века?
     - Нет.  Локация характеризует предмет как выход  глубинных  пород  на
поверхность.  Иду  на  снижение.  Датчики  сигнализируют  о    сверхмощном
гравитационном  возмущении.  Прибор  зашкаливает...  Да...  Это    простая
каменная глыба. Она лежит, будто ее выворотили на поверхность.
     - Есть свежие следы?
     - Никаких, командир.  Просто глыба стоит торчком, а глубинная локация
говорит об отрыве ее от основного пласта.
     Летели низко, описывая круг.  Не обнаружили ничего  опасного.  Только
выход глубинных пород зафиксировали в десяти  пунктах,  равноудаленных  от
предполагаемого центра. Это и было место исчезновения наших товарищей, оно
представляло собой чашу с диаметром венца  13084,66  метра,  как  показала
локация.  Условная линия выхода глубинных  пластов  на  поверхность  имела
форму идеального круга,  что  никак  не  вязалось  с  законами  тектоники.
Поэтому  сразу  возникала  мысль  об  искусственном  происхождении  такого
образования. Но это ничего не говорило о судьбе наших товарищей.
     - Вижу вдали очертания Керла, командир...
     - Углубляемся в зону.  Выдерживай интервал семьсот  метров.  Скорость
минимальная. Высота пятьдесят...
     - Иду за тобой. Хорошо вижу твою машину. Ничего опасного.
     -  Высота  тридцать  метров.  Хорошо  заметны  следы  Марка  Энса   и
Клитоцибера. Высота двадцать метров. Как связь?
     - Устойчивая. Иду за тобой. Интервал восемьсот. Все в норме.
     -  Мою    машину    качнуло...    Возрастает    скорость.    Увеличил
антигравитацию... Но скорость растет... Я падаю... Тошнит...
     На четвертом экране мы хорошо видели,  как  машина  Трелинга  клюнула
носом, потом слегка завалилась на левый бок и упала, зарывшись в  песчаный
грунт.
     - Ничего не понимаю. Все произошло мгновенно. Связь есть, командир?
     - Да. Мы тебя слышим.
     - Ты зарылся левым бортом. Не разбился? - послышался голос Шалого.
     -  Ударился  грудью.  Но,  кажется,  цел.  Что  же  случилось?    Мне
показалось, что при включении  антигравитации  падение  ускорилось.  Такое
возможно лишь при взаимодействии  с  другим  гравитационным  полем.  Нужно
проверить.
     - Не выходи из машины!
     - Ладно, я только выключу  генератор  поля!  Есть  одна  идейка,  мне
показалось... - но, дико расхохотавшись, так  и  не  смог  закончить  свою
мысль.
     И  тут  же  изматывающее  душу  звучание  камертона  заставило    нас
оцепенеть. И мы снова услышали вибрирующий звук камертона.
     - Шалый!  Немедленное  возвращение!  Шалый!  Немедленно!  -  Драголюб
закричал надорванным, каким-то бесцветным голосом.
     На четвертом экране заметно было, как машина Трелинга на какой-то миг
поднялась в воздух, а потом...  Потом просто исчезла. Правда,  было  такое
впечатление, что какое-то время она уменьшалась, и  глаз  вроде  бы  успел
запечатлеть отдельные фазы этого удаления. И все. Словно ничего и не было.
     Через несколько минут Шалый возвратился на  корабль.  Открыл  тяжелую
бронированную дверь центрального салона, где  мы  все  находились.  Хорошо
понимая всеобщее настроение, заставил себя улыбнуться:
     - Это не смерть.  Понимаете? Я, кажется, начинаю понимать. Но это  не
смерть, поверьте.
     Ему никто не  ответил,  но  каждый  достойно  оценил  желание  Шалого
вытравить из нас  крупицы  отчаяния  и  бессилия.  Степан  долго  смотрел,
уставившись перед собой в одну точку.
     - Нужно поразмыслить,  все  взвесить.  Вы  понимаете,  куда  они  все
исчезли? Я, кажется, догадываюсь... Вам хорошо все было видно?
     Ему не ответили.
     На экране внешней  панорамы  догорал  центурианский  день.  Оранжевое
светило  медленно  опускалось  за  море.  Нить  воспоминаний  невольно   -
протянулась к далекому Солнцу, которое каждый из нас так давно не видел...
Как оно заходит в море, за горы...
     Хенк Михайлов медленно вышел в соседний отсек. Было слышно, он открыл
кран и начал плескаться.  Вышел  с  мокрым  лицом,  капли  висели  на  его
ресницах, на кончике носа.
