а.  Между  прочим,  на
самом деле его звали не Мардоний, а Мардунья, что значит "воин".
   - Ничего себе имя, язык сломаешь! - заметил Басий.
   - А ведь придется порой и ломать его, если  рассчитываешь  разбогатеть,
освобождая азиатские города с армией Павсания.
   - Кто тебе сказал, что я на это рассчитываю?
   - Никто. Я же сказал "если"!
   - Учти, ты говоришь слишком много, Эврикл!
   - Хорошо, хорошо. - Милетец поднялся. - Прошу извинить меня,  однако  я
вынужден временно вас  покинуть,  друзья  мои...  Кстати,  где  здесь  это
делают? За домом, я полагаю?
   На мгновение все умолкли; потом Басий сказал:
   - Я, пожалуй, тоже с удовольствием сходил бы с ним.
   Я спросил, почему же он этого не сделал.
   - Потому что мне положено оставаться при тебе. А мне  очень  интересно,
что у этого Эврикла под одеждой? Ты не знаешь?
   -  Ты  хочешь  спросить,  видел  ли  я  его  обнаженным?  -   удивленно
переспросил я. - Что-то не помню.
   - И я не видела, - сказала Ио. - Да мне и не  хочется!  Я  еще  слишком
маленькая.
   Басий усмехнулся, глядя на нее.
   - Хорошо, по крайней мере, что ты это понимаешь. Половина детей в твоем
возрасте куда глупее. Но если заинтересуешься, я  с  удовольствием  покажу
тебе...
   - И можешь сразу считать себя покойником, - вставил я.
   - Да ты никак угрожаешь мне, варвар?
   - Латро - не варвар, - возразила Ио. - Он  говорит  по-нашему  не  хуже
тебя. Даже лучше.
   - Говорить-то говорит, а вот умеет ли он бороться?
   - Ты же видел, как он отшвырнул тогда твоего лохага?
   Басий ухмыльнулся.
   - Видел, и до сих пор удивляюсь. Хочешь схватиться со мной,  варвар?  -
Он осушил свою чашу. - Правила те же, что в Олимпии: ниже пояса  не  бить,
ногами не лягаться, обхват ниже пояса не делать.
   Я встал и снял свой хитон. Басий положил на  стол  меч  и  ножны,  снял
доспехи и тоже стащил хитон через голову. Откуда ни возьмись явился хозяин
гостиницы да еще притащил с собой дюжину праздных зевак.
   - Это всего лишь дружественный поединок, - пояснил ему Басий.
   Он был примерно на ладонь ниже меня, но раза в три  тяжелее.  Когда  он
положил руку мне на плечо, то я будто ухватился за толстую дубовую  ветку.
Еще мгновение - и он обхватил меня за талию; еще секунда - и  я  шлепнулся
спиной в грязь.
   - Слишком легкая победа, - заявил Басий. - Разве тебя никогда борьбе не
учили?
   - Не знаю, - сказал я.
   - Ну что ж, это лишь первый бой. Будет считаться, что ты проиграл, если
я тебя уложу три раза подряд. Хочешь еще попробовать?
   Я окунул руки в пыль, чтобы потные ладони не так скользили. На этот раз
Басий вскинул меня над головой и пояснил:
   - А теперь, если б я хотел тебя изувечить, варвар, я бы со  всего  маху
швырнул тебя об стол и сломал тебе позвоночник.
   Двор гостиницы медленно кружился у меня  перед  глазами,  пока  наконец
небо не оказалось там, где ему и  положено.  Я  валялся  на  земле,  точно
пришлепнутая ладонью муха.
   - Итак, два ноль в мою пользу. Еще хочешь?
   От стыда у меня даже слезы на глазах выступили, и я смахнул их  тыльной
стороной ладони. Один из зевак сказал хозяину гостиницы:
   - Ну хватит, я свой обол забираю! К чему время попусту тратить?
