роявлять в этом
взаимодействии какие-то игровые отношения и связи. Во всяком случае, в них
( в отношениях и связях) должна усматриваться какая-то единая логика,
откуда и вытекает стремление назвать первоначало вещей.

Анаксимандр, ученик Фалеса, подходит к поискам первоначала с несколько
иных, более абстрактных позиций. Симпликий в комментариях к "Физике"(24,13)
пишет: "Анаксимандр... началом и элементом сущих [вещей] полагал
бесконечное (to apeiron), первым введя это имя начала. Этим [началом] он
считает не воду и не какой-нибудь другой из так называемых элементов, но
некую иную бесконечную природу, из которой рождаются небосводы [миры] и
находящиеся в них космосы... Ясно, что подметив взаимопревращение четырех
элементов, он не счел ни один достойным того, чтобы принять его за субстрат
[остальных], но [признал субстратом] нечто иное, отличное от них.
Возникновение он объясняет не инакованием [=качественным превращением]
первоэлемента, но выделением противоположностей вследствие вечного
движения."<12, с. 117>

Гераклит Эфесский, по сообщению Диогена Лаэртия, высказывал следующие
воззрения:"Огонь - первоэлемент, и все вещи - обменный эквивалент огня -
возникают из него путем разрежения и сгущения. Впрочем, ясно он не излагает
ничего. Все возникает в силу противоположности, и все течет подобно реке.
Вселенная конечна и космос один. Рождается он из огня и снова сгорает дотла
через определенные периоды времени, попеременно в течение совокупной
вечности (эон), происходит же это согласно судьбе... Сгущаясь, огонь
увлажняется и, сплачиваясь, становится водой; вода, затвердевая,
превращается в землю..."<12, с. 177>.

Примеры можно множить бесконечно.

Это, разумеется, начало естественных наук, но прежде всего это миф -
концепция объектного мира, позволяющая объяснить его. Это в корне отличает
воззрения Фалеса, Анаксимандра и Гераклита от воззрений ученых нового
времени. Проследим это отличие более подробно. Каждый из указанных
философов имел свою концепцию объектного мира. Эти концепции, будучи в той
или иной степени конфликтны друг другу, не могли быть использованы в
повседневной деятельности до тех пор, пока не был задан вопрос о средствах
построения концепций. В игре, содержащей технологию предметной
деятельности, существует возможность полагания новой предметной технологии
(изобретение колеса и рычага). Но находясь в игре, невозможно поставить
себе целью создать метод исследования объектов и использовать полученную
информацию для расширения сферы повседневной деятельности (например, изучив
электричество и акустику, изобрести телефон, то есть изменить
повседневность посредством научного открытия или изобретения, в корне
отличающегося от того, что есть сегодня). Вопрос создания метода
исследования объектов всецело принадлежит третьему уровню, который ученые
стали осваивать только после эпохи Возрождения (хотя, конечно, нельзя не
признать, что первые шаги в этом нправлении были сделаны Аристотелем и
Архимедом.)

Прежде чем мы рассмотрим роль Сократа в излагаемом процессе становления
философии, необходимо отметить одну важную деталь. Когда мы анализируем
эллинскую социокультуру в целом, для нас точки M,D и R разных уровней
раскладываются как роды занятий. То есть, rD-2 и 3 - точки истории, ибо
историк всегда занят рефлексией совершившихся действий, и это его
состояние, R-2 - точка мифотворчества и философии (до Сократа), D-3 - точка
активных управленческих действий (трагики, политики). То есть процесс
обживания (заселения) этих точек в ментальном мире важен для всей
социо-культуры в целом. Когда мы говорим об отдельных группах людей - для
каждой из них (сколь бы мала она ни была) выстраивается как бы своя система
трех плоскостей (уровней), но на самом деле эта система плоскостей,
простроенная для одной группы, вписывается в общую социо-культурную систему
в качестве более низких фрактальных этажей соответствующих каждой группе
точек. То есть философия из точки R-2 может переместиться только в точку
R-3, но никогда не будет в точках M-3 и D-3. Но для философов это не будет
скачок из одной точки второго уровня в соответствующую точку третьего, для
них этот скачок представляет собой строго нормативный процесс, проходящий
на втором фрактальном этаже: mR-2 - dR-2 - rR-2 == mR-3 - dR-3 - rR-3. То
есть для них это переход из одной плоскости в другую, а не скачок из точки
в точку.