     Вновь просмотрели  видеозапись,  вторично  пережили  короткие  минуты
полета Трелинга.
     Оранжевое светило спряталось за море.
     Никто не проронил ни слова, хотя каждый изнывал от множества  мыслей,
вопросов, планов.  Но не хватало  уже  сил.  Мы  медленно  разошлись,  как
лунатики, по своим каютам, мечтая хотя бы на час забыться.
     А впереди долгая центурианская ночь.  Семьдесят часов ночи. Никому из
нас не удалось тогда обойтись без большой дозы транквилизатора.
     Тишина. И в ее глубине не умолкая звенит камертон.


     Через шесть часов Драголюб собрал всех в зале библиотеки.
     - Прослушаем еще раз записи Андрея Астрагала, -  сказал  он  тихо,  -
попытаемся домыслить все, что может стоять за центурианскими легендами.
     Я быстро отыскал  в  фонотеке  материалы  предыдущей  экспедиции.  На
большом библиотечном экране появилось лицо известного биолога - седые  усы
глубокие морщины на высоком лбу.  Каждый из нас помнил его  именно  таким.
Зоряна вся напряглась, собралась, словно капля ртути, а в глазах  блеснули
слезы. Говорил ее отец.
     - ...легенду о Вечном Мейбомии Тиридан рассказал мне неохотно и  даже
с некоторым страхом...  Вечный Мейбомий жил на Плато Вечности.  Центуриане
не знают кто он такой, откуда появился, но с  уверенностью  говорили,  что
Мейбомий не принадлежит ни к племени Диору,  ни  к  Биору,  ни  к  Нару  -
основным центурианским племенам.  Он - вечный,  говорится  в  легенде,  он
живет здесь и везде одновременно.  Его никто не видел  и  никто  не  может
увидеть, потому что Мейбомий так велик, что может спрятаться  в  небольшом
зернышке. Мейбомия никогда не видели даже его дети - дилиаки, которые жили
когда-то на Плато Вечности.  Интересно, что племя Нару  называет  дилиаков
машинами Мейбомия, но на языке Нару понятия <слуга> и <машина>  передаются
одним словом.  Дилиаки были уродливыми зелеными  созданиями,  имели  много
глаз и длинный хвост, владели всеми языками центуриан и, кроме  того,  еще
каким-то неизвестным  языком,  дилиакским.  Эти  зеленые  чудища  охраняли
когда-то Мейбомия, спрятавшегося в неведомом зерне. Интересно, что все эти
сведения, как утверждает  Тиридан,  исходят  от  самих  дилиаков,  которые
никогда не покидали Плато Вечности,  но  охотно  вступали  в  контакты  со
всеми, кто приходил к  ним,  рассказывали  обо  всем  и  не  останавливали
никого, кто хотел увидеть  Вечного  Мейбомия,  только  предупреждали,  что
возврата назад не будет.  И действительно, никто никогда не возвращался. А
однажды все дилиаки сами ушли к нему.  Исчезли, словно  их  никогда  и  не
было.  Сохранилось несколько древних центурианских рисунков, где изображен
последний танец дилиаков, во время которого они скрывались в зерне Вечного
Мейбомия.
     На экране появился один из таких рисунков, на котором замерли зеленые
дилиаки в различных  позах  странного  танца.  Каждый  дилиак  был  меньше
стоящего  перед  ним.  И  так  они  уменьшались  на  рисунке  до   полного
исчезновения. Длинная извивающаяся змейка танцующих дилиаков.
     - Марк Энс, Клитоцибер  и  Трелинг  ушли  от  нас,  чтобы  убедить  в
необходимости иначе воспринимать все это... - произнес Драголюб. - У  меня
уже  нет  желания  объяснять  уменьшение  фигурок  на  рисунке    законами
перспективы.
     - Ты был самым яростным защитником именно такого толкования, Федор, -
сказал врач.
     - В том-то и дело, - грустно улыбнулся командир. - А теперь почти  не
сомневаюсь, что...
     - Что мой отец оказался прав? - спросила Зоряна.
     - Да.
     Голос сторожевого автомата застал нас врасплох, прервав разговор:
     - Внимание! Каждому члену экипажа! Движущийся предмет приближается  к
кораблю.  Свой путь он освещает. Движется  по  сложной  траектории.  Часто
возвращается назад, но потом снова выбирает направление к кораблю. Средняя
скорость приближения - 2 километра в час.  Координаты движения  проектирую
на экран наблюдения.