   - В таком случае я ставлю на Латро еще один обол!  -  вдруг  услышал  я
звонкий голос Ио. К этому времени я уже умудрился встать на колени.
   - Держать пари с такой  малявкой?  А  ну  покажи  свои  деньги!  Ладно,
согласен. Однако ж он явно не Геракл, так что смотри, девочка, проиграешь!
   И вдруг прямо у меня перед носом появилась та самая ветка дуба, которая
мерещилась мне в самом начале. Ее держал могучий мужчина огромного роста.
   - Я не могу помочь тебе встать, - сказал  он  негромко.  -  Это  против
правил. Однако в правилах не указано, что поверженный борец обязан тут  же
вскакивать с земли, так что не торопись, отдохни немного.
   Я поставил одну ступню на землю и вытер пот со  лба.  Встать  мне  пока
было трудновато, я все еще опирался на одно колено.
   - Победа будет за ним, если ему еще раз удастся оторвать твои  ноги  от
земли. Тогда он снова вскинет тебя над головой.  Так  я  когда-то  победил
Антея (*115). Постарайся обхватить его покрепче и не выпускай. Себя-то ему
не поднять.
   Когда Басий снова положил свою ручищу мне на  плечо,  я  быстро  поднял
руки и тесно обхватил его под мышки - как он меня в первый раз.
   - Сейчас он попытается перегнуть тебя через спину, - сказал мне великан
с дубовой палицей. - Вывернись, но его не  выпускай.  Каждый  твой  мускул
должен работать, как сырая кожа на солнце: когда кожа начинает  ссыхаться,
съеживаться, то способна ломать человеку кости. Слышишь,  как  трещат  его
ребра? Нажми-ка теперь подбородком ему на шею, да посильнее.
   На этот раз мы рухнули на землю вместе. Когда я ослабил хватку и слез с
Басия, он сказал:
   - Быстро ты учишься, однако! Тут  и  говорить  нечего  -  победа  твоя.
Ладно, теперь ты первый. Клади мне руку на плечо.
   На этот раз я легко поднял его и перевернул  головой  вниз;  оказалось,
нижние ребра у него куда податливее верхних. И мускулы на руках Басия  уже
не казались мне такими твердыми, как сначала. Одной рукой обхватив его  за
талию, а другой - за плечо, я рывком вскинул его над головой и сказал:
   - Ты не стал уродовать меня, и я тебя тоже не буду.
   Великан с дубовой палицей показал  мне  пальцем  на  того  зеваку,  что
заключил пари с Ио.
   - Да, он заслужил наказание, - ответил я великану и, опуская  Басия  на
землю, сбил наглеца с ног.
   Милетец даже в ладоши захлопал от восторга  и  принялся  стучать  своей
чашей по столу.
   - Отлично! - шепнул мне великан. - А теперь позволь этому Басию все  же
одержать над тобой победу.



24. ПОЧЕМУ ТЫ ПРОИГРАЛ?

   Этот вопрос по-прежнему читается в глазах Ио. Я делаю  записи  в  своем
дневнике, а она с упреком смотрит на меня.
   - Не знаю, так было надо, - ответил я ей и добавил, вспомнив великана с
палицей (интересно, с какой стати ему пришло в голову давать мне советы во
время поединка?): - А ты думаешь, было бы лучше, если б я победил его? Нам
всем - только хуже. Кроме того, это было бы не  совсем  справедливо:  ведь
Басий не стал ломать мне спину о  стол  во  время  нашей  первой  схватки,
верно? Хотя мог. И на этом наш поединок тогда бы и закончился.
   Басий только что вернулся; он ходил в гостиницу, где ему смазали жирной
целебной мазью поврежденное мною плечо.
   - Вино еще осталось? - спросил он.
   Ио взболтнула кувшин и даже заглянула внутрь:
   - Еще, по крайней мере, полкувшина.
