управляющих поведением и эволюцией человеческого общества и живых существ (к которым мы, помимо организмов, относим и надорганизменные биологические системы). Одни считают, что эти законы имманентны высшим формам материи и не выделяются из физических законов макро- и микромира. Другие полагают, что последние носят универсальный характер, обнаруживаемый всюду, и в частности, в возникновении и существовании высокоорганизованных систем..
 О.М.Ледяева (Москва). Природа и власть.
Несмотря на резкую актуализацию проблем, связанную с властью и механизмом ее функционирования, вопрос о сфере распространения власти, или же другими словами - о пределе применения понятия "власть" в его строго теоретическом значении до сих пор не является предметом полемики. ...понятие власть отождествляется с понятием "социальная власть".
 П.В. Флоренский. "Научно" прогнозируемое "светлое будущее", как  ложная цель.
1. С середины прошлого века - века, казалось, торжества позитивизма - возникло представление, что количество материальных благ растет, и это гарантирует грядущее счастье внуков. Подобные обещания, объявленные научными, в силу этого - безоговорочно правильными, привлекали своим гуманным оптимизмом, до поры до времени скрывали от непроницательных глаз таящуюся в них опасность и становились не столько абстрактной идеей-утопией, сколько конкретной целью, достижение которой оправдывает любые средства.
2. "Научная доказанность" неизбежности "непреодолимо-светлого будущего" оправдывала совершаемые отдельными людьми, партиями, народами и целыми государствами сначала небольшие жертвы, далее - террор, заложников, а потом - и самые страшные преступления. Ради обещанного счастья детей и внуков узаконены концлагеря и стройки, как форма массового уничтожения детей, изобретено ядерное оружие, а биосфера поставлена перед экологической катастрофой.
3. Обещание "коммунизма через 20 лет" хотя и было обосновано наукой оказалось несостоятельным. Оттесняя эту идею в современной околонаучной литературе, теперь не столько анализируется, сколько пропагандируется трансформированные до уровня конкретных программ идеи об "Общем деле" и "Ноосфере", у истоков которых ставятся имена Н.Ф.Федорова и В.И.Вернадского, опиравшихся, в свою очередь, на английских социалистов-утопистов - тех, чье учение считается одним из трех источников, трех составных частей...
4. В происходящих дискуссиях, которые хотя и воспринимаются пока как "забавы взрослых шалунов", уже просвечивают в них заложенные требования жертв и оправданность лишений сегодня - снова ради сомнительного завтра. По сути дела, сжигая природные ресурсы, мы тем самым крадем их у своих потомков, ради которых якобы это все и делаем. Наметилось слияние идей о неизбежности ноосферы и коммунизма как "общего дела" - дела добра, разума и технического прогресса.
5. Сказанные В.И.Вернадским в 1911 году слова о преобразовании всей цивилизации благодаря использованию радиоактивности, как-будто оправдываются развитием атомной энергетики. А.Д,Сахаров в 1977 году даже утверждал, что атомная энергетика - это гарантия независимости запада и его будущего от сырьевых ресурсов востока. Но ради этих целей сегодня создано атомное и ядерное оружие и, в конечном счете стал, неизбежен Чернобыль.
6. "Общее дело" - включающее освоение космоса для выселения туда воскрешенных предков приобрело своих почитателей и противников. Опираясь на идею Федорова о возможности научного воскрешения они развивают дальше и конкретизируют эти мысли. "Наука все может" - говорит герой Андрея Платонова. На собраниях федоровцев серьезно обсуждается - кого же будем, а кого пока не будем воскрешать: совершенно серьезно.
7. Оптимистические прогнозы, якобы опирающиеся на науку а потому кажущиеся реальными, противоречат Священному Писанию о неизбежном конце света и о предшествующих ему заблуждениях и страданиях человечества. В силу своей привлекательности оптимистические обещания соблазняют людей и поэтому требуют серьезного анализа и выявления таящейся в них опасности.
О том, что научно прогнозируемое "светлое будущее" является ложной целью, основанной на псевдонаучных методах его построения, говорит тот исторический факт, что современная цивилизация подошла к черте своего выживания: глобальные нравственные и экологические кризисы.
 И.Г.Гавриленко (Горький). Экология и теория общества: путь к теоретической адекватности. 
Экология - научное отображение целостной естественной (природной) среды существования человеческого рода. Удвоение природной среды на естественную и историческую (искусственную) было определено неолической революцией. Последняя стала исходным пунктом прогрессивного нарастания предметной (в противоположность личностной) материализации труда как основы искусственной среды. Противопоставление естественной и искусственной сред, а значит и нахождение формы эквивалентности и неэквивалентности их взаимоотношений - это противопоставление стало основополагающим теоретическим принципом экологии как науки.
...Как относительно самостоятельная наука экология не может развиваться не только без частных общественных и естественных наук, но и без социальной философии.
