ботке сахара в сладкий
спирт, а заодно обменял у тамошнего противопожарного дружинника свой
запасной экземпляр "Полыхающей пустоты" на такой же пустой красивый красный
огнетушитель. Дружинник, которому красный спирт давно поперек горла стоял,
обещал заправить огнетушитель потом, а "Полыхающую пустоту" после ухода
Федора Федоровича обменял в свою очередь в "Продмаге" у Варвары Степановны
за бутылку нормальной государственной водки
 , которую, с предвкушением раскупорив в обеденный перерыв, с проклятьями
разбил о стену, потому что в бутылке оказалась обыкновенная водопроводная
вода...
      И такое бывает. И Варвара Степановна не виновата.. И некому
жаловаться... И никто не виноват. И справедливость соблюдена: "Полыхающая
пустота" в обмен на пустой огнетушитель и на пустую бутылку. Так на так.
      И насчет Аэлитиной работы в качестве кладовщицы в режимном цехе пока
ничего не получилось - в сахарном отделе кадров с нее тоже потребовали
постоянную прописку. А метрика, как уже говорилось, на Марсе. А туда - как
пешком до Крайнего Севера
      Вот. Зато в отделе кадров предложили работу самому Федору Федоровичу
из уважения к его майорскому прошлому - начальником штаба гражданской
обороны сахарного завода.
      - Отбиваться от НЛО, что ли? - вполне серьезно спросил Федор
Федорович.
      В отделе кадров обиделись и сняли вопрос с повестки дня.
      Вскоре по Райцентру поползли зловещие слухи о том, что Федор
Федорович получает письма от какого-то "евРея Бредбери" и, похоже,
собирается в скором будущем сваливать за бугор. И все, все, все стали
писать на него жалобы и доносы: и какую-то приблудную шлюху по имени
стирального порошка приютил, и огнетушитель зачем-то приволок, и газом в
квартире пахнет - того и гляди, Дом на набережной взорвет. Даже Варвара
Степановна в "Продмаге" ворчала:
      - Старый черт, из-за него вся водка скисла!
      И даже молоденькие охранники из химзоны подали по начальству рапорт:
мол, бродит тут какой-то старый козел и дули показывает. Ну, прямо
человек-невидимка! Не провокатор ли?
      Понятно, дошли эти слухи и жалобы до "куда нужно". Начали его
посещать представители разных организаций. Раньше они на Федора Федоровича
плевать хотели с расстояния пушечного выстрела, а сейчас пошли косяком...
      "Гражданин Попов-Кулибин? Эф-Эф? Великий русский изобретатель?
Водоканализация... Что тут у вас с Кольцом? Трубы не текут? Один живете? На
здоровье не жалуетесь? И слава Богу. Распишитесь, что озверели в получении
инструкции... То есть, ознакомлены в получении... Или как-то не так,
ч-черт... Распишитесь напротив галочки."
      Проверяли паспортную дисциплину, гоняли на флюорографию, заглядывали
в унитаз, интересовались газовой плитой, хотя никогда еще в своей древней
истории Мамонтовка не была газифицирована, газом тут и не пахло, потому что
главная труба из Тюменской области огибала город без ответвления прямиком в
Румынию, где своего газа девать некуда.
      - Чертовщина и фантасмагория!..- удивлялся Федор Федорович, который
газовую плиту отродясь не видывал.
      И так каждый день - то водоканализация, то санэпидемстанция, то
повестка из военкомата...
      В военкомате при уточнении служебной анкеты как бы между прочим
спросили: не собирается ли Федор Федорович уезжать куда-нибудь в дальние
края?
      - В ближайшем будущем? - задумался он.
      - Ну, пусть в ближайшем.
      - В мае собираюсь на слет в Зауральск,- вспомнил Федор Федорович.
      - Зачем в такую даль?
      Федору Федоровичу только того и надобно! Он вскочил в седло на
подставленную лошадь и погнал аллюром свои бредни о нуль-транспортировке, о
Великом Кольце и об Рее Бредбери...
      - Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп!.. А это еще кто такой? -
насторожились в военкомате.
      Федор Федорович вошел в галоп:
      - Да как же так!?.. Бескультурье!.. Да это же!.. Прогрессивный!..
Выдающийся писатель-фантаст!.. Американский!.. Бывшие наши союзники!
