Мишель Гримо.
   Город, лишенный солнца

   -----------------------------------------------------------------------
   Michel Grimaud. La ville sans soleil (1973). Пер. с фр. - А.Григорьев.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 19 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------

                     Приношу искреннюю благодарность доктору Алену Бомбару
                     за благожелательное отношение ко мне и  моей  работе,
                     ценные советы и предоставленную документацию


1. ГОРОД

   Альдо не стал втискиваться в переполненный лифт,  а  скатился  вниз  по
лестнице и выскочил из подъезда.
   Воздух был густым и липким,  как  кисель.  Над  городом  висел  плотный
туман. Солнечный свет растекался во мгле, раздражая глаза отсутствием тени
и красок. Стоял май, май без цветов и птиц. Альдо,  сколько  помнил  себя,
всегда видел над головой затянутое свинцовыми тучами небо, оно лишь бывало
темнее или светлее - в зависимости от времени года.
   Зеваки  фланировали  по  главной  улице  между  почтамтом  и  вокзалом,
топтались на площади  перед  собором.  Улица  издавна  называлась  Прямой;
каждый новый мэр считал своим  долгом  присвоить  какой-то  ее  части  имя
очередного  генерала  или  писателя,  но  для  горожан   она   по-прежнему
оставалась  Прямой,  никто  кроме  приезжих   не   обращал   внимания   на
многочисленные  таблички.  Тротуары  были  забиты  людьми,  машины  ползли
черепашьим шагом. На  перекрестке  возле  почтамта  бурлила  толпа  больше
обычного. Альдо с любопытством подошел ближе.
   - Что происходит?
   Никто не ответил. Поработав локтями, юноша  протолкнулся  вперед.  Трое
рабочих заканчивали установку нового автомата  -  полированного  стального
цилиндра с рядом  круглых  отверстий,  похожих  на  иллюминаторы.  Цилиндр
венчал рекламный щиток:

   ЖИВИТЕЛЬНЫЙ ВОЗДУХ!

   Если вы устали, если вас мучит головная боль,
   если вам стало плохо, сделайте глоток
   ЖИВИТЕЛЬНОГО ВОЗДУХА! ЖИВИТЕЛЬНЫЙ ВОЗДУХ
   вернет вам бодрость и хорошее настроение!

   Ниже в красной рамке помещалась инструкция:

   1. Прижмите лицо к краям отверстия, соответствующего  вашему  росту,  и
опустите в щель две монеты. Автомат выделит порцию кислорода, достаточную,
чтобы сделать четыре глубоких вдоха.
   2. Закройте глаза и дышите.

   Проверив работу устройства, один из рабочих повернулся к толпе:
   - Все, можете попробовать...
   Лысый толстяк,  сочтя,  что  обращение  адресовано  ему,  устремился  к
цилиндру.
   - Говорят, такие же штуковины установят возле вокзала и напротив нового
кинотеатра, - заметил кто-то.
   - Давно пора! В столице их уже не меньше, чем  конфетных  автоматов,  -
раздалось в ответ.
   - Наконец-то новинка добралась до провинции!
   Подавленный увиденным, Альдо выбрался из  толпы  и  побрел  дальше,  не
заметив, как миновал окраины.
   Альдо и любил, и ненавидел  город.  Тот  тянулся  вдоль  узкой  долины,
рассеченной руслом Риу. Говорили, когда-то река  кипела  серебром  форели.
Бедная Риу! Теперь она четырежды в  день  меняла  цвет.  По  утрам  в  нее
стекали отработанные  воды  доменного  производства,  и  река  становилась
коричневой. В полдень она  синела  от  стоков  химических  заводов,  потом
становилась ярко-красной, а вечером  по  ней  плыла  белая  пена,  которую
извергала фабрика картофельных  хлопьев.  Только  в  дни  забастовок  река
обретала естественный черный цвет. В эту клоаку город окунал фасады  своих
серых домов, жители которых никогда не открывали окон, чтобы  спастись  от
зловония.
   Из заводских труб тянулись шлейфы густого дыма.  Он  слизал  все  живое
вокруг, обнажив черную землю и каменистые холмы.
   Пять лет назад - Альдо хорошо помнил те дни, ему тогда было  двенадцать
- вдруг погасли домны: ведь пламени тоже  нужен  кислород...  Чтобы  снова
разжечь печи, были воздвигнуты  две  высоченные  трубы,  которые  пронзили
пелену туч и принялись заглатывать воздух из заоблачной выси...
   - А как же мы? - возмутился кое-кто  из  горожан.  -  Можно  ли  дышать
воздухом, который так беден кислородом, что даже не поддерживает горения?
   Эти события помогли Альдо многое осознать. И не только ему.
   Когда поборники чистоты воды и воздуха подали  голос,  их  обвинили  во
всех смертных грехах, заклеймили ретроградами  и  после  травли  в  печати
прозвали "занудами". Конференции и мирные манифестации были запрещены,  из
университетов изгнали ученых, озабоченных будущим своих сограждан.
   Конечно, не только ученые понимали, что  реки  стали  непригодными  для
жизни, а океаны превратились в сливные ямы. Но стоило ли волноваться: ведь
опреснители  с  избытком  обеспечивали  водой  всех!  Необратимая   агония
Средиземного моря почти никого не  насторожила,  как,  впрочем,  и  гибель
других морей.
   И  только  там,  где   у   власти   стояли   проницательные   политики,
прислушивались к голосам экологов.
   Через какое-то время на особо "грязных" предприятиях стали  происходить
непонятные аварии; виновников, как правило, не удавалось обнаружить. Тогда
предприниматели ввели на заводах вооруженную  охрану.  Охранники  объявили
"занудам" беспощадную войну; в помощники себе они  вербовали  тех  молодых
людей, кто жил не задумываясь, а преуспеть хотел любой ценой. Эти  молодцы
провозгласили себя борцами за технический прогресс и присвоили себе модную
кличку "чумазые".


