Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
ти!
Чернобородый Жилин глядел на него сияющими глазами.
Валерий, не спуская глаз, смотрел на командира бригады. Оттого, что он
сидел рядом с Виноградовым, к которому так мечтал попасть, им внезапно
овладело смущение. Он не мог выдавить из себя ни слова. Это было так
непривычно ему самому, что он с каждой минутой смущался все больше.
Попытавшись что-то сказать, Валерий запутался и мучительно покраснел. Павлин
улыбнулся и дружески похлопал его по плечу. Тогда, обозлившись на себя,
Валерий отошел в сторону.
Павлин обратился к Андрею:
- Я слышал, что ты математик... Мне Павел Игнатьевич говорил! Только
что-то непохоже! Я скорей бы подумал, что ты изучаешь словесные или
исторические науки! Или пишешь стихи. Да, именно, стихи!
- Высшая математика, товарищ Виноградов, это и есть поэзия... Да еще
какая!
- Вот как! А мне математика всегда казалась самой сухой наукой.
- Это неверно! - пылко воскликнул Андрей. - Чтобы стать подлинным
математиком, необходимо быть поэтом... Вот академик Чебышев... Какой
страстный, поэтический характер! А Софья Ковалевская? Ее даже называли
"принцессой науки". Настоящему математику необходимы и темперамент и
фантазия. Математика и поэзия - родные сестры.
В каждой интонации Андрея Павлин чувствовал ту же пылкую юность,
которую он так любил в недавно погибшем Иване Черкизове.
Увлекшись разговором, они не заметили, что остались одни.
- Скажи, Андрей, - спросил Павлин, - зачем ты пошел в Красную Армию?
- Я не в армию пошел, а в революцию.
- Понятно... Но объясни, почему?
- Долго говорить. Вкратце?.. - Андрей задумался. - Ну, вкратце: была та
война. Меня не взяли: забракован был. Товарищи ушли. Народу все-таки
пришлось воевать. Воевал народ. Большевики тогда за поражение были. А мне
хотелось на войну. Я честно говорю...
- Конечно... Иначе и не стоит.
- Мне хотелось идти не для победы царского режима. Не за царя! Нет! Мне
просто думалось: если народ страдает, почему же я хожу по Невскому
проспекту? Я хотел идти на фронт. Это было тогда. А теперь было бы просто
дико не пойти. Наступила самая грандиозная в мире, действительно великая
революция... Я не мог быть от нее в стороне. Не мог! И не хотел!
- Наука для революции тоже необходима, - задумчиво сказал Павлин. - Ты
занимался в университете прошлой зимой?
- Занимался.
- Чем?
- Некоторыми работами по математике в связи с баллистикой... Ну, и,
конечно, моими любимыми дифференциальными уравнениями. Но чувствовал я себя
ужасно. Места не находил. Не из-за голода, конечно...
- Из-за чего же?
- Человек не может быть счастлив в одиночку. А я был одинок. Как
бесконечно малая среди миллионов. Да еще такая бесконечно малая, которая
никак не связана с бесконечно великими событиями...
- Так... Понятно... - Павлин взглянул на Латкина. - А ты не думал о
том, что надо строить новый университет, советский? Кто будет его строить?
- Да, строить надо, - тихо сказал Андрей. - Но это уже будет потом. А
сейчас... - Андрей встал и посмотрел на часы. - А сейчас мне пора идти...
Скоро в разведку. Сейчас надо драться, чтобы потом строить новый, советский
университет. Разрешите идти?
Павлин подошел к Андрею и, притянув к себе, крепко сжал его узкие
плечи.
- Иди. Только будь осторожен, - сказал он совсем по-отечески.
"ГЛАВА ТРЕТЬЯ"
Андрея и Валерия провожали в разведку темной ночью. Вместе с ними в
качестве проводника отправлялся Тихон Нестеров. Старик запряг лошадей и ждал
разведчиков возле школы.
Впереди всех шагал Андрей. За ним шли Виноградов с Валерием и Фролов с
начальником разведки Воробьевым. Воробьев нес фонарь.
- Все надо предусмотреть... Понимаешь, Валерий? - говорил комбриг. - Я
затем тебя и посылаю, чтобы ты предварительно ознакомился с местностью.
Завтра уже будет некогда. Чтобы все было обеспечено, понял? Чтобы потом на
ходу ничего не решать.