      В общем, не знали как от него отделаться. Вручили очередную юбилейную
открытку об освобождении Кенигсберга и даже забыли поинтересоваться, не
собирается ли Федор Федорович уезжать куда-нибудь в отдаленном будущем?
      И еще одна встреча...
      Но это между нами...
      Она проходила в строжайшей тайне ("никому ни слова"), в отсутствие
Аэлиты, которая в это время вышивала с врачом на "скорой помощи". Позвонил
в дверь представитель "Откуда Надо" и, не переврав фамилии, спросил, имеет
ли он дело с товарищем, скажем, Борисовым-Завгородовым?
      Ответ был утвердительным.
      Тогда, предъявив удостоверение... (Все-таки придется открыть секрет:
это было удостоверение бурильщика из конторы глубоководного бурения
нефтяных скважин.) Предъявив этот солидный документ, представитель конторы
пригляделся к красноусому Магомету и сказал с похвалой:
      - Славный был рубака в наших краях!
      - Да, немало порубал своих соотечественников! - согласился Федор
Федорович.
      К портрету всесоюзного старосты представитель тоже отнесся
благосклонно. С недоумением осмотрел огнетушитель, спросил:
      - В доме никого нет?
      - Кроме нас с вами.
      - А где эта... ваша...
      - Ушла в библиотеку, надолго.
      Федор Федорович остался очень доволен тем, что его фамилию впервые в
этом городе не переврали. Он показал гостю кухню, похвастался библиотекой,
усадил в почетное раскладное кресло, сам уселся на пачку книг.
Представитель глубоководной конторы почему-то медлил, помалкивал и
заглядывался на посиневшие от холода достоинства скифских идолов.
      - Так вот и живу,- начал разговор Федор Федорович.- Один... Пока
один. Хочу дочь прописать.
      - Значит, она вам дочь?
      - Приемная.
      Весь разговор долго описывать...
      Сурьезный был разговор, представитель конторы в самом деле глубоко
бурил, сразу видно, что не из военкомата. С Аэлитой все прояснилось, с этим
стиральным порошком вопрос снимается. О Рее Бредбери почти не вспоминали,
потому что кто же не знает Рея Бредбери!? Рей Бредбери действительно
выдающийся и прогрессивный человек, о нем только в "Водоканализации" могут
не знать. А "451 градус по Фаренгейту", о том, как книги жгут, даже в
пожарной части читали и с похвалой отозвались о работе американских коллег.
Так что насчет письма Рея Бредбери к Федору Федоровичу
 у глубоководной конторы нет никаких претензий. Мосты, понтоны и переправы
на подручных средствах с американцами можно и нужно наводить. Как на Эльбе.
Только не удирать туда через нуль-пространство, а культурненько... Зато с
Гербертом Уэллсом вопрос спорный, неясный...
      - Так ведь Герберт Уэллс тоже прогрессивный! - тут же ввязался в спор
Федор Федорович.- Прогрессивный великобританский писатель-фантаст!
      - И выдающийся,- напомнил гость.
      - Он Ленина видел!
      - Кто спорит? Но дело в том, что этот прогрессивный писатель-фантаст
давно умер.
      - Как это "умер"? - вкрадчиво спросил Федор Федорович.- Где? Когда?
Вы присутствовали на похоронах? Докажите!
      - 13 августа 1946 года. Я специально уточнял.
      - Он бессмертен! - с тихим пафосом произнес Федор Федорович.
      - В каком смысле "бессмертен"? - тоже шепотом спросил бурильщик.- В
морально-литературном? В этом никто не сомневается.
      - И в биологическом смысле тоже.
      - Вы это серьезно?
      - Герберт Уэллс живой. Как мы с вами.
      Представитель конторы беспомощно посмотрел в глаза пьяного Конфуция,
ища поддержки у великого философа древности. Тот ему подмигнул: держись,
мол!
      Представитель перевел взгляд на многорукого Шиву. Одной из множества
своих рук тот крутил пальцем у лба, другой - показывал на Федора
Федоровича: мол, крыша поехала!
      "Сумасшедший..." - догадался бурильщик.- "Или баптист-адвентист
седьмого дня..." - тоскливо предположил он.
      - Вы, наверно, верующий? В загробную жизнь?
      - Бога нет! - с ходу отверг эту версию Федор Федорович.- Но жизнь
после смерти существует на научных основаниях. Это доказано.
