пезность двора королевы Елизаветы, "сексуальность" дома гейш Японии XVIII в. и тому подобное. При входе в эти храмы удовольствий потребители будут оставлять обычную свою одежду (и заботы), облачаться в соответствующие костюмы и затем участвовать в подготовленном спектакле. Он должен создать у потребителя подлинные ощущения того, что могла бы дать истинная, т. е. неимитированная реальность. Потребителям, по существу, будет предложена жизнь в прошлом или, возможно, даже в будущем.
Производство подобных ощущений развернется скорее, чем мы думаем. Его с отчетливостью предвещает участие зрителей в актах современного искусства. "Хэппенинги", в которых участвует аудитория, можно оценивать как первые неуверенные шаги к будущим имитациям окружающего мира. Это относится и к более ортодоксальным работам. Когда в Нью-Йорке был показан "Дионис в 69", критик определил идеи драматурга Ричарда Шехнера* следующим образом: "Традиционно театр говорил зрителям: "Сидите, а я вам поведаю одну историю". Но почему бы ему не сказать: "Поднимайтесь, и мы поиграем вместе"? Пьеса Шехнера, вольная трактовка Еврипида, призывает зрителей присоединиться к танцам в честь Диониса.
Художники также начали создавать целые "мирки" - произведения искусства, в которые зрители на самом деле могут войти и внутри которых что-то происходит. Шведский "Модерна Музеет" выставляет колоссальную даму из папье-маше по имени Хон (Она), внутрь которой зрители проходят через вагину. Внутри статуи помещаются пандусы и лестницы, мигают огни, раздаются странные звуки и есть нечто, называемое "машиной для битья бутылок"3. Десятки музеев Европы и США сейчас показы-
* Известный американский режиссер-экспериментатор, создавший в 1968 г. свою труппу. - Примеч. пер.
253
вают такие "мирки". Художественный критик журнала "Time" предположил, что авторы намеренно бомбардируют зрителя "дурацкими изображениями, эксцентричными звучаниями, потусторонними картинами, имитируя все на свете, от ощущения невесомости до пьяных психоделических галлюцинаций". Такие художники воистину есть "инженеры-экспериментаторы".
На обманчиво убогой улице Южного Манхэттена, застроенной фабриками и складами, я посетил "Церебрум", или "электронную студию соучастия". Почасовая оплата; клиентов вводят в поразительно белый зал с высоким потолком. Они снимают платье, надевают полупрозрачные одежды и с удобством располагаются на белых возвышениях, заваленных подушками. Привлекательные "гиды" обоего пола, также прикрытые лишь легкими накидками, подают каждому клиенту стереофонические наушники и прозрачную маску, а затем время от времени подносят шарики, калейдоскопы, тамбурины, пластиковые подушки, кристаллики, конфеты, слайды и аппаратики для просмотра слайдов. В ушах звучит то народная, то рок-музыка; ее перебивают обрывки телевизионной рекламы, уличных шумов и лекции Маршалла Маклюэна или, возможно, лекции о нем. Музыка становится более волнующей, и клиенты вместе с гидами начинают танцевать на возвышениях и белых ковровых дорожках. С потолка плывут вниз мыльные пузыри. "Хозяйки" снуют между ними, прыская в воздух разными благовониями. Огни меняют цвет, и на клиентах, гидах, стенах возникают странные изображения. Общее настроение, вначале холодное, становится теплым, дружественным и умеренно эротичным4.
"Церебрум", это примитивное и в художественном, и в техническом отношении заведение, - скромное предвестие "увеселительного суперкомплекса "Окружающий мир" стоимостью в 25 000 000 долларов", авторы которого с энтузиазмом объявляют, что в один прекрасный день они его построят. Какими бы эти люди ни оказались художниками, подобные эксперименты - прямая дорога к более изощ-
254
ренному строительству псевдомиров будущего. Уже сегодня молодые художники и устроители спектаклей, в которых участвуют зрители, ведут исследования для будущих психофирм и готовят им почву.
