жу аргумента, который опровергал бы то, что вы утверждаете; ибо и другие пять доводов, которые приводит этот философ, следуют по тому же пути и столь же хромают. Поэтому я нахожу излишним приводить их. Но после того как он привел те доводы, которые относятся к мировому и кругообразному движению, он переходит к тем, ко торые основаны на прямолинейном движении18; он утверждает следующее: "Невозможно, чтобы какое-либо подвижное тело обладало бесконечным движением к центру или вниз или вверх от него". Это он доказывает, во-первых, относительно собственного движения таких тел как по отношению к крайним телам, так и по отношению к промежуточным.
"Движение вверх, - говорит он, - и движение вниз противоположны; и место одного движения противоположно месту другого движения. Но если одна из противоположностей определена и ограничена, то необходимо, чтобы и другая противоположность была определена и ограничена; то же самое относится к промежуточному месту, которое участвует в обеих противоположностях; ибо то, что доходит до центра, с необходимостью должно исходить из какой-либо определенной части, а не из любого места; ибо существует известный предел, где начинаются, и другой предел, где кончаются границы центра. Поскольку, следовательно, центр определен, постольку необходимо, чтобы были определены и края, и поскольку определены края, постольку необходимо, чтобы был определен центр; а если определены места, то необходимо, чтобы таковыми же были и помещающиеся там тела, ибо в противном случае движение было бы бесконечно. Что касается тяжести и легкости, то тело, которое движется вверх, может наконец достигнуть такого места, ибо ни одно природное стремление не бывает тщетным. Но поскольку мировое пространство не может быть бесконечным, не может быть также бесконечно удаленного места и бесконечного тела. Что касается тяжести, то нет ни бесконечно легкого, ни бесконечно тяжелого, следовательно, нет и бесконечного тела; ибо если бы тяжелое тело было бесконечным, то его тяжесть была бы бесконечна. Этой трудности нельзя избежать. Ибо если бы ты желал утверждать, что бесконечное тело имеет бесконечную тяжесть, то отсюда возникали бы три затруднения. Во-первых, тяжесть или легкость конечного и бесконечного тел были бы теми же самыми; ибо к конечному тяжелому телу, поскольку оно меньше бесконечного тела, я бы мог кое-что прилагать или, наоборот, отнимать у другого до тех пор, пока они оба не достигли бы того же количества тяжести или легкости. Во-вторых, тяжесть конечной величины может быть больше, чем тяжесть бесконечной; ибо, по тому же основанию, по которому она может стать равной ей, она может стать и больше ее, ибо мы можем сколько угодно отнимать у бесконечного тела или прибавлять к конечному телу тяжести. В-третьих, тяжесть конечной и бесконечной величины может быть одинаковой; ибо, поскольку скорости относятся друг к другу в такой же пропорции, как и тяжести19, отсюда следует, что в конечном и бесконечном теле могут быть те же самые скорости и медленности. В-четвертых, скорость конечного тела может быть больше, чем скорость бесконечного. В-пятых, эти скорости могут быть равны; или же поскольку тяжесть одного превосходит тяжесть другого, постольку же и скорость одного может превосходить скорость другого. Если существует бесконечная тяжесть, то необходимо, чтобы она двигалась через какое-либо пространство в меньшее время, чем конечная тяжесть; или же, чтобы она вообще не двигалась, поскольку быстрота и мед ленность зависят от величины тела. Но так как между конечным и бесконечным нет никакой пропорции, то в последнем счете необходимо принять, что бесконечная тяжесть не движется; ибо если бы она двигалась, то она все же двигалась бы не настолько быстро, чтобы нельзя было найти конечной тяжести, которая проделала бы тот же путь в то же время и через то же пространство.
Филотей. Невозможно найти другого, который под именем философа измышлял более пустые предположения и приписывал своим противникам более глупые утверждения, для того чтобы приводить столь легковесные доводы, какие мы видим в доказательствах Аристотеля. Относительно того, что он говорит по поводу собственных мест тел и ограниченном верхе, низе и центре, я хотел бы знать - против кого он аргументирует? Ибо все те, которые принимают бесконечную величину тела, не принимают в ней ни центра, ни края. Ибо тот, кто говорит о порожнем, пустом и бесконечном эфире, не приписывает ему ни тяжести, ни легкости, ни движения, ни верхней области, ни нижней области, ни середины; и все те, которые принимают в подобном пространстве бесконечные тела, каковы эта земля или какая-либо другая земля, это солнце или какое-либо другое солнце, заставляют их вращаться внутри этого бесконечного пространства через конечные определенные промежутки или вокруг их собственных центров. Таким образом мы, находясь на земле, можем говорить, что земля находится в центре, и все философы, как новые, так и древние, какого бы они ни были направления, могли бы утверждать, что она находится в центре, не противореча своим принципам; подобно этому мы можем говорить относительно большого горизонта этой эфирной области, которая нас окружает и представляется нам одинаково удаленной со всех сторон окружностью, что мы находимся в его центре. Но не в меньшей степени те, которые находятся на луне, могут считать, что имеют вокруг себя эту землю, солнце и другие земли, которые кружатся вокруг их собственных горизонтов. Таким образом земля является центром не в большей степени, чем какое-либо другое мировое тело; и полюсы не в большей степени определены для земли, чем земля является определенным полюсом для какого-либо другого пункта эфира или мирового пространства. То же самое относится ко всем другим телам; они в различных отношениях все являются и центрами, и точками окружности, и полючами, и зенитами и прочим. Земля, следовательно, не находится абсолютно в центре вселенной, но лишь относительно этой нашей области.