      - Кем? Конкретно! Когда? Факты! - прорвало бурильщика, но он тут же
взял себя в руки.- Извините, погорячился. Ну, хорошо... Может быть... Пусть
жизнь существует в любых видах. Пусть после смерти. Пусть после жизни. Но
вы написали в письме к Герберту Уэллсу... Цитирую по памяти: "Приезжайте к
нам через десять лет... Наш Райцентр вы не узнаете. Он станет столицей
Великого Кольца. Все будут жить в современных квартирах, решится
продовольственная проблема..." Это вы написали?
      - Нехорошо читать чужие письма, молодой человек,- погрозил пальцем
Федор Федорович.
      - Работа такая,- развел руками представитель конторы.- Но вы не
ответили.
      - Да, это я написал. А что, собственно? Почему бы Герберту Уэллсу к
нам не приехать? В Мамонтовке многие бывали, даже Исаак Бабель бывал. А вот
Ильф с Петровым, к сожалению, не удосужились...
      - Наверно, вы правы,- задумался бурильщик.- Если предположить, что
Герберт Уэллс живой, почему бы ему не приехать к нам? Я это упустил из виду.
      - Вот именно. Кстати, вынужден вам сказать, что ваша организация с
Бабелем очень погорячилась. Очень! - бесстрашно заявил Федор Федорович.
      - Меня тогда еще в живых не было, но я все равно приношу вам
извинения за Бабеля. Если хотите, можете и его пригласить в гости,-
продолжал идти на уступки представитель конторы.- Давайте все-таки вернемся
к Герберту Уэллсу... Вы уверены, что продовольственная проблема к приезду
Уэллса будет решена?
      - Абсолютно.
      - И жилищная?
      - Каждому по квартире!
      "Безумец..." - поставил окончательный диагноз представитель.
      Они еще долго беседовали. Глубоководный бурильщик особенно
интересовался Великим Кольцом:
      - Это что за Кольцо такое? Кооператив? Нет? Такая организация
писателей и любителей рыцарских романов?.. То бишь, научной фантастики?
Неформальная? Ах, всемирная! Всемирная и неформальная? Очень интересно! И
каковы ее цели, задачи, намерения? Структура? Финансы? Фонды? Членские
взносы?
      Интересовался, а думал о другом... Надо что-то делать с Федором
Федоровичем, надо как-то помочь отставному майору. Райцентр бурлит,
отвлекается от насущных проблем и не варит сахар из свеклы, тогда как в
стране сахара не хватает - весь изводят на самогон. Мужик он, видать,
безобидный, хороший, жить с ним в Райцентре стало веселее; но, если даже
испанский административный аппарат в 17-м веке не смог выдерживать безумные
выходки своего Дон Кихота, то тем более в наше время - кому это
понравится?..
      Прощаясь, представитель конторы обратил свой взор за советом на
Буденного и Калинина.
      "Надо человека спасать," - кивнул командарм Первой Конной.
      "Надо спасать человека," - согласился с ним Всесоюзный Староста.
      "Так и сделаем," - решил представитель.

 <Рисунок> <Рисунок>
 <Рисунок>  <Рисунок>
 <Рисунок>БОРИС ШТЕРН

<Рисунок: *>ШЕСТАЯ ГЛАВА "ДОН КИХОТА"

<Рисунок: 2-й блин>     Начало
     Предыдущая страница

 Вторая часть


     Если к тем, кто мыслит здра-,
      Адресуешься ты, кни-,
      Не грозят тебе упре-
      В том, что чепуху ты ме-;
      Если же неосторож-
      Дашься в руки дурале-,
      То от них немало вздо-
      О самой себе услы-,
      Хоть они из кожи ле-,
      Чтоб учеными казать-.
      Мигель Сервантес.
      Пролог к "Дон Кихоту".


     В апреле, когда Федор Федорович по обыкновению начал маяться и
отлучился на день в Одессу по поводу закупки нового чемодана для очередной
нуль-транспортировки в Зауральск, прямо в его квартире был созван тайный
консилиум из всех заинтересованных граждан и организаций.
      Позвонили. Открыла дверь Аэлита. Кто такие?
      На нее не обратили внимания, прошли, поморщились - книгами воняет.
Расселись на книгах и стали думать.
      Надо что-то делать, надо человека спасать. Оставлять в таком виде
опасно. Жаль, человек хороший. Доверчивый. А тут всякие шляются... Из
химзоны иногда уголовники бегают... Или, чего доброго, утонет в луже...
