ба
                       по кругу.
   Оратория майских жуков.
   Элегия пули, по дороге цветок
                       срывающей,
   попадающей в сердце друга.
   Плач матери по сыну,
   не зачатому от него.

   Совесть - вдова. Честь на панели.
   Бывший цветок взмахивает руками,
   ищет голову.
   Военный балет.
   По радио песенку спели
   про тЈтю Клаву и поздравленье в газете.
   Колька болеет.

   Дядя Ося в Воронеже помирает от
                              голода
   ВсЈ ещЈ впереди.
   Майские жуки бьются в груди,
   воюют со мной. Они ещЈ молоды.
   Им простительно.
   Выкашляю всех - стану мстителем.

   Мы победим!

           Декабрь 1981

             *   *   *

   Сердца напряжены,
   глаза забиты пылью.
   Такое наше время -
   силЈнок не жалей!-
   Мы были рождены,
   чтоб сказку сделать былью,
   и вырастили племя -
   эх! - голых королей.

   Ах, массовость, важна ты в деле каждом!
   Мы, голые, вам вот чего покажем!
   (Показывают.)
   Поди теперь узнай,
   кто нами дружно правит!
   Все на одно лицо,
   как видно со спины.
   Но как им хорошо,
   когда друг друга травят
   расстрелянных отцов
   трусливые сыны!

   Решительность, важна ты в деле каждом -
   мы страхом что угодно вам докажем!
   (Доказывают.)

           Декабрь 1981

          БАЛЕТНЫЙ НОМЕР

                    С.С.

   Взявшись за руки,
   шли деревца
   вниз по ручью
   и взрослели.

   Вдоль реки
   они стали деревьями -
   весЈлый шум.

   Но река разлилась
   и обмелела.
   Вода остановилась
   и зацвела.

   ЧЈрный балет на болоте.

            Январь 1980

             *   *   *

   Смотри, как листья вертит,-
   не попадут в ладонь.
   А ты сыграй мне, ветер,
   на тысячу ладов!

   Под ветром не остынут
   на чЈрных якорях,
   на тонких паутинах
   созвездья Сентября.

   От их немого света
   и наш родится свет.
   Наверно было Лето...
   Конечно, было Лето,
   раз Лета больше нет.

   Холодными ручьями
   уходим под снега.
   Как много мы молчали!
   Как долго мы молчали!
   Как Осень высока!..

           Октябрь 1977


             *   *   *

   Не ходите, дети в школу:
   петушок попал в ощип.
   И не пейте пепси-колу -
   от неЈ уже тошнит.

   Уходите спозаранку
   за соседние дома.
   Лист осенний - на заварку,
   вместо сахара - туман,

   вместо скатерти - дорога,
   вместо хлеба - тишина,
   вместо первого урока -
   вся огромная страна.

            Начало 1977

             *   *   *

   Нет на пасеке пчЈл -
   только солнце и ветер.
   На зелЈном пригорке
   остатки жилья,
   и заброшенный сад
   одичалым наполнился светом,
   и морковною травою
   застыла на грядках земля.
   День прозрачен и сух -
   он оглох от безделья и скуки,
   от незрячих камней
   и от гулкого щебета птиц.
   Напрягается слух,
   тишина опускается в руки,
   состоящая из
   журавлей и синиц.

               1974

             *   *   *

   Хребтовые тропы в тумане.
   Девятая ночь без огня.
   И сломанный компас в кармане
   куда бесполезней меня.

   А западный склон застывает,
   но там, как и справа, беда.
   Обратных дорог не бывает,
   есть только дороги туда.

   Присутствием вечным отмечу
   взаимную тягу хребтов,
   раз ветер склоняет навстречу
   седые головки цветов.

                        1974

             *   *   *

   Снятся песни о ветре,
   аксиома ветров.
   От надежды и веры
   не спасает любовь.

   Через гулкую зелень
   расставляю шаги.
   Ах, какое везенье:
   две руки, две ноги.

   В кривизне пораженья
   новый чудится бой,
   начинаю движенье -
   продолжает любой.

   Ах, какая работа -
   засыпать по ночам,
   ах, какая забота -
   голова на плечах.

               1967

             *   *   *

   Малыш, говорю, выручи -
   дай стЈклышек цветных горсть.
   А он говорит:"Помолчи,
   ты же у меня пока гость."

   Малыш, говорю, тошно здесь,
   просто больше не могу жить.
   А он говорит:"Дело есть -
   двух бездомных псов накормить."

