о потрогал, стараясь не думать про зевак и про то,  что
творится в скафандре. Она очень громко дышала мне в ухо, но  я  все  равно
добился, чего хотел. Это оказалось не слишком трудным.
   После этого можно было возвращаться в коридор с выдвижными ящиками,  но
Кромер, гад, здорово смутил меня насчет мистера Апчхи. Хотелось поговорить
со снеговиком, но вместо этого я отправился на Марс.


   В перерыве зевакам не сиделось на стульях. Они здорово завелись,  глядя
на нас, - видать, получили за свои денежки полное удовольствие. Я залез на
койку Глории и спросил, пришлось ли ей тоже работать руками.
   - Это еще зачем? - проворчала она.
   - А как же иначе?
   - Да я просто притворилась, - сказала она. - Ну, сам подумай,  как  они
могут отличить? Им хочется только смотреть, как ты корячишься.
   Видно, несколько городских девчонок корячились слабовато - Кромер и  Эд
велели им выметаться. Две разревелись.
   - А мне вот... пришлось, - сказал я Глории.
   - Да это ведь то же самое, - сказала она. - Плюнь, было  б  из-за  чего
расстраиваться! Не ты один, наверное, так делал.
   Лэйн осталась с нами, но она тоже плакала.
   Кромер привел старого пня из зрителей и сказал мне:
   - Снеговичок, ну-ка, брысь на свою койку.
   - Он останется, - процедила сквозь зубы Глория.
   - Тут с тобой познакомиться хотят, - сообщил Кромер. -  Мистер  Уоррен,
это Глория.
   Старикашка потряс головой.
   - Я восхищен вами, - сказал он. - Вы чудо.
   - Мистер Уоррен интересуется, согласишься ли ты с ним выпить.
   - Спасибо, но мне надо поспать, - отказалась Глория.
   - Возможно, как-нибудь потом, - сказал мистер Уоррен.
   Кромер проводил его, вернулся и упрекнул:
   - Глупо упускать халявные деньги.
   - Мне они не нужны, понял, ты, сводник говенный? Я возьму приз.
   - Ах, Глория, Глория, - укоризненно покачал головой Кромер. - Нельзя же
так. У нас может сложиться невыгодное впечатление.
   - Слушай, отлипни, а?
   Я огляделся и не увидел среди нас Энн. Тоже небось считала,  что  глупо
упускать халявные деньги. Не такой уж я тупой, иногда смекаю, что к чему.


   Секс-марафон заставил меня здорово поволноваться, зато я напрочь  забыл
про усталость. А  теперь,  когда  все  кончилось,  стал  клевать  носом  в
виртуальных мирах.
   Побывав в нескольких новых местах, я решил  проведать  снеговика.  Было
раннее утро, я прикинул, что Кромер, наверное, дрыхнет без задних  ног,  а
зеваки еще не пришли таращиться в мой монитор. Мы  поговорили  с  мистером
Апчхи о том о сем, и это помогло мне не уснуть.
   Не я один вымотался к тому утру. В перерыве из марафона вылетела  целая
гопа - за сон. Нас осталось семнадцать. Понятное дело, я  вырубился,  едва
добрался до койки. А проснулся от вопежа.
   Буянили родители Лэйн. Видно, бывший  дочкин  хахаль  стуканул  им  про
секс-марафон. Лэйн ревела за спиной Боюся, тот орал на ее предков.  Папаша
Лэйн все повторял: "Я ее отец! Я ее отец!", а мамаша  кидалась  на  Боюся,
пока ее не оттащил Эд.
   Я было привстал, но Глория схватила за руку.
   - Сиди!
   - Лэйн не хочет видеться с тем парнягой, - сказал я.
   - Льюис, пускай городские сами между собой  разбираются.  Ей  же  лучше
будет, если папаша домой отведет.
   - Ты просто боишься, что она победит.
   Глория расхохоталась:
   - Победит? Твоя зазноба? Льюис, у нее кишка тонка. Да ты глянь  на  нее
повнимательней. Вот-вот сломается.
   Короче говоря, я остался на койке. Сидел и смотрел, как Кромер  с  Эдом
гонят обратно в зал предков и бывшего дружка Лэйн. Боюсь орал  на  них  во
всю глотку - развлекал публику. Он из чего угодно мог сделать сценку.
   Лэйн все еще плакала, но уже потише. К  ней  подсела  Энн  Из  Фургона,
обняла за плечи, стала успокаивать.
   - Ты все еще думаешь, что сможешь победить? - спросил я Глорию.
   - Конечно, - кивнула она. - А почему нет?
   - А я, кажись, вот-вот скисну. - Зенки пылали,  будто  в  них  сыпанули
песка.
   - Ладно, если скиснешь, поошивайся  тут.  Может,  у  Кромера  работенка
найдется - подметать или еще чего-нибудь. Я хочу сделать этих гадов.
   - А Боюсь тебе больше не нравится, - заметил я.
   - А когда он мне нравился? - спросила Глория.