Догнав Латкина, Фролов спросил его о листовках.
- Здесь, в сапогах, - сказал Андрей, похлопав себя по голенищам.
- Передай Флегонтову, чтобы не мариновал... Чтоб сегодня же ночью
распространил... Через надежных людей... Понятно?
- Понятно.
- Без точных сведений об артиллерии противника не возвращайтесь. Если
надо будет, задержитесь, но сведения достаньте.
- Ясно, товарищ комиссар.
Они подошли к школе, возле которой стояла телега. Тут же маячили фигуры
трех стрелков, которые должны были сопровождать разведчиков.
- Товарищ Нестеров? - сказал Павлин, увидев Тихона и протягивая ему
руку. - Ну, как вам, не тяжело с нами?
- Да чего там... - пробормотал старик. - Работать, товарищ Павлин,
потруднее. Что я? Гуляю, слава богу.
- Воробьев с тобой говорил? - опросил Тихона Фролов. - Знаешь, как
держаться в случае чего?
- Знаю, Игнатьич, знаю... Да кто меня, старика, тронет?
- Как там на нашем берегу Ваги? - спросил разведчиков Павлин. -
Англичане, судя по всему, еще не показывались?
- Нет, берег чистый, - ответил Андрей. - Даже белые не заходят. Ну,
местные, конечно, шляются взад-вперед.
- Шастают! - прибавил старик.
- Можете отправляться, - сказал Фролов. - Ждем вас к утру.
- Раньше будем! - отозвался Андрей.
- Тьфу, тьфу, тьфу!.. - трижды отплюнулся старик. - Неизвестно, когда
будем...
Разведчики засмеялись. Хотя они и не верили в приметы, но прощаться
все-таки не стали. Они как бы не придавали своей поездке особого значения.
- Не прощайся и ничего не говори, дабы бес не узнал, - еще с вечера
поучал их Тихон. - Бес стоит у левого плеча. Все подслушивает, язык понимает
и все коверкает наоборот... Так что, ребята, говорить надобно туманно.
Разведчики и стрелки посмеивались над его словами, но сейчас вели себя
именно так, как он требовал. Не прощаясь с Павлином и Фроловым, они уселись
на телегу. Возница махнул кнутом - лошади тронулись.
В деревне было тихо. Чернели заборы, избы, плетни, березы, силуэты
часовых. Едва курились костры на берегу. У костров, прикорнув один к
другому, спали бойцы.
Сидя на ободке телеги, Валерий рассказывал своим спутникам онежские
новости. Тут были и жаркие схватки с неприятельскими патрулями, и бегство
кулака Мелосеева, и многое другое. Но Тихона больше всего интересовало, как
Любка вступила в отряд. Валерий уже давно рассказал все, что знал, но
старику хотелось все новых и новых подробностей.
- Ты понимаешь, она какая? - спрашивал Тихон у Валерия. -Любка все
может... Пулю может заговорить... Не веришь? Ей-богу.
Андрей рассеянно прислушивался к болтовне старика и думал о своем. В
том, что произошло с Любкой, он не видел ничего, неожиданного. Это было
очень похоже на Любку и теперь казалось ему совершенно естественным.
"Неужели я никогда больше не увижу ее? Неужели ее не пропустят сюда?" -
думал Андрей.
Валерий принялся рассказывать анекдоты. Бойцы дружно хохотали, а вместе
с ними невольно улыбался и Андрей.
Время пролетело незаметно. Часа через два разведчики были уже недалеко
от реки Ваги и деревни Шидровской.
Тихон остановил телегу на перекрестке двух троп под большой елкой, в
конце одной из них виднелась маленькая черная избушка. Андрей показал ее
Валерию:
- Видишь?
- Вижу.
- Вот и приходи туда! Там нас ждет Флегонтов. А этим осинником, -
Андрей обернулся, - выйдешь прямо на Вагу. Воробьев считает эти места самыми
подходящими для переправы. Посмотри.
- Сколько отсюда до Ваги?
- Несколько минут ходу. Особенно не задерживайся. Мы тебя будем ждать!
- Почему винтовку не берешь?
- Зачем? Мы люди мирные, - с усмешкой проговорил Андрей.
- А где Шидровка?
- Там... - Андрей махнул рукой в сторону избушки. - Полверсты отсюда,
не больше... Как раз за избушкой.
