не означает, что развитие супериндустриальной техники приведет к таким же последствиям. Дело в том, что само стремление к будущему направлено от стандартизации - от одинаковых товаров, от единообразного искусства, от образования "массового производства" и массовой культуры. Мы достигли диалектического поворотного пункта в технологическом развитии общества. И технология не ограничит нашу индивидуальность, а послужит увеличению нашего выбора и нашей свободы - по возрастающей.
Окажется ли человек в состоянии совладать с возросшим выбором материальных и культурных продуктов - это совершенно другой вопрос. Приходит время, когда выбор - одно из условий свободы индивида - станет настолько сложным, трудным и дорогостоящим, что может превратиться в свою противоположность. Приходит время, коротко говоря, когда выбор превращается в сверхвыбор, а свобода в несвободу.
Чтобы понять почему, мы должны выйти за рамки исследования нашего растущего материального и культурного выбора. Мы должны посмотреть, что происходит с социальным выбором.
1  Эллюль цит. по: [186], с. 77, 80, 93.
2 См.: Why I Dislike Western Civilization, Arnold Toynbee // The New York Times Magazine, May 10, 1964.
3  Кеннет Суортц цит. по: Fragmentation of the Mass Market, Kenneth Schwartz // Dun's Review, July, 1962. См.: также More
307
Sense About Market Segmentation, William H. Reynolds // Harvard Business Review, September - October, 1965.
4 Сондерс цитируется в статье Putting a New Face on the Office // Business Week, September 13, 1969, c. 152.
5  Слова Явитца цитируются по его статье The Anomie of the "Paper Factory" Worker. Замечания Хейра взяты из его доклада The Horse that Can Save More than a Kingdom. Обе работы напечатаны в Columbia Journal of World Business, vol. VII, № 3, c. 32, 59.
6  Цитата о "мустанге" взята из статьи Anti-technology, Reyner Banham New Society, May 4, 1967, c. 645. См. также: Selling the Golden Calf, Jeremy Bugler, New Society, October 17, 1968, c. 556.
7 Маклюэн цит. по: The Future of Education, Marshall McLuhan and George B. Leonard // Look, February 21, 1967, c. 23.
8 Данные о литературном многообразии взяты из: [206], с. 83.
9 Макхейл цит. по: Education for Real, McHale // World Academy of Art and Science Newsletter, Международный форум, June, 1966, с. З.
10 О тенденциях к разнообразию в образовании см.: Decentralizing Urban School Systems, Mario Fantini and Richard Magat; The Community-Centered School, Preston Wilcox; Alternatives to Urban Public Schools, Kenneth Clark, все в: [115].
11  Лондонские кинотеатры обсуждаются в статье The Smaller the Better // Economist, January 11, 1969, c. 66.
О разнообразии кинематографического репертуара говорится в сообщении Уолтера Рида-мл. (Walter Reade, jr.), ведущего прокатчика, The New York Times, August 10, 1969. Статья заслуживает того, чтобы ее процитировать:
"Посетители кинематографа в этой стране не так однородны и не так искушены, как можно предположить... Эта информация не так широко известна, но многие фильмы предназначены и сделаны исключительно для определенных регионов страны и для определенной аудитории.
Два года назад комедия Дона Нотта "Привидение и мистер Чикен", малобюджетный голливудский фильм, получила в прокате феноменальную цифру - 2,5 млн. долл. - за пределами Нью-Йорка. Где ее смотрели? На Среднем Западе и на Юге, в регионах "простых людей", которые любят также фильмы о гонках на автомобилях и с музыкой в стиле кантри. Другая голливудская студия добилась больших успехов, снимая сериал из пляжной жизни и фильмы о мотоциклистах. Они очень недолго шли в Нью-Йорке,
308
но не сходили с экранов пригородных кинотеатров для автомобилистов со зрителями преимущественно моложе 25 лет.