   Во второй половине  дня  слетели  еще  трое.  Боюсь  распинался  насчет
выносливости, а я думал, до  чего  же  все-таки  легче  живется  на  свете
городским, чем нам с Глорией. А может, нет худа без добра - у  нас  теперь
шанс появился? Вот, наверное, почему Глория думает, что способна победить.
А я в свои силы не шибко верил. Я так вымотался, что даже не мог  кемарить
в перерывах; просто лежал и слушал Боюся. Или сэндвичи жрал. Меня  от  них
уже подташнивало.
   Кромер с Джильмартином снова подготовили какую-то сценку,  но  меня  на
этот раз не позвали. Да и не  очень-то  хотелось.  На  хрена  мне  монеты,
брошенные зеваками? Пройти бы до конца...


   Если я построю города у воды, чума погубит мой народ,  если  я  построю
города на склонах гор, вулканы погубят мой народ, если я построю города на
равнине, придут соседние племена и вырежут мой народ, блин, как меня мутит
от всей этой лабуды!


   - Когда Глория победит, можно будет пожить в городе, - сказал я. - Даже
работу найти, если, конечно, тут есть работа. А Лэйн, если  не  захочет  к
предкам вернуться, останется с нами.
   - Ты сам можешь победить, - сказал мистер Апчхи.
   - Я-то вряд ли, а вот Глория - может.


   Зачем Льюис топает по Марсу? Чтобы попасть на ту сторону. Ха-ха.


