ся космонавты -  это теперь уже привычно,  а вот что  к ним готовится
все человечество - это  мы  далеко  не всегда замечаем. А "подготовка" между
тем  уже охватила и  материальные  основы бытия,  и самые  интимные  стороны
человеческой жизни.

     Вот  сейчас  я  и  постараюсь  расшифровать  некоторые  из   "странных"
совпадений,  чтобы  показать  их  логическую  взаимосвязанность,  внутреннюю
взаимообусловленность.

     Зададим  себе  сначала простейший  вопрос.  Еще  Циолковский  предвидел
освоение  человеком околосолнечного  пространства, сегодня  мы убеждены, что
оно  будет  освоено.  Но  можно  ли  освоить  его,  располагая  всего  тремя
миллиардами "человеко-единиц"?.. Нет, разумеется*. (* См. об этом  также: Ф.
Ю. 3  и г  е л ь. Жизнь  в космосе. Минск, 1966). Пожалуй, такого количества
людей не хватит и  для  более  скромной и  близкой  задачи  - для управления
планетарными  процессами на  собственном  земном шаре,  хотя  все  это,  как
нетрудно понять, зависит не только от численности человечества.

     Стало  быть,  два  совершенно очевидных  факта  -  взрывное  увеличение
численности людской и выход в космос - не случайно соседствуют во времени.

     Впрочем,  соседствовать-то   они   соседствуют,  но  сначала   все-таки
произошел демографический  взрыв,  а потом уж космический, и опережение  это
тоже  закономерно: человечество как явление  природы  должно было  внутренне
дозреть  до  космической  фазы существования,  и лишь потом могли  появиться
первые космонавты. "Дозревание" человечества  еще не закончилось, но ведь  и
космические полеты только-только начинаются.

     Итак,  чтобы человечество вышло в космос, людей нужно "много". Не будем
гадать, сколько  именно, но - "много", значительно больше, чем их сейчас, во
всяком случае.

     Как  же  тогда  быть с  утверждением  социологов  и демографов,  что  с
повышением  культурного  уровня  населения  земного  шара  процент  прироста
постепенно сократится до минимума?

     Ему просто не следует  верить, потому  что вывод сделан на основе очень
узкого,  не  охватывающего  разных  сторон   проблемы,  анализа.  Увеличение
численности человечества - процесс необратимый, и конца ему не предвидится.

     Замедление  роста численности  населения  в  экономически  и  культурно
развитых странах  - явление временное.  Несмотря на относительную развитость
этих стран, оно вызвано недостатком материальных  и культурных благ и, о чем
я уже говорил,  пониманием того, как  трудно  они достаются,  Вот  такие,  с
повышенной требовательностью,  родители хотят,  чтобы их  дети  пользовались
благами цивилизации не только  не в меньшей, но  в большей  степени, чем они
сами   имели   возможность    пользоваться,   и   отсюда   -   осторожность,
сдержанность.., О временности замедления роста населения в развитых  странах
уже  как  будто  свидетельствует  опыт  Соединенных  Штатов  -  в  последние
десятилетия  там возник демографический процесс,  получивший название  "бэби
бум"; ему сопутствует проповедь  ранних  браков  (что соответствует  явлению
акселерации), большого количества детей  (не  менее четырех)  и т. п. Вообще
же, если иметь в виду, что коммунизм, в его оптимальном виде, для всех стран
снимет трудности добывания элементарно необходимых материальных и культурных
благ,  то тем  самым  он  снимет  и  внутренний  самозапрет  к  расширенному
производству себе подобных на всем земном шаре.

     Когда-нибудь, когда  очаги  жизни со  своим населением  завоюют прочное
положение  в  космосе  и  не  будут  нуждаться  в  пополнении  извне,  перед
населением Земли возникнет проблема  стабилизации  своей численности.  Но до
этого  -  ох как далеко,  и какими способами саморегуляции будут располагать
тогда земляне, сейчас, конечно,  не  угадаешь... А пока  - пока же лучше  не
тешить  себя  надеждами  на  сколько-нибудь значительное сокращение прироста
населения, хотя колебания и в ту и в другую сторону наверняка будут.

