передачи.
     Я пожал плечами и отпил глоток  вина,  которое  поставил  перед  нами
Базилий. Я поглядел на кубок против света, вино было несколько мутноватым,
наверняка перестояло с суслом. И вдруг  улыбнулся:  еще  несколько  недель
назад даже такое вино было бы мне за счастье.
     - Но мы же знаем причину, - сказал я. - Просто они решили, что мы  не
можем быть их партнерами.
     - Это так, - взволновался Сэм. - Но почему?!  Я  попытался  выяснить,
какие именно наши сигналы они получили непосредственно перед самым отказом
контактировать с нами.
     - Считаешь, мы чем-то их оскорбили? Он почесал то  место  на  лысине,
где было пятно, поглядел на меня, потом вздохнул.
     - А что бы предложил ты, Юл?
     - Не знаю, может то же самое, - согласился я. - Так что же  это  были
за сообщения?
     - Я не  могу  сказать  точно.  Пришлось  помучиться.  Насколько  тебе
известно, Олимпийцы подтверждали прием каждой передачи повтором  последних
ста сорока групп...
     - Об этом я не знал.
     - Было так. Последним подтвержденным сообщением была история Рима.  К
сожалению, это шестьсот пятьдесят слов...
     - И теперь придется перечитать всю историю?
     - Не только перечитать, Юл. Надо попытаться определить, что там  было
такое, чего мы не передавали раньше. Две, а то и три сотни  исследователей
сравнивают все предыдущие сообщения, и пока выясняется,  что  новыми  были
только лишь социологические  данные.  Мы  передавали  результаты  всеобщей
переписи:  столько-то  солдат,  столько-то  граждан,   вольноотпущенников,
рабов... - Тут он замялся, и после некоторого раздумья  сказал:  -  Паулюс
Магнус, не знаю, слыхал ты о нем, это алгонкин, указал на то, что  в  этом
сообщении мы впервые упомянули о рабстве.
     Он замолчал. Я ждал, потом сам попросил его продолжать:
     - Ну? Сэм пожал плечами:
     - А ничего. Паулюс сам раб, так что это его мания.
     - Не могу понять, что общего имеет с этим рабство? - заметил я.  -  А
другого ничего не было?
     - Ой, да тысячи теорий.  В  том  сообщении  были  еще  и  медицинские
данные,  и  некоторые  считают,  будто   Олимпийцы   внезапно   испугались
возможности, что их атакует какой-нибудь неизвестный им  микроорганизм.  А
может, мы не проявили достаточно вежливости... А  может,  кто  его  знает,
среди них идет какая-то борьба за власть, и в  конце  концов  победила  та
партия, которая не желает введения новых рас в их общество...
     - Так мы окончательно и не знаем, что послужило причиной?
     - Хуже, Юл, - мрачно ответил Сэм. - Мне кажется, мы  уже  никогда  не
узнаем, какой была причина, почему они расхотели общаться с нами.
     И вот здесь опять же видно,  насколько  умным  человеком  был  Флавий
Сэмюэлус бен Сэмюэлус. Мы, и вправду, так никогда этого и не узнали.