Этот наш спорщик, следовательно, начинает с petitio principii и исходит из тех предпосылок, которые он должен доказать. Он считает предпосылкой, говорю я, прямую противоположность того, что утверждает противник; он заставляет принимать центр и край как раз тех, которые, утверждая бесконечность мира, с необходимостью отрицают этот центр и край, а следовательно, и движение к верхнему или высшему месту, или к нижнему и низшему. Правда, уже древние видели, и мы это замечаем, что некоторые тела опускаются на землю, а некоторые тела удаляются от земли или от того места, где мы нахо димся. Если о движении таких тел мы говорим, что они стремятся вверх или вниз, то это надо понимать относительно определенной области или в определенном отношении; таким образом если какое-нибудь тело, удаляясь от нас, приближается к луне, то, подобно тому как мы говорим, что оно полнимается, так и жители луны скажут, что оно к ним спускается. Движение, следовательно, которое происходит во вселенной, не отличается по отношению к бесконечной вселенной в смысле верха или низа, по сю и по ту сторону, но эти определения относятся к конечным мирам, которые находятся во вселенной; или же мы сможем их принимать по отношению к амплитудам бесчисленных мировых горизонтов или по отношению к числу бесчисленных звезд, где то же самое тело может одновременно двигаться вверх и вниз по отношению к различным телам. Ограниченные тела, соледовательно, не имеют бесконечного движения, но обладают конечным и определенным движением по отношению к своим собственным пределам. Но неопределенное и бесконечное не имеет ни конечного, ни бесконечного движения, и в нем нет различия места и времени.
Что касается аргумента по поводу тяжести и легкости, мы можем сказать, что он является одним из лучших плодов на дереве тупого невежества. Ибо тяжесть, как мы это докажем в соответствующем месте, не находится в каком-либо теле целиком и не является его неизменным, естественным свойством20; тяжесть поэтому не является различием, согласно которому мы могли бы отличать природу мест и степень движения. Мы, наоборот, докажем, что та же самая вещь может быть названа тяжелой или легкой, если мы будем рассматривать ее стремление и движение с различных центров, подобно тому как с различных точек зрения та же самая вещь может быть названа высокой или низкой, движущейся вверх или вниз. Это относится ко всем отдельным телам и мирам; ни один из них ни тяжел, ни легок, только их части могут быть названы легкими, если они удаляются и расширяются, или же тяжелыми, если они возвращаются к ним; подобно этому о частичках земли и земных веществах говорят, что они подымаются, если они приближаются к окружности эфира, и что они падают, если они возвращаются обратно на землю. Но что касается вселенной и бесконечного тела, то нашелся ли хоть когда-нибудь хоть кто-нибудь, который назвал бы его тяжелым или легким? Кто бы мог принимать такие принципы или фантазировать в такой степени, чтобы притти к такому выводу, что бесконечность тяжела или легка, восходит вверх, подымается или опирается? Мы покажем, что ни одно из бесконечных тел ни тяжело и ни легко. Ибо эти качества относятся лишь к частям, поскольку они стнемятся к своему целому и к месту своего сохранения; они не имеют поэтому отношения к вселенной, но лишь к отдельным и целым мирам; так, например, на земле части огня, освобождаясь и подымаясь к солнцу, всегда несут с собой некоторые части суши и воды, с которыми они соединены; эти последние, чем больше они удаляются вверх, тем больше стремятся по своей природе вернуться к своим естественным местам. Далее, необходимо принять, что великие мировые тела не могут быть сами по себе легки или тяжелы, поскольку вселенная бесконечна; по отношению к ней они не находятся ни в какой про порции в смысле отдаленности или близости к окружности или к центру. На своем месте поэтому земля не более тяжела, чем солнце на своем, Сатурн на своем, Полярная звезда на своем. Подобно тому как части земли возвращаются к земле вследствие своей тяжести (тяжестью мы называем стремление частей к целому и чуждого у своему месту), так и части других тел возвращаются к своим телам, так как наверное существуют бесконечные другие земли подобной же природы, бесконечные другие солнца и другие огни подобной же природы. Все они движутся от окружающих мест к собственному целому как к центру. Отсюда следует, что существует бесконечное число тяжелых тел, но не то, будто существует бесконечная тяжесть в каком-либо одном предмете в интенсивном смысле; она существует лишь в бесчисленных предметах и в экстенсивном смысле. Это следует из положений всех древних философов и наших; против них наш спорщик не может представить ни одного аргумента. То, следовательно, что он говорит о невозможности бесконечной тяжести, настолько просто и тривиально, что даже стыдно об этом упоминать; оно ни в коем случае не может опровергать другие мнения и подтверждать его собственную философию; это все пустые предложения и слова, брошенные на ветер.