     Рост населения  благоприятно влияет в целом и  на социальные процессы в
том  смысле,  что объективно  требует  все  более  разумной  самоорганизации
общества землян - множеству требуется больший порядок,  чем единицам; отсюда
и распухание различных юридических кодексов.

     Небесполезно учитывать  и  такое,  пока  потенциальное, различие  между
человечеством и прочей жизнью. Растительная и  животная биомассы -  в смысле
объема, веса, -  наверное, испытывали неоднократные колебания за всю историю
земного  шара.  Едва  ли  это  протекало  однозначно  для  разных   участков
биогеносферы.  При  ровном  теплом  и влажном  климате  биомасса  суши могла
превосходить  современную, "поджатую" пустынями, тундрой, высокогорьем. В то
же  время биомасса  океана  могла  и  уменьшаться  при таком климате,  ибо в
прохладных  бореальных  морях  она всегда  больше, чем  в тропических  (киты
знают, где  кормиться!). Но  очевидно,  что  в исторически  сформировавшейся
мощной  биосфере в  среднем по Земле биомассы растений и животных колеблются
лишь  у какого-то определенного уровня, близкого  к предельно допустимому, а
последний зависит от газового режима планеты, пищевой цепи, гидрологии и  т.
п.

     Человечество  же  - и в  этом  одно  из принципиальных отличий  его  от
прочего  живого  -  обладает   возможностью   беспредельного   увеличения  в
численности,  ибо  оно  -  и   только  оно!   -   способно   расселиться  по
околосолнечному пространству.  Всякая  иная форма жизни  может лишь по  воле
человека  покинуть  Землю,  последовать  за  ним   на  иные  планеты,  ежели
обнаружится  такая  необходимость,  и  прямая  зависимость  всего живого  от
человека  в  этом  плане  очевидна. Стало  быть, и увеличение растительной и
животной биомассы путем выхода в  космос тоже будет зависеть от человека, от
его практических  или  даже  эстетических потребностей. (Тут  обнаруживается
эволюционная  спираль: при  заселении Земли  животные шли за растениями; при
заселении космоса растения пойдут за животными - человеком.)

     А теперь обратим  внимание  на следующее. Если взять  для  сравнения  с
нашим временем, скажем, 1000 год нашей эры, то окажется, что:

     промышленность  перестроилась до неузнаваемости, а  с  эрой  автоматики
вновь изменится коренным образом;
     социальный строй практически повсюду иной;

     средства транспорта и связи изменились полностью;

     основные источники энергии - иные;

     культура - иная;

     тип одежды - иной;

     тип жилищ в городах - иной;

     сельское хозяйство - добывание пищи - в основе своей осталось  прежним:
методы обработки  земли  за  последние десятилетия  усовершенствовались,  но
разница  между   лошадным   и   тракторным   плугом,  в   конце  концов,  не
принципиальная.

     Логика   истории  -  и  это  одно   из  стартовых   условий  -  требует
революционных изменений и в сельском хозяйстве, требует замены  его  пищевой
индустрией.

     Я не  собираюсь отказываться от того, что выше писал о пищевых ресурсах
человечества. Повторяю, при разумном ведении всечеловеческих дел земной  шар
может  прокормить нас,  быть  может, не  одно  столетие,  но  возможности  в
конечном счете не беспредельны.  (Сравнительно недавно газеты  пустили  и по
волнам  океана отвратительное словечко "неисчерпаемость",  уже  немало вреда
принесшее; но если  кормовые ресурсы океана в четыре  раза превышают ресурсы
суши, то все-таки и они исчерпаемы.)

     Где  же  выход?..  Выход  в  принципе  найден  и  отмечен  среди прочих
"странных" совпадений  - химия.  Одним  из важнейших переломных  моментов  в
истории человечества явится  переход  от  использования продуктов природы  к
сотворению  их  искусственно.  О колоссальном значении  этого процесса еще в
1925 году писал В. И. Вернадский в статье "Автотрофность человечества". "Что
означал бы  подобный (химический.  -  И. 3.)  синтез пищи в  жизни людей и в
жизни биосферы? - спрашивал он  и отвечал так: - Его  создание освободило бы
человека  от  его  зависимости  от  другого  живого  вещества.  Из  существа
социально гетеротрофного он сделался бы существом социально автотрофным ".

