- Думаю, все в порядке. Уже недолго. Включать?
   - Давайте!
   Панель  приемника  осветилась  и  дружескую  тишину   кабинета   рассек
гортанный, резковатый для слуха голос: "Братья и Сестры!"...
   - Братья и сестры! Дети Свободного Дархая! - Вождь подался  вперед,  и,
на шаг опередив его, к краю трибуны выдвинулись молоденькие автоматчики. -
Мы   не   хотели   войны,   нас   вынудили.   Веками   дархаец-созидатель,
дархаец-труженик был не более, чем грязью под ногами нелюдей  в  оранжевых
накидках. Вам ли говорить,  какова  была  судьба  жителей  гор  и  Долины?
Тысячами жизней вымощена дорога к возлюбленной Свободе; ее еще  нет,  есть
только слабые ростки грядущих дней, когда каждый дархаец увидит Солнце. Мы
вступили на эту дорогу без трепета -  и  никто  не  сможет  заставить  нас
свернуть или остановиться!
   - Дай-дан-дао-ду! - коротким ревом взорвалась толпа  и  снова  замерла.
Сотни тысяч глаз были устремлены на хрупкую фигуру Любимого и  Родного.  В
эту минуту каждый  ощущал  себя  лишь  крохотной  искрой  могучего  факела
Свободы, зажженного восемь  лет  назад  этим  худощавым  седым  человеком.
Впрочем, нет, не человеком. Вождем!
   Великий  город  Пао-Тун   пятнистой   курткой   борца   раскинулся   на
окровавленном глиноземе Долины. Пять лет назад, после кровавых боев, здесь
простирались только развалины. Не боги,  ушедшие  вместе  с  полосатыми  в
священный Барал-Гур, а люди, стоящие сейчас перед  трибуной,  восстановили
его и сделали еще более прекрасным по  безошибочным  наметкам  Любимого  и
Родного. Только проспекты остались незамощенными, как и тысячелетие назад.
Ибо Вождь сказал: "Обычаи следует уважать".
   - Родные мои! Врага ничто не остановит, если мы не сплотимся. Смотрите!
- один из автоматчиков вытолкнул к самому краю трибуны мальчишку в рваном,
свисающем клочьями комбинезоне. - Этот юный герой  -  вестник  Восемьдесят
Пятой, Бессмертной, заставы. Сколько могли, они задерживали врага  и  пали
смертью героев. Почтим их память...
   - Дай. Дан. Дао. Ду, - мерно произнесла площадь.
   - Чем можем мы воздать героям?  Если  бы  кайченг  Ту  Самай  был  жив,
сегодня он стал бы даоченгом. Я думаю, юный борец  А  Ладжок  не  посрамит
этого звания...
   Из толпы вырвался крик:
   - Равняемся на Ладжока!
   - Мальчик,  с  честью  носи  эти  нашивки.  И  помни:  народ  не  любит
угнетателей! - Вождь приблизил подростка к себе, приобнял и заглянул прямо
в глаза. - Борьба продолжается. Мы победим!
   С криками "Дай-дан-дао-ду!" толпа растекалась.
   Ад®ютант, неслышно возникнув на трибуне, почтительно наклонил голову:
   - Посол ожидает, брат Вождь...