   Темная лента ограды была едва различима сквозь окна директорской башни,
высившейся над заводом, словно средневековая цитадель.
   - Проклятое местечко! -  пробормотал  Коль,  пытаясь  протереть  стекло
тыльной стороной руки.
   Напрасный  труд:  коричневая  пленка,  скрадывавшая   детали   пейзажа,
находилась снаружи. Впрочем, и в столице, откуда он прибыл, стекла были не
чище. И здесь и там их приходилось мыть каждое утро...
   Пьер Коль, молодой частный детектив, направленный сыскным агентством  в
этот провинциальный городишко, считал, что ему  подложили  свинью:  вместо
обещанного сложного расследования - слежка за горсткой пустых болтунов, по
большей части детей! Как тут проявишь себя?!
   - А вот и дело! - в кабинет с  толстой  папкой  в  руках  вошел  Адольф
Мейлон, президент-директор концерна "Химические и металлургические  заводы
Риу".
   Пьер Коль, плохо скрывая досаду, уселся в кресло напротив директорского
стола.
   - Подведем итоги, - начал Мейлон. - У "зануд" в городе  две  группы.  В
одну входят взрослые, в другую - подростки и даже дети. Первая  использует
в своей деятельности вторую. Обратного не наблюдалось, по крайней мере  до
сегодняшнего дня...
   - Если я правильно понял, вместе с ребятишками их всего человек сорок?
   - Ребятишками? Недели две назад один  из  этих  "ребятишек"  нанес  мне
визит: похоже, он у них заводила...  Должен  заметить,  требуется  немалое
мужество, чтобы в одиночку явиться к воротам завода, зная, что такое  наша
охрана. Я согласился его выслушать. Мне всегда импонировали  смельчаки,  и
этот  не  обманул  ожиданий  -  живой,  умный,  энергичный.  Перспективный
паренек... Сможет принести пользу нашему делу, конечно, когда  повзрослеет
и отбросит заблуждения юности.  Нам  нужны  люди  такой  закваски!  Короче
говоря, парень отчитал  меня  и  вручил  петицию,  под  которой  стояло  с
полсотни подписей. В ней  излагались  требование  ко  всем  промышленникам
долины  немедленно  приступить  к  очистке  отработанных  вод  и  дымов...
Казалось бы, какие тут могут быть особые основания  для  беспокойства?  Ан
нет! Вам смешно? В первый момент я тоже рассмеялся. А проводив паренька до
двери, тут же обзвонил своих коллег... И сегодня мне уже не до смеха!
   - Чем опасен болтун без аудитории?
   - В том-то и дело, что аудитория у них есть, правда, небольшая  -  ведь
тревоги необоснованы... Крайне нежелательно,  чтобы  к  их  словам  начали
прислушиваться. Недавно в одном городе на  западе  страны  речи  подобного
ретрограда аплодировало более двух тысяч человек!
   - Мне ничего об этом не известно!
   - Естественно. Мы не сообщаем о такого рода событиях. Эти  люди  боятся
тени,  тени  своей  собственной  цивилизации,  а  страх,   как   известно,
заразителен. Надо пресечь упаднические настроения! Я намерен предотвратить
их конференцию, где должен  выступить  один  заезжий  эколог  -  этот  уже
посерьезнее наших "зануд". Слух о такой конференции носится  в  воздухе...
Кто ее готовит? Как? Где? Когда она состоится? Вот вопросы, на  которые  я
хотел бы получить скорейший ответ. Отчасти поэтому я и  обратился  в  ваше
агентство.
   - Отчасти? Имеются и другие причины?
   - Да. Меня  беспокоит  преподаватель  лицея,  некий  Клод  Паскье.  Его
непременно следует обезвредить.
   - Что вы имеете в виду?
   - Клод Паскье -  душа  "зануд".  До  его  приезда  группы  попросту  не
существовало. Взрослые относятся к нему с уважением, молодежь  боготворит.
Он  преподает  физику  и  химию,  его  слушают,   ему   подчиняются,   ему
подражают...  Если  он  уедет  из  города,  "зануды",  лишившись   сильной
поддержки, быстро наделают глупостей и в конце концов  сникнут...  Найдите
хороший повод выгнать его из лицея или добиться перевода в  другое  место!
Начальник нашей заводской охраны Грамон подозревает, что Паскье использует
лицейское оборудование для проведения частных анализов воды и  воздуха,  а
это категорически запрещено. Поищите в этом направлении... Вас здесь никто
не знает, и вам легче будет проследить за "занудами".
   Мейлон протянул детективу папку.
   - На каждого "зануду", будь то взрослый или ребенок, заведена карточка.
Анкетные данные, фотография, семья, адрес, привычки,  оценка  нанимателей,
школьные  успехи...  Короче  говоря,  все!   С   документами   обращайтесь
осторожно, я собрал их с большим трудом  благодаря  связям  в  Центральной
картотеке... В папке имеется еще один список - так  называемых  "чумазых".
Если вам понадобится помощь,  можете  опереться  на  этих  молодых  людей!
Зачастую именно они поставляют нам самую ценную информацию. Но особенно им
не доверяйте: никогда не знаешь, где у детей кончается вражда и начинается
дружба...  И  еще:  если  кто-то   заинтересуется   вашей   деятельностью,
отрекомендуйтесь фоторепортером "Эклер дю Риу". Повесьте на шею камеру...
   - Но я ничего не смыслю в фотографии!
   - Неважно.  Вам  почти  не  придется  снимать.  В  этой  газетенке  мне
принадлежит контрольный пакет акций. Я предупрежу редактора...
   - Хорошо. Еще один вопрос. Где я могу в случае надобности встретиться с
вами?
   - Здесь лучше не появляться...  Можете  мне  звонить...  Вы  играете  в
теннис?
   - Играю.
   - Превосходно! По субботам я в клубе. Корт номер  три.  Запомните!  Там
есть  старый  кирпичный  домик;  он  уцелел  со  времени  старых  угольных
разработок и когда-то служил раздевалкой. Я всегда пользуюсь им. Там тихо,
никакой сутолоки. Надо будет, приходите туда.


