н неглупый парень,  но склонен  к
глупым поступкам.
    - Не представляю,  что я могу сделать.  Не могу же  я  его
отпустить.
    - Этого  и  не  ребуется.  Выпишите  ему  свидетельство  о
смерти.  Укажите,  что он умер от естественной причины.  Затем
замените  его  на  одного  из  заключенных  тюремной  фермы  в
Ланкастере. Они там все равно непрерывно умирают.
    - Посмотрим.
                          *   *   *
    Когда Артур Хси сел в  машину  Доулинга,  улыбка  на  лице
друга ответила транспортному директору на незаданный вопрос.
    - Я предложил ему сто тысяч,  и он взял их без звука.
    Хси свистнул.
    - Я был уполномочен заплатить в  десять  раз  больше!  Наш
Бозо еще не знает своей истинной цены.
    - Может, это первая настоящая взятка, которую он взял.
    - В самом деле?  Ну что ж,  мы не  станем  объяснять  ему,
сколько  он  смог  бы  заиметь,  верно?  Он  и  сам узнает это
достаточно скоро.
                          *   *   *
    Фред Мерриан приковылял в  комнату  с  видом  побежденного
человека,  но  немного  обрадовался  при виде Доулинга,  Хси и
доктора Лечона.
    Он уселся,  потом с удивлением огляделся. - А почему вышел
охранник? Обычно они этого не делают.
    Доулинг усмехнулся.  -  Он  не должен услышать то,  что мы
тебе скажем.  - Он объяснил план перевода Мерриана под  другим
именем на ферму в Ланкастере.
    - Тогда... выходит, я сохраню свои глаза? О...
    - Ну,   ну,  держись,  Фред.
    Они успокоили потрясенного писателя.
    - Я  до  сих  пор  не  могу   понять,   почему   восстание
провалилось,  -  сказал  он.  - Вы даже не можете представить,
насколько мы были осторожны. Мы продумали буквально все.
    - Мне  кажется,  -  сказал  Доулинг,  -  что вы не уяснили
одного.  До тех пор,  пока  у  Бозо  бузут  большие  и  хорошо
вооруженные отряды ищеек... - Он пожал плечами.
    - Хочешь сказать, это безнадежно?
    - Ага.  Зная тебя,  Фред, я понимаю, что тебе будет трудно
смириться с этой мыслью.
    - Я никогда с этим не смирюсь. Должно же быть что-то.
    - Боюсь, что нет.
    - А  я  не  настолько  в  этом уверен,  - сказал Лечон.  -
Конечно,  не  вооруженное  восстание.  При  наличии   сложного
современного  оружия  гражданские  мало что могу сделать.  Это
примерно то же, что пытаться остановить... скажем, циркулярную
пилу голыми руками. Но есть и другие возможности.
    - Какие? - одновременно спросили все трое молодых людей.
    - Читайте историю,  джентльмены.  Читайте историю. - И это
было все, что они смогли из него вытянуть.
                          *   *   *
    - Я не волнуюсь,  - сказал Джаггинс.  - Мы можем  доверять
друг  другу.  -  Он  откинулся  на  спинку  кресла и затянулся
сигарой.  Потом немного покашлял и сказал.  - Проклятие, вечно
забываю, что этот дым нельзя вдыхать. - Он уже приобрел модную
в Америке привычку носить мужские серьги.
    Доулинг улыбнулся.  - Вы хотите сказать, что мы должны это
сделать?
    - Можете  сказать  и  так,  да.  Что  у вас на этот раз за
предложение?
    Артур Хси  стал  объяснять:  -  Вы  знаете о том проекте в
Атлантик-Сити,  который предложила  "Сино-Американская"?  Наши
подрядчики уже готовы начать работу.
    - Знаю.
    - Против  него,  во-первых,  возражает "Общество по охране
древних  монументов".  Они  говорят,  что   если   мы   начнем
модернизацию Атлантик-Сити,  то разрушим город.  Говорят,  что
отель "Треймор" стоит уже триста лет и  будет  кощунством  его
сносить.
    Джаггинс помахал сигарой.  - Я  могу  пристрелить  парочку
крикунов из этого "Общества". Тогда остальные заткнутся.
    - Нет,  нет,  - возразил шокированный Хси.  -  Это  только
вызовет неприятности. Люди станут бойкотировать проект.
    - Ну, и что же вы мне предлагаете сделать?
    - Если  бы мы могли передвинуть некоторые старые развалины
за счет правительства...
    - Гм-м, это будет стоить денег.
    - А если моя компания найдет способ взять  на  себя  часть
расходов?
