Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
вят Чайковского для Архангельска. Старик называет себя
социалистом... Всем этим занимается американский посол Френсис.
- В чем дело, наконец? - крикнул Черчилль.
- А что же мы? - Мэрфи развел руками. - Будем таскать для них каштаны
из огня? А они будут стоять за нашей спиной и наживать капиталы!.. Мы
становимся кондотьерами Америки. Америка - гегемон?
- Да, - сказал Черчилль, цинично улыбаясь. - Другой позиции нет и не
может быть. Американцы мечтают о полном захвате России... Я это знаю. Они
мечтают путешествовать из Вашингтона в Петроград без пересадки... Но на этом
деле заработаем и мы! Довольно вопросов, Мэрфи! Вы не политик. Садитесь и
пишите.
Закурив сигару и рассыпая пепел по ковру, Черчилль стал диктовать
распоряжения к занятию Архангельска. Мэрфи записывал. Министр требовал от
генерала Пуля полного сохранения тайны. Все скоро должно произойти, но ни в
Мурманске, ни в штабе оккупационных войск до поры до времени никто не должен
ничего знать.
Черчилль ткнул толстый окурок в пепельницу. "Да, Карфаген будет
разрушен!" - опять подумал он.
Кончив диктовать и простившись с Мэрфи, он покинул кабинет, довольный
тем, что за такой короткий срок, даже не докурив сигары, успел решить
столько важных, огромных, исторических, по его мнению, вопросов.
Часовые в мохнатых шапках и в лакированных портупеях, стоявшие с
обнаженными палашами по обе стороны ворот, украшенных каменными фигурами,
отдали ему честь.
Шофер, выскочив из своей кабины, открыл дверцу автомобиля. "Роллс-ройс"
плавно выкатил из Уайт-холла. Вспыхнуло электричество под особыми колпаками
на фонарях, делающими свет невидимым сверху. В дымном городе, насквозь
пропахшем бензином, еще существовало затемнение. Шла мировая война. Германия
еще воевала с Англией. Однако немецкие аэропланы уже не бомбили Лондона. И
все-таки на Трафалгар-сквере круглые шары фонарей были прикрыты чехлами из
зеленой материи.
Черчилль уже подъезжал к Брайтону, а Мэрфи все еще работал в
шифровальной. Оттуда радиотелеграммы в экстренном порядке передавались
дежурным телеграфистам. Они, вызвав Мурманск, посылали указания Черчилля в
эфир, Получив распоряжение Черчилля съездить в Архангельск и "успокоить
нервы большевикам", адмирал Николлс решил выполнить это немедленно.
Уже десятого июля его яхта "Сальвадор" остановилась на Архангельском
рейде. Николлс, длинный, костлявый человек с постным лицом пастора,
испещренным красными прожилками, спустился в катер, на котором встретил его
английский консул Юнг. На пристани адмирал и сопровождавшие его лица
разместились в двух парных колясках. Вскоре нарядные экипажи подъехали к
большому белому дому с колоннами, где раньше было губернское присутствие, а
теперь помещался исполнительный комитет.
Прохожие толпились на дощатых тротуарах, с недоумением и неприязнью
разглядывая коляски, лошадей, матроса с красными нашивками и значками,
застывшего рядом с кучером на козлах первой коляски.
Неподалеку от церкви Михаила-архангела, у причалов, качался на волнах
белый катер под английским флагом. Несколько матросов в синих шапках с
короткими ленточками вышло на берег. Покуривая трубки, они весело сплевывали
и подмигивали жителям, угрюмо смотревшим на них сверху, из-за деревянного
парапета.
В двух шагах от матросов сидело на корточках несколько босоногих,
вихрастых мальчишек. Матрос с багрово-синими щеками и большим горбатым носом
вынул из кармана сигарету и кинул мальчишкам. Один из них потянулся за ней.
Но другой - постарше - двинул его по затылку. Тот пугливо оглянулся и
спрятался за спины ребят.
- Что дерешься?
- Сам знаешь, - пробормотал голенастый подросток и с нескрываемой
ненавистью поглядел на чужеземного матроса.