   - Вот я и попользуюсь. Твой хозяин,  девочка,  здорово  силен!  Немного
тренировки - и сможет в Играх участвовать!
   - Ты бы лучше воды в вино добавлял, - посоветовала ему Ио, - а  то  еще
разум утратишь, как сам говорил.
   - Я лучше в свою чашу плюну. То же самое и получится, -  пошутил  он  и
посмотрел на меня. - А ты действительно не помнишь, кто ты и откуда родом?
   Я покачал головой. Милетец, уснувший прямо  за  столом,  пошевелился  и
застонал во сне, точно женщина на ложе страсти.
   - Судя по виду, ты варвар. У эллинов таких крючковатых носов не бывает.
И у илотов (*116) тоже. Да и меч твой выглядит  по-иноземному.  Латы-то  у
тебя есть?
   - У него были доспехи, - вмешалась Ио, - но, по-моему, они  остались  у
Каллеос. Это две такие пластины, которые скрепляются на плечах и на талии,
да?
   Басий кивнул, осушил свою чашу и снова наполнил ее.
   - Я таких много видел на мертвецах еще  при  Платеях.  От  этих  лат  и
толку-то никакого, можно сказать.
   - Расскажи мне об этом сражении, - попросил я его. - Раз  ты  там  был,
вдруг и я вспомню...
   - Что с тобой было? Но я же не знаю, где  именно  ты  находился.  -  Он
обмакнул палец в вино и стал рисовать на столе. - Смотри, вот  здесь  была
наша армия, а здесь - передний край и армия врага. -  Он  плеснул  немного
вина на стол. - В долине было черно от персов. А один из наших офицеров  -
Амомфарет его звали - довольно сильно донимал Павсания  своими  выходками.
Вообще-то его бы следовало  на  Совет  вызвать.  Да  только  почему-то  не
вызвали. То ли послание не дошло (так говорил Павсаний),  то  ли  Павсаний
его и не посылал (так говорил Амомфарет).  Ну,  они  сами  быстренько  все
уладили, и Павсаний поставил Амомфарета с его таксидой в тысячу воинов вот
сюда, в резерв, - специально чтобы показать, как доверяет ему.
   - А разве не наоборот? - удивилась Ио.
   - Ты ведь не мужчина; ты военного искусства никогда не поймешь!  Однако
знай, что резерв - важнейшая часть войска. Когда армия  терпит  поражение,
резерв направляется в самую горячую точку. Вот здесь, справа,  было  много
гор и холмов; там, в жалких и грязных деревушках, мы и прятались вместе  с
местными жителями, пока не вышли на открытое пространство, чтобы  вступить
в сражение с врагом, которому теперь стали хорошо видны. И вдруг  Павсаний
отдал приказ отступать...
   - А кто он, этот Павсаний? Один из ваших царей? -  снова  прервала  его
Ио. - У вас что же, два царя?
   - Разумеется, два! - ответил Басий. - Это  единственно  верная  система
правления государством (*117).
   - А по-моему, они должны враждовать между собой.
   - Вот именно! Предположим, был  бы  только  один.  Так  жить  пробовали
многие народы. Если он чувствует свою силу, то отбирает у своих  подданных
все - жен, сыновей, имущество. В общем, делает что хочет. А посмотри,  как
у нас? Если бы один из наших правителей попробовал так вести себя,  мы  бы
тут же переметнулись на сторону второго. Так  что  они  даже  не  пробуют.
Однако же Павсаний - не царь наш, а регент при  малолетнем  Плейстархе.  -
Басий протянул ко мне пустую чашу, и я  перелил  в  нее  немного  вина  из
своей, а он потом сделал то же самое. - Теперь слушайте дальше. Вот  здесь
была почти пересохшая  речка,  а  это  Аргиопий,  обыкновенная  деревушка,
построенная неподалеку от храма богини зерна...