ЖИВОЕ ОКРУЖЕНИЕ
Знания, полученные при этих исследованиях, позволят соорудить фантастические имитации мира и, кроме того, создать сложное живое окружение, которое, с согласия потребителя, будет подвергать его опасностям или вознаграждать. Достаточно бесцветный вариант такой игры - современные сафари в Африке. В будущем творцы ощущений могут, например, устраивать казино, в которых потребитель играет не ради денег, а ради ощущений: скажем, при выигрыше он получает свидание с очаровательной и податливой дамой, а при проигрыше - сутки одиночного заключения. По мере повышения ставок назначаются все более изысканные вознаграждения и наказания.
Проигравший может несколько дней служить "рабом" у выигравшего (по добровольно принятым условиям игры). Вознаграждением может быть бесплатное электронное возбуждение центра удовольствия в мозгу - скажем, на десять минут. Проигравший получает порку либо ее психологический эквивалент: выигравшим разрешается целый день изливать на него свою агрессивность и враждебность - глумиться над ним, кричать, браниться и ущемлять "я" проигравшего иными способами.
Игроки по-крупному могут пытаться выиграть сердце или иной орган для пересадки, если такое понадобится на будущее. Проигравшим будет грозить утрата почки. Создатели ощущений могут обращаться за идеями к Крафт-Эбингу или маркизу де Саду. Их возможности будут ограничены лишь воображением, техническим снаряжением и повсеместно ослабленной моралью. Поднимутся города игорных
255
домов, затмевающие Лас-Вегас и Дювилль, соединяющие в себе черты Диснейленда, всемирных ярмарок, мыса Кеннеди, клиники Мэйо*, притонов Макао**.
Вот еще примеры того, как события наших дней предрекают будущее. Рядовая американская телевизионная программа "Игра в свидания" вознаграждает игроков ощущениями; аналогичная тема недавно обсуждалась в парламенте Швеции. Речь шла о том, что порнографический журнал премировал читателя недельной поездкой на Майорку в компании с одной из своих "топлесс-моделей". Консервативный член парламента внес запрос: пристойны ли такие действия? По-видимому, он ощутил облегчение, когда министр финансов Гуннар Стренг ответил, что эти операции подлежат налогообложению5.
Возможны сочетания искусственно созданных и спонтанных ощущений - сочетания, при которых резко нарушается контакт человека с реальностью. В ярком романе Рэя Бредбери "4510 по Фаренгейту" семейная пара, жители предместья, из последних сил копят деньги, чтобы приобрести видеоэкраны на три или четыре стены - это позволит им участвовать в некоей разновидности телевизионной психодрамы. Они станут актерами-соучастниками "мыльных опер", длящихся неделями и месяцами, причем будут чрезвычайно глубоко погружены в действие. И сейчас мы с помощью развитых коммуникационных технологий фактически начинаем продвигаться к внедрению таких интерактивных фильмов. В будущем сочетание имитации с "реальностью" породит множество продуктов индустрии ощущений - и во множестве вариаций.
* Ричард Крафт-Эбинг (1840-1902) - немецкий психоневролог, известный своими работами по сексопатологии. Лас-Вегас - город в США со знаменитыми игорными домами. Дювилль - фешенебельный французский курорт. Клиника Мэйо - известнейший медицинский центр США с несколькими больницами и гостиницами. - Примеч. пер.
** Блистательное и дерзкое проникновение в суть азартной игры и ее философское осмысление см.: "Лотерея в Вавилоне" Хорхе Луиса Борхеса - аргентинского философа-эссеиста, рассказ опубликован в сборнике под названием "Лабиринты".
