  сон
ночью и после обеда, и на то, чтобы играть, ходить в  кино,  читать  книжки,
собирать грибы, заниматься спортом, разговаривать друг с другом. Времени  не
хватает почему-то только на письма домой. Это я давно заметил, еще в прошлом
году, но изменить ничего не смог.
   Письмо написал  один  Мишка  Сазонов.  Длинное  письмо,  над  которым  он
трудился весь вечер и потом вс„ утро - такая сила воли у человека.
   Мишке все завидовали и попросили Почитать вслух то, что он написал. Мишка
согласился.
   -  Одно  условие,-  сказал  Мишка.-  Если  в  письме   есть   неточности,
подскажите, как было в действительности,  а  я  исправлю.  Время  стирает  в
памяти многие важные подробности и детали.
   Мы пообещали чем можем помочь, уселись в кружок, и Мишка начал читать.
   - "Здравствуйте, папа и мама!" - прочел Мишка и обвел нас  вопросительным
взглядом.
   Все промолчали, поскольку никто пока никаких  неточностей  не  обнаружил.
Мишка продолжил чтение:
   -  "Хочу  вам  рассказать  о  чрезвычайном  происшествии,  свидетелями  и
участниками которого мы стали. Недавно к нам в лагерь приехали два  офицера.
По погонам мы сразу определили - полковник и подполковник..."
   - Капитан и лейтенант,-поправила Мишку Ната Жучкова.
   - Ты во всех званиях хорошо разбираешься?  -  спросил  ее  Мишка.-  Тогда
скажи, сколько звездочек на погонах у майора, кто главней  -  прапорщик  или
ефрейтор, и кто выше - младший лейтенант или старший сержант?
   - Не знаю,- призналась Ната.
   - Читай, читай дальше,-  заторопил  Мишку  Вовка  Трушин,  который  очень
заинтересовался письмом.-Полковник и подполковник... Читай!
   Мишка стал читать дальше:
   - "Вид у военных был усталый и озабоченный.  Увешанный  орденами  генерал
обратился к нам с такими словами: "Дорогие  друзья!  В  окрестностях  вашего
лагеря обнаружена банда вооруженных до зубов  браконьеров,  численностью  до
тысячи человек..."
   - Тысяча много,- сказал я.- Столько не было... Сто.
   - "...до ста человек,- не стал спорить  Мишка  и  внес  в  письмо  нужное
исправление.- Из своих двустволок, трехстволок и четырехстволок они  убивают
всю лесную живность, а дымом выстрелов загрязняют окружающую среду.  Они  не
жалеют даже стрекоз. На наши замечательные флору  и  фауну  им  наплевать  с
высоты северного сияния..."
   - Давить таких надо! - не выдержала Томка Булкина.
   - Точно! - подтвердил Вовка Трушин и обратился к Мишке:-Дальше!
   - "Так вот, друзья! - сурово и торжественно читал Мишка.- Генерал оглядел
всех присутствующих.- Мы вас просим помочь обезвредить зловредную банду. Кто
с нами? Шаг вперед!"
   - Прости, Сазонов, разве мы стояли в строю? -  спросил  круглый  отличник
Костик Соболев.-Вспомни: сидели у эстрады. Мишка даже не взглянул в  сторону
Костика, что-то поправил в письме и прочел:
   - "Мы, как один, сделали большой шаг  вперед.  И  только  Костик  Соболев
остался на месте..."
   Все посмотрели на Костика с нескрываемым презрением. Костик оробел:
   - Миш, я вспомнил, мы стояли в  строю...  Я  между  Рубцовым  и  Трушиным
стоял, они подтвердят... И тоже сделал шаг.
   Мишка опять внес  исправления  -  какие-то  слова  вычеркнул  и  какие-то
дописал:
   - "...И только Костик Соболев остался на месте..."
   - Миш! - взмолился Костик.
   - "...но лишь па секунду - у него  расшнуровалась  кеда.  А  затем  и  он
сделал большой шаг вперед. Нам быстро раздали автоматы, гранаты, патроны..."
   - ...и грозный современный вид оружия - бесшумную пушку ПНШ-1,-дополнил я
Мишкино перечисление.
   - Спасибо! - поблагодарил меня Мишка.- Важная деталь, я включу...  Дальше
читать?
   - Да, да, да! - закричали мы.
   -  "Штаб  разработал  оперативный  план  соединения  с  полком   генерала
Пирогова.  Вечером,  когда  стемнело,  в   полном   боевом   снаряжении   мы
переправились вплавь через глубокую бурную реку..."
   - А я плавать не умею,-сказала Ната Жучкова.-Как быть?