   ...Желтая трава  под  ногами,  яркая  небесная  синь  режет  глаза.  На
горизонте вздымаются коричневые холмы. По  равнине  снуют  темные  фигурки
всадников,  чуть  дальше  видны  красные  плащи  воинов  противника;   они
рассыпаны по полю,  точно  кровавые  брызги.  Мардоний  на  белом  жеребце
гарцует среди своих  Бессмертных.  Воют  трубы,  возвещая  наступление.  Я
пытаюсь держать свою сотню вместе,  однако  нас  расталкивают  мидийцы  со
своими луками и огромными  плетеными  щитами,  за  ними  идут  вооруженные
копьями воины и лучники, тела которых раскрашены белой и красной  краской.
Мы бежим через равнину,  одни  обгоняют  других;  те,  у  кого  вооружение
легкое, убегают далеко вперед, оставляя тяжеловооруженных людей позади,  и
вот я уже не вижу вокруг ни одного знакомого лица  -  только  пыль,  топот
ног, а впереди сверкающая бронзой стена гоплонов, ощетинившаяся копьями...
   Ио меняла у меня на лбу влажную тряпку, когда  вдруг  прямо  надо  мной
склонился вражеский воин в красном плаще, с султаном из конских  волос  на
шлеме. Я потянулся было за мечом, но моя Фальката куда-то исчезла...
   - Все хорошо, лежи спокойно, господин мой, - послышался голос Ио. - Все
хорошо.
   Вражеский воин выпрямился, и я узнал в нем Эвтакта.
   - И давно он в таком состоянии? - спросил Эвтакт.
   - Нет, - ответила Ио. - Когда он упал,  Басий  сразу  послал  за  тобой
слугу из гостиницы.
   Я хотел сказать, что чувствую себя хорошо,  однако  с  языка  срывались
слова моего родного языка, непонятного эллинам.
   - Он все время что-то говорит, - продолжала  Ио,  -  да  только  понять
ничего нельзя. И по-моему, он нас не видит.
   - Мне уже лучше, - удалось выговорить мне на их языке.
   - Вот и хорошо! - Эвтакт опустился возле меня на колени.  -  Что  же  с
тобой случилось? Может, Басий тебя ударил?
   Я совершенно не понимал, о чем он спрашивает.
   - Мы бежали, шло наступление, - попытался я объяснить  ему,  -  но  как
только перед нами снова возникла стена  из  гоплонов,  мы  превратились  в
обыкновенное стадо. Мидийцы, правда, бросились на щиты с копьями, прорвали
защиту и погибли. От стрел никакого проку не было, а Фальката моя  куда-то
запропастилась...
   - Это его меч, - пояснила Ио.
   Я рассказал им еще о том, что Марка убили, а Умери я отыскать не  сумел
- видно, не следовало нам ходить в Речную страну.
   - Уж не колдовство ли это? - сказал Эвтакт. - Где тот колдун?
   - Вон там, спит прямо за столом, на улице, - указала рукой Ио.
   - Может, и спал, да только теперь его за  столом  что-то  не  видно.  -
Эвтакт бросился к двери. Я медленно сел.
   - Тебе лучше, господин?
   Личико Ио было таким озабоченным, что я не мог сдержать улыбки:
   - Конечно лучше! И я тебя знаю. Только не помню, кто ты и как твое имя.
   - Я Ио, твоя рабыня. Меня тебе подарил Светлый бог.
   Я огляделся: комната была тесная,  темная,  и  в  ней  пахло  дымом.  Я
сказал:
   - Этого я не помню. А где это мы?
   - Просто в гостинице.
   Вошла высокая  безобразная  женщина  с  короткими  черными  волосами  и
сказала:
   - Здравствуй, Латро. Помнишь меня?
   - Латро? - переспросил я.
   - Ну да, ты Латро, а я твой друг Эврикл. Большой приятель  Каллеос.  Ты
помнишь Каллеос?
   Я покачал головой.