   А я говорю:"Как же мне -
   вот все меня не любят и бьют."
   А он говорит:"Денег нет.
   Даже на кино не дают."

   Я бы, говорит, будку купил,
   чтобы поделиться с тобой,
   а потом из кубиком дом сложил:
   хоть спи, хоть песни пой.

   И пришЈл бы в гости и принЈс
   в маленьком пакетике из-под конфет
   два молочных зуба, железный гвоздь
   и на любой вопрос ответ.

               1971

             *   *   *

   Где-то дудочка играет.
   Смерти нет.
   Ветка тонкая сгорает
   на огне.
   А присмотришься - не ветка,
   а рука.
   ГоловЈшки и головушки -
   внакат.
   Как приснился чЈрный ворон -
   расскажи.
   Ничего, что голос сорван,-
   не дрожит.
   Кто над миром, там, над миром,
   в тишине?
   Ты, что ль, дудочка, зелЈно
   вторишь мне?
   Подошли ко мне девчонка
   и пацан.
   Может, песня допоЈтся
   до конца.
   Ничего не остаЈтся
   от лица.
   Может, песня допоЈтся...

            10 мая 1979

      ОБУЧЕНИЕ ЗИМЕ

                ГадЈнышу

   Мы - души игрушек,
   Заброшенных вами когда-то.
   Мы очень вас любим.

   Когда наступает Зима,
   Мы греем подушки ночами,
   Мы ваши кроватки качаем,
   В чужие не ходим дома.

   И знаем, сквозь времени лЈт,
   Что все вы по-прежнему дети.
   Давайте же плакать о лете
   Метельную ночь напролЈт.

   Пусть всЈ начинается вновь,-
   Опять мы - дружок и подружка,
   Опять мы - Наташка - Андрюшка.
   Мы - Вера, Надежда, Любовь.

   Мы - души игрушек,
   Заброшенных вами...

         27 сентября 1982

            ПОД ХОЛМАМИ

                   В.Панюшкину

   Ты скажи, скажи, зачем
   так придумала природа:
   я дошел до поворота,
   стал беспечней и звончей.

   Жаль, для будущих времЈн
   не хватает мрачных мыслей.
   Небо серое - и фиг с ним,
   был бы год без похорон.

   Вижу берег.
   Там шмели в траве дрожат.
   Там друзья мои лежат
   под холмами.
   Под холмами.
   Под холмами.

   Вдоль по берегу пешком
   мы уходим друг за другом,
   распалЈнные недугом,
   окрылЈнные тоской.

   Очень хочется дойти
   до последнего ночлега.
   Вечный поиск человека
   на коротеньком пути.

   Знаю где он.
   Там шмели в траве дрожат.
   Там друзья мои лежат
   под холмами.
   Под холмами.
   Под холмами.

            7 июля 1971

             *   *   *

   Сегодня нету книг,
   а завтра музыки не будет.
   Но всЈ-равно горят огни:
   впотьмах друг друга ищут люди
   и находят.

   Стают огоньки,
   на смену новые возникнут
   и мычанье вместо музыки,
   ладони вместо книги,
   и не вспомнить...

   А вот они спички,
   а вот береста,
   и в чЈрных кустах -
   забытьЈ и прощенье.
   Но вспыхнет огонь -
   я сыграю "с листа
   забытую песнь возвращенья"
   (вращенья сухого листа).

   Пока горит костЈр,
   узнаем лица и запомним.
   Не беда, что голос стЈрт.
   Зато наш круг уже заполнен,
   и надолго.

           Февраль 1979

             *   *   *

   Когда рассвет за окнами встаЈт,
   когда луна и солнце - пополам,
   не важно, кто кого перепоЈт,
   а нужно, чтоб мелодия была.
   Не важно, кто кого перепоЈт.

   ВсЈ жду, ищу, смотрю. А что ж я сам?
   Гитара засыпает на груди.
   Редеют гладкоствольные леса,
   а песен кучерявых пруд пруди.
   Редеют гладкоствольные леса.

   На дне озЈрном тихие ключи.
   Их не увидишь, сколько ни смотри.
   Неважно, кто кого перекричит,
   важней понять, откуда взялся крик.
   Неважно, кто кого перекричит.

   Опять придЈт шуршание стрекоз
   и утоленье нежности в ручьях.
   И Солнце отвечает на вопрос
   и терпеливо дремлет на плечах,
   и Солнце отвечает на вопрос.