Сидя в кресле возле письменного стола, адмирал Николлс негромко и
уверенно говорил о том, что сведения об английских бесчинствах в Кеми
невероятно раздуты. Юнг переводил его слова на русский язык. Он много лет
прожил в Архангельске и говорил по-русски чисто, иногда даже окая, как
северянин.
Зенькович сидел за столом, а Павлин Виноградов стоял за спиной у
адмирала, возле большого окна с полукруглыми фрамугами.
- Если бы слухи, дошедшие до вас, соответствовали действительности, -
все так же негромко продолжал адмирал, глядя прямо в глаза Зеньковичу, - я
первый, открыто и никого не стесняясь, выразил бы свое возмущение. Но ничего
этого не было. Даю слово.
- Русская пословица говорит, что дыма без огня не бывает, - вмешался
Павлин. - Что же все-таки было в Кеми?
Адмирал оглянулся. Войдя в кабинет, он не обратил внимания на этого
темноволосого, коротко подстриженного человека в очках. Он показался
Николлсу одним из мелких служащих Совета. Адмирал посмотрел на Юнга,
спрашивая взглядом: "Надо ли отвечать?"... "Надо", - одними глазами ответил
Юнг.
- Уверяю вас, слухи не соответствуют действительности, - твердо
повторил адмирал. - Я обещаю в самые ближайшие дни лично расследовать все
это дело, - продолжал он, снова обращаясь к Зеньковичу. - Мое следствие
будет беспощадно к лицам любого чина. И совершенно объективно! Такие
инструкции я получил от военного министра.
- Вы предполагаете лично посетить Кемь? - спросил Павлин.
- Да, конечно!
- Когда именно?
- На обратном пути отсюда. Завтра я предполагаю отплыть.
- Завтра?.. - переспросил Павлин и после минутного раздумья решительно
объявил адмиралу, что представители Архангельска считают необходимым принять
участие в расследовании.
Николлс почесал нос и снова посмотрел на Юнга.
"Следовало бы отказаться, но это, кажется, невозможно", - говорил
взгляд адмирала.
"Совершенно невозможно", - по-прежнему одними глазами ответил Юнг.
- Конечно, поедемте вместе!.. Я согласен! - весело проговорил адмирал
поднимаясь. Он протянул Зеньковичу свою длинную руку с той особенной,
английской улыбкой, которая как бы говорит: "Смотрите, какой я простой,
добродушный человек".
Оставшись наедине с Павлином, Зенькович облегченно вздохнул:
- Мне легче одному погрузить пароход, чем разговаривать с этими людьми.
Павлин рассмеялся.
- Да, плохие мы с тобой дипломаты. Но ехать надо. Непременно надо.
Иначе этот костлявый черт обведет нас вокруг пальца.
На следующий день яхты "Горислава" и "Сальвадор" одновременно покинули
Архангельский рейд, взяв направление на Кемь. На "Сальвадоре" шел английский
адмирал Николлс. На "Гориславе" находилась советская делегация,
возглавляемая Павлином Виноградовым.
Вечером двенадцатого июля обе яхты вошли в Кемскую бухту.
На внешнем, открытом рейде Кемской губы виднелись стоявшие на якорях
советские пароходы. Они были уже не под красным флагом, а под царским,
трехцветным. На некоторых из них висел даже британский флаг. Крутая зыбь
покачивала английский, с низкими бортами тральщик "Сарпедон". Он стоял,
угрожающе выставив свои пушки в сторону бухты, в сторону Попова острова и по
направлению к материку, где раскинулся избяной городок.
Вечернее розовое солнце, окутанное пеленой тумана, странно двоилось в
мутных облаках. Полоска черных лесов змейкой вилась по берегу. Каменистые
дюны были завалены баркасами, рыбачьими лодками, лежавшими либо на боку,
либо вверх днищами. На побережье и на пароходах почти никого не было видно.
Лишь на деревянном пирсе, выходившем в бухту, толпилось несколько десятков
вооруженных английских солдат. Ни дымков на рейде, ни распущенных парусов,
ни пароходных гудков, ни одного паровозного свистка с портовой ветки, идущей
к вокзалу в Кемь... Порт безмолвствовал.