   - Кое-кто считает, что я могу тебя вылечить, - сказала странная женщина
с мужским именем. - Впрочем, и мне того же хочется, только я не знаю,  что
тут произошло, пока я спал. Может быть, ты мне расскажешь, девочка? Мне бы
это здорово помогло.
   - Ты помнишь, как они боролись с Басием? - спросила Ио.
   - Да. Басий два раза уложил Латро, а потом Латро два раза уложил Басия.
А когда Басий уложил его  в  третий  раз,  поединок  закончился.  Мы  еще,
помнится, выпили по этому поводу, и Басий  пошел  в  гостиницу  чем-нибудь
смазать поврежденное плечо, а  Латро  собирался  сделать  запись  в  своей
книге...
   Я с беспокойством посмотрел на Ио  и  попытался  встать.  Она  поспешно
сказала:
   - Она у меня здесь, господин. И твой стиль тоже.
   - ...а мне что-то спать захотелось, - продолжал этот Эврикл, который на
самом деле был женщиной, - вот я и уснул. И больше ничего не помню. А  что
произошло потом?
   - Басий вернулся, и они еще выпили вина, и Басий спросил у Латро,  есть
ли у него доспехи. - Ио посмотрела на меня. - Это  Басий  взял  твой  меч,
господин мой. Он его сохранит для тебя.
   - Продолжай, - велел ей Эврикл.
   - А я сказала, что сейчас их у него нет. А потом Латро  попросил  Басия
рассказать о каком-то сражении, и Басий сразу понял, о каком сражении идет
речь, и стал рассказывать о спартанских царях и о том, где  и  как  стояли
войска. - Ио умолкла и перевела дыхание. -  Потом  Латро  вдруг  закричал,
сбил кувшин со стола, пролил вино, а Басий обхватил его сзади и  попытался
уложить на землю, но Латро вырвался. Тогда  Басий  и  слуги  из  гостиницы
бросились на него, повалили, и он кричать перестал, но без  конца  говорил
что-то непонятное, и они перенесли его сюда. Басий сказал, что Латро  мало
воды добавлял в вино, но это неправда: он  разбавлял  вино  очень  сильно,
куда сильнее, чем сам Басий.
   Эврикл кивнул и сел со мной рядом на низенькую постель.
   - Что это было, Латро? Почему ты кричал?
   - Там все кричали, - возразил я. - Бежали навстречу  врагу  и  кричали.
Они отступали - наше войско было куда более многочисленным; казалось,  еще
один хороший удар - и войне конец. И тут они остановились и повернулись  к
нам, выставив щиты и копья, точно лось свои огромные рога...
   - Понятно. - Из подбородка у странной женщины с мужским именем  торчало
несколько курчавых волосков; она потрогала их пальцем. -  Эвтакт  считает,
что это колдовство, однако я сомневаюсь. Скорее, злой  умысел  кое-кого  с
Олимпа. Пожалуй, нам следует принести жертву богу войны. Или...  Латро,  у
спартанцев есть лекарь по имени Асклепий. Ты когда-нибудь о нем слышал?
   Я покачал головой.
   - Он самый лучший из спартанских лекарей, а поскольку ты находишься под
опекой спартанцев... Я поговорю с Эвтактом.  А  сам  составлю  заклинание,
способное призвать на помощь некие силы. К  здоровью  людей,  правда,  они
обычно отношения не имеют... И  все  же  надо  попробовать  -  вдруг  хоть
немного помогут.
   Когда Эврикл, которого  я  все-таки  считал  женщиной,  ушел,  со  мной
осталась Ио и ни за что не хотела уходить, хоть я бы предпочел, чтобы  она
сходила и выяснила, что происходит, а потом обо всем мне  рассказала.  Она
наконец согласилась, но сперва по моей просьбе принесла мне табурет, чтобы
удобнее было писать. Эвтакт поставил у моей двери  двух  гоплитов,  однако
дверь разрешил держать открытой, и я уселся так, чтобы свет падал на  лист
папируса.


