ько  иголки быстрых и
медленных клавесинов втыкаются радостно и  податливо,  создавая
на мозговой глине какие-то свои волны.
       В  волнах  этих редкими письменами возникают и пропадают
корабли образов, рождаются и умирают колонии вспышек и трубными
звуками на охоту собираются по умершим желтым листьям  всадники
и  псы  и только фигура в капюшоне идет непонятая сквозь редкие
деревья с черными голыми тонкими ветвями, идет и несет в  белых
руках  то  ли  таинственную  книгу,  то  ли  песочные часы- все
скрывает туман.
       На небесной скатерти уже расставлена поминальная посуда-
сверкают неведомые графины, оправленные серебром,  сброшены  на
одно  громадное  блюдо  громко  хрустящие фрукты и ярко-розовая
ветчина,  вилки,  ложки,   ножи   звенят   в   жадных   ручищах
таинственных гостей.
       Но  самое  главное  еще  не  подано. Самое главное блюдо
впереди. А ты жди своей участи и только можешь смотреть, как  у
них капает слюна из безобразных ртов, слушай их утробные голоса
и   ощущай   страх.   Но   сегодня  гости,  кажется,  настроены
благодушно. Они самодовольно, с  достоинством  жрут,  вбирая  в
себя  и  мясо,  и рыбу и куски скатерти и плечо соседа. Белое и
черное мелькает. скрипят  кости  и  мебель.  Подали  горячее  в
фарфоровой  супнице.  Ну,  что  вы все сгрудились. Всем хватит.
Жрите.
       Был шикарный летний вечер. В  распахнутые  окна  влетало
граммофонное  танго.  Люди  радостно  гуляли и подставляли лица
ветерку. Лакированные авто весело проезжали по  главной  улице.
Щебетали  птицы,  сидя  на длинных ветвях зеленых тополей. Небо
было нежно-голубого цвета, было по-настоящему  здорово  слышать
далекий смех. Как пахли свежие цветы в радостном городе-яблоке!
Но  скоро  все  закончится,  ибо только что на унылой пустоши с
синими буквами в белом  небе  родились  двое-мертвец  с  желтым
ощерившимся  ликом  и синий, обстоятельно все вбирающий в себя,
демон. Они пока не видят две фигурки  у  памятника.  Но  знают,
где,  в  какой стороне, находится настоящий мир, мир хозяина. У
них большая сила. И он знает об этом и готов к  великой  битве.
Что ж, будем драться, господа!
      Снова  в  руках  у  шизоида  божественный  символ власти.
Правда, пока он один.  Еще  нет  унылой  толпы,  которая  будет
безглазо  смотреть  на бессмертного бессмысленного шизоида и на
жезл в его руках.
      Серым свечением будет отмечено  каждое  лицевое  пятно  и
недоумевающая  глухая  истина  поселится  в  каждой горошине. В
уродливых коробках наспех сколоченных  миров  пустит  корни  ее
тоненький  побег.  Все  станет  возможно тогда. Сверкнут своими
анатомиями механизмы, затрясутся, танцуя.
      Зрители и танцоры  --  единый  чудовищный  театр.  Статуи
величаво  сидят  с  биноклями  в  партере, ничему не удивляясь,
пожирая сцену. Трещины поселились во времени. Ритмично качается
маятник, сыплется песок...
      В бензобаке его головы возникла крошечная искорка детских
воспоминаний... Этого было достаточно. Дрянные осколки и брызги
развалившейся от взрыва  конструкции  лежали  везде,  их  седые
доверительные  черты  непостижимым  образом  продолжали шептать
незначащие словеса, которые никогда не были никому  так  важны,
как  этому  старому  дураку.  "Я  собрал богатую библиотеку, но
видно, в этой жизни мне не удастся прочитать эти книги"  Сейчас
он  был  везде  и  в то же время нигде. Где-то расстроилась его
дочь. Когда она увидит этот  беспорядок,  она  расстроится  еще
больше.
      Сегодня   мы   купили   новые  мечты.  Вслепую,  наощупь,
оцениваем их прохладную радужную бархатистость. На  них  вышиты
райские  птицы.  Мечты чем-то напоминают мне изящные занавески.
Они действительно новые --  Судьба  продала  их  без  заплат  и
складок. Повесь их на окно и начнется магия.
      С  тобой  сегодня  говорила зловещая женщина со сверлящим
взглядом -- шторы-мечты помогут тебе забыть ее. Чудесные горы и
спелые золотые круги нарисованы на  этих  занавесках.  Мягко  и
плавно  изображена  на  них  быстрая  лента,  исчезающая вдали.
Успокоение как глоток тающего  во  рту  таинственного  напитка.
Солнечный день и любовь растворены в этом вине. Делал его самый
обыкновенный человек.
      Потом  эти  шторы скомкают и они будут пылиться в затхлом
комоде, и  никто  не  увидит  чудесных  образов  и  не  услышит
волшебную  музыку  в  этом крепко сколоченном комоде, разве что
удары комьев земли по крышке и темень. А  сейчас  шторы  пахнут