Два маяка с Попова острова подмигивали вдаль белыми огнями. Передний
маяк работал с проблеском в полсекунды. Задний, восточный - с проблеском в
три десятых. Все было тихо, только чайки с криками носились над водой,
выискивая добычу.
Через час после прибытия в Кемь советская делегация - Павлин
Виноградов, Зенькович и переводчик, одновременно выполнявший обязанности
секретаря, - была приглашена на борт "Сальвадора".
Николлс встретил делегацию дружески. Сегодня он был одет по-парадному -
в длинном морском сюртуке, сидевшем на нем свободно, как пальто.
Стюард в накрахмаленной белой куртке принес в адмиральскую каюту графин
бренди и тяжелые корабельные рюмки из литого стекла. В каюте приятно пахло
смолой, морем, деревом и пряным табаком. Николлс сказал, что заседание
комиссии придется отложить до завтра, так как английский комендант Кеми и
его офицеры находятся в отъезде. Раньше он этого, к сожалению, не знал...
Капитан Томсон, командир крейсера "Аттентив", ведающий реквизированным
морским транспортом, также прибудет только завтра. Сейчас он находится в
Сороке, и за ним специально будет послан тральщик "Сарпедон". Собирать
комиссию без Томсона и коменданта, заявил Николлс, не имеет никакого смысла.
- Подождем! - шутливо сказал он, обращаясь к Павлину Виноградову. -
Ждать лучше, чем догонять. Вы ведь, кажется, любите русские поговорки?..
Зная, что Виноградов возглавляет советскую делегацию, адмирал относился
к нему с особой предупредительностью.
- Как видите, в Кеми полный порядок, - прибавил он, показав рукой на
бухту.
Но Павлин как будто и не слыхал этих слов.
- Мы сойдем на берег, - беспечным тоном сказал он. - Проедем пока в
Кемь.
Адмирал покачал головой и дотронулся до рюмки брэнди с такой
осторожностью, словно боялся, что раздавит ее одним прикосновением пальцев.
- Я прошу вас этого не делать.
- Это просьба или приказ? - невольно усмехнулся Павлин.
Адмирал сделал удивленные глаза:
- Разве я могу вам приказывать? Мурманский краевой совет телеграфно
запретил.,. Обратитесь к председателю Совета господину Юрьеву. Кемь сейчас
также в его ведении.
- Разговаривать с этим вашим лакеем я не намерен, - твердо сказал
Павлин, глядя прямо в глаза адмиралу и с трудом сдерживая гнев.
Не медля больше ни секунды, он поднялся с кожаного дивана. Стюард подал
ему макинтош и старую черную шляпу. Павлин не спеша, будто испытывая
терпение стюарда, оделся, кивнул Николлсу и вышел из каюты. Зенькович и
переводчик последовали за ним.
- А ну его к черту! - на ходу сказал Павлин Зеньковичу. - Пропади он
пропадом! Лицемерная сволочь!..
Спустившись по трапу на вельбот и отчалив от яхты, он приказал гребцам,
вопреки требованию Николлса, плыть прямо в порт, к Попову острову.
На палубе "Сальвадора" появился Николлс. Офицеры, окружавшие адмирала,
что-то ему говорили и показывали пальцами на вельбот. Но адмирал только
махнул рукой.
Павлин усмехнулся.
- Нервничают... - сказал он Зеньковичу, сидевшему рядом с ним на корме
вельбота.
Через два часа делегация вернулась на "Гориславу". Яхта потушила огни.
Началась мучительная, бессонная ночь. Павлин и Зенькович молча ворочались на
своих койках, снова и снова вспоминая все, что им пришлось услышать сегодня
в Кеми.
Капитан порта Попова острова и сотрудники морского хозяйства с
возмущением и негодованием рассказали Павлину и Зеньковичу о зверствах
англичан в Кеми. Они назвали фамилии расстрелянных советских людей и долго
перечисляли все те бесчинства, которые начались после вступления в Кемь
английских войск. Оказалось, что дело зашло гораздо дальше, чем Павлин
предполагал. Аресты и расстрелы продолжались. Советской власти в Кеми уже не
было, вместо нее, по указке англичан, возник самочинный городской совет из
меньшевиков и эсеров.