Л.Л.Прозоров (Москва). Основные предпосылки становления экологии как самостоятельной науки.
Впервые понятие-термин "Экология" (местообитание) был введен Э.Геккелем в 1866 г. для обозначения учения о взаимоотношении организмов друг с другом и окружающей средой. ...а в дальнейшем стало рассматриваться прежде всего как взаимоотношение природы и общества, т.е. приобрело социальное звучание.
Ю.А.Жданов (Москва). Тенденции и условия формирования общей теории познания системы "общество-природа".
... "сборка" целого из частей возможна только тогда, когда части изготовлены на основании дедуктивной аналитической процедуры от целого к части, от общего к частному; тогда части адекватны целому, и принцип адекватности сегодня является одним из основных научных критериев. Однако когда речь идет о познании мира человека, о развитии культуры общества, о системных процессах взаимодействия Общества и Природы или человечества и натуры через посредство культуры, то в качестве объекта исследования кладутся общество в целом, природа в целом, глобальном, космическом ее понимании, культура в целом, и, наконец, вся система взаимодействия общества и природы; но тогда теория и методология познания таких объектов должна опираться на самые широкие и общие представления, отсутствующие сегодня в естественнонаучных предметах.
Поэтому "пространство", свободное от дисциплинарных узкопредметных представлений может быть использовано для построения принципиально нового объекта познания - экосферы как сферы разумной народохозяйственной деятельности и адекватных этому объекту методов познания, сформулированных в теории и методологии этого познания.
 Х.М.Казанов (Нальчик).  Целевые ценности науки и экологии.
Выявление изначальных причин, приведших человечество на грань катастрофы, является первым и необходимым условием научной разработки программы выживания и дальнейшего бескризисного развития мирового сообщества...
Углубленный анализ и сопоставление учений Востока и Греции заставляет предположить, что те идеи, которые были заимствованы греками, были лишь разрозненными частями обширных систем знаний, оставшихся за пределами внимания античных мудрецов. Более того, напрашивается вывод о том, что те представители древнегреческой философии, которые по праву считаются основоположниками европейской науки, не усвоили двух важнейших взаимосвязанных компонентов, общих для всех восточных школ: установки на совершенствование человека через знание и требование осторожного ответственного отношения к знаниям которые с равным успехом могут служить и добру и злу и которые, поэтому, могут быть переданы лишь нравственному человеку. На Востоке существовала жестко разработанная система ступенчатого - по мере нравственного совершенствования ученика - приобщения к знаниям, что исключало вооружение знаниями человека тщеславного, склонного к властолюбию, богатству, славе.
...Сами же первые мудрецы античности характеризуются их современниками как люди тщеславные, властолюбивые, корыстные, завистливые и высокомерные, главной чертой которых была жажда известности, абсолютно чуждая восточным философам.
... Превращение знания в товар и своекорыстие как цель приобретения знания приводят к тому, что милитаризация и технизация становятся магистральным направлением развития науки, что приводит к падению престижа философии и гуманитарных наук, т.е. тех наук, которые как раз всегда были заняты обоснованием самоценности человека и его единства с природой.... Иметь становится важнее, чем быть.
* * *
А.Якимович. Похвала неразумению / Иррационализм и абсурд в художественной культуре ХХ века. "Знание -сила", январь, 1994.
Положим не прав мистик Франк и нехорошо шутит циник Хаксли. (Впрочем, опровергать и уличать великих мертвецов - занятие глупое и недостойное.) Положим, мы знаем аргументы против и не боимся этих кошмарных парадоксов. Положим. Да дело-то не в этом. Дело в том, что сами эти парадоксы легли в основу мысли и искусства ХХ века. Истина  не отличается от неистины, добро и зло - не противоположности.  То есть рационально-этически расчлененная картина мира, в которой ум и идиотизм, злодейство и человечность разведены в разные стороны, почему-то рушится, и возникает другая картина мира - Фрейда, Бергсона, Шестова, Витгенштейна, Пикассо, Бунюэля, Джойса. Их модель мироздания более целостна, чем анатомические модели христиан и гуманистов.
Но безумна, хаотична - точнее, она принципиально не упорядоченная.
И дело тут не в стилях, не в кубизме, не в сюрреализме, не в тех или иных способах писать картины, снимать фильмы или сочинять книги.
Дело в чем-то другом. 
Что-то заставляло их взирать с омерзением на "нетленку". Любовь к отечеству, разум и наука, религия и мораль - вдруг обнаружилось, что все эти вещи работают в любых режимах, то есть хоть на благо обществ, хоть на уничтожение миллионов людей. То есть разум и добро - они какие угодно. ....