      Ничто не ново под Луной. План спасения Федора Федоровича всем был
виден издалека. Он, этот план, лежал на поверхности, как полуживой кит,
потерявший ориентацию. Дело в том, что в этом городе не один такой Дон
Кихот был...
      Был, был до Федора Федоровича прецедент в лице сумасшедшего краеведа.
Всю свою сознательную жизнь Райцентр назывался Мамонтовкой, а переименовали
его после гражданской войны по подозрению в родственных отношениях с
известным деникинским генералом, которого расколошматил Буденный где-то в
этих краях. Так вот, после разоблачения культа генералиссимуса, которому
Буденный приходился ближайшим дружком и соратником, краевед стал писать
письма во все инстанции: мол, Мамонтовка с тем диким генералом никак не
связана, а несет свое честное имя из глубины
 веков от вымершего лохматого слона, водившегося в изобилии в этих краях.
Подтверждение тому - отдельные кости, осколок бивня и даже кусок рыжей
шкуры, найденные здесь в прошлом веке Пржевальским (или не Пржевальским, не
в том дело). Местная легенда также гласит, сообщал безумный краевед, что в
древние времена мамонтов у нас консервировали в смоле каким-то особенным
способом,- а это уже научное открытие, не уступающее открытию колеса.
Поэтому поиски копченых мамонтов следует продолжить, найти хотя бы одного и
тем самым доказать, что местное русско-украинско
 -еврейское население произошло не от русскоязычных кроманьонцев из пещеры
во Франции, как предполагает писатель-фантаст Владлен Чердаков, а еще
глубже: напрямую от неандертальцев из Мамонтовки, которые, понятно,
говорили на суржике. По ходу дела наша страна утвердит свой приоритет в
открытии мясокопчения, а незаслуженно переименованная Мамонтовка опять
займет место на картах земного шара.
      Такие вот письма писал безумный краевед. Дошел даже до Верховного
Совета. Письма, естественно, переправлялись в мамонтовский райисполком.
Краеведа вызывали. Проводили с ним беседы, говорили по-хорошему. Спрашивали:
      - А был ли мамонт?
      Безумный краевед стоял на своем: Буденный, Пржевальский,
неандертальцы, Владлен Чердаков и так далее.
      - Мамонты где-то здесь! - стоял на своем краевед.
      Пока стоял, его не трогали. Но вот краевед начал копать. Утром
выходил с двумя лопатами - штыковой и совковой, и до вечера ковырял
Райцентр в разных запрещенных местах. Насмешливые доброжелатели советовали
ему:
      - Ты мусорник копни. Там с ледникового периода - ого-го!
      Кому это понравится?
      Районное начальство созвало консилиум и отправило краеведа в
сумасшедший дом (времена еще позволяли), где через год краевед тихо
скончался с мамонтами на устах. Даже на Западе никто не узнал про безумного
краеведа и не поднял там антисоветский гвалт.
      В общем, опыт имелся, но кто-то должен был произнести первую фразу...
      На всякий случай еще раз проверили Аэлиту. Старший лейтенант милиции
строго спросил: кто такая? Что общего имеет с отставным майором? Не
собирается ли зацапать эту квартиру в Доме на набережной?
      - Очень нужно! - фыркнула Аэлита.- Жить в этой вашей дыре при
сахарном заводе? Кладовщицей? Пусть без меня клады ищут! Я тут временно.
Лежу на дне. А вы все его мизинца не стоите!
      Это она молодец, хорошо отрезала!
      Махнула хвостом и, чтобы не участвовать в неприличном консилиуме,
ушла в клуб "Водоканализации" смотреть "Маленькую Веру".
      На ее счет окончательно успокоились. Но все же: что делать с Федором
Федоровичем?
      - Надо бы полечить...- неуверенно произнес кто-то сакраментальную
фразу.
      Наконец-то! Правильно! Выписать Федору Федоровичу направление в
одесский психоневрологический диспансер, что на улице Свердлова, бывшей
Канатной. Поступить с ним, как с покойным безумным краеведом, земля ему
пухом. Великое дело - прецедент! С краеведом все гладко прошло, ООН не
вякало. Тут и думать нечего. Взять Федора Федоровича под белы руки и
доставить на улицу Свердлова-Канатную на райисполкомовском "рафике" под
видом будто бы нуль-транспортировки на Магелланово Облако. Он ничего и не
поймет, зато сразу познакомится со всеми своими братьями по ра
 зуму - и с марсианами, и с альдебаранами.