    Джаггинс продолжал хмуриться.  - Это должен будет одобрить
мой  начальник,  центаврианим  Мак-Уиртл.  По-моему,  он  меня
подозревает в чем-то.
    - А Мак-Уиртл женат? - вмешался Доулинг.
    - Да, но его жена в Австралии. И что с того?
    - Просто ко мне пришла идея. Продолжай, Артур.
    - Тут возникает вопрос финансирования совместной компании,
- сказал  Хси.  -  Мы думаем,  что можно выпустить часть акций
обычных,    и    часть    некумулятивных    привилегированных.
"Сино-Американская" сможет купить большую часть обычных.  Вы и
Мак-Уиртл тоже получите возможность купить их прежде,  чем они
поступят на рынок.
    Джаггинс снова нахмурился.  - Кажется,  я припоминаю,  что
есть  какой-то  закон против некумулятивных привилегированных.
Хотя не знаю, почему он существует.
    Хси объяснил:  -  Они не будут называться некумулятивными.
Придумаем какое-нибуль другое название,  но суть останется той
же.  Вы  продаете большую часть некумулятивных всем желающим и
держите в  руках  все  обычные.  Затем  проходят  годы,  и  вы
говорите  держателям  привилегированных  акций  -  дела  очень
плохие,  не можем выплатить совсем никаких дивижентов,  что на
обычные,  что на привилегированные.  Затем в следующем году вы
говорите,  что  дела  стали  лучше.  Вы   поатите   владельцам
привилегированных  их  обычные семь процентов - только за этот
год.  Себе  же  вы  платите  обычный  дивидент,  который   вам
полагается,  плюс  дивидент  по  обычным  акциям,  который  не
выплатили в прошлом году,  плюс семь  процентов  дивидента  по
привилегированных  акциям,  что  не  были  заплачены в прошлом
году. Это здорово.
    - Понял,  - сказал Джаггинс. - Теперь я понял, почему есть
такой закон.  Как я предполагаю,  подобные действия необходимы
при современном состоянии финансов.
    - О, абсолютно необходимы, - сказал Доулинг.
    - Я  стараюсь  говорить откровенно,  - сказал Джаггинс.  -
Некоторые из моих  коллег  центаврианцев  слишком  старомодны.
Думаю, они принесут больше вреда, чем пользы.
    - Разумеется,  - сказал Доулинг. - Как вы считаете, сможем
ли  мы  встретиться  с Мак-Уиртлом?  Конечно,  в неофициальной
обстановке?
                          *   *   *
    Доулинг набрал номер на наручном  телефоне.  -  Элен?  Это
Бэлдвин...  Да,  тот  самый  старый  политикан.  Не  занята  в
следующий уик-энд?  Нет, нет. Просто вечеринка... в Нью-Йорке.
У  меня  есть для тебя Бозо,  можешь повертеть перед ним своим
алебастровым торсом...  Да,  очень большая шишка... все должно
быть шито-крыто,  поняла?  Нет,  нет,  только не я!  Я же тебе
говорил, что очень доволен той женщиной, что у меня есть. Дело
в  том,  что  я  ее  люблю.  А тебе я предлагаю дело.  Хорошо.
Увидимся в субботу.
                          *   *   *
    Центаврианин Мак-Уиртл  оказался   уменьшенной   и   более
пожилой  копией Джаггинса.  Хотя в его поведении еще во многом
сохранялась та  прерывистость  движений6  что  характерна  для
чистокровного   Бозо,   было   очевидно,  что  он  в  каком-то
напряжении.
    - Садитесь, - гаркнул он.
    Доулинг сел. Мак-Уиртл подался вперед.
    - Я понял так,  что вы - и этот китаец Хси - хотите, чтобы
я приобрел часть обычных  акций  "Компании  по  переустройству
Атлантик-Сити"  по  ценам  ниже  тех,  по  которым  они  будут
предложены всем желающим.
    К этому моменту Мак-Уиртл  достаточно  успокоился  и  стал
расспрашивать о деталях. Доулинг пояснил.
    Мак-Уиртл сосредоточенно уставился на  свои  ногти,  потом
еле слышно произнес:  - Я мог бы применить силу,  но тогда она
стала бы меня ненавидеть...  - тут он осознал, что Доулинг его
слышит  и  заорал:  -  Убирайтесь!  Я не желаю,  чтобы за мной
шпионили...
    Доулинг, встревоженный,   но   не   павший  духом,  встал,
собираясь уйти. - Сядьте на место, дуралей! Я не говорил этого
всерьез.  Должен  признаться,  что мне потребуются деньги.  Вы
говорили, что...