     В эволюционном плане "это означало бы, что единое целое - Жизнь - вновь
разделилось  бы,   появилось  бы  третье,  независимое  ее  ответвление...".
Появилось бы  впервые в истории жизни "автотрофное животное", что  "было  бы
увенчанием  долгой палеонтологической  эволюции,  являлось  бы  не действием
свободной  воли  человека,  а проявлением  естественного  процесса".  Далее,
Вернадский  прямо  связывал химический  синтез  пищи  с изменениями  условий
бытия: "В конце концов будущее человека всегда большей частью  создается  им
же самим. Создание (самосоздание.- И. 3.)  автотрофного  существа  даст  ему
доселе   отсутствующие   возможности  использования  его   вековых  духовных
стремлений; оно реально откроет перед  ним  пути лучшей жизни"  *. (*  В. И.
Вернадский. Биогеохимические очерки. 1940, стр. 56-57).

     Собственно говоря, сугубо  земных естественных ресурсов хватит, видимо,
лишь для самого начала космического старта человечества (не человека!), и по
множеству причин не обойтись человеку без синтетической продукции в космосе,
без  овладения, в частности, процессом фотосинтеза;  в  космос  должно выйти
автотрофное существо, по терминологии В. И. Вернадского  **. (** Автотрофные
организмы  -  те,  что питаются  за счет неорганической  природы (растения),
гетеротрофные - за счет органической (животные). Строго говоря, человек едва
ли когда-нибудь станет абсолютно автотрофен, ибо с помощью фотосинтеза будет
производить  нечто  подобное  растительному  веществу,  использовать  низшие
водоросли,  продукцию  бактерий  и  т.  п. даже  на  очень высоких  ступенях
исторического развития (и сейчас имеются миксотрофные организмы - смешанного
питания).

     Мне  неоднократно   приходилось  писать  об  одном  крупнейшем  научном
открытии,  до  сих  пор все  еще остающемся в тени. Я  имею  в виду открытие
географами  упоминавшейся  выше биогеносферы,  все  составные части  которой
находятся    в   сложнейшей   взаимозависимости   и   взаимообусловленности.
Практическое значение этого  открытия очевидно: в последнее время  все  чаще
пишут об изменении природы, об улучшении климата и т. п., но все дело в том,
что  ни  при  каком  техническом  и  энергетическом   могуществе  невозможно
управлять хаосом,  конгломератом, случайным набором  вещей.  Управлять можно
только целостными  взаимосвязанными явлениями,  подчиненными  общим  законам
развития. Физическая география и доказала, что земная биогеносфера - система
в принципе управляемая.

     Но  астрогеографией  доказано, что  биогеносферы  имеются  и на  других
планетах, на Марсе и Венере в частности,  а о них мы чаще всего думаем как о
возможных   плацдармах    при    освоении    человечеством   околосолнечного
пространства.  Разумеется, ни на Марсе, ни на Венере природные  условия в их
теперешнем виде для жизни человека  не пригодны. Но если земная биогеносфера
- система в принципе  управляемая, то в принципе  управляемы и  биогеносферы
других  планет.  Выводы  физической географии и астрогеографии убеждают, что
при  надлежащем  уровне  развития  науки и  техники, используя земной  опыт,
человечество в будущем сумеет приспособить для жизни и Марс и Венеру, что со
временем в околосолнечном пространстве окажутся три  крупные планетобазы, на
которых  человек будет  жить  свободно,  в естественном природном  окружении
(разумеется, будет и множество искусственных баз, искусственных биогеносфер,
рассеянных в межпланетном пространстве).

     Важнейшее условие старта - развитая автоматика, развитый автоматический
процесс, - автоматам предстоит роль разведчиков, а  в значительной степени и
"пионеров" заселения других небесных тел, создателей первых производственных
очагов.

УСЛОВИЯ СТАРТА.
     ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА.

     А  теперь  -  о  стартовых   условиях  интеллектуально-психологического
порядка.

