дним движением сбивает  с  ног  высокого
мужчину). С удивлением Альберт отметил, что Карина действительно горячая -
ее прикосновения обжигали кожу, оставляя красные следы.  Легкое  сомнение,
что после пережитого у него ничего не получится, почти сразу же прошло.  С
"технической" стороны с Кариной все вышло замечательно. Альберту казалось,
что она уверенно управляет его телом. Это  было  немного  унизительно,  но
более приятного ощущения ни с одной из женщин Альберт не испытывал.
     Альберт был поражен, посмотрев потом на часы: ему казалось,  что  они
были вместе всего несколько минут, но судя  по  циферблату,  прошло  почти
четыре часа. Он чувствовал себя невыносимо уставшим - как много лет  назад
на школьной  вечеринке,  когда  это  у  него  было  в  первый  раз.  Тогда
получилось только после нескольких попыток, полных мучительного  сомнения:
а выйдет ли хоть когда-нибудь? Это  уже  потом  он  мог  хвастаться  перед
своими  друзьями  "выносливостью  султана".  Сейчас  же  он   был   выжат,
перевернут и  перетряхнут.  Устала,  похоже,  и,  Карина  -  она  обмякла,
отодвинувшись к стене, и произнесла умиротворенно:
     - Ну вот, теперь ты совсем мой... А Он уже приехал?
     - Да, - почему-то шепотом ответил Альберт. Он знал, о ком (то есть, о
чем) спрашивает Карина.
     - Ну что, теперь начнем разговор?
     Альберт кивнул. Он уже был готов ко всему.
     - Ты можешь поверить в то, что кажется невозможным, и не считать меня
сумасшедшей?
     - Да, - выдохнул Альберт. Для него уже не существовало невозможного.
     - Ну что ж... Знаешь, что произошло ночью? Меня никто не связывал - я
связала себя сама. Чтобы никого больше не убить... Для того, чтобы  у  нас
было это СЕЙЧАС. А теперь - приготовься... Карина сделала паузу. - Дело  в
том, что мы с Ним - вампиры. Последние вампиры на земле. Я сама застрелила
нескольких оставшихся, как было между нами решено. Теперь есть только я  и
Он, единственный в своем роде. Он пьет чужой бензин, а я убиваю..
     Вампиры не должны существовать. Жизнь  за  счет  чужой  жизни  -  это
невыносимо для тех, у кого остался хоть кусочек души. Но не убивать мы  не
можем. Как только приходит ночь, мы теряем над собой власть. В  этом  наше
давнее проклятие... Тебе не понять, как я мечтала быть  человеком...  Даже
между собой мы не могли сблизиться настолько, чтобы перестать  чувствовать
себя  изгоями.  И  тогда  несколько  наших  решили   покончить   с   таким
существованием. Мы бросили жребий - и исполнение приговора пало  на  меня.
Сперва я застрелила тех, с кем мы сговорились; если кто-то из нас  пытался
покончить с собой без чужой помощи, ни чего  не  выходило.  Не  мы  писали
правила этой игры, но с ними приходилось считаться... Потом я начала охоту
за другими вампирами... Не думаю, что после этой охоты хоть кто-то уцелел:
за последние шестьдесят лет я никого не встречала. Только вот  Его  -  это
странное создание... Но без меня он не опасен. - Она вздохнула. -  Я  ведь
здесь потому, что ты должен теперь убить меня и  поставить  точку  в  этой
истории.
     - Что? - Альберт поперхнулся и закашлялся. - Почему?
     - Я дам тебе ружье. Оно заряжено серебряными пулями.
     - Нет... Это дикость, бред, я отказываюсь! Почему я?
     - Я все рассчитала. Я вижу тебя насквозь - тебе не могут помешать  ни
совесть, ни жизненные убеждения, лишь страх перед  законом,  а  его  можно
убить еще большим страхом. - Она  заглянула  ему  в  глаза.  -  Тебя  ведь
заботит только собственное благополучие.
     Слова Карины жгли Альберта сильнее прикосновения  ее  рук,  ожоги  от
которых он чувствовал по всему телу.  Она  унижала,  она  насиловала  его,
насиловала именно сейчас, словами, а не тогда...