На Западном побережье показывают десятки японских фильмов, так как там много жителей родом с Востока, а в Нью-Йорке один такой фильм появляется раз в два года... Что поделать с тем, что фильм "Айседора" провалился в Лос-Анджелесе и пользовался успехом здесь? А "Недостойная старая леди"? Этот фильм успешно шел здесь и в Лос-Анджелесе, но не везде".
12  Интересный эксперимент в проведении радиопередач для небольшой однородной аудитории был осуществлен в Буффало, штат Нью-Йорк, где станция WBFO-FM установила в помещении на первом этаже студию в негритянском гетто. Сами люди, живущие в этом районе, сделали 6-часовую передачу. Они информировали соседей о возможности получить работу, рассказывали о негритянской истории и культуре, давали различные медицинские советы.
13  Тенденции индустрии журналов обсуждаются в The New York Times, April 17, 1966, April 27, 1969; The Wall Street Journal, August 18, 1964; и в статье Aiming at the Hip в Time, June 2, 1967. См. также: Fat Days for "How-To" Publishers // Business Week, July 30, 1966, и City Magazines are the Talk of the Town // Business Week, February 18, 1967.
14  Об андерграундной прессе см.: Admen Groove on Underground, Business Week, April 12, 1969.
15 Моосманн цитируется по интервью с автором.
16 Нотон цитируется по статье Goodbye to Gutenberg // Newsweek, January 24, 1966; о достижениях японцев сообщается в лондонской The Times, December 12, 1969.
Глава 13. ОБИЛИЕ СУБКУЛЬТУР
В тридцати милях к северу от Нью-Йорка, неподалеку от его башен, автомобилей, от его городских соблазнов, живет молодой таксист, бывший солдат, который с гордостью носит на теле 700 хирургических швов. Это швы не от ран, полученных на поле боя, и не последствия автомо-
309
бильной аварии. Это результат его излюбленного отдыха: состязаний на родео.
Из скромных доходов таксиста этот человек ежегодно тратит более 1200 долл. на содержание собственной лошади в конюшне и тренировки. Время от времени, прицепив к машине трейлер для перевозки лошадей, он проезжает немногим более ста миль до городка в Филадельфии под названием Кау-Таун. Здесь вместе с такими же, как он сам, он участвует в ловле диких лошадей арканом, борьбе с бычком, езде на оседланной дикой лошади и других рискованных состязаниях, главный приз в которых - периодическое появление в больнице на машине "скорой помощи".
Несмотря на то что Нью-Йорк близко, он не вызывает у этого парня восхищения. Когда мы познакомились, ему было двадцать семь лет, и за всю жизнь он был в Нью-Йорке всего два или три раза. Все его интересы сосредоточены на арене родео, он - член крохотной группы фанатов родео, образующих малоизвестный андерграунд в Соединенных Штатах. Они не профессионалы, которые зарабатывают себе на жизнь, занимаясь этим атавистическим видом спорта. И не простодушные люди, которых пленяют ковбойские сапоги, шляпы, джинсовые куртки и кожаные пояса. Это крохотная, но подлинная субкультура, затерянная в огромном и сложном мире наиболее высокоразвитой в технологическом отношении цивилизации в мире.
Этой странной группе отдана не только страсть таксиста, но и его время и деньги. Она оказывает влияние на его семью, его друзей, на его мысли. Она вводит ряд стандартов, по которым он судит себя. Коротко говоря, она дарит ему то, что многие из нас с трудом ищут: самоидентификацию.
Технологически развитые общества, далекие от того, чтобы быть однообразными и монотонными, подобны сотам с весьма колоритными группировками - хиппи и любители старых автомобилей, теософы и фаны "летающих тарелок", аквалангисты и парашютисты, гомосексуалы, компьютерщики, вегетарианцы, спортсмены, занимающиеся бодибилдингом, и "Черные мусульмане".