   Плотные оранжевые портьеры гасили мелодичный перезвон мириад  священных
бубенцов. Начальник Генштаба был,  как  всегда,  подтянут  и  сдержан.  Он
склонил голову перед Бессмертным Владыкой ровно  на  столько,  на  сколько
полагалось  по  ритуалу  лицу,  принадлежащему  к  одному  из   Семнадцати
Семейств.
   - Владыка! Первая часть операции прошла безукоризненно. Оранжевая линия
взломана!
   Холеное лицо Владыки оставалось бесстрастным.
   - Я не сомневался в этом, маршал. Придет время - и я поблагодарю  ваших
почтенных предков. А пока назначаю вас губернатором Пао-Туна. После взятия
город необходимо почистить.
   -  Весьма  почтительно  припадаю  к  стопам  Бессмертного,  -  выдержка
начальника Генштаба не уступала выдержке Владыки. - Осмелюсь заметить, что
взятие вверенного моим заботам Пао-Туна предусмотрено  как  заключительный
этап операции "Возвращение". И он невозможен... Простите, вряд ли возможен
без участия сверхтяжелых танков.
   -  Чертог  Блаженств  рассмотрит  предложение  Генштаба.  Не   откажите
передать привет вашей прелестной супруге.
   Все-таки Владыка не  сумел  скрыть  охватившее  его  возбуждение:  чуть
расширились и  сверкнули  карие  с  желтинкой  глаза.  Начальник  Генштаба
позволил себе  внутренне  усмехнуться.  Умение  владеть  собой  -  высокое
искусство, доступное далеко не всем. И уж, конечно, не сыну танцовщицы  из
края горных лунгов. Покойный  Бессмертный  Владыка,  отец  нынешнего,  был
несколько вольнодумен - он выбирал наложниц за красоту.
   Когда вновь назначенный губернатор  Пао-Туна  был  уже  у  дверей,  его
остановил медовый голос личного секретаря Чертога Блаженств:
   - Маршал, вы забыли взять свой орден.
   ...Спустя восемнадцать минут посол дон Мигель Хуан Родриго  Санта-Мария
де Гуэрро-Бланко-и-Карвахаль принял Бессмертного Владыку.


   ОМГА сообщает:
   ...Трагическая неудача экспедиции в кратер  Энарба  на  планете  Галуг.
Доктор Зигель говорит: "Мы повторим попытку".
   ...Напряженные дебаты развернулись на пленарном заседании экономической
секции Конференции по вопросам использования  боэция.  Попытки  обструкции
терпят фиаско.
   ...Громкий скандал разразился в Управлении  Финансового  Контроля  ДКГ.
Инспектор,  известный  под  прозвищем  "Малыш",  обвиняется  в   получении
колоссальных взяток.
   ...Послы великих держав провели серию консультаций в связи с эскалацией
конфликта на Дархае.  Достигнута  принципиальная  договоренность.  Встречи
прошли в обстановке взаимопонимания.



        3

   Земля, планета для всех. Уолфиш-Бей.
   3 июля 2098 года по Галактическому исчислению.

   Голубые волны облизывают бархатистый песок. В небе ни облачка.  Февраль
в Южной Африке - мягкий, вкрадчивый месяц. Далеко еще до июльских ветров и
до  бурь  августа.  Словно  в  насмешку  сохраняет  этот  райский   уголок
жутковатое название "Берег  Скелетов".  Изредка  из  возрожденной  саванны
приходят на пляжи побережья любопытные антилопы:  посмотреть  на  странных
людей, барахтающихся в соленой воде, с  достоинством  пронести  себя  мимо
шезлонгов и получить то, чем их никогда не балует старый  бушмен  Хендрик,
смотритель заповедника.
   Около акульей выгородки, как всегда, бушует толпа. Зрелище стоит  того:
два любителя против двух профессионалов. Два  поклонника  острых  ощущений
против двух голубых акул. Некоторые называют этот  спорт  "корридой  эпохи
равновесия". Хотя в чем-то они правы, однако у акул почти  нет  шансов  не
только на победу, но и на спасение. Бывает, конечно, и  наоборот.  Но  так
редко, что Вселенская Лига Друзей Живого который год ведет борьбу  с  этой
разновидностью  убийства,  борьбу,  столь  же  бескомпромиссную,  сколь  и
безуспешную. Вот и  сейчас  среди  толпы  болельщиков  нашлась  миловидная
девушка, подбадривающая рыб. Впрочем, ей не повезло: еще за две минуты  до
контрольного времени покрасневшая вода успокоилась, и акулы со  вспоротыми
животами пошли на дно. Пожав друг другу руки, победители разошлись.