     Зеленая точка на экране, как и  сообщил  автомат  двигалась,  петляя,
приближаясь к нашей <Центурии>.
     - Это едут центуриане, - заявил Драголюб, и каждый из  нас  удивился,
почему не ему первому пришло  в  голову  такое  предположение  -  простое,
правдоподобное и убедительное.  Наша <Центурия> отличалась  от  предыдущей
машины, прилетавшей сорок лет тому назад.  Центуриане тогда несколько  раз
объехали нас вокруг, не замечали  открытого  люка  деклимационной  камеры.
Драголюб сам вышел к ним.
     Три головастых существа в черных комбинезонах вошли  на  борт  нашего
корабля.  Мы встретили их в центральном салоне. Они оказались точно такими
как в видеозаписях Астрагала - похожи на людей, но  с  большими  головами,
короткими конечностями и с кожей землистого цвета.  Черный прибор в  руках
первого центурианина давал возможность услышать его голое из-под  большого
прозрачного шлема.
     - Почему вы делать посадка на Плато Дилиаки?
     Они стояли скрытые  темными  оболочками  неуклюжих  комбинезонов.  За
прозрачными шарами их шлемов - серые лица.
     - Приветствуем вас на борту нашего корабля.
     - Почему здесь посадка?  -  опять  заговорил  черный  прибор.  -  Где
Астрагал? Я рассказать ему все!
     - Вот дочь Андрея Астрагала...
     - Я понимай. Почему? Я рассказывать Астрагал все! Вы знать?
     - Да, мы знакомы  со  всеми  материалами  предыдущей  экспедиции.  Мы
сознательно произвели посадку именно  здесь,  чтобы  изучить...  разгадать
тайну...
     - Вы уже выходить из  корабль?  -  черный  приборчик  говорил  уныло,
бесцветно, но движения центурианина выдавали волнение.
     - Да, - ответил Драголюб.
     - Возвратились?
     - Нет...
     - Никогда не возвратятся.
     - Вы - Тиридан? Хотя вы и в шлеме, но, кажется, я не  ошибаюсь...  Мы
видели вас в видеозаписях Астрагала.
     - Я Тиридан... Но не сейчас знакомство...
     - Вы хорошо  владеете  нашим  языком,  Тиридан,  но  можете  спокойно
говорить на родном.  Каждый из нас прекрасно вас поймет  и  на  диору,  на
биору и даже - нару.
     - Да? - казалось, Тиридан ничуть не удивился. -  Спасибо...  -  И  он
сразу перешел на язык диору.
     - Мы заметили ваш корабль издали, но не думали, что вы опуститесь  на
Плато Вечности.  Мы с друзьями  сразу  отправились  к  вам...  Я  один  из
немногих, кто знает дорогу на Плато.
     - Разве на Плато Вечности трудно попасть?
     - Трудно возвратиться, трудно обойти зерна Мейбомия...
     - Зерна? - переспросил Хенк Михайлов. - Не одно зерно?
     - Да.
     - Сколько же их?
     - Не знаю.  На  Плато  все  воспринимается  не  таким,  какое  оно  в
действительности... Нужно торопиться...
     - Куда торопиться, уважаемый Тиридан?
     - Ваш корабль может сесть в другом месте?
     - Вы не преувеличиваете опасность?
     - Нужно верить старому Тиридану.
     - Успокойтесь.  На борту нашего корабля  вы  в  полной  безопасности.
Успокойтесь.
     - Вы ничего не знаете.  На Плато мысли растворяются. На Плато  вы  не
можете управлять собственными поступками.
     - Он, очевидно,  имеет  в  виду  воздействие  сильных  гравитационных
возмущений вокруг зерен Мейбомия на человеческую психику, - тихо  произнес
Бимба  Джамирдзе,  -  А  возмущения  здесь  действительно  сверхсильные...
Бесспорно, достигающие порядка гравитационных ловушек...
     Тиридан, услышав слова Джамирдзе, резко повернулся.
     - Тиридан, вам ничто не угрожает, - повторил командир.
     - Ты уверен, Федор? - тихо спросила Зоряна. - Он советует  перелететь
в другое место... Может, не следует пренебрегать? Подумай, Федор.
     -  Уверен.  Не  забывай,  что  мы  на  доброе  тысячелетие  опередили
центуриан...  По крайней мере живущих на планете сейчас... Мы сейчас можем
домыслить о зернах Мейбомия больше, чем они о них знают.
     - Мы потеряли уже троих товарищей...
     - Но зато мы уже кое-что узнали. И я абсолютно спокоен...
     - Ты всегда спокоен, Федор. И это не всегда твое преимущество.