Ко времени, когда Сократ стал философом, концепций объектного мира и систем
ретропрожективной этики скопилось столько, что популярной стала мысль об
отсутствии истины как таковой (Горгий из Леонтин) или (что то же самое)
мысль о том, что истина - все. Последняя точка зрения принадлежит
Протагору, по которому "Человек - мера всех вещей, существующих - что они
существуют, не существующих - что они не существуют."<Цит.по 17, с.118>, из
чего понятно, что у каждого своя истина. Софисты бродили по стране и, на
потеху публике, доказывали любое утверждение. Они не придерживались никакой
концепции возникновения и существования объектного мира, находя слабые и
сильные стороны в любой концепции, находясь, таким образом, в позиции
оценивающих (перетекающих из rR-2 в mR-3) то, что было сделано находящимися
в R-2. Позиция софистов в ментальном мире весьма интересна в силу своей
переходности: они уже не могут верить ни одной философской концепции, но
они еше не могут представить себе философию в ее сократовско-платоновском
понимании. Сократ произвел такое огромное впечатление на современников не
содержанием своего учения (оно укладывалось в один афоризм), а тем, что
утвердил философию на третьем уровне и населил собой и своими учениками
(имеются ввиду Платон и мегарцы) точку R-3, достроив тем самым
игротехнологический уровень.

Вопросы, занимавшие Сократа, относились, главным образом, к этике, которую
он впервые понял как совокупность способов рационального конструирования
поведения. Раскроем это утверждение. Сократ задавал собеседнику вопросы,
работая с содержанием, предложенным собеседником. Сократ, иными словами,
честно работал зеркалом, не стараясь навязать что-то свое (ведь он "ничего
не знал"), а стараясь ввести собеседника в состоянии ауторефлексии (анализа
собственной позиции по тому или иному вопросу). Если такого эффекта достичь
удавалось, собеседник Сократа, уяснив изъяны своей позиции, уходил от него
совершенно новым человеком, точно знающим, чего он хочет и как будет этого
добиваться. Сократ был зеркалом, оводом, пристающим к согражданам,
старающимся разбудить их от сна, заставляющим посмотреть на себя и понять
смысл своих действий.

Сократ не записывал своего учения, поскольку в предыдущих фразах оно
сформулировано полностью - от начала и до конца. А овладеть методом
сократических бесед можно было только на опыте; опыт же, как мы показали в
первой главе, нельзя передать вербально.

Так или иначе, Сократ оказался на игротехнологическом уровне
(управленческом по отношению к игре). Он оказался там наряду с теми, кто
находился в точке D-3 (т.е. властьпредержащими, трагиками и всеми, кто
как-то пытался воздействовать на игровую реальность. Его казнь - всего лишь
закономерный результат конфликта между управляющими с разных точек
(соответственно, разными средствами). Кроме того, точка R-3 процессуально
представляет собой рефлексию действий тех, кто находится в точке D-3. Таким
образом, Сократ оказался в позиции анализирующего и оценивающего, а значит,
подрывающего авторитет власти.

В "Апологии Сократа" читаем (после того, как Дельфийский оракул назвал
Сократа самым мудрым, чем поверг его в недоумение):"Долго я недоумевал, что
такое он {оракул - А.Ш.} хочет сказать; потом, собравшись с силами, прибег
к такому решению вопроса: пошел я к одному из тех людей, которые слывут
мудрыми, думая, что тут-то я скорее всего опровергну прорицание, объявив
оракулу, что вот этот, мол, мудрее меня, а ты назвал меня самым мудрым. Ну
и когда я присмотрелся к этому человеку - называть его по имени нет никакой
надобности, скажу только, что человек, глядя на которого я увидал то, что я
увидал, был одним из государственных людей, о мужи афиняне, - так вот,
когда я к нему присмотрелся (да побеседовал с ним), то мне показалось, что
этот муж только кажется мудрым и многим другим, и особенно самому себе, а
чтобы в самом деле он был мудрым, этого нет; и я старался доказать ему, что
он только считает себя мудрым, а на самом деле не мудр. От этого и сам он,
и многие из присутствовавших возненавидели меня... Оттуда я пошел к
другому, из тех, которые кажутся мудрее, чем тот, и увидел то же самое; и с
тех пор возненавидели меня и сам он, и многие другие.