     - Ради благополучия ты бы не убил, потому что боишься его лишиться, -
продолжала Карина. - Ты не игрок, и не любишь  лишнего  риска.  Но  именно
ради сохранения своего благополучия ты убьешь  меня  -  потому  что  я  не
оставлю тебе выбора... Видишь, я не взываю к  твоей  совести,  не  говорю:
"Если ты человек - сделай это, потому что в этом твой долг перед  людьми."
Я знаю, чего и от кого можно ожидать. А ты - мой!
     - Карина!
     Она молча встала с дивана и  вышла.  Хлопнула,  закрываясь,  дверь  в
прихожей. Альберт понял, что дрожит.
     - Но почему я? - снова простонал он.
     Звонок испугал его.  Потребовалось  время,  чтобы  он  смог  решиться
подойти к двери и посмотреть в "глазок". На лестничной площадке никого  не
было. С некоторым облегчением он выглянул  из  квартиры  и  сглотнул:  под
ногами  лежало  старое  ружье.  Альберт  осторожно  наклонился  к  нему  и
неуверенно потрогал. Ружье как ружье. Альберт осмотрелся  еще  раз,  снова
никого не увидел, и, наконец, опасливо взял  подложенное  Кариной  оружие,
словно оно могло в любой момент  ожить.  За  соседней  дверью  завозились.
Альберт быстро отступил в прихожую и защелкнул замок.
     Знакомый и ясный еще вчера мир  перевернулся.  Ну  чем  он  прогневал
Бога, за что ему на голову свалилась эта Карина? Жил как  все,  никого  но
трогал... Почему он должен терять все с  таким  трудом  достигнутое  из-за
каких-то вампиров? А что если ее убийство не может быть расценено законом,
как убийство? Что если  она  обратится  в  прах,  испарится,  если  в  нее
выстрелить? Но даже если и так, выстрелы  в  квартире  привлекут  внимание
соседей, придется оправдываться... А ведь есть еще и статья за  незаконное
хранение оружия... "Стерва, сука, дрянь!" -  проклинал  он  Карину.  Дикая
злость овладела им, он с удовольствием избил бы эту девку. Швырнул  бы  на
пол и бил - долго, чем попало; он почему-то был уверен, что она  не  стала
бы кричать. "Пусть  только  сунется!"  -  грозил  он  двери.  Избить  -  и
вышвырнуть вон. Довела! А мучительная тоска  -  ностальгия  о  беззаботном
вчера - уже пронзала его насквозь, жгла мозг и сосала под ложечкой.
     К вечеру опять стала расти тревога. Легко сказать -  избить.  Он  уже
чувствовал на себе ее силу,  силу  вампира,  -  когда  она  заставила  его
переспать с  собой.  Что-то  низкое  и  гадкое  чудилось  теперь  в  этом.
Заставила... Действительно заставила, вопреки его воле. Повалила на  диван
и  влезла  сверху  -  разве  это  не  надругательство  над   его   мужским
достоинством? Показала силу... Да, у нее безусловно была  сила  -  темная,
нечеловеческая, и потому вдвойне опасная. Скорее уж  она  сама  может  его
избить... но сделает другое.
     Она придет ночью, чтобы его убить. Или он - или она.  ("Самозащита...
Смягчающее обстоятельство?") Он представил себе ее смеющийся рот  и  клыки
(где-то на втором плане были и глаза - темные, серьезные, полные  тоски  и
боли, но блеск зубов не позволял их различить четче). "Наверняка не меньше
волчьих..." Он потрогал ружье.  Да,  защититься  можно,  но  все  равно  -
несправедливо. Почему он должен защищаться?
     Вечер прошел в напряженном ожидании. Альберт  вздрагивал  от  каждого
шороха - враг мог появиться с любой стороны еще до наступления темноты  он
всюду включил свет и теперь сидел на диване, прижавшись спиной к  стене  -
только стенам он еще доверял. На улице темнело, вместе с  темнотой  рос  и
страх. Альберт с силой закусывал губу и не  чувствовал  боли.  Вот  сейчас
скрипнет дверь... Или  хлопнет  окно  в  кухне...  Или  начнет  отворяться
балконная дверь... Альберт покосился в ту сторону и похолодел: на  балконе
кто-то был. Не она - кто-то  высокий  и  белый.  Этот  высокий  размахивал
руками, намереваясь разбить стекло.