                          *   *   *
    Доулинг шел  от  отеля,  в   котором   он   встречался   с
Мак-Уиртлом,  в  сторону вокзала.  Был уже пятый час утра,  то
единственное время,  когда  улицы  Нью-Йорка  почти  пустынны.
МакУиртл  проявил  способность  торговаться,  непостижимую  по
сравнению с финансовой наивностью,  которой следовало  ожидать
от настоящего Бозо.
    На 35-й Западной улице  он  приблизился  к  группе  людей.
Подойдя поближе,  он узнал форму национальной полиции. Один из
полисменов заметил его, выхватил пистолет и выстрелил. Доулинг
нырнул за каменные ступени ближайшего подъезда.  - Вы что там,
рехнулись к чертям собачьим? - заорал он из укрытия.
    Из темноты  донеслось  какое-то  бормотание.  Затем низкий
голос громко произнес:  - В первое же  открытое  окно  полетил
пуля.  Эй, вы, все по постелям! - Следом появился и обладатель
голоса, волоча на себе огромное бесчувственное тело.
    Полисмен направил луч фонаря в лицо Доулингу и воскликнул:
- Провалиться  мне,  если  это  не  мистер  Доулинг,  медиатор
Филадельфии!  Выходите,  мистер Доулинг.  Мне очень жаль,  что
один из моих парней перенервничал и выстрелил  в  вас.  Видите
ли...  нескольким Бозо стало плохо, и мы им помогаем. Конечно,
мы не хотим, чтобы кто-нибудь увидел их в таком состоянии.
    - Если  бы  он  в  меня  попал,  вам  пришлось бы сожалеть
намного  больше,  -  прорычал  Доулинг.  Он  дошел  вместе   с
полисменом до перекрестка. Верно, трое Бозо были очень больны.
От них так разило спиртным, что не оставалось никаких сомнений
о причинах этой болезни.
    - Вот это и есть супермены,  что никогда не позволяют себе
повеселиться, - пробормотал один из полисменов. - Ну и дела.
                          *   *   *
    Даже гранит   разрушается,  но  на  это  требуется  время.
Доулинг,  помогая Артуру Хси сплетать  паутину,  заметил,  что
молодость   незаметно   кончилась.   Его   еще  упоминали  как
"растущего  молодого  человека",  но  уже  не  выделяли  слово
"молодой".  Дочь училась уже в старшем классе, и теперь ему не
так нравилось наблюдать, как она превращается в красавицу. Ему
приходилось  стараться,  чтобы  она  не  попалась на глаза тем
Бозо, с которым он держал постояннный контакт.
    - Если   мы  подключим  еще  парочку  Бозо  в  операцию  с
космопортом, - пожаловался Хси, - то "Сино-Американская" может
спокойно продать свою долю в Америке и вернуться в Китай.
    Доулинг усмехнулся.  - Мы ведь ведем  их  туда,  куда  нам
надо, разве не так?
    - Еще бы!  Они выполняют наши...  намеки...  послушно, как
овечки. Но...
    Телефон на  запястье  Доулинга  запищал.  Голос  Джаггинса
резко   произнес:  -  Доулинг!  Случилось  ужасное!  Мак-Уиртл
застрелил Соловьева!
    - Что, убил?
    - Да! Доулинг свистнул. Соловьев был администратором всей
Северной Америки.   Джаггинс   продолжил:  -  Это  была  ссора
из-за...  ты помнишь ту  девушку,  Элен  Кистлер,  которую  ты
познакомил с Мак-Уиртлом в прошлом году? Они поссорились из-за
нее!
    - И что же будет?
    - Не знаю,  но Австралия скоро начнет копать.  Они  пошлют
следователей. Одному богу известно, на что они способны.
    - Хорошо,  - успокоил его Доулинг.  - Сейчас мы все должны
держаться вместе. передай это остальным.
                          *   *   *
    Автралия крепко  взяла  их  за  горло.  Через неделю штаты
среднеатлантического  побережья   кишели   Бозо-следователями,
жесткими,  мрачными и подозрительными.  Простые граждане,  чья
ненависть к своим хозяевам к этому времени слегка  разбавилась
фамильярностью, просыпаясь по утрам обнаруживали в газетах все
новые  и  новые  драконовские  запреты,  целью  которых   было
"поднять    невероятно    низко    павшие   моральные   устои,
преобладающие  в  Северной  Америке".  "Абсолютное  запрещение
опьяняющих напитков".  "Запрет для замужних женщин работать за
плату".  "Запрет на курение  в  общественных  местах,  включая
улицы, отели, рестораны..."
