щего луга.

Там купы лиственного леса
Сошлись у тихого затонца.
На лодке выбирают лесу,
И рыба вдруг блеснет на солнце.

К воде там лошади спустились
И пьют, а в ходе передышек
Те капли, что с их губ скатились,
Ты видишь как цепочку вспышек.

Нелегок путь преображенья,
И только здесь подать рукою
От напряженного движенья
До совершенного покоя.

2001

























                                                                                                                          Андрей Добрынин

Немало есть таких, кто в собственной подруге
Вдруг киборга открыл и задрожал в испуге,
Кто на ночь, например, лобзал ее в висок
И вдруг почувствовал под кожей проводок.
Из этого, мой друг, не стоит делать драму,
Не стоит вопрошать:"Кто внес в тебя программу?
Кто подослал ко мне? С задачею какой?
Немедля отвечай и не верти башкой".
Не стоит в ход пускать допросы и побои,
Будь господин страстей и овладей собою,
Пойми, что девушке никто не объяснял,
Кто, для чего, когда и как ее спаял.
Ей нечего сказать - до ветхости и слома
Программою своей всегда она ведома.
Начинка у таких пластмассовых голов -
Нехитрые мечты и двести-триста слов.
Мы, люди, киборгов значительно капризней,
Мы вечно ищем смысл в печалях наших жизней,
А надо принимать, учась у киборгесс,
Жизнь как таковую, как сладостный процесс.
И все-таки, мой друг, уняться ты не хочешь,
За лживость ты свою любимую порочишь,
Крича:"О Господи, да как же в ночь любви
Я слышал пылкие стенания твои
И был последний стон разнузданно-неистов?!
То не любовь была, а шутка программистов!"
Но разве ты в ту ночь не плыл по морю чувств?
И разве ищут ложь в условностях искусств?
Возьми в пример себя: придя в кинотеатр,
Чтоб снова посмотреть картину "Терминатор",
Не сетуешь ведь ты, что на экране - вздор,
Поскольку робота играл мясной актер?
В подруге ты давно неладное заметил,
Но оглядись вокруг и, коль умом ты светел,
Признай: неодолим общественный прогресс.
Ведь все твои друзья купили киборгесс,
Относятся тепло к покладистым подругам,
Все их параметры, мужским собравшись кругом,
Привыкли обсуждать, и ты их не злословь:
Коль это не любовь, то где искать любовь?
Недаром женщину сменяет киборгесса -
Ведь только лучшее несет нам ход прогресса;
Коль так устроен мир, то гнев людской нелеп -
Не нам противустать течению судеб.

2001











                                                                                                                       Андрей Добрынин

Есть камни на лугах, ушедшие на отдых,
И словно ордена - лишайники на них.
Видны им отблески на неспокойных водах,
Их обметает шелк метелок полевых.

Когда-то с ледником катились эти глыбы,
Грозя перемолоть сырую жизнь Земли,
Но льды уставшие в озерные изгибы,
Во впадины болот расслабленно сползли.

А этим валунам ледник доверил сушу,
На взгорьях, на мысах оставив над водой,
И почва вобрала их розовые туши,
Из-под лишайника блестящие слюдой.

Но протекут века - и вновь горбы поднимет
Из сумрачных болот восставшая напасть
И тяжко поползет, и Землю всю обнимет,
На этих валунах основывая власть.

2001




































                                                                                                                                Андрей Добрынин

Молочно-розовый от пива,
Испитого уже с утра,
Передвигаюсь я лениво -
Прошла суетности пора.

Бродя бесцельно по неделям
Из края в край Москвы родной,
От суеты укрыт я хмелем,
Как будто призрачной стеной.

Я должен к вечеру надуться,
Катясь по этой колее,
А денежки всегда найдутся -
Ведь я недаром стал рантье.

Решил я жизненной тревоге
Покой и пиво предпочесть.
Переставляя мерно ноги,
Ищу местечка, где присесть.

А сесть опять же близ разлива,
Сверкающего янтарем,
Чтоб новый груз седого пива
Осел в животике моем.

В неспешных долгих переходах
Так протекает каждый день,
И это с бою взятый отдых,
А вовсе не пустая лень.