     Не нуждается  в особых пояснениях широко известное положение марксизма:
капиталистический   строй,   утвердившись   на   Земле,   породил  и  своего
"могильщика",    пролетариат.    И    при    капитализме    возникла   такая
социально-экономическая    прослойка    -    интеллигенция,    первоначально
поставленная  на службу капиталистическим порядкам.  Рабочий  класс стал той
исторической силой,  которая проложила человечеству  путь в коммунистическую
эру.  Показателен,  однако,  следующий   нюанс.  Буржуазия,   совершая  свои
антифеодальные революции, заботилась о себе как о классе,  о своем классовом
благополучии.

     Ликвидируя эксплуататорский класс буржуазии, пролетариат внешне шел тем
же  путем,  действовал  в  своих  классовых  интересах. Классовые  интересы,
разумеется,  наивно было  бы  сбрасывать со  счетов, но  историческая миссия
рабочего класса  сложнее и  внутренне величественнее, чем у какого бы  то ни
было другого: РАБОЧИЙ КЛАСС ПРИШЕЛ К ВЛАСТИ ДЛЯ  ТОГО, ЧТОБЫ УСТУПИТЬ  МЕСТО
НА ИСТОРИЧЕСКОЙ АРЕНЕ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ, КЛАССУ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ.

     Мы привыкли к  определению  интеллигенции  как  "прослойки",  а  не как
класса, и это  справедливо по  отношению  к прошлому. Известно, однако,  что
ныне наука, пронизывающая все стороны нашего  бытия, стала  непосредственной
производительной  силой, что возникла мощная  интеллектуальная индустрия,  и
уже поэтому интеллигенция перестала быть "прослойкой". Она вполне определила
себя  "по   отношению...  к  средствам  производства",  по  своей  "роли   в
общественной организации  труда"  среди рабочих и крестьян, а это и есть, по
Ленину, признаки класса*. (* В.И.Ленин. Сочинения, изд. 4,т.  29, стр. 388).
Производственный  процесс  при  коммунизме, по  выражению  Маркса, "является
поприщем    практического   применения    сил,   экспериментальной   наукой,
материально-творческой   и   предметно-воплощающей   наукой"   *,   (*   См.
"Большевик", 1939, No 11-12. "Из неопубликованных рукописей К. Маркса", стр.
65)  -  то  есть,  весь  он  осуществляется  работниками умственного  труда,
интеллигенцией.

     Сняв социальные преграды для широчайшего распространения  технических и
научных знаний, достижений культуры, рабочий класс тем самым подготовил свое
собственное,  а   также  крестьянства,   постепенное  перерастание  в  класс
интеллигенции,  которому  в  дальнейшем суждено  быть  -  во веки  веков!  -
единственным классом человеческого общества. Но "единственный класс" - это и
есть бесклассовое, то есть коммунистическое, общество.

     М. Горький еще  в  дореволюционное время писал: "Научная, техническая -
вообще квалифицированная интеллигенция, с моей точки зрения, революционна по
существу своему..," Он называл интеллигенцию - научную и рабочую -  "ломовой
лошадью,  запряженной в тяжкий воз истории России"**. (** Сб. "В. И. Ленин и
А.  М.  Горький".  М.,  1961). Разумеется,  эти  высказывания  пролетарского
писателя  не  следует  трактовать  внеисторично,  не следует  распространять
произвольно на  разные  исторические  периоды.  Но  безусловно,  что  сейчас
лидирующим  революционным  классом (это дальнейшая конкретизация  эволюции),
классом,   возникшим   в  канун  космической   эры,   стала   интеллигенция,
многообразная деятельность  которой  изменяет  и определяет  судьбы  стран и
народов.

     В интересующем нас плане ситуация эта вполне логична и закономерна. Да,
такова логика исторического процесса и таково объективное стартовое условие:
осваивать космическое пространство,  строить новую жизнь могут только высоко
и разносторонне образованные люди,  обогащенные всеми  достижениями  науки и
культуры человечества. И эмоционально  развитые, конечно, - это две  стороны
одной  медали:   интеллигентность   предполагает  и  умственное  и  духовное
богатство,  а  что   может   дать  духовная  щедрость,  обостренное  чувство
прекрасного в космическом далеке - едва ли нужно объяснять.