...После второй мировой войны Ханна Арендт вносит в свою знаменитую книгу "Происхождение толитаризма" мысль о том, что буржуазное общество становится неуязвимо для критики. Его ругают, развенчивают, поносят, а оно с удовольствием подхватывает эти разоблачения и развенчания и смакует собственные мерзости так, что его противники остаются в дураках. Выходка художника, который придумал еще один способ поиздеваться над разумом и моралью, стала товаром - и на этот товар есть хороший спрос. До ХХ века на подобные вещи спроса фактически не было: бодлеровские "Цветы зла" и тому подобные вещи находились вне рынка. Что же случилось? Сам ли авангардизм создал этот новый спрос на жуткое, гадкое, возмутительное, бесчеловечное, бессмысленное, антиобщественное? Или прав оказался Карл Маркс, который предсказывал, что  при капитализме - если он будет жить долго - товаром становится практически все, что угодно, то есть и чувства, и совесть, и разум, и прочие ценности, дольше всех сопротивляющиеся  превращению в товар?
Как бы то ни было, картина перед нами захватывающая и необычайная. Неистовствуют бунтари, ниспровергают основы. Порядочность, стыд, рассудок, смысл и прочее - все подвергают агрессии, грубой и вызывающей прежде, ....и все более изощренно-извращенной ближе к концу ХХ века.  Тот, кто сумеет отличиться в этом издевательстве над  основами социальной жизни и культуры, имеет лучшие шансы на рынке культуры. Орудия разрушения превращаются в товар, революция - это нынче не что иное, как могущественный торговый концерн с неплохими  оборотами....
Перед нами - общество и человек, которые утрачивают "способность различения". То есть они отрекаются от упорядоченных моделей мироздания, в которых есть центр, ось и присутствуют семантические дифференциации. Никаких таких центров и дифференциаций в этой новой жизни не найдешь, как ни бейся. Здесь, если художник изловчится как-то особо смачно плюнуть в лицо этому обществу (как тот же самый Беккет), то художнику - почет, а обществу - удовольствие. Хозяин жизни здесь не сволочь какая-нибудь, а неглупый, философствующий господин Поццо. Если ты художник или ученый, то он будет с тобой благосклонно толковать о том, о сем. Свою курицу он тебе не предложит, а говорить будет в основном о себе, о Человека с большой буквы. Он умеет и не слышать. Не взывайте к его совести, это напрасная трата времени. Не пытайтесь исправить жизнь, то есть "обустроить" и упорядочить существующие отношения. Ваше "разумное, доброе, вечное", ваша упорядоченная модель мира полетит ко всем чертям, если захотите убедить "низы", что можно жить иначе. Перед нами - общество, которое начала описывать Ханна Арендт в "Происхождении толитаризма" еще в сороковые годы, а завершил уже в восьмидесятые в "Критике циклическог разума" Петер Слотердайк.
* * *
 Гольбах Поль Анри (1723-1789)
Гольбах П. Система природы или о законах мира физического и мира духовного. - М.: "Соцэкгиз", 1940 - 455 С.
"Человек есть чисто физическое существо; духовный человек - это то же самое физическое существо, рассматриваемое только под известным углом зрения, т.е. по отношению к некоторым его способам действия, обусловленным особенностями его организации. Но разве эта организация не есть дело рук природы? Разве доступные ей движения или способы действия не являются физическими? Видимые действия человека, равно как и совершающиеся внутри его невидимые движения, порожденные его волей или мыслью, являются тоже естественным результатом, неизбежными следствиями его собственного механизма и получаемых им от окружающих его существ импульсов. Все, что придумала в ходе истории человеческая мысль, чтобы изменить или улучшить существование человека и чтобы сделать его более счастливым, было всегда лишь неизбежным результатом собственной сущности человека и воздействующих на него живых существ. Все наши учреждения, наши размышления, наши познания имеют своей целью только доставить нам счастье, непрерывно стремиться к которому нас заставляет наша собственная природа. Все, что мы делаем или мыслим, все, чем мы являемся или будем, оказывается всегда лишь следствием того, чем нас сделала всеобъемлющая природа: все наши идеи, наши желания, наши действия представляют собой необходимый результат сущности и качеств, вложенных в нас природой, и обстоятельств, которые она заставляет нас испытывать и которые видоизменяют нас. Одним словом,  искусство  - это та же природа, действующая с помощью созданных ею орудий.
Хосе Ортега-и-Гассет (1883-1955)
"Почему мы вновь пришли к философии?"
Хосе Ортега-и-Гассет. Дегуманизация искусства.- М.Радуга, 1991.
...Буржуа хочет поудобнее устроиться в мире, поэтому он активно вмешивается в жизнь, приспосабливая ее на свой вкус. Поэтому буржуазия гордо провозгласила свою эпоху эпохой промышленного переворота и господства утилитарных видов деятельности человека, таких, как медицина, экономика, делопроизводство. Физика начала пользоваться столь большим уважением именно потому, что благодаря ее развитию можно усовершенствовать производство машин и медикаментов. Массы заинтересовались ею не из чистого любопытства, а прежде всего из практических соображений. Такая атмосфера и способствовала появлению "империалистических притязаний" со стороны физики.