Порой плетется рядом кореш,
А раньше шел любимый брат,
Но сытная пивная горечь
Сильнее горечи утрат.

Я не задергаюсь пугливо,
Как там событья ни сложись -
Вовеки не иссякнет пиво,
Иссякнут только плоть и жизнь.

                                                         2001                                                                                                                             Андрей Добрынин


Когда мой дом сломают тоже,
Как тысячи других домов,
Тебя я умоляю, Боже,
Не будь тогда ко мне суров.

Фигурной кованой оградой
Не обноси мой новый дом,
И чистотой меня не радуй,
И не сели буржуев в нем.

И неприступного вахтера
В моем парадном не сажай,
И не мети с площадок сора,
И воздуха не освежай.

Дай запахами общежитья,
Как в детстве, мне упиться всласть,
Дай на ковровое покрытье
Украдкой кучу мне накласть.

Дозволь мне бронзу исцарапать,
Сломать бесшумные замки,
Ведь я в душе обычный лапоть,
Мне эта роскошь не с руки.

Дозволь мне кошек вопли слышать,
Не трогай мата на стене,
Свободный выход дай на крышу
Всей окружающей шпане.

Дай без помех закончить скрытно
Жилье в порядок приводить,
Чтоб собутыльников не стыдно
Туда мне было приводить.

2001




















                                                                                                                              Андрей Добрынин


От чтенья книг немного прока,
Хотя, возможно, мой двойник
В какой-нибудь из стран Востока
Блаженство почерпнул из книг.

В трудах я старюсь одиноко,
Но смысла жизни не постиг,
И рока яростное око
Пронзает грудь пучками пик.

Пусть рок ко мне немилосерден,
А сам я беден, болен, смертен -
Я книги все хочу прочесть:
В моей глупеющей отчизне
Блаженства нет в подобной жизни,
Но некий смысл, однако, есть.

2001


То, что с мыса озерного взору открылось,
Вековечно, обычно - и все-таки дивно,
И из глаз моих словно стрела устремилась,
Чтобы воды и сушу скрепить неразрывно.

И неважно, в какую прицелится точку
Этот взор, ибо в силу духовной природы
Он вокруг подзаборных ничтожных цветочков
Заставляет вращаться и сушу, и воды.

Возвратится с добычею он и беззвучно
На равнины души оседает золою.
Богатеет душа и становится тучной,
Накопляя пласты плодородного слоя.

Вдохновенье растет не из сора и праха,
А из духа, пронзившего воды и сушу.
Дальше - дело труда, и для будущих пахот
Я готовлю тяжелую жирную душу.

2001















                                                                                                                             Андрей Добрынин

Цвет щек моих угрюмо-фиолетов,
А кончик носа радостно-пунцов.
Законодатель мод, король паркетов,
Я промотал наследие отцов.

Любой мой день кончается попойкой,
А утром я найти себя могу
В чужом сортире, или за помойкой,
Или - зимой - закопанным в снегу.

Сведенным ртом я бормочу:"На помощь",
Тоннель прокапываю, как барсук,
И над сугробом, словно странный овощ,
Я в тучах снега вырастаю вдруг.

Схватясь за сердце, падает старушка,
Что мимо ковыляла, как назло,
Но мне плевать - ведь мне нужна чекушка
И ею порожденное тепло.

И я к ларьку сквозь вьюгу устремляюсь,
Где топчутся другие алкаши.
Я каждый день теперь опохмеляюсь,
Чтоб сохранить спокойствие души.

Другие люди пусть в волненьях тонут,
Чтоб спятить к старости в конце концов,
Но все волненья мира не затронут
Таких, как я, стихийных мудрецов.

И я в былые годы знал волненья,
Свербившие, как некая парша.
Теперь прозрачной толщей опьяненья
Отделена от них моя душа.

К другим покой приходит лишь во гробе -
Над ними я хихикаю хитро,
Поскольку затопил в своей утробе
Души неповрежденное ядро.