   - Лемурка, ты действительно хотела, чтобы со вспоротым брюхом всплыл я?
   - Называйте меня Эльмирой, Андрей.
   - Ну перестань... если я бы знал, что для тебя это так серьезно,  я  бы
не полез.
   - А я не нуждаюсь в одолжениях убийцы.
   - Но это же был честный бой...
   - Вот именно. Ты вел себя, как какой-то... древний солдат!
   - Обижаешь, начальник...  Древнего  солдата  эта  тварь  с®ела  бы,  не
моргнув. И вообще, чем тебе не нравятся солдаты?
   - Ну знаешь ли!
   Воистину, принципы - не какой-нибудь фунт изюма. Поступаться  ими  мало
кто умеет, а уж отстаивать до последнего вздоха - все мастера. Но... Милые
бранятся, только тешатся. И хотя Лемурка была убежденной защитницей  всего
живого, но, право же, большая рыба с тупыми глазами и рядами острых зубов,
несмотря на безусловный трагизм своей участи, была не тем,  что  могло  бы
поссорить их всерьез. Во всяком  случае,  к  пестрой  компании,  вольготно
расположившейся у  кромки  прибоя,  Андрей  и  Эльмира  вернулись  еще  не
примирившимися окончательно, но уже и не переругиваясь.  Встретили  их  не
без укора.
   - О, Андрюша! Гитара-то заждалась...
   - Да ладно, ребята, вы же  уже  все  слышали.  А  впрочем,  по  особому
заказу, - быстрый взгляд на Эльмиру, - одна очень старая песня!

   Задымилась земля в костре,
   Словно ночь расплескала медь.
   Вертолеты летят быстрей,
   Чем хотелось бы мне лететь.
   И молчанье, сводя с ума,
   Между нами встает опять;
   Ты не жди от меня письма,
   Мне отсюда нельзя писать...

   Мягкий перебор струн налился силой, окреп, гитара уже не  Шептала,  она
говорила, тихо и грозно.

   Горизонт распахнулся вширь,
   Исчерпав синеву до дна,
   Подо мной не война и мир,
   Подо мною - одна война.
   Те, кто пулю глотнул во мгле,
   Как и я, под сплетеньем трасс,
   Вместе с нами летят к земле,
   Потому что таков приказ...

   Песня зазвучала на два голоса. Давешний светловолосый  напарник  Андрея
по битве в акульей выгородке, высокий парень  с  алым  значком  на  груди,
оставив свою компанию, подсел поближе и подхватил последнюю строфу.

   Под ногами земля - тверда.
   Автоматы рычат давно,
   Те, кто ждал нас, кричат "Ура"
   Не по-русски, но все равно.
   Выползает из тьмы рассвет,
   Прерывает короткий бой,
   Надевает земля берет,
   Как и наш - голубой...

   Как-то незаметно обе компании слились в круг. Молоденький паренек, едва
ли не самый младший здесь, попытался пробраться поближе к поющим,  но  его
оттерли, прикрикнув: "Яан, уши надеру!".

   Сигарету свою тушу,
   К вертолету бегу, скользя.
   Пуду дома - все расскажу,
   А писать, извини, нельзя...
   [стихи автора]