медовыми садами и журчат как ручьи.
     Тяжелым  тянущим  пятном  растет это дерево. Незаметны, но
ощутимы его ветви и корни. Оно выжидательно  смотрит  на  тебя,
великий  полководец,  и  кругами  расходится в пространстве его
влияние. Подземный  тайный  город  на  месте  дневного  города,
такого  знакомого.  Ступени  и охранники помнят о существовании
этого дерева.
     Играет призрачная дева в игру, напоминающую нарды.  Сделав
прыжок,  можно  случайно оказаться нигде. Там нет стенок, вы не
увидите оболочки и только эхо ваших мыслей  исполинской  трубой
прошепчет магнетическую сагу о потрескавшемся роге.
     Умершие истуканы, оказавшиеся неожиданно для самих себя, в
этой комнате  для  подарков,  безуспешно  стенают в присутствии
неизвестных безумцев. А начиналось это с коричневых  запутанных
окружностей,  вообще все с этого начинается. Великий полководец
часто  сталкивался  с  безумцами,  которым   подносят   умерших
истуканов.  Он  знает  по  имени  играющую  призрачную деву, но
поклялся молчать.  У  Великого  Полководца  есть  план  тайного
ночного  города,  карта  всех  его извилистых лестниц, но никто
никогда не увидит это.
     Сумеет ли он победить дерево? Древний хаос  уже  проник  в
тебя,  тебя  захлестнула  и  состарила  суета,  хотя, если я не
ошибаюсь, именно ты когда-то разбил целую армию  вампиров!  Так
что  вся  надежда  на  тебя,  Великий  Полководец!  А ты сейчас
делаешь важные  дела,  торопишься,  скругляешь  углы,  но  если
все-таки  пропустят  тебя  в  неведомый  город, ты поймешь, что
самое важное и нужное делают там. Среди  блестящих  в  полутьме
рамок и уменьшающихся вдали силуэтов.
      Бронзовая  фигурка  номер  восемь -- если бы я не верил в
очищающую силу, разве писал  бы?  Красивые  добрые  музыкальные
капли,   их  струнный  аромат,  волшебные  голоса-как  чудесный
возвышенный сон смотришь. Не потерять бы фигурку номер  восемь.
Нет   ложной  восторженности,  есть  вечерняя  чайная  кухонная
задушевность, добро и уют и какая-то ласковая замедленность.
      Незаметны небольшие паузы в приглушенной искренней песне,
и остановился даже белый треугольник. Его вообще  нет  в  мире.
Мир   потрясенно  наслаждается.  Хрустальные  душистые  шары  и
торжественность.  Плывут  плавные  прозрачные  тени,  окутанные
светом  золотых  бликов.  Нежный  нескончаемый танец под милую,
немного печальную музыку.
      Узоры ангельской музыки постепенно впускают в себя  серые
городские   чернила.  Вначале  это  орган.  Потом  --  сигналы,
тормоза, крики-звон холодных стекол, острая музыка  начинается,
белый   треугольник   оживает,  начинает  ходить,  скрежещет  и
забирает...
      Где   же   бронзовый   гвардеец?   Потерян.    Бесплотные
демонические образы поселились везде, вампиры празднуют победу.
Городская  суета  воет,  лязгает и звенит, дребезжа на рельсах.
Если я снова обрету фигурку номер восемь -- она  будет  уже  не
та, многое в ней будет утрачено.
     Вот  ты  и  подошел  к цветному поезду. А вдруг это что-то
другое?    Тогда,     получается,     напрасно     бегал     по
длинным-извилистым-темным      коридорам,     поднимался     по
бесконечным-гулким-страшным лестницам? Зря все  эти  подвалы  и
палаты  с  оранжевыми  горячими  трубами? Да, не хочется в лапы
надзирателей -- санитаров.
      Везде заколоченные двери, матовые окна,  грязный  кафель,
койки  и  чудовищная  тоска.  Мрак  даже  в  операционной,  где
оперируют твою душу. Хочется к солнцу, подальше от всего этого,
к чистой и скрипучей  морозной  лыжне,  где  радость  поет  как
птица,  и  если  есть  грусть,  то  светлая.  Мне  говорил один
человек: никуда от этого не спрячешься.
      Эх, разбить бы все эти будильники!  Они  своим  трезвоном
мешают видеть сны о красивом и ярком. Уехать, уплыть на остров,
слушать  крики чаек и плеск волн, ощущать жар солнца и смотреть
в бесконечную волнистую  синь.  Цветной  поезд  существует  под
засаленной  скатертью  бытия, в мышиных норах, которые прохожие
на тебя таращат и других малопонятных вещах.
      Собери чемодан  --  свой  радостный  багаж  и  не  забудь
ничего.  Возьми  кулек с печеньем, съеденным когда-то в лесу, у
костерка,  который   уютно   потрескивает;   над   костром   --
прокопченный  чайник или котелок, заманчиво бурлит похлебка. Не
опоздай на поезд! Уже объявили посадку. Поезд  может  уйти  без
тебя.  И  ты  не  будешь  радостно вдыхать запах зубной пасты и
угля. Поспеши, дорогой!