2001
















                                                                                                                          Андрей Добрынин



Если любишь ты, друже, читать прайс-листы,
Бизнес-планы и мерзость подобную прочую,
То не думай - не станешь козленочком ты:
Станешь ты безответной скотиной рабочею.

Твои детки сведут на конюшню тебя,
Подстрекаемы в этом супругой бесстыжею,
И пойдешь ты в свой путь за одышкой и грыжею,
Под немыслимой кладью надсадно хрипя.

Что искал ты в бумагах своих деловых?
Видно, больше хотел ты, чем мог переваривать.
От натуги теперь будешь кучи наваливать
На бездушный асфальт городских мостовых.

Навсегда распростишься ты с яствами милыми,
Ведь когда будут корму тебе задавать,
Прайс-листы тебе будут подкидывать вилами,
Бизнес-планы уныло ты будешь жевать.

И не стоит ворчать:"Бу-бу-бу, бу-бу-бу..."
Прояви хоть немного терпенья похвального.
Раз тебе было мало питанья нормального,
То теперь ты не вправе пенять на судьбу.

2001





























                                                                                                                                      Андрей Добрынин

В одном кислотном клубе, где гам и теснота,
Боролись мы с охраной, крича:"Едрена мать,
Мы люди непростые и прочим не чета,
У нас никто не вправе бутылку отнимать".

Охрана же молчала, пихая нас к дверям,
От ярости холуйской зубами скрежеща,
Тузя нас под микитки, под дых и по шеям,
И уж в дверном проеме добавила леща.

Но нас вовек не смогут духовно превозмочь
С мозгами земноводных подобные козлы.
Из клубного подъезда мы вылетели в ночь,
Но смело изрыгая угрозы и хулы.

Слюдой переливался под фонарями снег;
Вокруг бродить мы стали в распахнутых пальто,
Собачьим мерзлым калом закидывая тех,
Кто выходил из клуба и двигался к авто.

Охрана выбегала на улицу подчас
И с руганью бросалась к заснеженным кустам,
Но вовремя друг другу кричали мы:"Атас!" -
В сугробы зарывались и замирали там.

Лежали мы в холодной и пресной темноте,
Как мышки подобравшись, тихонечко сопя,
Когда же уходили в свой клуб уроды те,
Опять ночной столице являли мы себя.

Мы ухали свирепо, как пьяная сова,
Пинками жесть помойки мы принимались мять,
Чтоб в страхе осознала буржуйская Москва,
Что не у всех разумно бутылки изымать.

Разумнее не видеть, что мы такое пьем,
И контрабандной водкой нам дать упиться всласть -
Тогда мы подобреем, тогда не проклянем
Все то, что нам по правде пора давно проклясть.

2001
















                                                                                                                                 Андрей Добрынин



Чтоб не сидеть на паперти с котомкой,
Себя в газетах надо продвигать.
Читаю:"Быть готова экономкой.
Воспитанна. Анал не предлагать".

И я, обдумывая эти строки,
Подспудный вызов сразу чую в них -
Как бы намеренье разить пороки
Грядущих благодетелей своих.

Ведь это встарь нас Родина питала,
А ныне кормит босс или патрон.
Он нас не просит верить в идеалы -
Он просит лишь подставить афедрон.

И это требование понятно -
О женщина, возьми скорее в толк:
Есть в жизни то, что мило и приятно,
Но есть еще святое слово "долг".

И если долг ты крепко осознала,
Тогда нагнись, упершись в руки лбом.
Я не фанатик грубого анала,
Но я за честность в бизнесе любом.

Ты можешь хныкать, никого не тронув,
И лишь сопротивляться не моги.
Сама звала ты боссов и патронов -
Настало время отдавать долги.

И попусту о чести не печалься -
У всех времен своя бывает честь:
Сегодня подставляешь зад начальству,
А встарь под пули надо было лезть.

2001



















                                                                                                               Андрей Добрынин


На людей я гляжу с нехорошим прищуром,
Ведь любому из них что-то нужно, я знаю,
И пускай передохнет вся живность земная,
Лишь бы сытно жилось этим низким натурам.

Надо мной они вьются, подобно амурам,
Но при этом всем сердцем любовь презирая.
Настрадался от их лицемерья сполна я
И от этого сделался желчным и хмурым.