   Песня оборвалась коротким всхлипом  струны,  но  никто  не  шелохнулся.
Девушки зябко поеживались.
   - Странная песня, - сказала Эльмира.
   Светловолосый усмехнулся.
   - Солдатская песня.
   - Хорошая песня! - категорическим тоном заявил Яан из-за спин,  и,  как
ни странно, именно эта фраза сорвала оцепенение.
   - Странно все же: армий давно уже нет, а песни еще есть, - словно ставя
точку, откликнулась Эльмира.
   Больше об этом не говорили. Завязался и окреп разговор,  переходящий  в
общий гомон. Компании знакомились, и, как нередко бывает на пляжах  Земли,
Планеты Для Всех, оказалось, что многие, если и не встречались раньше,  то
имеют общих знакомых, - и появились темы,  интересные  для  всех,  и  были
обсуждены шансы новобатумского "Реала" на Главный Кубок, и общим вердиктом
была  осуждена  бушменская   национальная   кухня   (личинки   непонятного
происхождения в молоке и сушеный хвост пустынной крысы), и многое,  многое
другое. Лишь двое не вмешивались в общий треп.
   - Приятно видеть человека, который знает солдатский фольклор. Андрей!
   - Джимми!
   - Давно в Уолфиш-Бее?
   - Вторая неделя. С делами отстрелялся - и сразу на Землю.
   - Послушай, Джим, а ты, случаем, не астрофизик?
   - Он самый.
   - Я тоже. Горная станция?
   - Так точно.
   - Церион-4?
   - Нет, Пенелопа-2.
   - Жаль. Я подумал - соседи.
   Помолчали.
   - Хорошо тут все-таки...
   - В отпуске везде хорошо. - Джимми приподнялся,  сел,  обхватив  руками
колени. - Кстати, твой заключительный удар  там,  в  бассейне...  Кажется,
старая мексиканская школа?
   - Нет, это из кэндо. А впрочем, какие уж там под водой школы?  Акулы  в
этом не разбираются...
   Между тем общий разговор окончательно сконцентрировался  на  спортивных
проблемах. Ничего удивительного - в год розыгрыша Кубка  Галактики  футбол
снова вошел в моду,  опередив  и  бесконечный  чемпионат  по  шахматам,  и
большие гонки Лютеция - Новый Дакар. В этом  сезоне  новобатумский  "Реал"
рвался вперед, как  торпеда,  быстро  наращивая  шансы  стать  новым,  сто
двадцать шестым членом клуба "Бессмертных команд Вселенной".
   - А  все-таки  "Реал"  -  не  команда!  -  прислушавшись  к  возгласам,
убежденно заявил Джимми.
   - Или я с этим спорю? - возмутился Андрей.  -  Если  бы  не  чехарда  с
тренерами, наш "Черноморец"...
   - Именно так, - глубокомысленно кивнул Джимми, - у нас в "Челесте" тоже
с этим проблема.
   - Ничего, мы еще встретимся в финале, Джимми!
   - А как иначе, Андрэ!
   И они обменялись значками  болельщиков.  На  футболке  Джима  заблестел
бело-голубой  значок  "Черноморца",  а  шею  Андрея  украсила  цепочка   с
золотисто-алой эмблемой "Челесты", выполненной нарочито грубовато.
   - Береги... - Джимми поправил медальон. - Сам делал.
   Откуда-то сверху обрушилась гитара.
   - Не отлынивайте, артисты! Твоя очередь, Джи-Джи!
   Солнечный луч прыгал по лакированным, игриво выгнутым бокам  "Кремоны".
Джимми подкрутил колки.
   - Песня бушмена Хендрика. Не возражаете?

   Когда нам умереть наступает срок,
   Приходит ветер, чтобы нас смести.
   Он взметает пыль и гонит песок,
   Чтоб навеки стереть следы наших ног.
   Чтобы наши следы унесли с земли -
   Со всех дорог, где мы в жизни шли.

   Джимми замолчал, но песня  не  оборвалась.  Сидящие  подхватили  ее,  и
светловолосому гитаристу  не  оставалось  ничего  иного,  как  подыгрывать
поющим.