В каюте было жарко. Павлин беспрестанно пил воду. Он подошел к
Зеньковичу, лежавшему на койке.
- Мы правильно сделали, что приехали сюда, - горячо заговорил Павлин. -
Видеть все собственными глазами! Знать не по слухам, а точно... Это
необходимо!.. Необходимо Москве, Ленину! Кроме того, - волнуясь, продолжал
он, - я надеюсь освободить кое-кого из арестованных. Я решил категорически
этого требовать.
- Попробовать можно, - отозвался Зенькович, - только смотри, как бы нас
самих не зацапали...
Зенькович встал. Они вышли на палубу. Свежий ночной ветерок шевелил
полы шинели, которую военком, выходя, накинул на плечи.
- Что будет завтра? - спросил Зенькович, и в голосе его прозвучала
тревога.
- Завтра? - переспросил Павлин. - На заседании предъявим свои
требования. Мне кажется, все ясно.
- Я не о заседании. Тут-то действительно все ясно. Я о будущем... О
войне. Ты видишь, что с каждым часом наша страна все больше превращается в
поле битвы, в военный лагерь. Нынче каждый советский человек должен стать
прежде всего бойцом... воином революции... Как мы будем отражать врага?
Какими средствами? Вот это надо обдумать.
Две строгие, суровые линии обозначились у Зеньковича на лбу. Он взял
Павлина под руку, и они долго шагали по палубе, разговаривая о предстоящих
событиях.
Остаток ночи они решили провести на палубе. Здесь легче дышалось.
Зенькович расстелил свою шинель, оба растянулись на ней и сразу уснули.
Заседание на "Сальвадоре" состоялось днем. Кают-компания быстро
заполнилась английскими офицерами. Все расселись за длинным овальным столом,
покрытым синей суконной скатертью. Адмирал Николлс открыл заседание и
предоставил слово капитану Томсону.
Командир "Аттентива" давал объяснения с таким веселым лицом, как будто
рассказывал смешные анекдоты. По его словам, пароходы "Соломбала", "Михаил
Кази", "Север", "Новая Земля", "Михаил Архангел" понадобились английским
властям только для перевозок...
- Военных, конечно? - жестко перебил его Зенькович.
- Разумеется.
- Но ведь вы захватили их вооруженной силой? Ваш крейсер стрелял по
"Михаилу Кази". Это точно установлено... Есть свидетели.
- Я стрелял холостыми, - с улыбкой возразил Томсон.
- А если бы пароходы не подчинились? - спросил Павлин.
- Тогда я принудил бы их к повиновению боевым зарядом, - все еще
улыбаясь, ответил Томсон. - Это закон войны!
- Закон войны? Значит, вы находитесь с нами в состоянии войны? Так
следует понимать ваши слова?
Щеки Николлса побагровели.
- Капитан Томсон не знает, что говорит, - с раздражением взглянув на
командира "Аттентива", сказал он. - Позвольте мне разъяснить. Мое
правительство находится в дружбе с советским правительством. Что же касается
Мурманска, так ведь он просто отпал от вас, не состоит под эгидой Москвы и
управляется сейчас по своей собственной воле. Так следует рассматривать
данный инцидент. Но мы не вмешиваемся в ваши внутренние дела... Пароходы, о
которых здесь шла речь, приписаны к Мурманскому порту. Мы в данном случае
только поддержали требование Мурманска.
- Требование кучки изменников! - с гневом воскликнул Павлин.
Адмирал снисходительно улыбнулся:
- Извините меня, в России сейчас такой хаос, что мы не знаем, какую
власть считать законной. Нам приходится считаться только с фактами.
- Господин адмирал, - резко сказал Павлин, - следует считаться только с
тем несомненным фактом, что единственная законная власть в России - это
советская власть.
Павлин готов был вскочить, крикнуть, обозвать адмирала лицемером и
негодяем, но он сдержал себя и, заложив руки в карманы пиджака, сжав кулаки,
обратился к секретарю советской делегации:
- Прошу вас точно фиксировать все, что здесь говорится... все до
единого слова!