     - Ну, ты!.. - Альберт хотел  крикнуть,  бросить  призраку  вызов,  но
вышло что-то вроде сдавленного писка.
     Белый за окном взмахнул руками, потом бросился  на  стекло,  заставив
Альберта вскинуть ружье. И... ни чего не произошло. Альберт наконец понял,
что это не призрак, а старый плащ, забытый еще до отпуска на балконе..
     В кухне что-то зарычало - Альберт напрягся, но вновь "промазал":  это
был всего лишь холодильник. Обыденные шумы, на которые обычно не обращаешь
внимания,  превращались  в  орудие  пытки  страхом.  Альберт  то  пробовал
молиться, то скрипел зубами, то стонал, не понимая, чем заслужил  подобное
издевательство. Даже обычный комар, прикоснувшись к  щеке,  словно  ударил
током.
     Для Альберта было загадкой, как он дожил до утра и почти не  поседел.
Поднявшееся из-за домов солнце казалось ему обманом, рассчитанным  на  то,
что он поверит в утро и высунется из квартиры. Однако солнце светило, часы
показывали восемь, под окном матерились и лязгали  контейнером  мусорщики.
Загудела сирена "скорой" и замолкла у самого  дома.  Альберт  нерешительно
подошел к балконному окну (плащ так и висел на веревке). Утренний двор был
пуст, на  месте  "Мерседеса"  желтел  "попугайчик".  Милиция  и  "скорая"?
Альберт нахмурился. Значит, не зря он трясся всю ночь!
     Вниз по лестнице Альберт скатился почти бегом.  Милиция  толклась  на
первом этаже. Дверь квартиры слева (расположенной, как и его  собственная)
была  открыта.  Альберт  решительно  шагнул   туда.   Полный   веснушчатый
милиционер загородил было ему  дорогу,  но  Альберт  все-таки  ворвался  в
квартиру. Ему казалось, что если  он  не  увидит  вблизи  прикрытые  белым
трупы, случится что-то непоправимое.
     - Пустите... я догадываюсь, кто убил.  Покажите  мне...  Хмурый  врач
приподнял простыню,  открыв  голову  соседа  по  подъезду.  Альберт  снова
закусил губу, его затошнило. Это не было "обычной для вампиров"  маленькой
ранкой - из грубо разорванного горла торчали вытянутые сосуды, местами уже
подсохшие и пахнущие кровью.  -  Я...  Это  она...  Карина...  Пустите!  -
Альберт выбежал из квартиры.


     "Ружье? Где ружье?" Дверь была открыта (неужели забыл закрыть?) Ружье
лежало на столе, на самом видном месте. Альберт вцепился  в  него,  как  в
спасательный круг, и тут занавеска зашевелилась, и на него пошла ОНА.
     Глаза Карины были  пусты,  лицо,  покрытое  потеками  крови,  ужасало
безжизненным  выражением.  Кровавые  пятна  на  платье  казались  черными.
Альберт отступил, ловя ртом воздух.  Новый  шаг  Карины  приблизил  ее  на
расстояние вытянутой руки... Он выстрелил не глядя, наугад. Что-то  теплое
брызнуло ему в лицо. Мягко упало тело. Лоб  Карины  был  прострелен,  края
раны почему-то шевелились.
     "Серебряные пули - разрывные? - тупо подумал он, и услышал топот  ног
на лестнице. - Специально, стерва, милицию вызвала!"
     Он, собравшись с духом, перескочил через ее  тело  (дыра  расползлась
уже на  пол-лица),  вылетел  на  балкон,  повис  на  руках  и  спрыгнул  в
палисадник. Он не знал уже, от кого бежит. Скорее всего - от себя...
     Наконец он добрался до асфальта Он мчал, не разбирая  дороги.  Что-то
огромное черное гналось за ним теперь. Первый удар был слаб - его  хватило
только на то, чтобы бросить Альберта наземь и дать рассмотреть противника.
