алик,
иначе.  С возрастом катаракта развилась, пришлось отлучаться от  подопечных,
оперироваться.  Днем-то незаметно, а в темноте при свете лампы нет-нет, а  и
сверкнет глазами, дух захватывает.
     Учительница мотнула головой, но майор успел, зажал рот ладонью.
     - Ампула в  воротнике? - свободной рукой он  нащупал ее, улыбнулся. - А
мы ножичком, чик - и нет!
     Хватит, пора и честь знать.
     Петров сел в  тень вертолета,  стараясь  не слышать,  как рвется из рук
дюжих  спецназовцев  учительница.  Забыв  про  шоколад,  жались  к  взрослым
ребятишки,  а те, стараясь не смотреть в сторону вертолета, давясь,  глотали
вдруг ставшие поперек куски. Ничего, скоро запросите головой выдать - и Нину
Ивановну, и других. Хотя... Кто знает.
     Подошел врач, бросил  пустой шприц в землю, и  тот закачался на длинной
игле.
     Цветик, ягодка моя.
     - Пять кубиков реланиума. Едва угомонилась. А как вы?
     - Терпимо, - пробормотал Петров.
     - Ничего, до  свадьбы заживет,  - врач запнулся, покраснел. - Извините,
глупость сморозил.
     Петров не шевельнулся.
     Замереть, не  думать, не чувствовать,  и тогда,  есть  надежда, придет,
наконец, он - чистый, спокойный сон.