Эльпин. Ничтожество всех приведенных доводов более чем очевидно, и самое убедительное красноречие не может служить их извинением. Но послушайте те доводы, которые он приводит21 для того, чтобы притти к общему выводу о невозможности бесконечного тела. "Так как для тех, которые рассматривают частные вещи, - говорит он, - очевидно, что нет бесконечного тела, то остается рассмотреть в общих чертах, возможно ли оно. Ибо кто-либо мог бы утверждать, что, подобно тому как расположен окружающий нас мир, нет невозможности в том, чтобы существовали и другие небеса. Но, прежде чем мы придем к этому, будем рассуждать вообще о бесконечном. Необходимо, чтобы каждое тело было бесконечным или конечным; если оно бесконечно, то оно должно состоять или из подобных частей или неподобных; если оно состоит из неподобных, то оно состоит или из ограниченного числа видов или из бесконечного числа видов. Невозможно, чтобы оно состояло из бесконечного числа видов, если мы будем придерживаться нашей предпосылки, а именно, что существуют различные миры, подобные нашему; ибо, подобно тому как этот мир расположен вокруг нас, расположены и другие миры, имеющие другие небеса. Ибо если определены первые движения, расположенные вокруг центра, то необходимо, чтобы были определены и вторые движения; подобно тому как мы определили пять родов тел22, из которых два просто тяжелы и легки, два относительно тяжелы и легки, одно ни тяжело и ни легко, но свободно двигается вокруг центра, точно так же дело должно обстоять и в других мирах. Невозможно, следовательно, чтобы оно состояло из бесконечных видов. Но невозможно также, чтобы оно состояло из конечного числа видов". Он доказывает на основании четырех доводов, что оно не состоит из конечного числа неподобных видов, из которых первый заключается в том, "что каждая из этих бесконечных частей должна быть водой или огнем, а следовательно, тяжелой или легкой. Но мы доказали невозможность этого, когда показали, что не может быть ни бесконечной тяжести, ни бесконечной легкости".
Филотей. Было достаточно сказано, когда мы отвечали на это.
Эльпин. Я это знаю. Он прибавляет второй довод и говорит, что "если каждый из этих видов будет бесконечным, то необходимо принять бесконечность места, в котором они помещаюются; но отсюда следует, что движение каждого вида было бы бесконечно, что невозможно. Ибо не может быть, чтобы тело, которое падает вниз, пробегало бесконечную глубину. Это видно и подтверждается во всех движениях и переменах. Подобно тому, как при порождении не пытаются сделать того, что не может быть сделано, так и в перемещении тело никогда не может искать места, которого оно никогда не может достигнуть; то, что никогда не может быть в Египте, не может также и двигаться по направлению к Египту, ибо природа никогда ни одной вещи не делает тщетно. Невозможно, следовательно, чтобы вещь двигалась туда, куда она не может дойти".