310
Сегодня сокрушительные удары супериндустриальной революции буквально раскалывают общество. У нас увеличивается число этих социальных анклавов, групп и мини-культур почти так же, как число моделей автомобиля. Те же самые дестандартизирующие силы, которые создают больший индивидуальный выбор продуктов и произведений культуры, дестандартизируют и наши социальные структуры. Вот почему с кажущейся внезапностью появляются такие новые субкультуры, как хиппи. Действительно, мы живем во время "субкультурного взрыва".
Нельзя недооценить важности этого. Поскольку мы все находимся в большой мере под влиянием, наши личности формируются воздействием субкультур, которые мы выбираем, сознательно или неосознанно, чтобы идентифицировать себя. Легко высмеять хиппи или необразованного молодого человека, который готов получить 700 швов на теле в попытке проверить себя и найти себя. Но мы все участники родео или хиппи в одном смысле: мы тоже ищем свою личность, "прикрепляясь" к неформальным культурам, сообществам или разного рода группам. И чем больше выбор, тем труднее поиски.
Рост числа субкультур более всего очевиден в мире труда. Множество субкультур возникает вокруг профессий. Таким образом, по мере того как общество движется к большей специализации, оно порождает все большее разнообразие субкультур.
Научное сообщество, например, делится на все более узкие сегменты. Это накладывается на структуру официальных организаций и ассоциаций, число которых быстро увеличивается, специализированные журналы, конференции и встречи. Но эти "явные" тематические различия сопровождаются также "скрытыми". У исследователей раковых заболеваний и астрономов не просто разная работа; они разговаривают на разных языках, стремятся выработать свой тип личности; они думают, одеваются и живут по-разному. (Эти различия настолько очевидны, что зачастую проникают в межличностные отношения. Женщина-ученый гово-
311
рит: "Мой муж - микробиолог, а я физик-теоретик, и у меня возникает вопрос, существуем ли мы друг для друга".)
Ученые одной специальности стремятся держаться вместе, образуя тесную маленькую субкультурную "ячейку", к которой они обращаются за одобрением и поддержкой, которая определяет и манеру одеваться, и политические взгляды, и стиль жизни.
По мере развития науки появляются новые специальности и соответственно новые неформальные группы. Коротко говоря, специализация порождает субкультуры.
Этот процесс клеточного деления внутри профессии ярко виден в финансах. Уолл-стрит был когда-то относительно однородным сообществом. Один выдающийся социолог, наблюдающий финансистов, говорил: "Обычно бывало так - вы приходили сюда из собора Святого Павла, зарабатывали много денег, были членом теннисного клуба, владели домами на Северном побережье, а ваши дочери начинали выходить в свет. Вы добивались всего этого, продавая акции своим бывшим однокашникам". Это, возможно, несколько утрированная картина, но Уоллстрит был действительно одной большой белой англо-саксонской протестантской [WASP] субкультурой, и его члены стремились ходить в те же самые учебные заведения, заниматься теми же видами спорта (теннис, гольф, сквош), посещать те же самые церкви (пресвитерианские и епископальные) и голосовать за ту же партию (республиканскую).
Если кто-либо до сих пор представляет себе Уолл-стрит так, то, значит, он черпает эти представления из старых романов, а не из новой, быстро меняющейся действительности. Сегодня Уолл-стрит раздроблен, и у молодого человека, начинающего заниматься этим бизнесом, есть выбор среди целого ряда конкурирующих субкультурных групп. В банковском деле по инвестициям все еще сохраняются группы прежнего консервативного толка WASP. Еще проводится прежняя консервативная линия в фирмах, о которых говорят: "У них скорее будет черный партнер, чем они най-
312
мут на работу еврея". Но в части инвестиционного фонда, сравнительно нового специализированного сегмента финансовой индустрии, встречается множество греческих, еврейских и китайских фамилий, есть несколько ведущих брокеров-негров. Здесь весь стиль жизни, подразумеваемое влияние группы совершенно иные. Инвестиционный фонд - это совершенно отдельное племя.