     Вдруг из глубины зала донесся  приглушенный,  испуганный  шепот  Юлии
Шандры:
     - Вилли, скажи, мы действительно больны? - Юное личико девушки  стало
совсем детским. - Скажи только правду, Вилли.
     Врач почему-то молчал.
     - Вилли?
     - Почему ты спрашиваешь?
     - Ведь Тиридан сказал.  Я так его поняла. Он сказал, что здесь всякая
мысль растворяется... Значит, мы не можем правильно оценивать, думать? Да?
Я припомнила день, когда мы...  Помнишь? Еще на Земле... Костер на  берегу
Десны.  И мотыльки слетались среди ночи к  нашему  огню.  И  они  сгорали,
Вилли. Помнишь? Я тогда тоже подумала, что они...
     - Кто знает, девочка, - перебил ее Вилли, - может, для  них,  живущих
всего несколько дней, очень важно увидеть огонь, настолько важно, что  они
готовы сгореть в нем... Кто знает?
     - Тиридан, заверяю вас, для беспокойства нет причин, - громко  сказал
Драголюб. - Поверьте. Как только вы захотите вернуться, мы вам поможем. На
одной из наших экспедиционных машин, на безопасной высоте...  Слышите?  Мы
стоим на пути разгадки тайны вашей планеты.  Мы  должны  вместе...  должны
помочь друг другу.
     - Мне страшно.  Ведь если уйти и не вернуться, то чем это  отличается
от смерти? - заявил центурианин.
     - Тиридан, расскажите нам, что вы знаете о зернах Мейбомия?
     В это время Зоряна незаметно подошла ко мне и  тихо  чтобы  никто  не
слышал, сказала:
     - И все же не зря мой отец не любил Федора. Правда Центурион? Я верю,
ты поймешь меня правильно.  Драголюб  превосходный  навигатор,  искушенный
научный работник, но не ему решать судьбы людей.  Сейчас он начнет поучать
Тиридана, объяснять ему, как следует понимать легенды  про  дилиаков,  как
выделить рациональную мысль  из  множества  выдумок.  Но  почему  на  Базе
казался  он  туповатым  технократом?  Почему  пренебрежительно   высмеивал
гипотезы моего отца? А отец очень близок был к истине...
     - Путь познания никогда не бывает прямым, Зоряна.
     Она кивнула:
     - Я знаю это, Центурион.  Но порою становится  так  обидно  и  больно
терять друзей...  Нет, я все-таки скажу ему сама. Пусть Драголюб  вспомнит
моего отца и увидит, что я унаследовала его характер.
     - Послушай, Федор, - громко сказала Зоряна. - Когда еще  на  Базе  мы
обсуждали  нашу  программу,  помнишь,  кто-то  говорил  о   гравитационной
западне?
     - Помню. Это был Виктор Гар.
     - Да, мальчишка-аспирант, ты так издевался над ним.  Говорил, что  из
него получится хороший фантазер, так здорово он придумывает разные теории.
Но наука, как ты говорил, интереснее и сложнее любой сказочки.
     - Зоряна, я понимаю, что ты хочешь сказать.  Твой отец  тоже  считал,
что я... Но разве стоит напоминать об этом сейчас?
     - Ты не мог серьезно воспринимать мысль о гравитационной  западне  на
Центурии только потому, что  наши  экспериментальные  установки  пока  еще
похожи  на  игрушки.  Не  мог  допустить,  что  на  этой  планете    может
существовать...
     - Зоряна! - воскликнул Драголюб. -  Ты  хочешь,  чтобы  я  извинился?
Пожалуйста... Но не забывай все-таки, что у нас... гости...
     - Извините, - обратился он к центурианам. - Зоряна  Астрагал  говорит
правду - я не  верил,  что  когда-то  на  Центурии  существовала  развитая
цивилизация.  Не верил...  Но  сейчас  вижу,  что  был  не  прав.  Создать
искусственные <черные дыры> могли  только  мыслящие  существа  чрезвычайно
высокого уровня развития...
     - Искусственные <черные дыры>? - переспросил Тиридан, и мы ощутили  в
голосе из прибора растерянность и любопытство.
     Драголюб принялся рассказывать,  подбирая  самые  простые  термины  и
сравнения.  Сначала говорил про башню необычайной высоты, которая  рушится
от собственного веса, потому что  не  выдерживает  нагрузки  первый  этаж.