    Бэлдвин Доулинг вошел в кабинет  Джаггинса.  Администратор
Филадельфии  теперь  обитал в огромном помещении,  где пол был
покрыт ворсистыми коврами, в которых нога тонула по щиколотку.
Джаггинс  и  пять  других  местных  Бозо ели глазами одного из
следователей, маленького злого центаврианина.
    - Давай,  топай  к остальным,  - прошипел человечек,  явно
спутав Доулинга с другим центаврианином и продолжил прерванную
тираду:  -  И  я  обнаружил,  что  вы  погрязли  в коррупции и
разврате!  Чай!  Кофе! Табак! Спиртное! Женщины! Взятки! И они
еще  называют себя центаврианами!  Насквозь прогнившие грязные
ничтожества!  Сейчас вы отправитесь со  мной.  Мы  вылетаем  в
Австралию  специальным рейсом.  Там вы предстанете перед судом
за такое количество коррупции и аморальности, которого хватит,
чтобы отправить на виселицу целый континент. И не беспокойтесь
о багаже. Там вам потребуется только гроб. Пошли.
    Он подошел  к двери и распахнул ее пинком.  Шестеро Бозо с
потрясенными лицами направились к выходу.  Вколоченная в них с
детства дисциплина сработала и сейчас.
    Доулинг поднял глаза на Джаггинса. Тот ответил ему мрачным
взглядом.  - Хочешь позволить ему увезти вас, как мальчишек? -
негромко произнес Доулинг.
    - Что ты хочешь этим сказать?
    - Вы же сильнее  его.  В  кабинете  медленно  погас  свет.
    Джаггинс молча посмотрел  на  своего  мучителя.  Остальные
Бозо тоже остановились и уставились на него.
    - Ну?! - рявкнул коротышка. - Ему даже на секунду не могло
прийти в голову, что его приказ не будет выполнен.
    Шестеро двинулись на  него  со  всех  сторон.  Сначала  он
удивился,    потом    изумился,   потом   разгневался,   потом
встревожился.  Его рука потянулась к карману.  Бозо навалились
на   него   одновременно.   Хлопнул   одинокий  выстрел.  Бозо
отступили. Следователь остался лежать. Выстрелом у него снесло
половину лица.
    - И что теперь? - застонал Джаггинс. - Что с нами сделают,
когда узнают? Куда нам теперь? А это что?
    "Это" было шумом разъяренной толпы, что неслась по улице и
громила все подряд только потому, что ее переполняла злось.
    Бозо побежпли вниз,  Доулинг за ними. Возле входа в здание
слонялось   несколько   спецполицейских.   толпа  обходила  их
стороной, хотя никто из них не вынул оружие.
    - Почему  вы  не  стреляете?  -  заорал один из Бозо на их
командира.  Тот безразлично зевнул.  - Потому,  Джек,  что нам
тоже не нравится, что нельзя курить в общественных местах. Как
и им. - И он повернулся к центаврианину спиной.
    Как оказалось,  толпе  не  хватало только этого проявления
безмолвного одобрения.  Но к тому моменту,  когда она достигла
портала,  шестерых  Бозо  там  уже  не  было.  С  непостижимой
скоростью они умчались через черный ход.
    Бэлдвин Доулинг,  с достоинством отступив в сторону, чтобы
не мешать толпе,  набрал номер  на  наручном  тедлефоне.-  Эй,
Артур!  Джаггинс со своими приятелями прикончили следователя и
смылись!  Похоже,  что они уже немного не в себе.  Я  попробую
дозвониться в Нью-Йорк,  вдруг удастся начать заватушку и там.
Теперь они против нас слабаки! Попробуй узнать, что творится в
Китае!   А   в  Филадельфии  мне  надо  организовать  какое-то
промежуточное правительство. Ну и дела!
    После звонка   в   Нью-Йорк   Доулинг  узнал,  что  и  там
разбушевалась толпа - и не одна - и что центаврианцев, которые
не  успели  бежать,  просто  линчевали.  Их  начальник,  новый
администратор Нью-Йорка,  был в стельку пьян и не в  состоянии
отдавать приказы в критический момент...
    Толпами в Нью-Йорке, как и в Филадельфии, двигали вовсе не
возвышенные  идеи  или  страсть к свободе.  Они взбунтовались,
потому что им запретили курить в общественных местах.
                          *   *   *
    Те же четверо,  что много лет назад собирались  в  комнате
профессора  Лечона в Пенсильванском университете,  встретились
снова.  Фред Мерриана сильно загорел и высох,  но стал не  так
резок  в  суждениях.  Режим Ланкастерского лагеря едва не свел
его в могилу, но он закалился внутренне.