Если б встретился мне человек без хотений,
Я ему мог бы вверить и тело, и душу,-
Нет, не то: я его полюбил бы как брата,
На него расточал бы свой сказочный гений,
Перед ним распахнул бы и море, и сушу,
Как единственный клад, не боящийся траты.

2001



Видел я, как, сплетаясь, бегут арабески
По стенам усыпальницы древнего хана,
И как бьются оркестра внезапные всплески
У подножия плоской пещеры органа;

Как в высоты безмерные храмовой фрески
Сотни душ воскуряются благоуханно;
Как выходит артист в электрическом блеске
И овации к рампе летят ураганно.

Постигая художества зреньем и слухом,
Я в уме их затем перебрал, подытожил
И решил, что поэты отстали от века:
Постигается стих непосредственно духом,
Ну а дух-то в наш век ослабел, обезножел,
Он сегодня - завистливый, злобный калека.

2001

















                                                                                                                                      Андрей Добрынин
Кино про мерзостных вампиров
Мне не показывайте впредь.
Из жизни фавнов и сатиров
Мне фильмы нравится смотреть.

Они не прячутся под землю,
Не рыкают и кровь не пьют,
А где придется сладко дремлют,
В резной тени найдя приют.

Листва текучая березы
На их тела бросает крап
И соблазнительные грезы
Ниспосылает им Приап.

Тот жар, который в жилах бродит,
Который в них Приап зажег,
Их безошибочно приводит
На некий тайный бережок.

И у подножья медных сосен,
Вечерним светом облита,
На терракотовом откосе
Мелькнет пастушек нагота.

Испуг, погоню и в неравной
Борьбе ослабшую красу -
Все эпизоды жизни фавна
Я в сердце бережно несу.

И я, как в этом странном фильме,
Леса облазил от и до
И наконец на старом ильме
Дриады высмотрел гнездо.

Напрасно вы меня искали -
В гнезде дриады наверху,
Как мальчиком на сеновале,
Я в птичьем нежился пуху.

И я, как мальчиком, бывало,
Мечтой наполнил ход часов,
Хоть жизнь людей ко мне взывала,
Смущая тишину лесов.

Ну что, краснея от натуги,
Ревете вы "Андрей, Андрей"?
Мне хорошо в гнезде подруги,
А вы подите прочь скорей.

2001







                                                                                                                    Андрей Добрынин


В часы, когда небо набрякло угрюмым свинцом
И клочья теряет, над щеткой антенн волочась,
Бреду я Тверской с перекошенным, жутким лицом,
Как будто мне вставили нечто в казенную часть.

Еще накануне вкушал я покой и комфорт,
Менял секретарш, в дорогих ресторанах кутил,
Но тут из Кремля незаметно подкрался дефолт
И по лбу меня суковатой дубиной хватил.

Любой содрогнется, увидев мой мертвенный взгляд
И слюни, текущие на заграничный пиджак,
И кажется мне, что вокруг Каракумы лежат,
Где жертвы дефолта белеет иссохший костяк.

И вот по Тверской совершаю я траурный марш,
В упорном молчанье тараня людей круговерть,
Ведь жизнь без шофера, охранников и секретарш
На самом-то деле - прешедшая заживо смерть.

Вчера я бы мог заместителя вызвать к себе
И долго, чаек попивая, глумиться над ним,
И вот сиротливо бреду в человечьей гурьбе,
Пугая прохожих расхристанным видом своим.

Украл у меня подчиненных коварный дефолт
И сделал обычным ничтожеством с тощей мошной.
Теперь не румян я, как прежде, а гнилостно-желт,
Ведь мертвое время раскинулось передо мной.

Неужто вы, люди, не слышите траурных труб
И плакальщиц хору ужели не внемлете вы?
Вчера - бизесмен, а сегодня - безжизненный труп,
С разинутым ртом я блуждаю по стогнам Москвы.

2001




















                                                                                                                           Андрей Добрынин

Стоит в степи скотомогильник,
Но если влезешь на него,
То и тогда в степном раздолье
Не обнаружишь ничего.