Это был "Мерседес". На  секунду  автомобиль  замер,  рассматривая  хищными
фарами свою жертву, потом немного отъехал, и вновь ринулся на Альберта.
     ...А веснушчатый милиционер  с  удивлением  читал  странную  записку,
найденную на столе в квартире Альберта: "Я говорила, что ЭТО сильнее меня,
и поэтому пришла к тебе днем. Ночью ты бы погиб. И  знай  -  я  счастлива,
потому что умру человеком..."




                              Марина НАУМОВА

                                  ДВЕРЬ




     Не надо было открывать этот музей! Или даже не сам  музей,  зал  этот
нужно было ликвидировать еще до его открытия.
     И уж во всяком случае не надо было выставлять там этот горе-экспонат!
И всего-то в нем ничего: обыкновенная дверь. Старинная. Тяжелая. Закрытая.
Просто закрытая, без веяной мистики. Это сейчас уже Бог знает чего  о  ней
напридумывали. А на самом деле дверь была самой обыкновенной,  и  не  будь
она закрыта, никто и внимания на нее не обратил бы. А таи  посудите  сами:
дверь - и  вдруг  закрыта.  Как  в  незапамятные  времена.  Это  в  наш-то
просвещенный век!
     Ясное дело, нашло на всех нездоровое любопытство: зачем? почему?  что
там, за этой дверью? И хотя возле этой  двери  уже  после  первой  попытки
взлома вывесили табличку, что за ней ничего нет, кроме  совершенно  пустой
комнаты 4х4 метра, в следующую ночь дверь снова чуть не взломали.
     Первыми взломами, очевидно, занимались дети. Приключений  захотелось,
вот и схватились за ломики и топоры. Они и взламывать-то толком не  умели,
только обшивку попортили. Предки на совесть сработали  -  держалась  дверь
крепко. Ключ давно сломался, а замок  остался.  Внушительный  замок,  если
верить рентгеновским снимкам. Такой просто не возьмешь... Ну, а  с  другой
стороны - попорченная обшивка для музея тоже ущерб. Решили закрыть  доступ
в зал в ночное время, когда за посетителями не проследишь. А как  закрыть?
Новых дверей понаделали, установили у входа. И вместо одной закрытой двери
образовалось сразу пять.
     Что тут началось! Если есть  пять  закрытых  дверей,  попробуй  убеди
народ, что за ними нет ничего, кроме пустой комнаты 4х4 метра.  Количество
взломщиков резко возросло. Каждую ночь растаскивали старинные  инструменты
со стендов и шли на дело. Новые двери разлетались в щепы.  Старая  стояла.
Редчайший экземпляр кувалды оказался безнадежно испорченным.  Восстановили
двери и выставили еще четыре у зала с инструментами. Не помогло. Ломики  и
прочее  взломщики  стали  изготавливать  своими  средствами.  Тогда  двери
установили у входа в музей. Появились охрана и сигнализация. Взломщики  не
отступали:  после  недолгого  затишья  сигнализацию  кто-то  отключил,   а
охранники были усыплены  неизвестным  газом.  Музей  огородили  забором  с
колючей проволокой. Не помогло. Поставили второй забор. Потом еще  один  и
еще. Закрыли зону вокруг музея герметичным колпаком, но все равно  попытки
добраться до заветной двери не прекратились.
     Техника  проникновения  в  запертые   помещения   совершенствовалась.
Количество запертых дверей росло в арифметической  прогрессии,  количество
взломщиков - в геометрической.
     Гром грянул, когда один историк откопал в архиве чертеж универсальной
отмычки и был убит конкурентами. Один атавизм  рождал  другие.  Уже  через
наделю никто не лез в словарь при слове  "драка".  Применение  технических
средств в драках совершенствовалось наряду с запорами и отмычками.  В  ход
шла сложнейшая аппаратура. Часто ею просто били друг друга со  голове.  На
охрану из людей положиться тоже нельзя: от вируса "что там, за дверью?" не
был застрахован никто.  Ширилась  эпидемия.  Двери  множились.  Теперь  их
строили даже взломщики для защиты от слишком рьяных конкурентов. Эти двери
вызывали к жизни новых взломщиков. Вскоре их стало достаточно много, чтобы
начать классифицировать. Вот одна из предложенных систем классификации:
     1.  Взломщики-романтики.  Самая  древняя  из  категорий   взломщиков.