   Альдо нетерпеливым жестом отбросил со лба прядь черных волос и двинулся
дальше.
   Это был высокий, стройный энергичный паренек с живыми темными  глазами.
Девушек, как правило, не оставляло равнодушными его обаяние, а он словно и
не замечал, какие чувства рождал в их сердцах. Ведь  у  него  была  Леа...
Леа, которая сейчас ждала его в конце Верхней дороги.
   Альдо ускорил шаг. Не опоздать бы! Он сбежал по склону,  оставив  слева
Черные земли, и вскоре  оказался  у  Расщелин  -  трех  глубоких  оврагов,
которые пересекала крутая насыпь  бывшей  железной  дороги.  Рельсы  здесь
давно были сняты, а путевой балласт называли Верхней  дорогой.  Километром
дальше, на краю серой равнины в небо вонзалась изъеденная ржавчиной стрела
шлагбаума - там когда-то находился переезд.
   По шоссе нервно расхаживала высокая девушка в синем комбинезоне.
   - Леа! Эге-гей! Леа! - закричал Альдо.
   Девушка обернулась на голос. Ее лицо освещали лучистые глаза, на  ветру
бились длинные светлые волосы. Тонкую талию стягивал широкий кожаный пояс.
   - Альдо!  Наконец-то!  Я  уже  не  знала,  что  и  думать!  Он  вот-вот
появится...
   - Я все же надеялся, что тебе повезет...
   - Увы! Охранник в проходной не желал ничего слушать и вытолкал меня.
   - Ну что  ж,  господину  директору  придется  встретиться  с  нами  под
открытым небом! Вперед!