"Не всякому даже хочется оставаться WASP", - пишет один из ведущих финансовых журналистов. Действительно, множество молодых, активных финансовых деятелей, если даже они WASP по происхождению, отказываются от классической субкультуры Уолл-стрита и стремятся идентифицироваться с одной или несколькими плюралистическими социальными группировками, которыми переполнены каньоны Южного Манхэттена.
По мере того как специализация продолжается, по мере того как исследования захватывают новые области и все больше углубляются в них, по мере того как экономика продолжает создавать новые технологии и службы, количество субкультур будет продолжать увеличиваться. Социальные критики, которые яростно выступают против "массового общества" и в то же время обличают "сверхспециализацию", занимаются просто болтовней. Специализация означает движение от единообразия.
Несмотря на множество пустых разговоров о нужде в "специалистах общего профиля", мало что свидетельствует о том, что завтрашняя технология сможет обходиться без армии высокообразованных специалистов. Нам требуются все новые и новые виды специального знания, все большее число "мультиспециалистов" (людей, которые обладают глубокими знаниями в какой-то области, но могут также работать и в другой), а не закосневших "моноспециалистов". Но нам будут требоваться все более узкие специалисты по мере усложнения технической базы. По одной этой причине мы должны ожидать возрастания разнообразия и численного роста субкультур в обществе.
313
МАСТЕРА РАЗВЛЕЧЕНИЙ
Даже если технология освободит в будущем миллионы людей от необходимости работать, мы обнаружим все то же движение к многообразию среди тех, кто будет иметь возможность развлекаться. У нас уже есть множество "мастеров развлечений". Мы быстро увеличиваем не только виды работ, но также и виды развлечений.
Число доступных развлечений, хобби, игр, видов спорта быстро растет, и рост различных субкультур вокруг, например, серфинга демонстрирует, что по крайней мере для некоторых свободное времяпрепровождение тоже служит основой всего образа жизни. Субкультура серфинга - указатель будущего.
"Серфинг уже развился в нечто символическое, что придает ему характер тайного братства или религиозного ордена, - пишет Реми Надо. - Отличительными признаками служат зуб акулы, медаль Св. Христофора или мальтийский крест, которые носят на шее... В течение долгого времени самым распространенным видом транспорта был фордовский "универсал" устаревшей модели с деревянной обшивкой"1. Серфингисты с гордостью, как доказательство своей причастности к этому братству, демонстрируют синяки и царапины. Загар de rigeur*. Стрижка определенного фасона. Члены этого братства проводят целые часы за обсуждением мастерства таких героев этой группы, как Дж. Дж. Мун, его последователи покупают футболки с его портретом, серфинговые доски и становятся членами клуба.
Серфингисты - одна из многих субкультур, основанных на развлечениях. Парашютистам, например, имя Дж. Дж. Муна неизвестно, так же как и особые ритуалы и обычаи покорителей волн. Зато парашютисты толкуют об искусстве Рода Пэка, который не так давно прыгнул с самолета без парашюта, затем в воздухе взял приготовленный парашют у своего товарища, надел его и благополучно приземлился2. У парашютистов свой собственный маленький мир,
* обязателен (фр.). 
314
как и у планеристов, аквалангистов, любителей старинных машин, гонщиков и мотоциклистов. Каждый из этих мирков представляет субкультуру, основанную на развлечениях, организованную вокруг технического устройства. Поскольку новая технология делает возможными новые виды спорта, мы можем ожидать образования весьма разнообразных новых субкультур, основанных на развлечениях.
Занятия в свободное время будут приобретать все большую важность как основа различий между людьми, по мере того как общество само перейдет от ориентации на труд к большей вовлеченности в отдых. В Соединенных Штатах только с начала века трудовые обязательства сократились по времени на треть3. Это большое высвобождение времени и энергии общества. Когда эти обязательства еще уменьшатся, мы приблизимся к потрясающей специализации развлечений, основанной на сложной технологии.