Поэтому нам, выросшим и воспитанным в подобной атмосфере, и кажется столь естественным, разумным и очевидным, что физика, вне зависимости от того, как мы оцениваем теоретический вклад этой науки в познавательный процесс, занимает наипервейшее место среди других познавательных дисциплин, предоставляя нам возможность практического управления в сфере материального. Однако, несмотря на то, что нас воспитали именно в таком духе, мы начинаем сейчас постепенно осознавать, что этого явно недостаточно; в нас уже угас тот первый непосредственный восторг, который заставляет истолковывать практическую пользу как некий критерий истинности знаний. Мы наконец-то начинаем понимать, что это навязчивое желание покорить природу, приспособить ее к своим нуждам, это преклонение перед материальными благами есть такое же спорное руководство к действию, как и любое другое. Это подозрение настораживает нас, и мы начинаем видеть, что любовь к комфорту - не что иное, как капризы вкуса, иначе говоря, grosso modo *, субъективное предпочтение, отдаваемое западной половиной * В общих чертах. (лат.). * человечества тому способу существования, который насчитывает вот уже двести лет, но который от этого не становится лучше какого-либо другого. В различные эпохи и в разных культурах то отдавали предпочтение жизненным благам, то не придавали им ни малейшего значения. Платон, например, предавался именно тем размышлениям, которые сделали возможным возникновение современной физики, а вместе с тем и появление удобств, отличающих существование, подобно другим грекам, вел довольно суровую жизнь, прямо-таки дикую, если мы учтем отсутствие домашнего скарба, кухонной утвари, автомобилей и горячей воды. Однако в ту же эпоху китайцы, которым никогда не приходило в голову ни одной научной мысли, которые и знать не знали, каким хитросплетениям мысли может предаваться человеческий разум, спокойно ткали свои прелестные ткани и придумывали такие предметы домашнего обихода, которые были исключительно удобны в пользовании. Поэтому в Академии Платона в Афинах выдумали чистую математику, а в Пекине - носовой платок.
..................................................................
Поскольку стремление к удобной жизни не может считаться признаком прогресса, а возникает совершенно случайно в разные исторические периоды и на разном уровне развития цивилизации, было бы очень любопытно проследить, что же у этих периодов может быть общего, другими словами - почему вдруг люди начинают отдавать предпочтение комфортабельной жизни.
Человек и люди -1956 год.
1. Смятение и самоуглубленность.
Дело вот в чем: в наши дни люди постоянно говорят о законах и правах, о государстве, о национальном и интернациональном, об общественном мнении и общественных полномочиях, о правильной и неправильной политике, о пацифизме и милитаризме, об отечестве и человечестве, о социальной справедливости и несправедливости, о коллективизме и капитализме, о социализации и либерализации, об авторитаризме, о личности и о коллективе и так далее и тому подобное. И не только говорят - будь то в газетах, на дружеских вечеринках, в кафе, в кабачках, - но и спорят. И не только спорят, но и сражаются за то, что стоит за этими словами. И в этих сражениях люди, случается, гибнут от рук друг друга - сотнями, тысячами, миллионами. Было бы наивно полагать, что мои последние слова содержат намек на какой-либо определенный народ. Полагать так было бы наивно, поскольку значило бы, что подобные кровавые заботы - удел обитателей каких-либо отдельных уголков нашей земли, тогда как они, скорее, явление всеобщее и прогрессирующее, которому не подвержены лишь очень немногие европейские и американские народы. Разумеется, схватка эта в каждом отдельном случае будет жестокой в большей или меньшей степени, и, возможно, даже найдется народ с поистине гениальным самообладанием, необходимым, чтобы свести к минимуму наносимый ущерб, поскольку, конечно, ущерб этот не является неизбежным. Но избежать его не просто. Очень не просто потому, что для этого потребуется объединение и взаимодействие многих, разнообразных по качеству и значению факторов - от блестящих доблестей до нехитрых предосторожностей.
Одна из таких предосторожностей, нехитрых, повторяю, но необходимых, если какой-либо народ хочет пройти невредимым сквозь жестокие испытания, состоит в том, чтобы достаточное количество людей уяснило себе, что все эти идеи, назовем их так, идеи, вокруг которых ведутся разговоры, споры, разыгрываются сражения и льется кровь, - что все они до смешного запутанны и в высшей степени расплывчаты....
Заметьте, что все эти идеи - идеи закона, права, государства, интернациональности, коллективности, авторитарности, свободы, социальной справедливости и т.д.- если не явно, то по крайней мере скрыто всегда включаю