Потом перешел к громадной массе  где-то  в  космосе,  которая  сама  собой
сжимается  в  маленький  шарик  под  действием  силы  притяжения.    Затем
рассказал, как после познания законов гравитации были  созданы  генераторы
этого  поля  и  появилась  возможность,  по  крайней  мере  теоретическая,
рождения <черных дыр> даже на самой планете.  Достаточно генерировать поле
такой интенсивности, чтобы  вызвать  гравитационный  коллапс...  Федор  не
вдавался в подробности. Не говорил, что землянам уже несколько столетий не
удается достичь критического уровня интенсивности  гравитации.  Ничего  не
сказал  о  проблеме  стабилизации,  отделения  гравитационной  западни  от
окружающей среды поясом антигравитации.  Эти проблемы  решались  на  Земле
пока лишь на бумаге.  Но Драголюб рассказывал обо всем этом  как  о  самых
привычных вещах.  Такой уж был у него характер, счастливое свойство всегда
быть уверенным в собственной правоте. Говорил убежденно, давало себя знать
то,  что  когда-то  преподавал  в  политехнической  академии.   Он    умел
заинтересовать своим рассказом.
     Тиридан и его товарищи  завороженно  слушали,  а  Зоряна  улыбнулась:
<Умеет же! Если б не знала его, сама бы заслушалась>.
     Тиридан смотрел через шлем,  широко  раскрыв  и  без  того  большущие
глаза.  На его сером лице сменялись  чувства  страха  и  любопытства.  Так
смотрят люди в пропасть, в глубины космоса.  Страх, отвага,  ребячество  и
глубочайшая мудрость в этом взгляде.
     - Мы должны выработать общую программу исследований.
     - Вы хотите пойти туда?
     - Куда? - спросил Драголюб, хотя прекрасно понимал, что имел  в  виду
Тиридан.
     - В зерна Мейбомия...
     - Думаю, что нет, - спокойно  ответил  наш  командир,  но  глаза  его
заблестели. - Мы еще не готовы к этому.  Хочется сначала получше  изучить,
как устроены эти штуковины.  Ваша древняя цивилизация имела такой  высокий
уровень... Одним словом, нам нужно еще немного подучиться. - Он напряженно
улыбнулся.  -  Мы,  земляне,  не  можем  еще  создавать   такие    большие
гравитационные ловушки...
     И вдруг засветился восьмой экран видеосвязи.  На нем  появилось  лицо
Франциско Трелинга.
     - Слышите меня? - с усилием выдавил он из себя.
     - Трелинг?! - Драголюб мгновенно оказался возле пульта.
     - Да, Федор, это я. Кажется, меня не подменили.
     - Франциско?!
     - Да не смотрите на меня, как на призрак.  Сейчас  все  расскажу.  Я,
кажется, жив, - ужасно хочу есть...  Когда моя машина  упала,  я  выключил
генератор антигравитации и почувствовал какую-то странную слабость, впал в
забытье...
     - Ты смеялся, Франциско.
     - Возможно.  Я этого не помню, потерял сознание. А  когда  опомнился,
включил  генератор  антигравитации.  И  сразу  почувствовал,  как    снова
наваливается слабость.  Успел лишь взглянуть... Всего на  миг.  Был  яркий
свет. Какое-то дерево... но оно двигалось. По крайней мере так показалось.
И еще какие-то существа... похожие на людей, но зеленые...
     - Такие, как дилиаки на рисунках Астрагала? - перебил его Вилли Брет.
     - Нет, больше на людей похожи... на центуриан... но зеленые.  Я видел
их вверх ногами, не могу сказать сколько, но больше одного.  Вот, пожалуй,
и все. Когда снова пришел в сознание, за иллюминатором светились звезды на
небе. Долго не мог ничего понять. Припоминал все по порядку - упал, машина
врезалась левым ребром, потом выключил генератор... И еще вспомнил тень от
руки того зеленого существа.  Громадная  тень  на  блистере.  Длинные  или
удлиненные проекцией пальцы...  Точь-в-точь человеческие. У меня в  голове
сейчас страшный хаос.  Исчезло чувство реальности. Склонен думать, что все
это мне приснилось или померещилось.  Я немного ушибся при падении. Может,
видения эти - анормальны? Результат сотрясения?
     - Франциско, как себя чувствуешь сейчас?
     - Не знаю...  Никак. Вроде бы это вовсе и не я, а кто-то  похожий  на
меня.  Тело легкое или тяжелое - не понять.  Чужое  тело...  Но  ничто  не
беспокоит.
     - Ты понимаешь, что произошло с тобой?
     - Кажется... Гравитационная западня?
     - Да.
     - Я уже более часа пыта