   Мейлон ездил этой узкой дорогой без малого сорок лет несколько  раз  на
день и знал на ней каждую выбоину.  Во  времена  его  молодости  она  была
местом воскресных прогулок горожан - дорога уходила из  города  платановой
аллеей и терялась среди пшеничных полей. Тогда он радовался щедрости  этих
тучных земель, подступавших  прямо  к  растущему  заводу.  Подобравшись  к
холмам, дорога ныряла под сень каштанов и  снова  поворачивала  к  городу.
Какое-то время она цеплялась за склон Обглоданной горы (с этими скалистыми
обрывами были связаны его лучшие детские воспоминания, и  Мейлона  никогда
не раздражало ее уродство), а затем выкатывалась на плоскогорье, в овсы.
   Сейчас поля исчезли, платаны  засохли,  а  холмы  обнажились...  Мейлон
считал, что все это  в  порядке  вещей.  Мир  менялся,  меняется  и  будет
меняться всегда... Пейзажи  без  заводских  труб  и  работающие  на  полях
крестьяне остались в  прошлом.  "Надо  быть  реалистами!  -  убеждал  себя
Мейлон. - Эти  земли  едва  могли  прокормить  горстку  людей!  А  сегодня
промышленность дает пищу и кров со всеми удобствами десяткам тысяч!"
   Машина на большой скорости вылетела на равнину.  Прямая  дорога  словно
уходила в небо.
   "Теперь спуск к старому переезду... Шесть  минут  до  дома.  Боже,  как
болит голова! Опять придется глотать аспирин! Что это?"
   Кто-то, отчаянно жестикулируя, выпрыгнул на дорогу  почти  перед  самой
машиной. Мейлон инстинктивно снял ногу с педали газа. Скорость  упала,  но
все же машина метеором проскочила мимо пешехода. Краем  глаза  он  заметил
длинные волосы и юное лицо.
   "Девушка... Что она здесь делает? Наверно, что-то случилось на спуске!"
   Он резко затормозил. Машину юзом повело к обочине, где она  и  застыла.
Мейлон глянул вперед и похолодел.
   Последний  поезд  прошел  здесь  более  десяти  лет  назад.   И   когда
прекратилось железнодорожное движение, пути и световую сигнализацию сняли,
разобрали и один шлагбаум. Второй остался... Но Мейлон ни  разу  не  видел
его опущенным. Сегодня же он преграждал путь!  Облокотившись  на  железную
штангу, посреди дороги стоял парнишка. Мейлон плохо  видел  его  лицо,  но
казалось, тот улыбается.
   "Без этих ребят я бы заметил шлагбаум в последний момент!  Но  как  эта
ржавая железяка могла опуститься?!"
   - Здравствуйте, господин Мейлон! - вежливо произнес парнишка, подходя к
дверце.
   Промышленник тут же узнал того самого  подростка,  который  две  недели
назад приходил к нему. Теперь понятно, почему столь неожиданно вернулся  к
жизни старый железнодорожный переезд.
   "Спокойно, - приказал он себе. - Это всего-навсего дети, не  сознающие,
как опасны затеянные ими игры! Не волнуйся, Мейлон! Помни, что, не окажись
твой сын тряпкой, он вполне мог быть с  ними!  Медленно  опусти  стекло...
Главное - спокойствие!"
   - Что все это значит? - громко осведомился он.
   - Мы не нашли другого способа побеседовать с вами, господин директор.
   - Побеседовать? А вам не кажется, что куда вежливей прийти на завод,  а
не играть в бандитов с большой дороги!
   - Мы с Леа трижды пытались увидеться с вами, и  трижды  ваши  охранники
грубо выпроваживали нас...
   - Не стоит преувеличивать! Разве я не встречался с вами?
   - Встречались. Я вручил вам петицию. Вы должны были  дать  ответ  через
трое суток!
   - Ах да, петиция! Припоминаю. Послушайте, малыш,  неужели  вы  думаете,
что у меня нет других забот? Проблему нельзя решить ни за три дня,  ни  за
две недели! Прежде чем выбросить миллионы ради  вашей  прихоти,  мне  надо
заручиться поддержкой административного совета!
   - Мы давно требуем, чтобы вы осознали  меру  своей  ответственности  за
жизнь людей! Мы слишком долго ждали!
   -  Я  не  вынуждал  вас  произносить  именно  эти  слова,  не  так  ли?