      Конечно, тут же возникли разного рода юридические сомнения насчет
прав человека в правовом государстве. Нашлись и тут люди нервные и
слабохарактерные.
      - Сейчас другие времена, и живого человека в дурдом так запросто не
засадишь,- сказал врач "скорой помощи" и незаметно слинял вслед за Аэлитой,
потому что два билета на "Маленькую Веру" находились у него в боковом
кармане.
      Даже тугоумный старший лейтенант милиции резонно засомневался:
      - А что, если Рей Бредбери возьмет да напишет запрос в ЮНЕСКО - куда,
мол, Федор Федорович подевался? Был и нету, на письма не отвечает... Что
тогда?
      - Но, товарищи! Вы не поняли! - принялась разъяснять первый
заместитель председателя райисполкома, которую все запросто называли
Мамой.- Никто не собирается отправлять Федора Федоровича в сумасшедший дом.
Мы отвезем его в психдиспансер на ОБСЛЕДОВАНИЕ. Все уже договоренно.
Отдохнет он там две-три недельки, попьет снотворного, успокоится и вернется
домой здоровым человеком. Никто его там не будет насильно задерживать,
потому что у них палаты от своих сумасшедших ломятся, зачем им новые?
Никаких нарушений Женевской конвенции не произойдет - я вам гаран
 тирую. В эта его Лолита... Пусть пока живет без прописки. За квартирой
присмотрит. Прописка тоже реликт и пережиток крепостного права. Более
того...
      Далее Мама, к изумлению присутствующих, вдруг повела такие
безумно-демократические речи, что впору было ее саму завязать в
смирительную рубашку и отправить в "рафике" на улицу Свердлова-Канатную:
      - Более того! Пока Федор Федорович будет отдыхать, мы с вами тряхнем
стариной, вспомним Тимура с его командой. Выйдем на ленинский субботник и
благоустроим Федору Федоровичу теплое гнездышко! Почистим тут, помоем,
побелим, покрасим... Я думаю, это все наши женщины на себя возьмут. Где
наша англичанка Людмила Петровна? А Варвара Степановна где? И подавальщицу
из "Ўдальнi" тоже привлечь. Кухню обложим кафелем, поставим новую
электроплиту, сменим сантехнику. Это на совести "Водоканализации". От
военкомата: цветной телевизор нашему ветерану! Потянет военком
 ат? Не слышу... Двери эти замазанные сменить, но не выбрасывать, еще
пригодятся. Сделать новую столярку... Паркет тоже. На это в зоне есть
мастера. Холодильником обеспечит райпотребсоюз. Нужен "Минск". Так? Решили.
Мебельный югославский гарнитур... В рассрочку. Первый взнос оплатит
райисполком, а там я подумаю. Что еще?.. Люстра, портьеры, обои... Где там
два украинца и один еврей, что ждут разрешения на выезд? Пусть достают
финские обои! А иначе нехай не надеются!
      Оглядев слегка обалдевший консилиум, Мама усмехнулась. Неужто они в
самом деле подумали, что райисполком вознамерился за просто так делать
шикарные ремонты квартир отечественным Дон Кихотам? Да ни в коем разе! К
чему же весь этот сыр-бор и шурум-бурум?
      Наконец Мама раскрыла карты, бросила на стол (стоп, у Федора
Федоровича стола не было, чай он пил у подоконника) своего козырного туза:
      - Дело в том, что к нам едет диссидент!
      Знаменитой немой сцены не последовало,- впрочем, Мама и не надеялась.
Все сразу все поняли. Ничем их не удивишь, даже родными, возвращающимися
из-за бугра диссидентами. Разве что слегка обалдеют и поскребут в затылках.
Только спросили:
      - Какой из них?
      - Ну, тот, Кеша... Который голубого Леонида Ильича нарисовал в
разобранном состоянии,- пояснила Мама.
      - Сюрреалистический портрет в стиле Пабло Пикассо голубого периода,-
уточнила всезнающая Людмила Петровна.
      - Точно! - подтвердил старший лейтенант милиции.- За что и был
выдворен из страны в двадцать четыре часа без права переписки. Дружок мой,
Кеша...
      - Знаем. Помним, как вы тут вышивали...
      - Бывший дружок,-