     Импульсы кибернетического крематория

                 Грядущие обрывки моих воспоминаний.

  У  него  закончилась  четвертая  капсула  воспоминаний  и  он
попросил Малышку извлечь ее.  Сейчас  Беглец  показывал  хорошо
отлаженное  производство в секретных лабораториях, раздел так и
назывался "  секретные  лаборатории".  Биологи  кромсали  куски
красной  массы,  помещали их в ускоряющие автоклавы и наблюдали
развитие мутантов...
    На других клетках изготавливали Стальных  Охотников.  Видно
было,  как  время  от времени пространство пересекают тележки с
какой-нибудь блестящей конечностью или  тяжелым  скорострельным
стволом.  ...  Стальной  охотник все приближается. Он лязгает и
оставляет глубокие следы на своей  веселой  дороге.  Теперь  он
остановился  и  смотрит  в  известном  направлении.  Внутренний
указатель   быстро   пульсирует,   заставляя   охотника   снова
двигаться.  Он  выбирает оружие, он красиво поворачивается. Его
оружие -- мощный ствол, начиненный смертью.
     Существуют только ритмы команд, жертва  и  это  гигантское
ружье.  Жертва  пока  далеко,  но  Охотнику  известно, где она.
Сейчас этот человек вышел из Туманного пространства. Индикаторы
показали, что его неуязвимость заканчивается.  Кроме  этого,  у
него   ограничено   время...   ...   Беглец   миновал  Туманное
пространство.  Все  обошлось  без  приключений,  хотя  Стальной
Охотник  все  время  был  где-то поблизости. Впереди показалась
дверь, которой не было на карте. За дверью протянулся  коридор,
освещаемый  крепкими  тусклыми  лампами.  Бесконечные  полки  с
аккуратно  разложенными  на  них  полосатыми   мешками,   мотки
проволоки  и  грубые  каменные  стены.  Вдоль  полок  неутомимо
маршировал охранник в сером костюме.
      Его  детские  руки  были  миролюбиво  сложены  на  груди.
Охранник  не  обращал  на Беглеца никакого внимания, потому что
тот был в форме сотрудника Ведомства. ... Это началось  в  один
из Обычных Праздничных дней. Открывая люк своего жилища, Беглец
(тогда  у  него еще был свой номер и личный код) случайно задел
сигнальную нить. Быстрыми хищными рывками  появился  Инспектор.
Инспектора собирались на тех же самых участках, что и Охотники,
только  вместо ружья у Инспектора было устройство, распознающее
индивидуальный код, и случилось так, что  в  этот  раз  оно  не
сработало.
     По   утвержденным   правилам   Лицо,  которое  не  удается
идентифицировать,  считается  опасным  для  общества  со  всеми
вытекающими     последствиями,    но...    гуманное    Общество
предоставляет  ему  шанс  --  дается   возможность   ПОПЫТАТЬСЯ
СКРЫТЬСЯ...
    Под задушевную изысканную музыку одетый в клетчатую рубашку
Командор   гигантской  космической  армии  уничтожал  вражеские
корабли.  Солдаты   его   абсолютно   разные   --   нелепые   и
сверхприспособленные  -- подчинялись его властным манипуляциям.
Командор спокойно управлял вселенской суетой. Он, светящийся  и
неуязвимый,  пил  ароматный  чай  и слушал многоголосые гимны в
свою  честь.  В  звездных  иллюминаторах  сменялись   поколения
экипажей,   которым   передавал   он  свой  опыт  на  громадных
полигонах.
    Он словно видел  таинственного  Антикомандора,  потому  что
опережал его действия на шаг, защищая свое и отбирая чужое. ...
Когда-то  Командор  был  простым механиком в одной корпорации и
ему  случайно  довелось  ремонтировать  инопланетный   корабль.
Корабль был как целый город. Непостижимые запутанные коридоры и
огромные  пластиковые  отсеки,  непонятного  назначения приборы
вызывали чувство,  что  тут  можно  провести  всю  свою  жизнь.