- Ну, всего! - сказал Валерий.
- Всего... - ответил Андрей.
Сергунько вместе с двумя бойцами скрылся в кустарнике. Возница,
оставшийся с третьим бойцом, спрятал телегу за елками.
Старик и Андрей зашагали к избушке. Веточки брусники похрустывали у них
под ногами.
Когда Андрей и Нестеров подошли к избушке, за черным квадратом ее окна
трудно было что-нибудь различить. Они постояли, постучали по наличнику
оконной рамы, переглянулись. В избушке все было тихо.
- Зайдем? - сказал Тихон. - Никого не видать. Так они попали в засаду.
В избушке сидело трое иностранных солдат и двое офицеров. Вся эта банда
ввалилась к Флегонтову только полчаса назад. Особенно свирепствовал пожилой
офицер в желтом кожаном пальто, такой же фуражке и крагах. Он с кулаками
наскакивал на Флегонтова, но тот упорно отрицал все, в чем его обвиняли.
- Что ты врешь?! - угрожал человек в крагах. - Все равно тебе не
удастся вывернуться. Нам все известно! Ты путаешься с красными.
- Если известно, так чего же вы, господин, шипите? Ни с кем я не
путаюсь, разве с бабами, - спокойно проговорил Флегонтов. - А если вам
известно, что я лесным приказчиком работаю у Истомина, так вы должны
соображать, что мне приходится встречаться с разной публикой. И с красными и
с белыми... Вы о ком думаете? Скажите. Я вам отвечу. Какой мне расчет
скрывать?
- Ну, ладно... Молчи, сволочь! Но уж только молчи!.. - с яростью
зашептал человек в крагах. - Не вздумай предупреждать, если кто-нибудь к
избе подойдет. Убью на месте. Понял?
- Понял, - все так же спокойно ответил Флегонтов. - Извольте, ваша
воля... Буду молчать. Сесть-то можно на лавочку?
- Садись... Только не к окну. Не к окну, сволочь! - Человек в крагах
что-то шепнул солдату по-английски. Тот взял Флегонтова за плечо и отвел к
печке. Оба они уселись на лавке.
Когда на улице послышались шаги, все в избе притаились. Два солдата на
цыпочках вышли в сени. Третий солдат, сидевший рядом с Флегонтовым, схватил
его за руку. Скрипнула половица. Из сеней донесся крик, затем послышалась
глухая борьба. В руках офицера вспыхнул электрический фонарик. Дверь
распахнулась - и солдаты втолкнули в избу Андрея, а за ним Тихона. Человек в
крагах сразу накинулся на них с вопросами: кто такие, как зовут, зачем сюда
пришли?
Андрей понимал, что необходимо протянуть какие-нибудь четверть часа до
прихода Валерия. Он молча посмотрел на Флегонтова. Тот сидел, вытянувшись, и
тоже смотрел на Андрея, не произнося ни слова. Андрею показалось, что черные
глаза этого высокого худого мужика странно сверкают. "Неужели выдал? Не
может быть! Ведь мы с ним так точно обо всем условились! Все равно, я буду
держаться, пока возможно..."
- Вас интересует, кто я такой? - беспечным тоном сказал Андрей. -
Пожалуйста. Я петроградский студент, бежавший от большевиков. Вот мои
документы! Видите, студенческий билет... (Человек в крагах посмотрел на
фотографию на билете, потом поднял глаза на Андрея.) Вот советское
удостоверение, - Андрей подал бумажку.
- Здесь написано, - сказал человек в крагах, - что вы направляетесь на
"Марат". Это бумажка из Котласа?
- Да... Видите, печать порта. "Марат"- обслуживающее судно, - объяснил
Андрей. - Чтобы проехать, я решил временно поступить на службу к
большевикам. Ведь пассажиров не берут. А из Чамовской я решил перейти фронт,
да не знал, где... Леса не знал. Вот и решил с ним пойти, - Андрей кивнул на
Тихона.
- Ты откуда? Местный? - спросил старика человек в крагах.
- Онежский я, - смело ответил Тихон.
- Откуда же ты знаешь здешние места?
- Слава богу, поработали на Ваге. Меня и здесь знают. Назовите кому
Нестерова... Давайте на очную ставку, не отказываюсь. В Усть-Важском были
знакомые. Назвать, кто?