   Потому что, останься нестертый след,
   Выходило бы так, что нам смерти нет,
   И поэтому ветер в назначенный срок
   Сметает с земли следы наших ног...
   [стихи А.Давидсона]

   Незаметно подплыл искрящийся на солнце информационный шар и,  деликатно
откашлявшись, сообщил: "Джеймс Патрик  О'Хара!  Вас  ожидает  переговорная
кабина   девятнадцать.   Аршакуни   Андрей   Мирославович!   Вас   ожидает
переговорная кабина двадцать два. Спасибо за внимание".
   Почти одновременно парни  поднялись  и  вразвалку  пошли  к  павильону.
Девушки смотрели им вслед.
   Над кабиной номер двадцать два мягко светился  голубой  плафон:  "Связь
установлена".
   - Ну, Джим, я пошел.
   - Лады.
   Андрей плотно прикрыл за собой дверь, нажал  кнопку  затемнения.  Экран
вспыхнул. На Андрея смотрел усталый немолодой человек с четырьмя ромашками
в петлицах.
   - Мой генерал, лейтенант Аршакуни по вашему приказанию явился!
   - Лейтенант, Родина требует, чтобы вы выполнили свой долг.
   - Слушаюсь!
   - За вами послан флаер. Собирайтесь.
   Когда Андрей вышел из кабины, холл был пуст. Плафон  над  девятнадцатой
источал голубоватое сияние. Во тьме кабины субалтерн Джеймс  О'Хара  стоял
навытяжку перед  изображением  человека  с  пятью  кленовыми  листьями  на
погонах.


   ОМГА сообщает:
   ...Беспрецедентное побоище в Уолфиш-Бее! На гала-концерте  дринк-звезды
Ози  Гутелли  вспыхнула  драка  соперничающих  фэн-клубов.  Семь   человек
доставлены в больницы города с незначительными телесными повреждениями.
   ...Заседания всех секций Конференции по проблемам использования  боэция
зашли  в  тупик.  Лорд  Коркней  призвал   джентльменов   к   максимальной
сдержанности.
   ...Большая Дума Вселенской Лиги Друзей Живого постановила исключить  из
рядов об®единения леворадикальную группировку,  призывающую  к  отказу  от
потребления органических продуктов. Пикеты  экстремистов  у  штаб-квартиры
Лиги!
   ...Обстановка на Дархае остается напряженной.



        4

   Ормузд-2 (Единый Галактический Союз).
   Гея-Элефтера (Демократическая Конфедерация Галактики).
   17 июля 2098 года по Галактическому исчислению.