Прохожие здесь крайне редки,
И им, конечно, невдомек,
Что смертоносную бациллу
Скрывает этот бугорок.

Когда-то дохлую скотину
Сюда складировал колхоз,
А после в яму сыпал известь,
Лил керосин и купорос.

А уцелевшую бациллу
Сырой засыпали землей.
Но вы не путайте бациллу
С какой-нибудь трусливой тлей.

Бацилла стискивала зубы,
Как в замке Иф Эдмон Дантес,
И знала, что увидит снова
Лазурный свод родных небес.

И понял я ее страданья,
Ее тоску, и боль, и злость,
И потому мне всю неделю
Ни днем, ни ночью не спалось.

Бацилла ведь не выбирала
Свою судьбу, размер и стать,
А то бы розовым фламинго
Она бы пожелала стать.

И прежде чем свои упреки
Бросать в лицо сурово ей,
Взгляните, сколько расплодилось
Так называемых людей.

Отсюда духота, и склоки,
И загрязнение среды,
И лишь вмешательство бациллы
Прореживает их ряды.

Хоть жадно жрет себе подобных
Венец природы - человек,
Но он в порядке, а бацилла
В могиле коротает век.








                                                                                                                                Андрей Добрынин


Однако Бог распорядился,
Чтоб наступило время "Ч",
И вот я на скотомогильник
Пришел с лопатой на плече.

Да, я спасу тебя, бацилла,
Ведь я по жизни милосерд.
Дам молочка тебе сначала,
А после посажу в конверт.

Лети в Америку, бацилла -
Хоть с ней мы нынче и дружны,
Но не всегда же на Россию
Все шишки сыпаться должны.

2001








































                                                                                                                                      Андрей Добрынин


Стих мой напоминает робота,
Устаревшего робота с пятнами ржавчины,
Допотопные схемы его - на лампах,
И его медлительность просто бесит.

Если я посылаю его куда-то,
Он идет, погромыхивая и лязгая,
Высоко, как ездок на велосипеде,
Поднимая разболтанные колени.

Стопу припечатывает к земле он
Плотно, словно давя таракана,
И на мгновение замирает,
Как будто ждет тараканьей смерти.

И вновь затем начинает движение,
Такое неуклюже-размеренное,
Что всем прохожим, то есть читателям,
Тоску и зевоту оно внушает.

Но иногда затрещит в нем что-то,
Где-то искра пробьет изоляцию,
И сила тока меняется в контуре,
И напряжение буйно скачет.

Тогда он подергивается в судорогах
И, как медведь, начинает приплясывать,
И громыхает - словно хохочет,
Веселью грубому предаваясь.

Свое веселье однообразное
Он дополняет резкими звуками -
Так же размеренно и монотонно
Кричит тукан, бразильская птица.

Все это выглядит крайне нелепо,
Внушая уныние и брезгливость
Всякому зрителю, то есть читателю,
Но, к счастью, длится это недолго.

Вскоре приплясывающий робот
Пустит дымок, запахнет резиной,
Потом зловоние станет гуще,
И треск раздастся, и брызнут искры.

Секунду назад веселился робот,
Откалывал всяческие коленца,
Но вдруг скует его неподвижность
И он замрет, растопырив члены.







                                                                                                                            Андрей Добрынин


Так, значит, вновь берись за отвертку
И вновь отвинчивай ржавый кожух,
И вновь паяй старинные схемы,
Откуда искра так легко уходит.

И пусть меня порицают люди,
И пусть в семье нелады и склоки,
Но от мороки с постылым роботом,
Похоже, мне никуда не деться.

Ведь я давно уже сделал вывод,
Свое земное сочтя имущество:
Если не будет этого робота,
То ничего вообще не будет.

2001








































                                                                                                                          Андрей Добрынин

Люди добри, поможите, я не местный,
Родом я с архипелага Туамоту.
Человек я одаренный, интересный
И согласный на различную работу.

Тыщу баксов собираюсь получать я,
Чтоб снабжать моих сородичей харчами.
У меня ведь есть троюродные братья,
Лишь недавно они стали москвичами.

Напр