             Июнь 1978

              ЦЕРКОВЬ

   Ах, эта церковь -
   в спящем золоте купола!
   Ах, эта церковь -
   плыла...
   Ах, эта свечка,
   ночь ни в полночь никак!
   Ах, это вечность,
   а вам - пустяк!

   Дон-диги-дон-диги-дон-диги-дон
   по булыжной мостовой.
   Что у вас - праздник?
   Или кто дразнит?
   Дразнит?.. Дразнит...

   Были б целы руки-ноги -
   разживЈмся головой.
   Не темно ли на дороге?
   Не хотите ли чего?

   Эх, позЈмка низко кружит,
   на одной струне поЈт.
   Кто работает, кто служит,
   кто подарки раздаЈт.

   Бросим петь, пойдЈм в монахи,
   душу вынем из судьбы.
   Вдоль дороги плахи, плахи,
   и позорные столбы.

   Вдоль дороги казни, казни.
   - А что у вас?
   - Праздник.
   - Что у вас?
   - Праздник...
   И никто не дразнит.
   И никто не дразнит...

        1967 - ноябрь 1978

             *   *   *

   - Ты куда бежишь, кораблик?
   Ты куда спешишь, кораблик?
   Водосточная канава
   не впадает в океан.
   До решЈтки водостока -
   вот и вся твоя дорога.
   Кто же был способен только
   на такой обман?

   - Я на берег утренний,
   где нет причала,
   чтобы песню новую
   начать сначала.
   К островам бежать зелЈным
   и ветрам кричать солЈным:
   "Хэй! Паруса мои крепки!"

   Я возьму тебя в ладошку
   на просохшую дорожку.
   Прогуляю завтра школу -
   пусть от завуча влетит.
   Все неведомые страны,
   все моря и океаны
   пробежим с тобой за сутки.
   Кто нам запретит?

   И на берег утренний,
   где нет причала,
   мы придЈм, чтоб жизнь свою
   начать сначала.
   К островам бежать зелЈным
   и ветрам кричать солЈным:
   "Хэй! Паруса мои крепки!"

             Май 1978

             *   *   *

   Берега выходят в синь,
   а на тех горах костры
   перед временм росы
   до сиреневой поры...

   Поднимаю наугад
   жЈлтый камешек со дна.
   Месяц выставил рога,
   рядом звЈздочка видна.

   На зелЈном островке
   нет ни птицы, ни зверька.
   Отражаются в реке
   золотые облака

   да усталый чЈрный конь,
   догоняющий закат.
   Видно, очень далеко
   он оставил седока...

             *   *   *

                   В.Панюшкину

   Далеко уходят люди,
   и роса, взлетая мимо наших глаз,
   опускается в цветы,
   в их подземные ладони,
   убегает по корням...
   Ничего тут нет такого.

   В каждой капле - два начала:
   вверх и вниз - туда, где люди,
   далеко - туда, где люди
   спят подземными глазами.

           Февраль 1978

             ТРОПИНКА

                    В.К., В.О.

   Твоя тропинка через жизнь мою
   позаросла - чего по ней плутать.
   Давай я лучше песенку спою

   о том, какая может быть беда
   и горе, по сравнению с которым
   тропинка наша просто ерунда.

   Я про неЈ не стал бы говорить.
   Бреду в своЈ родное бездорожье.
   Листва осенним пламенем горит.

   Но снова попадаю на тропу.
   Как долго остаЈтся подорожник...
   Я по нему угадываю путь.

            Начало 1977

             *   *   *

   Это я нарисовал,
   это - лес,
   а в лесу твоих следов
   полно.
   Я пройду его насквозь
   весь
   и рассказ свой назову
   сном.
   И пускай он будет вкривь,
   вскочь,
   дальней свежестью лесов
   смят.
   Рассказать вам, как молчит
   ночь
   не хватает голосов
   дня.
   Темно-синим выгнут лес
   вдаль.
   До конца моих живых
   дней
   ты мне ягодку ещЈ дай,
   ничего не объясняй
   мне.

            Начало 1977

            *    *    *

                   В.Ланцбергу

   А радость размножается деленьем,
   еЈ осколки прячутся в траве,
   и птица - помесь облака с оленем -
   летит в высокий свод сомкнутых век!

   Но беды остаются неделимы,
   и в стон сквозной сливается весна,
   и солнце опускается в долины,
   желанное, в отличие от нас.

   И в этот век депрессии и стресса,
   где каждый третий что-нибудь поЈт,
   как хорошо быть сотканным из леса
   и верить в удивление твоЈ.