Увлечены самим процессом вскрывания тайн незаконным путем.
     2. Взломщики-"технари". Специализируются на поиске новых  технических
средств  и  научных  путей  к  запретному  плоду.  Их   идеал:   построить
"нуль-Т"-канал  до  заветной  комнатки   4х4   метра.   Возродили   теорию
строительства дверей в защитных целях.
     3. Взломщики-затворники. Чудаки, придумывающие для  себя  нереальные,
фантастические планы проникновения за дверь N_1 и панически боящиеся,  что
эти планы кто-то может похитить и реализовать. Обычно  пассивны,  прячутся
от всех и каждого и предаются своим мечтам в одиночестве. Как правило, все
их "сверхценные идеи" более неосуществимы, чем "нуль-Т"-канал.
     4. Взломщики-чудаки. О  технической  стороне  дела  не  задумываются,
почти как романтики, но относятся к делу не  как  к  творческому  процессу
поиска чего-либо, а руководствуются будничным лозунгом: "Если есть  дверь,
должен же ее кто-то взломать". В своей сути - трудяги-идеалисты.
     5. Взломщики-спортсмены. Их цель  -  доказать  себе,  что  они  лучше
других.  Каждый  мечтает  взломать  дверь  N_1  непременно  первым.   Реже
претендуют на командное первенство. В средствах неразборчивы.
     6. Взломщики-драчуны. Выродившийся подвид  "спортсменов".  Используют
поиск пути к  двери  для  демонстрации  своей  физической  силы  и  знания
старинных приемов драки...
     Таковы главные категории  взломщиков.  Помимо  них  следует  отметить
довольно многочисленную категорию "взломщиков-массовиков",  сражающихся  с
дверьми "за компанию" и своей идеологической базы не  имеющих.  Шастают  с
кем попало, таи смазать, для массовости.
     Постепенно на эти категории разделилось почти все человечество.
     Двери взламывали все. Все двери взламывали. Дверь N_1 стояла.  О  ней
сочиняли  легенды.  В  нее  верили.  Ей   поклонялись.   Взломщики-бандиты
(отпочковавшаяся ветвь взломщиков-драчунов) приносили ей даже человеческие
жертвы. За дверь дрались не на жизнь, а на смерть.
     Одиночки уступали места хорошо вооруженным группировкам. Дети в школе
спрашивали уже не "Что такое дверь?", а "Что такое  гуманизм?"  и  "Правда
ли, что когда-то на Земле люди жили мирно?". Ответить им никто не мог:  по
ночам   учителя   взламывали    двери    и    дрались    с    ответвлением
взломщиков-бандитов - взломщиками-убийцами. Мутанты-крысы,  мутанты-собаки
и мутанты-комары ели всех взломщиков подряд, невзирая на категорию.
     Группировки росли.  Сперва  мир  разделился  на  Север  и  Юг.  Потом
рассорились  Восток  и  Запад.  За  дверь  N_1  сражались  объединения   и
синдикаты. Вожаки  объявили  себя  вождями  и  главами  вновь  возникающих
правительств. Началась подготовка к  мировой  войне.  Мощь  каждой  страны
определялась количеством защищающих правительства  дверей  и  заслонов,  а
также  близостью  к  двери  N_1.  Не  образумило  их  даже   появление   в
трехпарсековой припланетной зоне космического флота  какой-то  обнаглевшей
внеземной цивилизации.
     А если вдуматься, всего этого могло не быть.
     Стоило только не открывать музей.
     Или - не открывать этот зал.
     Или - не выставлять в нем дверь.
     Или открыть эту дверь, чтобы все видели, что  за  ней  НИЧЕГО,  КРОМЕ
ПУСТОЙ КОМНАТКИ 4х4 МЕТРА, НЕТ!
     Или...