Ну и после этого стал я уже ходить по порядку... И, клянусь собакой, мужи
афиняне, уж вам-то я должен говорить правду, что я поистине испытал нечто в
таком роде: те, что пользуются самою большою славой, показались мне, когда
я исследовал дело по указанию бога, чуть ли не самыми бедными разумом, а
другие, те, что считаются похуже - более им одаренными... После
государственных людей ходил я к поэтам, и к трагическим, и к
дифирамбическим, и ко всем прочим, чтобы на месте уличить себя в том, что я
невежественнее, чем они... и относительно поэтов вот что я узнал в короткое
время: не мудростью могут они творить то, что творят, а какою-то
прирожденною способностью... я заметил, что вследствие своего поэтического
дарования они считали себя мудрейшими из людей и в остальных отношениях,
чего на деле не было."<8, Апология, 21b-e,22 a-c> Ходил Сократ и к
ремесленникам <8, Апология,22,d,e>, но нашел, что они грешат тем же грехом,
что и поэты.

Таким образом, Сократ обошел все три точки рефлексии (R-1,R-2,R-3,
дифирамбических поэтов я отношу к R-2), все три "свои" плоскости, и нигде
не встретил тех, кто мог бы так же свободно, как он, перемещаться по
вертикали. Здесь необходимо упомянуть вещь, в общем, очевидную, но еще не
сказанную: освоив третий уровень, человек легко может подниматься туда в
любое время, и так же легко переходить на более нижние уровни. Другое дело,
что для человека, принадлежащего всецело повседневности, вход наверх
"закрыт". Здесь дело только в умении удержать соответствующий смысловой
пласт. То, что мы сказали выше о родах деятельности верно в общем,
глобальном масштабе, то есть нельзя сказать, что некий человек ремесленник,
поэтому он никогда не будет последователем Сократа. Здесь необходимо
подойти к делу аспектно: если он ремесленник, то ему для этой работы не
нужен третий уровень. Если же он после сытного обеда в кругу близких друзей
склонен предаваться философии, то он уже не ремесленник, а философ. Никто
не обязан ощущать себя кем-то раз и навсегда: человек становится тем, кем
себя считает - все зависит от самоопределения в данный момент времени.

Инструмент, позволяющий нам расчленять реальность на смысловые пласты и
выбирать сущностно важные детали, как всякий тонкий инструмент, требует
определенных условий для эффективной работы. Этих условий два: 1. Нельзя
путать друг с другом фрактальные этажи. 2. Рассмотрение реальности должно
производиться в строго определенном аспекте. В данной работе в качестве
аспекта рассмотрения избрано заселение эллинской социокультурой стандартной
структуры ментального мира.