   - Оперативным планом это было предусмотрено,- ответил Мишка.- На то он  и
план.- И снова обратился к письму:  -  "Не  умеющих  плавать  перевозили  на
понтонах и плотах под ураганным огнем кое о чем догадавшегося врага.  Первым
на своем плоту реку форсировал мужественный разведчик Владимир Трушин..."
   Вовка сидел гордый, и все мы ему завидовали.
   - "Утонувших почти не было, но вскоре появились первые раненые. Среди них
- наш скромный боевой товарищ Сеня Пантюхин.  Своей  головой  он  героически
разбил в куски противотанковую мину и  обеспечил  продвижение  вперед  наших
частей..."
   Длиннющая Томка Булкина заплакала.
   - Ты чего?
   - Сеню жалко...
   - Да я в порядке,- застенчиво сказал Сеня.- Даже шишки на затылке нету...
Посмотри!
   - Его медицинская сестра спасла,- подсказал я Мишке.- Надя  Лапшина.  Она
ему говорила: "Потерпи, миленький!.."
   Надя посмотрела на меня так, как бы  мне  хотелось,  чтобы  она  смотрела
только на меня.
   - Очень интересный эпизод,- сказал Мишка и  набросал  несколько  фраз  на
отдельном листочке.- Так будет верно? - Он прочел:- "Вернула  Сеню  к  жизни
медицинская сестра  Надя  Лапшина.  Со  словами  "Потерпи,  миленький!"  она
аккуратно, как на швейной машинке, зашила  ему  все  раны.  Сеня  ринулся  в
бой..."
   Теперь уже Надя посмотрела на Мишку. Посмотрела так, как бы мне хотелось,
чтобы она смотрела только на меня.
   - "О подвиге всеобщего любимца Владимира Трушина -  славного  разведчика,
рассказывают теперь легенды. Браконьеры напустили  на  него  своих  свирепых
собак с огромными, как у слонов, ушами, а потом  опутали  с  ног  до  головы
стальной цепью и зверски разорвали его новую майку..."
   - За майку влетит,- вздохнул Вовка Трушин.
   - Не влетит,- сказал Мишка.- Слушай дальше: "Это последнее, что  известно
о Трушине".
   - Тогда другое дело,- повеселел Вовка.
   Мишка закончил чтение письма:
   - "Бой длился два дня и  две  ночи.  Мы  победили  и  пошли  ужинать.  До
свидания!"
   Мы похвалили Мишку за точное  изложение  событий  и  действительно  пошли
ужинать, и поели с большим аппетитом.
   Три дня лагерь жил своими обычными заботами и радостями. А  на  четвертый
произошло событие,  для  описания  которого  не  хватило  бы  даже  Мишкиной
фантазии. Часов в десять утра мы увидели, как по знакомому  нам  проселку  в
сторону лагеря мчится длиннющая вереница машин. Старые  И  новые  "Волги"  с
шашечками на боках, "Жигули", "Москвичи" и "Запорожцы", обгоняя и даже,  как
мне показалось, толкая друг друга, с жалобным ревом сигналов приближались  к
нам на первой космической скорости.
   Сомнений возникнуть не могло - в  лагерь  спешили  родители.  Но  почему?
Почему?! Что случилось? Наверное, что-то ужасное. Да еще у  всех  разом!  Мы
терялись в догадках.  Волнение  сжимало  горло  и  давило  грудь.  Некоторые
девчонки заплакали.
   О причине родительского нашествия первым догадался Мишка.
   - Письмо,- коротко сказал он.
   - Но домой писал один ты!
   - Телефоны,- снова коротко сказал Мишка.
   Да, теперь  это  поняли  самые  недогадливые:  причиной  переполоха  было
Мишкино письмо. В нем  содержалось  доста-точно  страхов,  чтобы  всполошить
родителей, даже если они поверили не во вс„, что  там  было  написано.  Наша
сладкая мечта о мужестве и стойкости обратилась в горькую  действительность,
которая в ближайшие минуты могла потребовать именно этих качеств: и мужества
и стойкости.
   Разрывами гранат хлопнули дверцы автомобилей.
   - Десант,- тихо промолвил Мишка.- Теперь настоящий...
   Еще издали убедившись, что все мы  целы  и  невредимы  и  совсем  неплохо
выглядим, родительский десант, облегченно охнув,  повел  наступление  густой
цепью.
   Все мы будто вросли в землю. Один  Мишка  смело  пошел  вперед  навстречу
опасности. Сделав несколько шагов, он остановился и крикнул:
   - Здравствуйте, папа и ма...
   Потом вс„ смешалось.
 