   Вернувшись,  Ио  рассказала,  что   рабы   спартанцев   строят   алтарь
богу-врачевателю, о котором говорил этот Эврикл,  который  на  самом  деле
женщина. Она сказала также, что Басий бывал в храме этого бога на  острове
Пелопоннес и велел, чтобы я, после того как Эвтакт принесет жертву во  имя
моего исцеления, всю ночь провел у алтаря. В отсутствие Ио  я  перечитывал
свои записи, откуда и узнал, что уже ночевал однажды в храме и то был храм
богини зерна.
   Уже завтра Эвтакт намерен был отправиться в Элевсин вне зависимости  от
того, явится мне божество или нет. Из Элевсина есть хорошая  дорога  прямо
на Пелопоннес.
   Я спросил Ио, что это за безобразная женщина с мужским  именем  Эврикл,
которая обещала сотворить для меня заклятие. Девочка удивилась и  сказала,
что никакая это не женщина, а действительно  Эврикл  из  Милета,  мужчина,
хоть и носит пурпурный плащ. Это показалось мне очень странным.
   Хозяин гостиницы принес ужин, и я попросил его принести также лампу. Он
сказал, что проиграл, поставив на меня, но ничуть не огорчен,  потому  что
здорово повеселился, когда  я  сбил  с  ног  того  нахала.  Он  еще  долго
спрашивал, кто я да откуда, но ни на один из его вопросов  я  ответить  не
мог. Он сказал, что в гостинице бывает  много  чужеземцев,  однако  он  не
берется определить, откуда я родом.
   Тогда я попросил его перечислить те народы, к которым, по его мнению, я
принадлежать не могу. И ответ его был таков: я не эллин (я, разумеется,  и
так это знал), не уроженец Персеполиса (я спросил,  что  это  за  полис  -
оказалось, столица империи Великого царя), не египтянин (я еще помнил, что
пожалел об участии в египетском походе; я, конечно, бывал там, хотя это  и
не моя родина; возможно, кто-нибудь там даже меня помнит),  не  фессалиец,
не фракиец, не критянин и не кариец (*118).
   После этого разговора  я  еще  больше  укрепился  во  мнении,  что  мне
совершенно необходимо отыскать своих старых друзей и родной дом. Я знаю: я
многое могу забыть, но этого никогда  не  забуду!  Царица  Страны  мертвых
обещала, что вскоре я снова встречусь со  своими  друзьями;  интересно,  а
вдруг и они попали в плен к спартанцам? Мне хотелось уснуть, однако стоило
закрыть глаза, как передо мной вставал лес копий, огромные  щиты  и  белые
стены храма, возле которых валялись убитые.



25. Я, ЭВРИКЛ...

   Я, Эврикл, по просьбе твоей рабыни, описываю здесь события  позапрошлой
ночи и последовавших за нею суток,  дабы  история,  рассказанная  мне  Ио,
обрела  должную  форму.  Ио   попросила   меня   об   этом,   потому   что
Эвтакт-спартиат  запретил  тебе  прикасаться  к  свитку,   полагая,   что,
ежедневно делая записи, ты вредишь своему  рассудку.  Ио,  однако,  хочет,
чтобы здесь была описана вся последовательность событий  и  она  могла  бы
прочитать о них тебе, когда это будет  позволено;  следует  отметить,  что
почерк у меня гораздо более четкий и мелкий, чем у самой Ио.
   Однако же прежде позволь кое-что рассказать  о  том,  кто  я  такой.  В
данный момент вполне возможно, что августейший регент просто хочет,  чтобы
ты считался больным; хотя с другой  стороны,  ему,  видимо,  хотелось  бы,
чтобы ты поскорее выздоровел - я от всей души надеюсь, что он этого хочет,
- но как после столь долгой бо