...............................................................

      Неуклюже маршировала стайка одинаковых размытых мундиров.
Безликий  охотничий  восторг  они  испытают, когда в их большом
доме появится Гость. Гостя  этого  ждут,  повизгивая,  Церберы,
готовые бесстрашно
 рвать  его  бесплотное  тело и уменьшать его шансы, они словно
слышат молитвы и грозные его шаги.
      Где-то далеко был  маленький  блестящий  шарик  --  Гость
снова  принял  эту  полюбившуюся  ему форму. Множество таких же
металлических шариков -- Сообщество -- окружало его. Сообщество
имело также другое имя -- Энергия.  Они  радостно  приветствуют
друг  друга, жесткие и мощные собратья. Вспыхнули и раскалились
самые быстрые -- пора.
      Он вдруг увидел, как  за  стальными  дверями  засуетилась
охрана,  увидел  свое  окровавленное  лицо в каком-то кирпичном
коридоре. В раскаленном воздухе возникает пульт, кто-то  вводит
код, и он чувствует, как прибывает здоровье, проверяет заряды в
оружии.  Иногда  ему  даже  кажется,  что  кто-то  им управляет
сверху, но музыка атаки прогоняет эти глупые мысли.

     Ранняя осень

   Зажегся  неосознанный  свет,  стеклянная  мозаика   дождевых
капель  была  на  окне  троллейбуса, она с негодованием от меня
отвернулась, я видел перекошенные облупившиеся стены  старинных
особняков, карнизы, ажурные перильца -- все оставалось ТОГДА.
      Я  ехал  после  тяжеловесных угрюмых теток. Заканчивалось
лето. Смотрел на дождь. Только что водяные барабанщики  стучали
по  моему  черному  зонту,  здесь  --  совсем  другие  звуки --
электрическая тишина. Я ехал домой. Давно я так не хотел домой.
Дома я включу Визбора, дома я зажгу свечу, у меня  есть  сыр  и
черный хлеб, поставлю чай.
     К  чаю  у меня есть светлый мармелад. Уютно! Сохнет черный
зонт. За окном -- лужи.
      Бегают надоевшие уже спиральные завитки. Немного шершавое
гудение  и  фея  в  высоком  колпаке  поднимается  по  ступеням
стеклянного замка.
     Тропинка среди высокой травы, я иду за невероятно красивой
женщиной  и  с замиранием любуюсь ей. Где-то за сплошной стеной
поют птицы и поют так, что забываешь обо всем. Нежная  паутинка
утренних  хвойных  ветвей впускает солнечные осторожные лучики,
роса сверкает.
     Плывут по небу рыбы и бородатый рыбак, пудель  и  девушка.
Двое  людей  бредут  в заводскую столовую, не слыша кузнечиков,
шума машин и самих себя тоже. Яркие летние краски -- мимо  них.
Она  опустила  голову  и  кривит  рот. Вся сегодняшняя красота,
свежесть, радость и музыка -- мимо них.  Они  идут  в  смрадную
столовую. Грязные столы, проблемы и котлеты.
     Навстречу  им  люди  с  вечно  ожидающими  подвоха кислыми
лицами. Они заходят в столовую, поднимаются по липкой  лестнице
в  жирный  угар,  на  тусклых  подносах  --  долгожданные серые
котлеты, болотный компотик, скрипящее на зубах невкусное  пюре.
Ее  рот недовольно открывается, принимает в себя жирную вилку с
волокнами и издает утробные звуки. Обратно я снова иду за ней и
любуюсь.