     Любопытна  и  такая  внешняя  аналогия. Человеческие  коллективы  имели
бесклассовую структуру на  заре истории, когда враждебные  им природные силы
планеты требовали от них единства, коллективных усилий в борьбе со стихиями.

     И человечество  вновь объединяется, ликвидируя всяческие классы,  перед
лицом  космоса.  Оно остается  как  бы  один на один  с  природой -  единое,
цельное, лишенное сколько-нибудь  серьезных  антагонистических противоречий;
они, эти противоречия, навсегда останутся в прошлом.

     Вполне также естественно,  что при переходе к новому  своему  состоянию
человечество  освобождается от  религиозной  мифологии,  от  идеи  бога  как
реального правящего  миром существа. Проблема эта, кстати сказать, не проста
и имеет, как всякая сложная  проблема,  различные  аспекты. К сожалению, она
весьма и весьма  запутана атеистической литературой с  ее  почти  неизбежным
заголовком-вопросом  "Существует ли бог?" и  с  ее неизменным  отрицательным
ответом в тексте.

     Вопреки этим ответам, бог существовал и существует по  сей день; бог  -
реальный  исторический и социальный феномен, и это единственное справедливое
заключение,  к которому  может  прийти  действительно диалектически мыслящий
исследователь. В религиозной мифологии  - и исторически это вполне объяснимо
-  бог  занял  не принадлежащее  ему  место,  ибо не бог создал  человека, а
человек  создал  бога. Но -  создал.  И  после того, как идея бога  охватила
массы,  он  стал  объективной  реальностью,  влияющей  на  ход  исторических
событий, на человеческие судьбы, на народные судьбы, - примеров тому сколько
угодно, и именно поэтому нет нужды их приводить.

     Мир  человеческой  донаучной фантазии,  мир идеальных явлений,  реально
существующих и  реально взаимодействующих с явлениями  материальными уже как
производное от науки, - этот мир изучен нами все еще недостаточно. Имеет это
отношение  и  к идее бога. Из общей картины  природы бог, как ее начало и ее
сущность,  был изъят  наукой, -  материалистические,  атеистические по  духу
своему учения возникли давно.

     Но  время  наше характерно,  в частности, тем, что идея  бога  начинает
отрицаться  теологами, "боговедами", - они, специалисты по боговедению, ныне
сами  убедились,  что бог  - не  более  чем  образ,  созданный  человеческой
фантазией,  и  что человечеству  он теперь  уже  не нужен.  Я  имею  в  виду
"безрелигиозное  христианство" западноевропейских  теологов и  теологическое
направление "смерть бога" американских специалистов по боговедению.

     Внешне   столь  парадоксальную   позицию   теологов   просто  объяснить
достижениями естествознания, некоторыми социологическими идеями, получившими
общее признание, и т. п.

     Но небездоказательна  и такая  мысль:  возникновение  идеи  бога  - это
отнюдь не выражение слабости  человека перед  окружающим миром, а интуитивно
угаданное  ощущение   могущества  человека.  Совсем  не  исключено,   что  в
боге-творце наш очень далекий предок угадал свое будущее, угадал сегодняшнее
наше состояние и наши возможности.

     На мой  взгляд,  уход идеи бога  в историю,  в  прошлое, в учениях даже
боговедческих, объясняется,  в частности,  тем,  что  человечество  достигло
богоподобного могущества, и самообман ему больше не нужен. Во всяком случае,
религиозный самообман и космическая эпоха исключают друг друга.

     В заключение - несколько слов об интимных сторонах бытия, о любви.

     Но тут я  не  могу удержаться, чтобы  не  рассказать об одном  курьезе.
Более десяти лет тому  назад, при  подготовке к печати XXV тома БСЭ, который
начинается  словом "Лесничий",  а  заканчивается  словом  "Магнит",  в самый
разгар  редакционной работы кто-то  из  сотрудников заметил, что в  словнике
пропущена
     статья "Любовь".

     Ввиду чрезвычайности происшествия  крупные силы были немедленно брошены
на   изучение