Филотей. На это мы достаточно ответили; мы говорили, что существуют бесконечные земли, бесконечные солнца и бесконечный эфир; или, говоря словами Демокрита и Эпикура, существуют бесконечные полное и пустое, одно внедренное в другое. Существуют различные конечные виды, из которых одни расположены и упорядочены в других. Все эти различные виды объединяются и составляют целую и бесконечную вселенную; части бесконечного также бесконечны, поскольку из бесконечных земель, подобных этой, происходит на самом деле бесконечная земля, но не как сплошная масса, а как составленная из бесконечного множества земель. Подобным же образом надо себе представлять и другие виды тел, будет ли их четыре, или два или три, или сколько угодно (я пока не определяю их числа); эти виды, будучи частями вселенной в том смысле, в котором это можно говорить о них, но необходимости должны быть бесконечными, согласно массе, которая возникает из их множества. И нет необходимости, чтобы тяжесть падала бесконечно в глубину. Но подобно тому как это тяжелое тело стремится к своему ближайшему телу, с которым оно имеет избирательное сродство, так и то тело стремится к своему, а другое к своему. Эта земля имеет части, которые принадлежат к ней, а та земля части, которые принадлежат к той. Подобным же образом это солнце имеет свои части, которые истекают из него и стремятся вернуться к нему обратно; точно так же и другие тела собирают свои части. И подобно тому как края одних тел удалены на конечное расстояние от других тел, так и их движения конечны; и подобно тому как никто не отправляется из Греции для того, чтобы двигаться до бесконечности, но лишь для того, чтобы достигнуть Италии или Египта, так часть земли или солнца не ставит себе в своем движении бесконечной цели, а лишь конечную цель. Так как вселенная бесконечна, а тела, составляющие ее, все изменичивы, то все они, следовательно, испускают из себя всегда известные части и опять принимают их в себя, высылают из себя свои части и поглоща ют в себя чужие. Я не считаю абсурдным и немыслимым, а, наоборот, вполне естественным и подобающим, что каждый предмет подвержен определенному возможному числу изменений, поэтому частички земли странствуют в эфирной области и пробегают безмерное расстояние, приближаясь то к одному телу, то к другому; подобным же образом мы видим, что те же самые частички, пока они находятся поблизости от нас, меняют место, расположение и форму. Если, следовательно, эта земля вечна и непрерывно существует, то она такова не потому, что состоит из тех же смых частей и тех же самых индивидуумов (атомов), а лишь потому, что в ней происходит постоянная смена частей, из которых одна растворяет, а другая заменяет их место; таким образом, сохраняя ту же самую душу и ум, тело постоянно меняется и возобновляет свои части. Это видно также и на животных, которые сохраняют себя только таким образом, что принимают в себя пищу и выделяют экскременты; таким образом, каждый, кто несколько призадумается, увидит, что юноши не обладают тем же телом, которые они имели в детском возрасте, а старики не обладают тем же телом, которым они обладали в юности. Ибо мы непрерывно меняемся, и это влечет за собою то, что к нам постоянно притекают новые атомы и что из нас истекают принятые уже раньше. Так, около спермы соединяются различные атомы благодаря деятельности всеобщего интеллекта и души (как в мастерской, а которой они перерабатываются подобно материи), и таким образом растет тело, когда приток атомов больше, чем их истечение; это же самое тело сохраняет ту же самую консистенцию, когда истечение равняется притоку, и, наконец, оно начинает клониться к упадку, когда истечение больше, чем приток. Я здесь, конечно, говорю не о притоке и истечении в абсолютном смысле слова, но об истечении подобающих и естественных частей, которые не может победить ослабленный принцип жизни или которые он не может извергнуть; это относится как к живым, так и к мертвым телам. Возвращаясь к сказанному, я говорю: нет ничего неподобающего в утверждении (наоборот, оно в высшей степени разумно), что благодаря этой перемене веществ части и атомы находятся в бесконечном течении и движении, испытывают бесконечные перемены как по форме, так и по месту23. Немыслимо было бы бесконечное стремление какой-либо вещи, которая стремилась бы как к своей ближайшей цели и перемене места или к изменению формы. Этого не может быть, принимая во внимание то, что вещь не может двигаться с одного места, не находясь в другом месте, не может терять какого-либо качества, не принимая другого качества, не может принять какого-либо бытия, не теряя другого; это с необходимостью следует из понятия изменения качества, которое не может иметь места без перемещения. Сотворенный и офопмленный предмет может двигаться только конечным образом, ибо он легко принимает другую форму, если меняет свое место. Творящий же и оформляющий принцип двигается бесконечным образом как относительно пространства, так и относительно числа, в то время как части материи притекают и истекают из одного тела в другое, из одного места в другое, от части к целому.
Эльпин. Я это вполне понимаю. В качестве третьего довода он приводит следующее: "Если бы мы приняли дискретную и разделенную бесконечность, в таком случае должны были бы существовать бесконечные индивидуумы и бесконечные частные огни; в то время как каждый из них был бы конечным, тем не менее получилось бы, что тот огонь, который явился бы в результате всех этих индивидуумов, должен был бы быть бесконечным".
Филотей. Я уже с этим согласился; но, чтобы знать это, он не должен был оспаривать того, что не представляет никаких затруднений. Ибо если тело разделяется на различные пространственные части, из которых одна весит сто фунтов, другая тысячу, а третья десять. то все тело будет весить тысячу сто десять. Но это относится лишь к отдельным дискретным весам, а не к сплошному весу. Но мы, подобно древним, не считаем неправильным, что дискретные части дают бесконечную тяжесть; ибо эти части составляют одну тяжесть лишь в логическом смысле, или в арифметическом, или геометрическом, но в действительности, по своей природе, они не составляют одной тяжести или бесконечной массы, но составляют бесконечное ко