   Присутствующие  рассаживались  не  торопясь,  успевая   задержаться   у
одного-другого  кресла,  обменяться  новостями,  посмеяться   над   свежим
анекдотом. Соберись они в  другом  месте,  все  это  могло  бы  показаться
ежегодным слетом однокашников или  пленарным  заседанием  клуба  любителей
чего-нибудь. В зале было шумновато. Однако же место встречи настраивало на
вполне определенный, деловой лад. И к тому моменту, когда тяжелый багровый
занавес бесшумно раздвинулся, открыв сцену с небольшим столом  посередине,
шуршание и шелест стихли.
   Коренастый, немного сутулый  человек  в  форменной  куртке  с  четырьмя
ромашками в петлицах, с положенным по уставу  (параграф  28,  статья  "Б")
мужественным и  одновременно  умным  лицом,  четко  прошагал  по  сцене  к
столику. Еще не сев в кресло,  он  повернулся  к  залу  лицом  и  негромко
сказал:
   - Здравствуйте, друзья!
   Зал отреагировал: аплодисменты не стихали три минуты, точно по уставу.
   - Друзья! Вы дети разных планет нашего Союза, у вас различен цвет  кожи
и говорите вы на разных языках, но вас об®единило великое и святое понятие
- ненависть к насилию. Вы пожертвовали всем, даже своей личной  жизнью  во
имя того, чтобы Единый Галактический Союз развивался,  креп  и  процветал,
чтобы нигде во Вселенной не лились кровь и слезы. Долгие годы вы вынуждены
были даже и от матерей своих скрывать свое благородное предназначение,  но
сегодня настало ваше время: зло поднимает голову!
   За спиной оратора засветился экран.
   Незнакомый рисунок созвездий. Затем, отдельно, небольшая звезда  класса
Солнца с планетной системой. Крупнее - ее вторая  планета,  серо-сиреневый
шар, подернутый легкой голубоватой дымкой.
   - Дархай, - раздался бесстрастный голос, - вторая планета системы  Д-5,
четырнадцатый сектор восьмого региона Магелланова облака.
   В темноте зала  кто-то  произнес:  "Однако!".  Чуть  дальше  озадаченно
присвистнули.  Информатор  привел  общую  характеристику,  особо   выделив
постоянную плотную облачность над планетой.
   - В остальном условия близки к  земным.  Четыре  пятых  планеты  Дархай
занимает океан.
   На экране высветилась карта: сплошная  синева,  испещренная  крохотными
точками  архипелагов,  и  вытянутый   вдоль   экватора   материк,   чем-то
напоминающий сказочного дракона...
   Джимми смотрел с интересом.
   Пожилой, благородного вида дархаец в оранжевой  мантии,  сопровождаемый
семнадцатью старцами, сверкающими ножницами срезал  продолговатый  плод  с
ветки невысокого, прихотливо изогнутого деревца.
   - Традиционное политическое устройство -  монархия.  Император,  он  же
Бессмертный Владыка, располагает всей полнотой власти,  которая,  впрочем,
подконтрольна Совету Семнадцати. В  настоящий  момент  дархайский  престол
занимает Харьядарван IX Лаудитья, сын человека, которого вы видели.
   Экран полыхнул оранжевым. Сотня,  пожалуй,  даже  полторы  ("Сто  сорок
восемь", - уточнил информатор) юношей в  ярких  накидках  плечом  к  плечу
выстроились во внутреннем дворике дворца. Камера выделила лицо  одного  из
них.  Спустя  мгновение  именно  он,  преклонив  колени,  принял  из   рук
Бессмертного Владыки глянцевитый плод.
   - Принц Лаудитья в момент официального провозглашения  его  наследником
престола. Сто  двенадцатый  сын  императора  Харьядарвана  VIII.  Почетный
доктор философии и права. Магистр теософии. На дархайском престоле седьмой
год.
   На экране  возникло  нечто  столь  яркое  и  помпезное,  что,  даже  не
вглядываясь, можно было узнать коронацию. Джимми,  да  и  не  только  ему,
бросилась в глаза странная деталь: среди общего  блеска,  в  самом  хвосте
процессии пристойно рыдающие служители торжественно  несли  десятки  ("Сто
сорок семь", - уточнил информатор) богато украшенных гробов...


   Андрей стиснул подлокотники кресла.
   Там,  на  экране,  били  ребенка.  Сытый  кругломордый  надсмотрщик  со
скучающим видом отсчитывал удары.
   - Основной предмет  экспорта  Дархая  -  плоды  ла,  обладают  высокими
тонизирующими  и  общеукрепляющими  свойствами,  сырье  для   производства
психотропных препаратов. Так до  недавнего  времени  наказывали  взрослого
дархайца, не выполнившего дневную норму  уборки.  Официальное  наступление
трудовой зрелости по законам Империи - пять лет от роду.
   В тишине зала кто-то громко сглотнул.
   -  А  сейчас  вы  видите  имперскую  каторгу.  Впрочем,  во   владениях
Семнадцати Семейств имелись собственные  зоны  изоляции,  неподконтрольные
центральным властям.
   Сотни полуголых изможденных людей, утопая по  колено  в  лиловой  жиже,
двигались  строго  в  затылок  по  кругу,  держа  на  плечах  бесформенные
базальтовые глыбы. Упавшие не поднимались; по ним проходили, все глубже  и
глубже втаптывая в жижу.
   - Это расправа с пленными  после  разгрома  одного  из  первых  отрядов
"борцов  Свободы  Дархая".  Зверства  центральных  властей   и   наемников
Семнадцати Семейств лишь укрепили волю народа к борьбе.
   На полу тесной ле