Он повернулся к Томсону:
- Почему вы переменили флаги на советских пароходах?
Адмирал многозначительно посмотрел на своего подчиненного. Но Томсон не
обладал проницательностью Юнга - с ним нельзя было разговаривать взглядами.
- Красный флаг - символ советской власти, а население против
большевиков, - не задумываясь, объявил капитан крейсера. - Кроме того, я
желал обезопасить пароходы от германских подводных лодок.
- Население против большевиков? Неужели? - не скрывая своей насмешки
над офицером, сказал Павлин. - А вы знаете, как реагирует на ваши действия
население Архангельска? Оно возмущено, оно протестует. Впрочем, я напрасно
говорю вам об этом. До населения Архангельска вам так же нет дела, как и до
населения Мурманска или Кеми. Поговорим лучше о германских подводных лодках.
Он обернулся к адмиралу:
- Согласно гарантии, данной советскому правительству, германские
подводные лодки не станут топить суда под красным флагом. Но эта гарантия не
распространяется на суда под трехцветным флагом - флагом царской России,
навсегда прекратившей свое существование. И уж, конечно, она не
распространяется на суда, идущие под английским флагом. Теперь скажите,
может ли перемена флага обезопасить наши пароходы от германских подводных
лодок?
Офицеры зашептались. Некоторые из них с интересом смотрели на Павлина.
- Вы правы, - бросив на Томсона злобный взгляд, сказал Николлс.
- Кроме того, - продолжал Павлин, - перемена флага означает перемену
власти. Очевидно, командир "Аттентива" собирался свергнуть советскую власть.
Не так ли?
Адмирал замялся:
- Это, конечно, не так... Капитан Томсон просто не подумал своего
поступка... Намерения у него были самые лучшие...
Павлин переглянулся с Зеньковичем.
Нам все ясно, - сказал он. - Предлагаю перейти к следующим вопросам.
Как вы объясняете расстрелы, чиненные вами?
Какие расстрелы? - воскликнул английский комендант Кеми полковник Грей.
- Я протестую! Ваш большевик сам стрелял из револьвера, и поэтому...
- А вы не стреляли бы? - резко возразил Павлин. - Если бы ночью в вашу
канцелярию ворвалась вооруженная банда, разве вы не стреляли бы? А за что
тут же на месте вы убили секретаря Совета студента Малышева и гражданина
Вицупа?
- Вицуп был с винтовкой...
- Но он же не стрелял! Ствол его винтовки чистый, без нагара. Обойма
полная. Да если бы он и выстрелил, то в его поступке не было бы ничего
предосудительного. "Мой дом - моя крепость". Так, кажется, любят говорить
ваши соотечественники?
- Простите, господин Паулин Виноградов, - приподнимаясь с кресла и не
глядя на Павлина, сказал адмирал. - Английское командование очень огорчено
всем случившимся. Но позволительно думать, что эти безумцы чем-то вынудили
солдат к пролитию крови. Очень печально!
- Господин Николлс, вы, по-видимому, старый моряк, пожилой человек,
повидавший жизнь, - сказал Павлин. - Мне стыдно за вас! Прекратите эту
скверную комедию.
Он сказал эти слова очень тихо, но все услышали их среди внезапно
установившегося молчания.
- Не только всем нам, присутствующим здесь, - также негромко продолжал
Павлин, - но, я думаю, всему миру эта история станет ясной, если рассказать
ее самыми простыми словами и даже без всяких комментариев. Даже ребенок
поймет, что случилось в Кеми и какую роль сыграла Англия во всех этих
кровавых событиях.
Павлин встал из-за стола.
- Пора кончать, - сказал он, и его слова особенно резко и отчетливо
прозвучали в тишине. - Я предлагаю вам, адмирал, немедленно ехать с нами на
станцию Кемь. Прикажите доставить туда арестованных членов Совета -
Александрова и Веселова. Их надо освободить сейчас же.
Николлс забарабанил по столу тонкими пальцами. Полковник Грей с
возмущением взглянул на, Павлина; два густых пятна появил