Можно предвидеть создание субкультур, построенных вокруг космической деятельности, голографии, воздействия на мозг, глубоководного погружения, подводного плавания, компьютерных игр и тому подобного. Мы можем даже предугадать создание неких субкультур антисоциальных развлечений - крепко организованных групп людей, стремящихся разрушить работу общества не ради материальных благ, но ради чистого спортивного желания "разбить систему" - подобный ход событий предсказали такие фильмы, как "Даффи" и "Дело Томаса Крауна". Эти группы могут подделывать компьютерные программы правительства или корпораций, запутывать работу почты, перехватывать или давать другие радио- и телевизионные передачи, устраивать детально разработанные мистификации, мешать работе на биржевом рынке, фальсифицировать случайные выборки, на которых базируются политические или другие списки избирателей, и даже, возможно, совершать хитро задуманные разбои и убийства. Писатель Томас Пинчон в романе "Крик Лота 49" описывает вымышленную андерграундную группу, организовавшую собственную частную почтовую систему и содержавшую ее в течение нескольких поколений4. Пи-
315
сатель-фантаст Роберт Шекли в страшном коротком рассказе "Седьмая жертва" пишет о возможности существования в обществе легализованного убийства в среде неких своеобразных игроков, охотящихся друг за другом, за ними в свою очередь тоже ведется охота5. Эта рискованная игра позволяет тем, кто опасно агрессивен, освободиться от агрессии в пределах определенных правил.
Как ни странно это звучит, здесь не следует исключать ничего кажущегося невозможным, поскольку сфера развлечений в отличие от сферы труда редко сдерживается какими-либо практическими соображениями. Здесь свободно играет воображение, и человеческий разум может изобрести невероятное разнообразие развлечений. При достаточном количестве времени и денег, а для некоторых вариантов - и технических навыков - люди будущего будут развлекаться так, как никому раньше и не снилось. Они будут играть в непривычные сексуальные игры. Они будут играть с разумом. Они будут играть с обществом. И в процессе этого, выбирая среди невообразимого числа возможностей, они будут создавать субкультуры и все дальше отстоять друг от друга.
МОЛОДЕЖНОЕ ГЕТТО
Субкультуры множатся, общество раскалывается - в том числе и по возрастным линиям. Мы становимся "специалистами по возрасту", как по работе или по развлечению. Было время, когда людей делили грубо на детей, "молодых людей" и взрослых. С 40-х годов расплывчатое понятие "молодые люди" стало заменяться более точным понятием teenager, которое охватывало возрастную категорию от 13 до 19 лет. (До окончания Второй мировой войны это слово не было известно в Англии.)
Сегодня это грубое деление на три части явно не отвечает требованиям, и мы вводим гораздо более точные кате-
316
гории. В имеющейся сейчас классификации обозначены "pre-teens", или "sub-teens" - возрастная категория между детством и подростковым возрастом. Мы также начинаем встречать обозначение "post-teens" и далее - "молодые супруги". Каждый из этих терминов представляет собой языковое признание факта, что мы не можем больше смешивать в кучу всех "молодых людей". Всевозрастающее глубокое разделение ставит границы между возрастными группами. Различия между ними очевидны, и социолог Джон Лофленд из Мичиганского университета прогнозирует, что они могут привести к "конфликтам, равным конфликтам между северянами и южанами, капиталистами и рабочими, иммигрантами и "аборигенами", суфражистками и мужчинами, белыми и неграми"6.
В доказательство своего поразительного предположения Лофленд говорит о возникновении того, что он называет "молодежным гетто" - больших сообществ, почти целиком состоящих из студентов колледжей. Как для негритянского, так и для молодежного гетто характерны убогое жилье, непомерная квартирная плата, весьма высокая мобильность, беспорядки и конфликты с полицией. Как и негритянское гетто, оно тоже совершенно разнородно, с многими субкультурами, каждая из которых борется за расширение сферы своего влияния в гетто.
Дети из четко организованных "семей-ячеек", не имея других взрослых героев и ролевых моделей, кроме своих родителей, все больше подпадают под влияние единственных доступных им людей - других детей. Они проводят больше времени д