Необходимость выхода философии на третий уровень к концу пятого века
подтверждается еще и тем, что в точке R-2 появляется все больше людей. То
есть все большее число людей в некоторые моменты жизни начинают чувствовать
себя философами, не делая это занятие своей профессией. Эту тенденцию
отражают, например, трагедии Еврипида (480-406 гг. до н.э.). В отличие от
Эсхила и Софокла, которые, оставляя зрителей участниками некоторого
социокультурно значимого игрового действия в точке D-2, демонстрировали им
героев, занимающих точку D-3 (богов для тех, кто был в D-2), Еврипид
перемещал зрителей (это тоже можно рассматривать как род деятельности) в
точку R-2, заставляя их, тем самым, во время представления чувствовать себя
философами (в досократовском смысле этого слова). Делал он это с помощью
весьма простого и эффективного приема: вместо того, чтобы показывать на
сцене точку D-3, он показывает точку D-2, заставляя тем самым зрителя
перемещаться в следующую (по логике нормативного процесса) точку. Это точка
анализа и оценки происходящего на сцене - точка R-2. Зритель привык
сопереживать героям и со-участвовать в действии, анализировать происходящее
было слишком непривычно и тяжело. Этим и объясняется прижизненная
непопулярность Еврипида. Кроме того, в пятом веке точка D-3 была все еще
загадочной для большинства зрителей и влекла к себе своей
"божественностью". Еврипид, может быть сам того не осознавая, осуществлял
своими трагедиями своеобразное "подталкивание" зрителя по нормативному
циклу, помогал освоить следующую точку процесса, приближая тем самым конец
сегодняшней повседневности, ибо если социо-культура прошла последовательно
точки M,D и R игрового уровня, ей уже некуда двигаться; тогда наступает
эпоха апокалиптических предчувствий и медленное угасание повседневности, а
вместе с нею и всего, что было настроено на более высоких уровнях.
(Классический случай этого состояния - последние века Рима, когда как бы
подводились итоги существования Римской социокультуры.)

Чтобы читатель мог сравнить наш инструмент исследования с другим, приведу
слова И.М.Тронского о Еврипиде: "Идейное содержание и драматургические
новшества трагедий Эврипида встречали резкое осуждение у консервативной
части афинского общества и служили предметом постоянных насмешек комедии V
века. Свыше двадцати раз он выступал со своими произведениями на
трагических состязаниях, но афинское жюри за все это время присудило ему
лишь пять первых призов {Консерваторы проклятые! - А.Ш.}, последний раз уже
посмертно. Зато впоследствии, в период разложения полиса и в
эллинистическую эпоху, Еврипид стал любимым трагическим поэтом греков."<41
,с. 137>

Рассмотрим, например, одну из самых популярных трагедий Еврипида "Ипполит".
Сюжет ее, кратко говоря, в следующем: Федра, жена Фесея, влюбляется в его
внебрачного сына Ипполита, рожденного им от Амазонки.

			 Ф е д р а

		 О горе мне... Когда б мои слова

		 Ты, женщина, сама сказать могла бы.

			К о р м и л и ц а

		 Я ж не пророк, чтоб чудом их узнать.

			 Ф е д р а

		 Ты знаешь ли, что это значит - "любит"?

			К о р м и л и ц а

		 Да, слаще нет, дитя, и нет больней...

			 Ф е д р а

		 Последнее - вот мой удел, родная.

			К о р м и л и ц а

		 Что слышу я? Ты любишь? Но кого же?

			 Ф е д р а

		 Не все ль равно... Но сын он Амазонки.

			К о р м и л и ц а

		 Как... Ипполит?

			Ф е д р а

					 Он назван, но не мною."

					<1,Ипполит, 382-391>

			К о р м и л и ц а

		 ...разве же судьбы - да и какой

		 Еще судьбы! - теченье ты осилишь...

		 Ты женщина, и, если ты могла

		 Быть честною не реже, чем нечестной,

		 Считай себя счастливой. Черных дум

		 Останови теченье! Это людям

		 Доступнее... Стремиться ж одолеть

		 Богов, дитя,- поверь мне, только гордость.

		 Любить тебе велела Афродита.

		 Ты будь смелее - и любви отдайся.

					 <1, Ипполит,539-548>

Кормилица, без согласия Федры, рассказывает обо всем Ипполиту, в ответ тот
произносит блестящий монолог "О Зевс! Зачем ты женщин создавал?..", в
котором восклицает:

	 " ...Отца

	Священное она дерзнула ложе

	Мне, сыну, предлагать..."

			<1, Ипполит, 728-730>

Федра, дабы спасти свою честь, решается оклеветать Ипполита и пишет письмо,
после чего кончает с собой. Фесей, прочтя письмо, зажатое в ее мертвой
руке, и поняв из него, что Ипполит посягал на ложе его жены, вершит месть
над собственным, ни в чем неповинным сыном. Таков, в общем, сюжет трагедии.
Сама трагедия совершенна по композиции и динамике, она буквально насыщена
действием, в ней множество прекрасных сцен и монологов, но самое главное в
том, что любой из наших современников, прочитав или увидев ее на сцене,
неизбежно окажется в точке R-2.