256
Однако психофирмы завтрашнего дня не будут торговать лишь отдельными, штучными ощущениями. Они предложат последовательность ощущений, организованных таким образом, что само их сочетание будет придавать окраску, гармоничность или контрастность людской жизни, которой недостает этих качеств. Красота, волнения, опасности или восхитительные чувства будут по программе сменять друг друга. Такие цепочки (или последовательности) ощущений смогут частично создать основу жизни для людей, которые в ином случае жили бы хаотично и неструктурированно. Здесь психофирмы, без сомнения, будут сотрудничать с общественными центрами душевного здоровья. В результате психофирмы скажут: "Позвольте нам спланировать для вас вашу жизнь - хотя бы частично". В текучем, полном перемен мире завтрашнего дня это предложение найдет множество заинтересованных потребителей.
Комплексные ощущения, ожидаемые в будущем, уйдут далеко за пределы воображения богатых потребителей; все вокруг будет наполнено бессчетными новациями. Психофирмы будут наперебой создавать самые диковинные, самые приятные ощущения. Скорее всего некоторые из этих ощущений - как в случае со шведской "топлесс-моделью" - будут выходить за пределы даже грядущих, расширенных социальных ограничений. Их могут скрытно предлагать публике незарегистрированные, подпольные психофирмы, и это лишь придаст ощущениям волнующий привкус запретного плода.
(Скрытно действует древнейшая разновидность индустрии ощущений - проституция. Кроме нее, в этот подпольный бизнес входит много других незаконных видов деятельности, но ему недостает воображения и технических средств. В будущем все изменится. Напрашивается простое сравнение с возможностями общества, которое к 2000 г. - или даже раньше - создает роботов, совершенные компьютеры, индивидуальные наркотики, стимулирующее и приносящее удовольствие зондирование мозга, равно как иные технические новинки.)
257
Разнообразнейшая продукция ощущений, предлагаемая потребителю, будет разрабатываться дизайнерами ощущений, рекрутируемыми из наиболее творческих членов общества. Рабочая поговорка у них будет такая: "Когда не можешь подать на стол реальность, найди заменитель. Если хорошо сработаешь, потребитель в жизни не заметит разницы". Границы между реальным и ирреальным будут размываться, и общество встретится с серьезными проблемами - что не отменит и даже не замедлит возникновения "индустрии психообслуживания" и "психофирм". Огромные синдикаты, опоясывающие весь мир, будут сооружать сверхдиснейленды, столь разнообразные по масштабам, возможностям и эмоциональному воздействию, что сегодня это трудно себе представить.
Поэтому мы можем лишь наметить смутные очертания сверхиндустриальной экономики будущего, идущей на смену экономике обслуживания. В сельском хозяйстве и промышленном производстве будет занято все меньше и меньше работников, поскольку обе отрасли станут почти полностью автоматизированными. Оформление этой новой продукции и процесс разработки более прочной и красивой, более эмоционально насыщенной и "психологичной" упаковки, напротив, потребует всей изобретательности самых лучших и находчивых предпринимателей завтрашнего дня.
Сектор обслуживания колоссально расширится по сравнению с сегодняшним днем, и в нем также увеличится процент времени, энергии и средств, выделяемых корпорациями на психологическую сторону обслуживания. Инвестиционные компании - например, с внутренними взаиморасчетами - могут применять игровые компоненты обслуживания, предлагая держателям акций некое некоммерческое вознаграждение и дополнительные переживания. Страховые компании могут не только выплачивать страховки по смерти, но и по нескольку месяцев опекать вдов и вдовцов, обеспечивая им сиделок, психологические консультации и иную помощь. Основываясь на подробной информации о своих потребителях, эти компании могут учредить компьютерный поиск но-
258
вых спутников жизни для овдовевших людей. Говоря коротко, обслуживание должно стать гораздо более сложным и тщательно разработанным. Будет уделяться внимание психологическим обертонам продукции в целом и всех ее составляющих.