   "ЗАКОН САЗОНОВА-РУБЦОВА" ИЛИ ЗАКРЫТИЕ ОТКРЫТИЯ
   Кончились зимние каникулы. Мы с  Мишкой  отдохнули  и  пришли  в  рабочее
состояние. Именно в этот период мы  и  сделали  свое  открытие,  которое  на
некоторое время обессмертило наши имена среди учащихся нашей школы.
   Как-то Галина Владимировна вызвала меня и  не  вызвала  Мишку.  Уроки  мы
учили вместе, все задачки решили, примеры тоже, оба прекрасно подготовились.
Я получил пятерку, а Мишка ничего,
   - Обидно,- сказал Мишка,- что такие прочные знания пропадают!
   - Они пригодятся на будущее,- заверил я.- И  потом,  тебя  вроде  недавно
спрашивали.
   - Три математики назад. Сегодня четвертая.
   - Могли, конечно, вызвать. Вот на второй нечего волноваться.
   Мы принялись рассуждать на эту тему, прикидывать, когда опасность  вызова
к  доске  больше,   когда   меньше,   когда   ее   вообще   нет,   и   вдруг
нежданно-негаданно пришли к выводу, который мог бы, наверное, сделать  любой
учащийся, но почему-то не сделал.
   Вот что мы для себя уяснили: если сегодня тебя вызвали  отвечать,  то  уж
завтра почти наверняка не спросят,  но,  чем  больше  времени  прошло  после
ответа, тем вероятность того, что ты окажешься у доски, возрастает, и тут уж
надо быть начеку. Вроде бы все об этом хорошо знают, однако ни один  человек
данное явление с точки зрения науки не оценил.
   - А ведь мы открыли закон,- торжественно промолвил Мишка.- Закон школьной
жизни!.. Его только надо сформулировать, изучить, подкрепить расчетами...
   - И широко применять! - добавил я.
   - Еще как! - пообещал Мишка.
   Не откладывая дела в долгий ящик, в тот же вечер, попыхтев часа  три,  мы
загнали свой закон в очень изящное, по мнению Мишки, определение. Теперь  он
выглядел солидно:
   "Опасность вызова учащегося для ответа прямо  пропорциональна  количеству
уроков данного предмета, прошедших с момента вызова того же учащегося".
   Поскольку закон открыли сразу два человека-Мишка  Сазонов  и  я,  Павлуха
Рубцов, мы его так и назвали: "закон Сазонова - Рубцова". Дали ему и  другое
название:  "закон  волнообразного  обучения".  Но  это   потом.   А   почему
волнообразного - объясню.
   С таким названием закон был достоин того, чтобы  его  сразу  поместить  в
учебник, не знаю, правда, в какой. К математике  он  отношения  не  имел,  а
физику мы еще не проходили. Но в учебник помещать не обязательно, его и  так
все прекрасно запомнят.
   Конечно, у закона не  все  было  в  порядке,  страдал  он  одним  крупным
недостатком: по нему мы пока не могли  точно  установить,  к  какому  именно
уроку надо начинать готовиться после того, как тебя спросили  -  к  третьему
или пятому, четвертому или какому-нибудь еще.
   Предстояла серьезная исследовательская работа.
   Мы разграфили большой лист бумаги. Слева написали все  предметы,  которые
проходят в нашем классе, вверху - ряд цифр от 0 до 20, а на пересечении этих
двух граф, в образовавшуюся ячейку, стали заносить фамилии вызванных к доске
или спрошенных с места.
   Таблицу придумал Мишка, поэтому  именовалась  она  "Таблица  Сазонова"  и
выглядела так:
 