Итак, с появлением Сократа этика стала исполнять функцию рефлексии полисной
жизни (того, что происходило в D-3). Этика стала способом рационального
конструирования поведения, а философия смогла обрести новый облик - она
стала заниматься анализом этических категорий.



                                  Глава 4

                    Платон и Аристотель. Роль Александра


Процессы четвертого века, которые принято называть кризисом полиса, в наших
терминах описываются так. Вся социо-культура, постепенно перетекая в R-2,
оказалась перед выбором: угаснуть или положить новую повседневность. Выбор
для греков был, вроде бы, очевиден - слишком велик был энергетический
резерв, данный им от природы. Поэтому некоторые индивиды оказались в точке
M-3, которая пустовала со времен Великой колонизации. Однако, теперь была
населена и точка R-3, а следовательно, как и все граждане, оказавшись перед
вопросом выбора той повседневности, которая бы устроила всех, философы
стали создавать проекты не просто новой повседневности (это удел ораторов),
а сделали попытку построить новый игротехнологический уровень и отыскать
способ перехода и конструирования новой повседневности. Понятно, что
сделать это было нельзя, оставаясь на третьем уровне. Первооткрывателем
четвертого, методологического уровня в структуре ментального мира стал
Платон.

О том, что представляет собою этот уровень, мы скажем при анализе
"Государства" и "Законов". Сейчас необходимо рассмотреть ту часть
платоновского творчества, которая относится к точке R-3, являясь, таким
образом, продолжением ментального пути Сократа. Один из самых ранних
диалогов "Ион" позволяет еще раз отследить сформулированный нами выше метод
сократических бесед и буквально показать, из какой точки задает вопросы
Сократ, и где находится его собеседник рапсод Ион. Диалог ставит
мета-вопросы по отношению к игре. Напомню содержание диалога.

Ион утверждает, что он лучший толкователь Гомера. Сократ
заинтересовывается, говоря нашими терминами, из какой точки ментального
мира Ион толкует Гомера. Что ты делаешь, когда толкуешь Гомера? -
спрашивает Сократ. Нить рассуждений Сократа такова: искусство - это любая
деятельность, доведенная до совершенства, следовательно, искусство рапсода
тоже некоторая деятельность, доведенная до совершенства. Так в чем же
содержание этой деятельности?

"...из того, что рассказывает Гомер, о чем ты хорошо говоришь? Ведь не обо
всем же, конечно.

И о н. Будь уверен, Сократ, что обо всем без исключения.

С о к р а т. Но ведь не о том же, чего тебе случится не знать, хотя Гомер
об этом и упоминает?

И о н. О чем же это Гомер говорит, а я не знаю?"<8, "Ион",536 d,e>

Сократ вспоминает несколько цитат из Гомера, где Гомер предстает сведующим
в искусстве возничего, врачевателя, рыболова, прорицателя и говорит, что
поскольку искусство рапсода отличается от всех перечисленных, то с помощью
него нельзя хорошо знать, что говорится или делается согласно другим
искусствам. Затем Сократ просит: "Ну-ка, теперь и ты, подобно тому, как я
тебе выбрал из "Одиссеи" и "Илиады" то, что относится к прорицателю, к
врачу и к рыболову, выбери мне - ты же опытнее в Гомере,- что относится к
рапсоду и к его искусству, что должен рассматривать и о чем должен судить
рапсод предпочтительно перед всеми людьми.

И о н. Я утверждаю, Сократ, что решительно обо всем.

С о к р а т. Нет, не это ты утверждал, Ион, неужто ты так забывчив? А не
следовало бы рапсоду быть забывчивым." Ион оказывается в
тупике и не находит выхода. Рассмотрим, что произошло. Сократ пытался
"вытащить" Иона в метапозицию по отношению к собственной деятельности. "В
чем смысл твоей деятельности? Какими средствами ты добиваешься воздействия
на слушателей? На основании чего толкуешь Гомера?" - вроде бы такие
неявные, но присутствующие в диалоге вопросы задавал Сократ собеседнику.
Ион находится в точке R-2.