В конце концов мы увидим неудержимый рост компаний, уже целиком занятых производством ощущений, увидим формирование абсолютно новых предприятий, как коммерческих, так и некоммерческих, которые станут разрабатывать, комплектовать и распространять спланированные или программированные ощущения. Искусства станут - как сказали бы Рёскин или Моррис* - служанками индустрии. Психофирмы и другие предприятия будут нанимать множество актеров, режиссеров, музыкантов и оформителей. Рекреационная индустрия будет расти, поскольку сама природа досуга начнет определяться в терминологии ощущений. Средства связи и компьютеры также найдут для своих машин и программ важный рынок в производстве ощущений. Короче говоря, отрасли, которые тем или иным способом связаны с технологиями, воздействующими на восприятие, отрасли, производящие что-то, кроме материальной продукции и традиционного обслуживания, будут расширяться наиболее стремительно. В итоге творцы ощущений создадут основной - если не главный - сектор экономики. И тогда процесс психологизации будет завершен.
ЭКОНОМИКА ЗДРАВОГО СМЫСЛА
Сутью грядущей экономики, объявляет Служба долговременного планирования Стэнфордского исследовательского института, будет "основной упор на внутренние потребности индивидуума и группы людей в той же мере,
* Джон Рёскин (1819-1900) - английский писатель, искусствовед и социолог. Моррис - по-видимому, имеется в виду Уильям Моррис (1834-1896), английский художник и поэт. - Примеч. пер.
259
как и на материальные нужды". Этот новый акцент, по мнению института, будет проставлен не только из-за требований потребителя, а ради выживания самой экономики. "В странах, где все основные материальные потребности можно удовлетворить с помощью трех четвертей или даже половины производственного потенциала, необходимы фундаментальные изменения для поддержания здоровья экономики"6.
Именно это совместное давление - со стороны потребителей и тех, кто хочет развития экономики - продвинет развитые технические общества к индустрии ощущений будущего.
Это продвижение может быть замедлено. Измученные голодом людские массы во всем мире могут и возмутиться, когда привилегированное меньшинство этого же мира вступит на путь психологических излишеств. Есть что-то отвратительное, с точки зрения морали, в том, что группа людей стремится потворствовать себе психологически, ищет новых и редкостных удовольствий, а основная часть рода человеческого живет в нищете и голоде. Развитые страны могут отсрочить явление "ощущенчества", временно поддерживать обычную экономику, максимизируя традиционное производство, а затем учредить по-настоящему мощные программы борьбы с нищетой в других странах.
Выпуская "излишнюю" продукцию и, как следствие, отдавая ее на сторону, заводы смогут продолжать работу; излишки сельскохозяйственного производства найдут себе применение, и общество в целом будет по-прежнему нацелено на материальные потребности. Пятидесятилетняя, например, кампания по уничтожению голода во всем мире будет иметь огромное моральное значение, а развитые страны получат столь необходимое время для мягкого перехода к экономике будущего.
Такая пауза даст нам время всерьез поразмыслить о философских и психологических последствиях индустрии ощущений. Если потребители не смогут ясно отличать реальное от имитированного, если целые отрезки их жизни будут на коммерческой основе программироваться, то пе-
260
ред нами встает комплекс психоэкономических проблем головокружительной сложности. Эти проблемы подвергают сомнению наши главнейшие понятия не только и не просто о демократии и экономике, но о самой природе здравого рассудка, здравого смысла.
Один из важнейших и до сих пор не заданных вопросов нашего времени: каково в нашей жизни соотношение между искусственными, заимствованными и непосредственными ощущениями? Ни одно из предыдущих поколений не испытывало и десятой доли тех искусственных ощущений, что мы щедро отпускаем себе и своим детям. Никто не имеет истинного понятия о том, как такой кардинальный переворот воздействует на личность. Наши дети физически взрослеют раньше, чем мы. Время первых менструаций с каждым десятилетием наступает раньше на четыре - шесть месяцев7. Средний рост людей увеличивается еще быстрее. Телевидение, потоки информации обусловливают и преждевременное умственное развитие. Но что происходит с эмоциональным развитием, когда возрастает доля заимствованных ощущений? Способствует ли возрастание заимствований эмоциональному взрослению или, напротив, замедляет его?