   Я вышел на перерыв и услышал  крики  Глории.  Сорвал  с  себя  провода,
подбежал глянуть, в чем дело. За окнами уже светало, в кегельбане почти не
осталось зрителей.
   - Она жульничает! - Глория лупила Кромера, а тот  пятился,  потому  что
она здорово вышла из себя. - Эта сука - подсадка! Ты  ей  даешь  спать!  -
Глория показала на Энн Из Фургона. - Она тут дрыхнет, а ты по ее  монитору
запись мотаешь! Сволочи, жулье!
   Смущенная Энн сидела на раме и помалкивала.
   - Шулера гребаные! - кричала Глория. - Мухлевщики!
   Кромер схватил ее за руки:
   - Полегче, девочка, полегче! У тебя, наверное, виртуальный психоз.
   - Хватит мне мозги пачкать, ты, козел! - Глория вырвалась и кинулась  в
зрительный зал. Там сидел мистер Уоррен, смотрел на нее и держал шляпу  на
коленях. Я побежал за Глорией, окликнул ее, но она  бросила  "отстань!"  и
повернулась к мистеру Уоррену.
   - Вы же видели? Правда? Видели?
   - Виноват? - промямлил мистер Уоррен.
   - Вы должны были видеть! Что она совсем не шевелится. Мистер Уоррен, ну
давайте, скажите этим кидалам, что видели! Если скажете, я с  вами  пойду,
честное слово!
   - Виноват, милочка, но я смотрел на вас.
   Кромер отшвырнул меня с дороги и облапил Глорию сзади.
   -  Девочка,   уймись,   по-хорошему   прошу.   Это   галлюцинации.   Ты
виртуально-ненормальная. Мы ведь сразу заметили, что у тебя чердак малость
набекрень. - Он говорил тихо, но твердо. - Еще раз сорвешься,  и  мы  тебя
выкинем, понятно? Ну все. Успокойся и поди поспи. Надо отдохнуть.
   - Сволочь, - сказала Глория.
   - Я, конечно, сволочь, зато ты уже глюки ловишь.  -  Он  крепко  держал
Глорию за запястье, она дернулась раза два и обмякла.
   Мистер Уоррен встал и надел шляпу:
   - До завтра, милочка. И не волнуйтесь вы так. Я  болею  за  вас.  -  Он
вышел. Глория на него даже не взглянула.
   Кромер отвел ее к раскладушке, и тут мне вдруг стало не до них.  Почему
не слышно Боюся? Может, потому, что публика почти вся  разошлась?  Было  б
сейчас народу побольше, он бы соловьем разливался, старался  внушить,  что
мы опять разыграли дармовое представление.
   Тут я огляделся и понял, что двоих не хватает. Боюся и Лэйн.
   Я нашел Эда и спросил:
   - А что, Лэйн слетела?
   - Нет, - ответил он.


   - А ты не можешь как-нибудь узнать, Энн - подсадка или честно играет? -
спросил я мистера Апчхи.
   - Я бы вам с Глорией охотно помог, но, к сожалению, не  знаю,  как  это
сделать, - сказал он. - Я не могу побывать у Энн. Надо, чтобы она  у  меня
побывала. А у меня никто не бывает, кроме тебя. - Он подпрыгнул  и  быстро
двинулся взад-вперед на  всех  пяти  картинках.  -  Я  был  бы  очень  рад
познакомиться с Глорией и Лэйн.
   - Давай не будем про Лэйн, - попросил я.


   В перерыве я не увидел Боюся. Он торчал снаружи - с зеваками болтал, не
в микрофон, а с глазу на  глаз.  А  они  его  хвалили,  благодарили,  руку
пожимали - как будто это не мы, а он в скафандре парился.
   Нас, марафонцев, осталось всего восемь. В том числе и Лэйн, но она меня
больше не интересовала.
   К раскладушке я даже не подходил. Все равно бы не уснул - просто  лежал
бы и думал. Я отправился  в  ванную  -  ополоснуться  прямо  в  скафандре,
который мне давно осточертел, и это еще мягко сказано. Я ведь его с начала
марафона не снимал.
   В ванной я глянул в крошечное оконце,  за  ним  уже  серел  рассвет.  Я
подумал, что пять дней кряду не выходил из этого дома.  Не  выходил,  даже
когда на Марс попадал или еще куда-нибудь.
   Когда вернулся, Глория спала, и я вдруг неожиданно  подумал,  что  могу
победить. Может, я незаметно для себя понял, что Глории уже  не  выиграть,
вот и пришла такая мысль - самому победить?


   Обнаружил я это не сразу, потому что сначала побывал в  других  местах.
Мистер Апчхи взял с меня  обещание,  бывая  у  него,  всегда  рассказывать
что-нибудь новенькое, и  теперь  я  в  каждом  сеансе  выдвигал  несколько
ящиков.
   Я попал в игру с танками - скучища жуткая. Потом набрел на местечко под
названием "Музей американской истории в крови и воске" и там спас от  пули
президента Линкольна. Еще я раза два пытался спасти президента Кеннеди,  а
потом бросил это  занятие.  Когда  удавалось  сорвать  покушение,  Кеннеди
приканчивали каким-нибудь другим способом. Уж не знаю,  в  чем  тут  дело.
Короче, я решил рассказать об этом и еще кой о чем мистеру Апчхи, залез  в
его ящик, дотронулся до нужных цифр. И увидел не пять привычных  картинок,
а их кусочки, тонкие белые полоски по краю черного пятна.
   - Мистер Апчхи?
   Ответа не было.
   Я выскочил и вошел по новой - все то же самое. Рамка из белых  кусочков
то сужалась, то расширялась, как будто мистер Апчхи  пытался  двигаться  и
говорить.