    - В последних новостях по радио передавали, - сказал он, -
что  второй  гарнизонный  корпус  отступает  через  территорию
России.
    - Верно,  - сказал Доулинг.  -  Когда  их  перебросили  из
Европы, чтобы использовать против нас, Европа взбунтовалась.
    - Разве не здорово? - сказал Мерриан. - Когда мы избавимся
от них, мир станет чище и лучше. - Он посмотрел на часы. - Мне
пора бежать. Все, кого я знал, хотят потыкать в мнея пальцем и
убедиться, что я жив.
    Когда Фред ушел,  Тадеуш Лечон (он был тепрь  очень  стар)
сказал:  -  Мне не хотелось снова лишать его иллюзий.  Вы ведь
его знаете.  Мир вовсе не станет чище и лучше.  останется  все
тот же старый мир,  которым станут править прохиндеи вроде вас
двоих.
    - Если  мы от них избавимся,  - сказал Доулинг.  - Они все
еще удерживают Австралиб и большую часть южной  Азии.  На  мой
взгляд,  это означает несколько лет войны. И если мы избавимся
от Бозо,  многими странами станут управлять  бывшие  "ищейки",
что будет не очень-то большим улучшением.
    - Интерсно,  - спросил Артур Хси,  - почему они так  легко
потеряли власть?  Еще месяц назад один человек с автоматом мог
бы разогнать большую толпу.
    - У  самих  Бозо  на  это  не хватило духу,  а "ищейки" не
захотели вмешиваться,  - ответил Доулинг.  -  Так  что  некому
оказалось стрелять из автомата. Но все равно странно. Скажите,
профессор,  почему они смогли победить нас двадцать лет назад,
а мы победили их сейчас,  когда они, по меньшей мере, столь же
сильны, а мы гораздо слабее, чем тогда?
    Лечон улыбнулся.  -  Читайте историю,  джентльмены.  То же
самое случилось со спартанцами,  помните,  когда их  разгромил
Эпаминон. Почему? Они тоже были воинственной расой. А раз так,
они не были  в  состоянии  жить  среди  цивилизованных  людей.
Цивилизованные  люди  всегда  более  или  менее корумпированы.
Воинственная раса отличается  жесткой  дисциплиной  и  слишком
высокими стандартами поведения.  До тех пор, пока они замкнуты
на себя,  они  непобедимы.  Смешавшись  же  с  цивилизованными
людьми, они при контакте с ними корумпируются.
    Когда люди  заболевают  неизвестной  болезнью,  они  очень
сильно от нее страдают,  потому что не имеют к ней иммунитета.
Мы,  начав с небольшой коррупции,  приобрели к ней  иммунитет,
словно  это  обычная  заразная  болезнь.  Центаврианцы  же  не
обладали такой защитой.  Подвергшись искушению,  они,  хотя  и
были морально много выше нас, пали гораздо ниже.
    С ними произошло то же,  что и со  спартанцами.  Когда  их
правительство призвало их на войну для сохранения своей власти
на поанете, большинство из них оказалось чересчур подкупленным
цивилизованными    людьми,    чтобы    подчиниться.    Поэтому
центаврианское прапвительство,  обладя наиболее мощной военной
машиной на планете,  не имело в достатке людей,  чтобы пустить
ее в ход.  К тому же многие из тех,  кто  вернулся,  были  или
развращены   беспутной   жизнью,   или   оказалиьс  совершенно
ненадежными  "ищейками",  чья  лояльность  к  своим  хощзяевам
обернулась презрением.
    Аристотель, в своей "Политике",  очень давно писал на  эту
тему. Если я правильно помню цитату, она звучала так:
    "Милитаристские государства способны существоавать  только
до тех пор,  пока они ведут войну, и разваливаются, как только
завоевательные походы заканчиваются.  Их металл во время  мира
ржавеет;  виновна в этом общественная система, которая не учит
своих солдат тому, чем им заняться, когда они не на посту".
    Все это,  конечно,  не вернет людей,  которых центаврианцы
убили,  и  не  даст  глаза  тем,  кого  они  ослепили.   Мысль
Аристотеля,  если они верна,  не повод для благодушия. Впереди
нас ждут тяжелые годы.
    Но для  историка  вроде  меня они будут интересными,  если
рассматривать их в отдаленной перспективе.  И в какой-то  мере
приятно сознавать, что ошибки, сделанные моими соплеменниками,
хотя и прискорбные, на деле создают им