- Ладно, потом... Из какого же расчета ты повел его?
- А я без корысти! Для бога. Задумал парень бежать в Архангельск, и у
меня было такое намерение. Вдвоем, от и ладно. Я бобыль. Мне с коммунистами
не ребят крестить. Ушел. Ну их к бесу!
- Документы?
- А нет ничего. - Тихон развел руками. - Я у большевиков грузчиком
работал. Без бумаг... Ничего мне не давали.
- Старые документы есть?
- Какие старые? Не было у нас такой моды. Выбирал пачпорт еще до
революции, когда на заработок в Питер ходил. Да потерял. Вы, господин, не
сомневайтесь, я правду говорю. В Усть-Важском можете старика Фролкина
спросить, знает ли он Тихона Нестерова. Молодой-то меня не знает. А старик
помнит... Говорю, хоть на очную ставку!
- Если врешь, старая скотина, плохо будет! - угрожающе сказал человек в
крагах.
- Истинная правда, как перед богом... - ответил старик. |
Он говорил таким простым, искренним тоном, что трудно было ему не
поверить.
- Где жительствовал?
- На Онеге... В Ческой... все правда, крест готов целовать.
- А ты знаешь их? - обратился человек в крагах к Флегонтову, указывая
на Андрея и Тихона.
- Первый раз вижу.
Флегонтов отвечал так же смело, как Тихон, глаза у него дерзко
поблескивали.
Андрей подумал о том, что скоро сюда явится Валерий с бойцами. Свалки
не миновать. Но страха не было. "Если нас уведут до того, как налетит Валек,
значит прости-прощай, - думал Андрей. - Увезут в Усть-Важское, потом сплавят
в Архангельск. Посадят в тюрьму. А может, выкрутимся? Ничего
компрометирующего нет. Хорошо, что оружия с собой не взяли... А листовки? -
вдруг вспомнил он и сразу почувствовал, как по спине пробежал озноб. - Когда
будут обыскивать, непременно найдут. Но я ничего не скажу. Пусть мучают, как
хотят".
- Так, так... - ухмыляясь, проговорил человек в крагах и взглянул на
Тихона. - Аи хитрый же ты, старый черт! Почему же вы оба зашли именно сюда,
в эту избушку?
- Открыто идем, господин. Чего нам бояться, когда совесть чиста, -
ответил Нестеров. - Заночевать хотели. Страннику везде дом, где крыша. От -
все... Не думали, не гадали, что из одной геенны огненной в другую попадем.
Своя своих не познаша. Правду говорю, не в обиду. Побожиться могу.
- Свяжите им руки! - приказал офицер.
Андрею и Тихону скрутили руки за спину и крепко связали. К Андрею
подошел солдат. Человек в крагах сказал ему:
- Мы на челноке перевезем сейчас старика. А вы поезжайте на лодке.
Он сделал знак в сторону Андрея к Флегонтова. Солдат, сидевший на лавке
рядом с Флегонтовым, тотчас скрутил ему руки.
Было еще совсем темно. Офицер шел последним. Оглянувшись, Андрей
увидел, что Тихона нет. Он старался сообразить, в какой стороне находится
сейчас Сергунько. Мрак мешал ему ориентироваться. "Надо бежать! - решил он.
- Будь что будет". Не думая больше ни о чем, Андрей крикнул Флегонтову:
"Бежим!" - и бросился в кусты.
Тотчас раздались револьверные выстрелы. Мгновение спустя захлопали
винтовки. Андрей бежал зигзагами. За ним гнались. Слышался хруст ломающихся
кустов. Андрей бежал, не думая ни о чем. Стрельба продолжалась около
четверти часа. Затем неожиданно стихла.
Миновав кустарник и углубившись в лес, Андрей остановился, чтобы хоть
немного отдышаться. Только теперь он понял, что, кроме выстрелов,
доносившихся с тропы, по которой вели его и Флегонтова, была слышна
винтовочная пальба и с другой стороны, по всей вероятности, с берега Ваги.
Он блуждал по лесу, прислушиваясь к каждому шороху. Но все кругом было
тихо. Несколько раз он негромко позвал Флегонтова. Никто ему не ответил.
"Что же делать? - напряженно думал Андрей. - Искать Валерия или пробираться
в сторону частей, стоящих за лесной дорогой?" Еще ничего не успев решить, он
вдруг услыхал голос Сергунько.