И наконец, что произойдет, когда, нащупывая новые направления, экономика всерьез займется производством ощущений уже в собственных целях? Таких ощущений, которые размоют границы между заимствованным и подлинным, между подделкой и реальностью? Одно из определений здравого смысла - способность отделить реальное от ирреального. Понадобится ли нам тогда новое определение?
Пора задуматься над этими вопросами, но, возможно, в любом случае обслуживание в конце концов возьмет верх над материальным производством, а индустрия ощущений - над обслуживанием. Рост производства ощущений может быть всего лишь неизбежным следствием изобилия, поскольку удовлетворение простых материальных потребностей открывает дорогу для новых, более сложных и изысканных удовольствий. Мы продвигаемся от "экономики брюха" к "экономике души", ибо сейчас только душа требует насыщения.
261
Мы стремительно движемся к такому обществу, в котором вещи, предметы, материальные сооружения становятся все более недолговечными. Не только отношение людей к вещам, но и сами вещи. И возможно, ощущения - единственное, что потребитель не сможет отторгнуть, выбросить в мусор, как одноразовую бутылку из-под шипучки или зазубренное бритвенное лезвие.
Для старинной японской знати любой цветок, каждая супница или пояс "оби" были наполнены многозначным смыслом; любой предмет был символичен и имел ритуальное значение. Движение к психологизации материальных предметов ведет нас в аналогичном направлении, но это вступает в противоречие с мощным рывком к быстротечному, мимолетному, в котором предметы сами по себе становятся преходящими. Потому нам и легче придать символическое значение обслуживанию, чем реальным вещам. И в конце концов мы уйдем за пределы экономики обслуживания, за пределы воображения нынешних экономистов, мы станем первой цивилизацией в истории, которая заставит высокие технологии производить самый недолговечный, но и самый устойчивый продукт: человеческие ощущения.
1  Цитируется интервью Демби, данное автору.
2 Экспериментальная затея "Бритиш Оверсиз Эйруэй Корпорейшн" была описана в The New York Times, September 13 and 16, 1969.
3 Хон была описана в Scandinavian Times, August - September 1966. Автор посетил "Модерна Музеет" летом 1966 г. и самолично "ощутил" это зрелище.
4  "Церебрум": в день открытия автор сам облачился в прозрачное одеяние. "Церебрум" описан в Village Voice, November 7, 1968, с. 10-11.
5  О случае с "топлесс-премией" сообщалось в Sweden Now, April, 1968, с. 6.
6 Отчет Стэнфордского исследовательского института цит. по: A Social and Cultural Framework for 1975 by Ely М. Brandes and Arnold Mitchell в [183], с. 172.
7  Информацию о раннем созревании детей см.: [166], с. 39-40.
262
Глава 11. СЛОМАННАЯ СЕМЬЯ
На нас вот-вот обрушится поток новаций. Из университетов и исследовательских центров - на заводы и в конторы; с рынка и из массовых средств информации - на наши социальные отношения; из общества - на домашнюю жизнь. Новации глубоко проникнут в нашу частную жизнь и создадут небывалые напряжения внутри семей.
Некогда семья считалась "могучим средством от ударов общества"; после сражений с большим миром человек возвращался в семью избитым, в синяках и обретал здесь единственно устойчивое место среди все более изменчивого окружения. Но по мере развития сверхиндустриальной революции это "противошоковое средство" само становится источником шоков.
Для критиков общества наступило блаженное время спекуляций: семья "на грани полного исчезновения", заявляет Фердинанд Ландберг в труде "Наступающее преобразование мира"1. Ему вторит психоаналитик Уильям Вулф: "Семья мертва; она держится первый год или два после рождения ребенка. Такой будет ее единственная функция впредь"2. Пессимисты уверяют нас, что семья стремительно уходит в небытие, но редко говорят, что именно придет ей на смену.
Напротив, оптимисты уверяют: как семья существовала во все времена, так и будет существовать. Некоторые даже пытаются доказать, что семья приближается к своему золотому веку. С увеличением досуга, теоретизируют они, члены семьи будут