            Январь 1977

             *   *   *

              Виталию Шиманову

   Землю лихорадит и хороводит,
   кто-то там, на небе, опять в бегах.
   СамолЈты маленькие уходят,
   чайки возвращаются к берегам,
   к берегам...

   Снег под тридцать градусов бьЈт
                        и крутит,
   и не попадает в ступень нога.
   СамолЈтик маленький весь из ртути,
   расплескался, канул...

   А чайки возвращаются
   качать причалов эхо,
   дальний поезд догоняет сон.
   Пусто над посадочной полосой.

               1976

          *   *   *

   Когда б тебе хоть раз еще
   присниться довелось,
   не прячься за стволами,
   не гляди на муравьЈв...
   Коснись хотя бы краешком
   дуги моих волос,
   чтоб вечер сном наполнился
   до самых до краЈв.

   И мне не надо большего.
   Представить не смогу,
   как ты спокойно спишь, когда
   стучатся в дверь ветра.
   Рожок играет песенку
   на дальнем берегу.
   Я отыскал туда пути.
   Приснись - и мне пора...

           Декабрь 1976

             МОЙ ВЕЧЕР

                          В.О.

   Как ты за дымкой лет теперь далЈк,
   мой вечер!
   Не думал я, что век мой над землЈй
   так скоротечен.
   Ловлю губами полупамять
   и ускользающей звездой -
   твоЈ дыханье надо мной,
   мой вечер!

   Молчит ночной орган во все века.
   До встречи.
   Как просто зреют из сугробов облака,
   ветвятся реки.
   И в доме номер до минор
   под однострунный приговор
   прохладной песней на лицо -
   мой вечер.

   Был добрый берег, а вдали,
   под колокольцами сверчков,
   шаги рождались...

               1974

             *   *   *

   Смотри, как нынче песенки игривы,-
   в них нету ни сомненья, ни нытья.
   Давай душить прекрасные порывы,
   сознанье защитив от бытия.

   Давай с тобой устроим дом веселья,
   пока на нас так пристально глядят,
   пирог спечЈм и справим новоселье,
   и вон уйдЈм, попутчиков найдя.

   И будем ныть, грустить и сомневаться,
   и вновь искать заветные пути,
   чтоб разуму до прошлого добраться,
   до будущего сердцу добрести.

          13 ноября 1985

         ПРО ТРЕХ ДУРАКОВ

   НабрЈл на домик я в лесу,
   глухом, запретном, отдалЈнном.
   Висела кружка на гвозде,
   и тихий дым летел в закат,
   и три потЈртых рюкзака
   виднелись в полумраке,
   и не было собаки.

   И вспомнил я, вдруг вспомнил я,
   что говорили мне друзья.
   Нет, не друзья, а кто-то.
   В лесу, запретном и глухом,
   однажды был построен дом
   для всяких идиотов.

   Один из этих дураков
   мог угадать, кто ты таков,
   твои услышать мысли.
   Его хозяин, домуправ,
   который был по-своему прав,
   сюда его и выселил.

   Другой, какой-то был кретин:
   он взглядом двигать мог графин
   и дождик вызвать взглядом.
   Его боялись все. И вот
   он здесь живЈт который год,
   не двинет, что не надо.

   А третий просто был лопух
   и обо всЈм старался вслух,
   и где, и как попало.
   Зато, как прибыл он сюда,
   спокойно стало в городах,
   вслух ничего не стало.

   А в рюкзаках у них трава,
   чтоб не болела голова
   и сердце не болело.
   И сам я пробовал еЈ,
   и все мы не про то поЈм
   и потому так смело.

   НабрЈл на домик я в лесу.
   Была там соль, была там суть
   не в горе, не в бессилье.
   Три идиота пили чай
   и не просили:"Отвечай",
   а спрашивать просили.

            Август 1975

             *   *   *

                          Сыну

   - А что там, за дальним изгибом тропы?
   Наверно, костры зажжены?
   - Там осень играет на медленной скрипке
   сонату дождей затяжных...

   - А что там, за праздничным днЈм?
   Наверное, солнце лопочет по листьям?
   - Там брошенный дом,
   чужая земля, незнакомые лица.

   - А что там, за жизнью твоей?
   Я знаю, ты прожил еЈ не напрасно.
   - Там песня, тревога и горстка углей,
   пятнадцать углей,
   что никак не погаснут.

               1974

             СВЕТЛЯЧКИ

                          А.Д.