 
   0
 
   1
 
   2
 
   3
 
   4
 
   История
   Сазонов
   Трушин
   Лапшина
   Соболев
   Рубцов
   Булкина
   Жучкова
   Петров
   Трушин
   Голиков
   Математика
   Соболев
   Лапшина
   Булкина
   Опроса
   Не
   Было
   Жучкова
   Рубцов
   Булкина
   Лапшина
   Соболев
   Сазонов
   Голиков
   Петров
 
   Месяца через полтора, когда вся таблица заполнилась, мы легко установили,
через сколько уроков по какому предмету спрашивают. Так,  по  истории  Семен
Семенович вызывал чаще всего через три урока на четвертом и  уж  обязательно
на пятом. Галина Владимировна не позднее, чем на третьем,  Николай  Павлович
не раньше четвертого.
   Периоды между ответами я предложил  назвать  "мертвый  сезон".  Но  Мишка
придумал название куда лучше -  "зона  комфорта".  На  нем  и  остановились,
поскольку между двумя вызовами можно было уроков не учить, и  это  создавало
большие удобства: увеличивалось время  досуга,  оставались  лишние  часы  на
подготовку других предметов, и, главное, каждый твердо знал, когда ему надо,
а когда не надо нервничать, если он чего-нибудь не выучил.
   Теперь вам,  наверное,  попятно,  почему  наш  закон  назывался  "законом
волнообразного  обучения".  Следуя  закону,  уроки  требовалось  выучить   к
определенному дню. В этот день тебя непременно спрашивали-"Таблица Сазонова"
не подводила! - после  чего  наступала  "зона  комфорта",  продолжительность
которой была нами научно  предсказана.  Затем  шла  новая  волна  подготовки
домашних заданий. При этом  авторы  открытия,  мы  с  Мишкой,  рекомендовали
пропущенный материал все же просмотреть, вникнуть в суть,  а  уж  тот  урок,
который должны спросить, учить основательно, без дураков.
   Считая, что великие открытия должны быть  достоянием  народа,  Мишка  обо
всем подробно рассказал ребятам нашего класса.
   Поверили в свое счастье не все и не сразу.
   Костик Соболев, круглый отличник, вообще отказался использовать закон. Он
считал, что это унизит его достоинство полного пятерочника. Может, Костик  и
прав: ведь в ближайшем будущем все  мы  станем  отличниками.  Как  же  тогда
Костику не слиться с общей массой? Только учить все подряд.
   Надя Лапшина, у которой тоже  очень  хорошие  отметки,  решила  учить  по
закону лишь математику и другие точные науки, а гуманитарные - насквозь. Это
потому, что Надя  еще  с  четвертого  класса  мечтает  получить  юридическое
образование и стать следователем по особо важным делам.
   Вовка Трушин сказал, что он горячо приветствует открытие, но хочет внести
в свое обучение элемент риска и время от времени не  готовить  уроков,  даже
когда по закону он обязан это делать.
   Мы запретили Вовке эксперименты, как исключительно вредные, поскольку они
могут подорвать доверие учащихся  к  закону.  Вовке  пришлось  пообещать  не
отступать от "Таблицы Сазонова" ни на йоту - так требовал Мишка.  Что  такое
йота Вовка не знал и спросил у меня. Я тоже не знал, но  сказал  Вовке,  что
йота меньше микроба.
   Уже через две недели наш класс нельзя  было  узнать.  Двойки  из  журнала
исчезли, троек стало меньше, чем было когда-то двоек, а четверок и пятерок в
несколько раз больше, чем двоек и троек, вместе взятых.
   Классный руководитель Галина Владимировна не могла на  нас  налюбоваться.
Да и нам казалось, что мы стали умнее и лучше. Только теперь мы поняли,  как
двойка и даже тройка унижают человека, как легко и радостно их не иметь.
   Сведения об открытии просочились  в  параллельные  классы.  Там  "Таблицу
Сазонова" даже не пришлось переделывать - преподаватели те же.
   Мы  охотно  делились  опытом,  принимали  делегации,  которые   приходили
выразить свое восхищение и благодарность.
   - Не стоит! - повторял Мишка, пунцовый от смущения.
   Скоро произошел случай, который нас сначала несколько озадачил.
   Явились двое третьеклассников, серьезные  мальчик  и  девочка.  Пришли  в
пионерских галстуках, светлый верх, темный низ, праздничные и торжественные,
как первомайский плакат. Перемена еще только началась, все были в классе.
   - Можно вопрос?
   - Спрашивай,- отозвался Вовка Трушин.
   - Мы сегодня проводим пионерский сбор...- начала девочка.
   - ...посвященный науке и ученым,- продолжил мальчик.- С  ней,-  он  ткнул
пальцем в сторону одноклассницы,- нашли и выписали тридцать биографий разных
ученых. По полстранички на каждого...
   - Что требуется от нас, ваших старших товар