- Валерий! - крикнул он в ответ.
Сергунько откликнулся и Андрей, не разбирая дороги, бросился бежать на
голос.
Они встретились на лесной дороге. Валерий освободил его от веревок.
Андрей рассказал Валерию обо всем, что произошло с ним и Тихоном, и, в
свою очередь, узнал от Валерия, каким образом тот нашел труп Флегонтова и
поймал офицера.
Связанный офицер неподвижно, точно тюк, лежал рядом с мертвым
Флегонтовым.
- И этот тоже убит? - шепнул Андрей, кивая на офицера.
- Говорю тебе: живого схлопотал. Здоровый! Задал хлопот! Погонялись мы
за ним в кустарнике... Он, видимо, за тобой бежал.
- Видимо, - прошептал Андрей.
Его трясло, он стыдился этого, мысли путались в голове. Больше всего
ему хотелось сейчас поскорее добраться до Чамовской.
- Кто же еще там был? - спросил его Валерий.
- Трое солдат... Какой-то тип в крагах, главная сволочь...
- Теперь понятно. Они, как зайцы, стрекача дали. Мы стреляли им вслед.
- Пойдем поищем Тихона, - предложил Андрей. Сергунько сдвинул фуражку
набок и почесал висок.
- Нет, мы сейчас его не найдем! Флегонтов мне попался потому, что я
видел, как он бежал... Я как раз выскочил из лесу, прямо на выстрелы.
Тебя-то я не видел, а его видел.
Они помолчали. Андрей вздохнул: - Эх, батька...
- Старик выкрутится, - уверенно сказал Валерий. - Не тронут его. При
нем ведь ничего не было?
- Ничего. Все листовки у меня.
Валерий прислушался. На тропе раздался стук копыт и скрип телеги,
перекатывающейся по ухабам. - Наши? - шепотом спросил Андрей.
- Наши, - ответил стрелок, стоявший по середине дороги.
- Как же все-таки быть со стариком? - настаивал на своем Андрей.
- Теперь искать его бессмысленно, - сказал Валерий. - Прошло уже около
часа. Ясно, что его увезли на тот берег, в Усть-Важское.
Лежавший на земле офицер закричал. Андрей и Валерий подбежали к нему.
Валерий чиркнул спичкой, осветив искаженное страхом лицо пленного. Красные
веки офицера вспухли, пшеничные усы казались приклеенными на посиневшем от
натуги лице. Он плакал и что-то умоляюще бормотал, видимо, боясь, что его
сейчас расстреляют. Но ни Андрей, ни Валерий не понимали его.
- Смотри у меня, - прикрикнул на пленного Сергунько. - Я тебе мигом рот
заткну!
Он ударил кулаком по кобуре. Офицер затих. Подъехала телега с бойцами и
возницей. Пленного положили посредине, сами сели по бокам, и телега
тронулась.
Офицер оказался американцем. Он назвался лейтенантом Питмэном. Комната,
где его допрашивали, принадлежала учителю. В ней стояли старенький диван,
письменный столик и фикус в деревянной кадке.
За столиком, спиной к свету, сидел Фролов. Он допрашивал пленного
лейтенанта, сидевшего напротив него на самом краешке табуретки. Справа на
другой табуретке, не спуская глаз с офицера, застыл Воробьев. На протяжении
всего допроса он ни разу не шевельнулся. Павлин пристроился в углу дивана.
Боец с винтовкой, стоявший около школьной карты России, холодными серыми
глазами следил за офицером.
Лейтенант Питмэн был бледен.
Рассказывая о себе, он тупо глядел на свои грязные башмаки из красной
кожи с утиными плоскими носами, на забрызганные грязью обмотки, на
поцарапанные во время бегства руки. Ему все время вспоминались слова его
непосредственного начальника, уверявшего, что большевики расстреливают всех
пленных англичан и американцев. Ни о чем другом лейтенант Питмэн сейчас
думать не мог.
- Вы утверждаете, что были в Мурманске и Архангельске, - говорил
Фролов, перебирая отобранные у пленного документы. - Так? И что только вчера
прибыли в Усть-Важское?
- Да, все это так, - отвечал Питмэн. - Я прибыл только вчера и ничего
не знаю... Клянусь вам!
- Кто этот че