Действительно, на карту поставлены судьбы многих людей, и я вполне  сознаю
свою ответственность. Переоборудование заводских установок в  соответствии
с вашими требованиями удвоит  стоимость  продукции...  Неминуемо  снизится
объем выпуска. А вы подумали, сколько  рабочих  останется  без  средств  к
существованию, стоит только согласиться  на  ваши  блестящие  предложения?
Могу вам сообщить: одиннадцать тысяч в первые месяцы и половина  населения
города в последующие! И это еще не все! Завод, который вы вините  во  всех
бедах,  можно  сказать,  кормит  страну.  Да-да,  мой  мальчик!   И   ваша
ироническая улыбка свидетельствует о том, сколь  мало  вы  осведомлены  об
истинном положении дел. Можно ли прокормить постоянно  растущее  население
без химических удобрений, которые мы производим? Вы  еще  дети,  и  многие
аспекты проблемы ускользают от вашего внимания! Без наших заводов  воздух,
может, и станет чище, но желудки окажутся пустыми... Я - человек  занятой,
и у меня нет времени выслушивать мечтателей вроде вас.  Хватит!  Поднимите
шлагбаум!
   - Это не ответ,  господин  Мейлон!  По  логике  вещей  переоборудование
установок надо делать за счет собственных доходов,  а  не  путем  удвоения
стоимости продукции. Почему ваши промахи должен  оплачивать  потребитель?!
Это относится ко всем заводам, и владельцам каждого  придется  подчиниться
справедливым требованиям! Так что здесь нечего  бояться  конкуренции.  Что
касается необходимости самою производства, то ваши аргументы весьма шатки.
Хотя с помощью химии  мы  получаем  больше  продуктов  питания,  чем  даже
требуется, эта пища так же отравлена,  как  и  атмосфера!  Такое  изобилие
недоброкачественной пищи еще быстрее прикончит нас! Нам вполне хватило  бы
и половины ее, а значит, отпала бы необходимость в вашей продукции...
   - Милый мальчик! Вы суете  нос  в  чужие  дела.  Ретрограды,  боявшиеся
прогресса, словно чумы, существовали во все времена. Обычно это живущие не
в ногу с эпохой старики... В наши  дни  все  свершается  быстрее,  гораздо
быстрее! И те, кто не поспевает за остальными и  хочет  остановить  время,
бесятся от злобы. Но вы! Вы - молодые люди, которым завтра предстоит взять
в руки управление миром! Как вы поведете себя в  сложившихся  условиях?  У
меня нет сомнений: двинетесь вперед еще быстрее и  уйдете  дальше.  Такова
жизнь. Поразмыслите над моими словами!
   Голос Мейлона стал сухим и резким:
   - За подобные штучки, - он кивнул на шлагбаум, - я мог бы отправить вас
на скамью подсудимых. Но я этого не сделаю. Надеюсь вас переубедить. Да  и
не хочется портить ваше будущее из-за пустяков. Пропустите меня!
   Альдо поднял голову и только тут заметил,  что  Леа  стоит  рядом.  Она
тяжело дышала - все-таки успела добежать до машины и  слышала  почти  весь
разговор.
   - Помоги мне, Леа!
   Мейлон с  усмешкой  смотрел,  как  ребята  с  трудом  поднимают  старый
шлагбаум.



2. МЯТЕЖНИКИ С ЧЕРНЫХ ЗЕМЕЛЬ

   Первые симптомы недомогания Мейлон ощутил, когда входил в башню. Хватая
воздух открытым ртом, усилием  воли  стараясь  не  потерять  сознание,  он
вскочил в лифт. Кондиционированный  воздух  облегчения  не  принес,  и  он
добрался  до  кабинета,  чувствуя  стеснение  в  груди  и  головокружение.
Покачиваясь, он подошел  к  встроенной  в  стену  панели,  дрожащей  рукой
перевел рычаг в положение "Горный воздух", нажал на кнопку  и,  совершенно
обессилев, рухнул в кресло.
   Чистый свежий воздух мгновенно наполнил помещение. Мейлон жадно  вдыхал
его. Синева сошла с губ, лицо  разгладилось,  дыхание  стало  ровнее.  Еще
немного - и Мейлон  поспешно  привел  себя  в  порядок,  не  желая,  чтобы
кто-нибудь из подчиненных застал  его  в  момент  слабости.  Он  остановил
подачу горного воздуха и бросил взгляд на часы.
   "Десять минут. На этот раз не так до