   Щеки горели, из глаз ручьями текли  слезы.  Я  сорвал  с  головы  шлем.
Впрочем, я уже имел право его снять - наступил перерыв.
   Прямо перед собой я увидел Боюся. Он стоял ко мне  спиной  и  развлекал
публику. Я встал и пошел к нему, даже не отцепив проводов. Несколько  штук
порвалось, но мне было наплевать.
   Я схватил Боюся за шкирятник. А он не такой уж и мощный, этот  скэйпер.
Не то что его голос.
   Я повалил Боюся на пол.
   - Ты его убил! - Я изо всех сил врезал ему в пятак. А добавить не успел
- подскочили Кромер с Джильмартином,  схватили  за  руки.  Пока  они  меня
оттаскивали, я пинал воздух и орал: - Ты его убил! Ты его убил!
   Боюсь глядел на меня, лыбился и вытирал окровавленную пасть:
   - Да что ты, малыш? Не убивал я твоего снеговика. Он сам осыпался.
   - Врешь, гад!
   - До чего ж ты нас достал со своим  снеговиком!  Дай  ему  передохнуть,
ради Бога.
   Я вырывался и брыкался, хотя он уже был далеко.
   - Убью! - пообещал я.
   - Ага, щас. - Боюсь, махнул рукой  Джильмартину  и  Кромеру.  -  Ну-ка,
вышвырните сопляка.
   И при этом он ухмылялся, он ни на секунду не переставал ухмыляться. Его
все устраивало, все вписывалось в представление. И за это я ненавидел  его
всеми потрохами.
   Жлобина Кромер и Джильмартин вытащили меня из кегельбана. Солнце  точно
ножом полоснуло по глазам, я и  не  знал,  что  оно  бывает  таким  ярким.
Скэйперы спустили меня с крыльца, а когда я поднялся, подскочил  Кромер  и
отвесил крепкую плюху.
   Тут на крыльцо вышла Глория. Может, услыхала мои крики, а может, ее  Эд
растолкал. Как бы то ни было, она смачно заехала Кромеру кулаком по ребрам
и процедила:
   - Не трожь его.
   Кромер только простонал в  ответ.  Я  поднялся  на  ноги  и  отвалил  в
сторонку. Глория снова врезала Кромеру, он  даже  не  защищался,  до  того
обалдел. Она повернулась, и от шикарного пинка в пузо Джильмартин  полетел
с копыт. И хотя после нам пришлось туго, я подыхать буду, а  вспомню,  как
Глория навешала этим ублюдкам.


   В гопе, которая выбила из нас пыль, были и милицейские ребята, и зеваки
из кегельбана. Был там и дружок Лэйн, уж он-то отыгрался  всласть.  Не  на
Боюсе отыгрался, а на нас. Смешно, правда? Ловкий  парень  Боюсь  -  целый
город охмурил.


   За околицей мы нашли старый дом, он вполне годился, чтобы спрятаться  и
поспать. Я проснулся позже Глории. Она сидела на крыльце и точила о  бетон
ложку, и при этом кривила губы - сильно болела ушибленная рука.
   - Денька два перебьемся, а потом снова - хавку искать, - сказал я.
   Глория промолчала.
   - А давай в Сан-Франциско пойдем, - предложил я. -  Там  уйма  одиноких
телок.
   Я, конечно, шутил.
   Глория подняла глаза.
   - Ты это к чему?
   - Да так... Просто на этот раз, может, я проведу тебя в город?
   Глория даже не улыбнулась. Но я знал, что она еще посмеется.