   ...А потом светлячки открыли
                            огонь по ночи.
   И было нетрудно, и ночь
                        проходила мимо.
   И падал в костЈр мотылЈк,
   будто время просрочил,
   и стало казаться -
   всего только месяц минул.

   Большие дожди в огромаднейший
                     дождь собрались,
   большие тревоги в одну уложились ноту,
   и тыщи непройденных троп
   по земле разбежались,
   когда светлячки открыли огонь по ночи.

   Спи, мой рюкзак: не каждая ночь такая.
   Выбиты стЈкла во всех домах
                            стародавних.
   Мне в полудрЈме оранжевый путь
                           сверкает,
   снова цепочка следов между городами.

             Июль 1974


          ТУК-ТУК-ТУК...

           Младшему брату,
           который не родился.

   ...Тук-тук - такая игра.
   Умирает летний день за окном.
   Это братик мой пришЈл со двора,
   это песенка моя - ни о ком.

   Я картошки на двоих наварю,
   я тропинку проложу по росе,
   и вернЈмся мы домой к сентябрю
   или, может, не вернЈмся совсем...

   Тук-тук - такая игра.
   Закружился за окном первый снег.
   Это братик мой пришЈл со двора.
   Это лето постучалось ко мне.

           Февраль 1973

       КАРАВЕЛЛА

   Серая мгла редела,
   ветер листал волну.
   Шла моя каравелла
   в сказочную страну.

   Было компасом сердце,
   было тепло огней.
   Вечное лето-Детство
   ветер дарило ей.

   ...Снова бегу на берег.
   Утро моЈ, прости.
   Больше никто не верит
   песням моим простым.

            Январь 1973

        *   *   *

   Прилечу на рассвете,
   ничего не случится со мной.
   Только память о лете
   тугою и тЈплой волной
   набежит...
   Вечера посинеют от холода,
   будут дальние сниться моря...

   Под лазурными сводами
   беды стреножены.
   Сохнут сети и сказки сбываются.
   Дети
   смеются, когда полагается
   и когда не положено...

   Можно плыть далеко-далеко,
   возвращаться на берег солЈный.
   Там друзья,
   там зелЈная тень,
   и не знает никто,
   как добраться до города,
   города,
   где седые деревья уснули в снегу
   и дай Бог им проснуться весной,
   где так холодно-холодно-холодно
   в квартирах с горячей водой...
   Ну, не буду. Встречай на рассвете.
   Ничего не случится со мной.

            Ноябрь 1972

           ТАМ ДАЛЕКО...

   Там, далеко, могилы заросли,
   не гудят ветра...
   Там, далеко,
   зелЈная вода,
   ящерка без хвоста,
   прогнивший мосток...
   И, может быть, ещЈ жив
   мой щенок...

   Я не вернусь. Судьба моя проста:
   дальние огни.
   Я не вернусь,
   зеленая вода,
   ящерка без хвоста...

               1971

              ЦВЕТОК
                          В.О.

   Мой цветок в начале всех дорог.
   То ли незабудка, то ли василЈк.

   Тихая беда, понятная едва,-
   жЈлтый город, синий лес, зелЈная вода,
   серые слова.

   Оленьим шагом прохожу
   по прожитой тропе.
   Собираю краски, чтоб отдать тебе.

   Васильковый снег, чЈрная молва,
   жЈлтый город, синий лес, зелЈная вода,
   серые слова.

               1971

             УВЕРТЮРА

   Конь -
   Золотая Грива,
   мой конЈк...
   Это - Сумерки.
   Покатилось Солнце
   к Дальним Родникам,
   а мне
   так светло,
   будто мы с тобой
   добрели.

   Конь -
   Золотая Грива,
   мой конЈк...
   Мне не встать уже.
   Полетели птицы
   за живой водой...
   И ты уходи,
   только я засну -
   уходи...

               1970

             *   *   *

   В облаках на просветах
   Тени гибко поют.
   Птицы Вечного Лета
   Улетают на юг.

   Гнать, держать и зависеть,
   Уповать на звезду.
   Опускаются выси
   Ниже тронутых душ.

   Неприметно, неслышно,
   Только ветер и снег,
   Лето, видишь, малыш мой,
   Только в песне и сне...

             *   *   *

   В зелЈной палатке
   мы жили на Марсе,
   от дома земного
   ключи не найдя.
   Высоко-высоко
   фонарь зажигался
   и ясно горел
   от дождя до дождя.

   И кто там на связи -
   земля или ветер,
   луна и