     Галерея

      Равнодушно цепкими пальцами она  держала  юркую  кошку  с
холодным  взглядом. Их отстраненная неподвижность завораживала.
В плоском, но бездонном бумажном мире жили  не  только  они  --
были  еще  рыцари,  служанка,  старый  рыбак  и впечатлительный
мальчик-садовник. Когда просыпалась луна, они смотрели  жадными
тоскливыми глазами на стены внешнего пронзительного мира, делая
попытки выбраться и вселиться.
     Утром  приходил  Хозяин  -- плотный основательный человек,
ВСЕГДА уверенный в своей правоте и непогрешимости.  Его  гулкие
шаги  меняли  цвета в окружающем пространстве. Мутное невидимое
влияние его шуршащей фигуры  искажало  контуры  всех  предметов
вокруг  него.  Он  брезгливо  глядел в ИХ сторону. Отметив, что
ничего не изменилось в их неподвижном  мире,  Хозяин  раскрывал
волшебную   говорящую   книгу.  Он  не  хотел,  чтобы  что-либо
менялось. Хозяин был одет в бурый плащ  тихого  помешательства.
Он пил странное вино. Он знал тайны.
      Сейчас он стоит и прислушивается, подбоченившись. Пройдет
некоторое время и он возьмет одного из них с собой. В мире огня
и электрических  разрядов  необходимо  чем-то  питаться,  а эти
засушенные силуэты -- самое лучшее, что  у  него  сейчас  есть.
Гудит  искрящийся  демон  --  он  черен  как  ночь,  его  брюхо
непробиваемо. Рассечь тонкие проволочные границы  пространства,
не  задев  его  стеклянных стенок -- вот его задача. Она только
кажется неразрешимой, но кости показывают ему дорогу, и вот уже
чей-то приглушенный разговор тревожит его чуткие звериные  уши.
В  лабиринте на перепутье стоят несколько существ. Они не знают
дороги. Он превращает путников в фиолетовый  якобы  осмысленный
хаос.
     Огненная  меланхолия  блудливо  потирает  руки при виде их
нехитрого снаряжения. Компасы, рюкзаки, консервы, туристический
примус, фляжки -- это ему ни к чему. Ему нужна карта.  Наконец,
Хозяин  находит  ее.  Он  улыбается.  Он  смотрит  на  стрелки,
квадраты  и  извилистые  линии  и  вдруг   замечает   маленькую
дергающуюся и жужжащую точку.
   Он  снова улыбается, потому что эта точка -- ты. Он не будет
медленно и пытливо тебя расспрашивать о всякой  важной  ерунде,
подозрительно  оценивая  блики в твоих стеклах. Нет! Назвавшись
каким-нибудь рекурсивным нелепым именем, он втирается к тебе  в
доверие,  и,  когда  вы  выпьете  бутылочку  доброго  винца, он
сделает тебя своим пленником.
    Но ты можешь избежать его страшной власти. Водяная  старуха
скажет тебе, что делать. В ее безумных мертвых глазах видна вся
правда.  Недаром  она  цепко  и  судорожно гладит кошку -- свою
помощницу. Давным-давно волшебная говорящая книга  принадлежала
водяной  старухе,  но  тот,  которого  все  зовут Хозяин, сумел
приКАРМАнить  ее  себе.  Теперь  подумаем,  зачем   ему   вдруг
понадобился  именно ты. Ты, случайно, не знаешь? Может быть, ты
узнал что-нибудь, что тебе не полагается  знать?  Вспомни.  Это
очень важно.
   Кто-то  однажды  проболтался,  что в стальном подземелье уже
давным-давно   изготовили   твоего   двойника.   Можно   только
предполагать,  для чего его запустят в наш мир, но одно можно с
уверенностью сказать, что он появится  сразу  же  после  твоего
исчезновения.   Возможно,   его   появление   прибавит  веселой
неразберихи, когда он тебя  заменит,  а  может,  наоборот,  все
вдруг упорядочится.
    Будь  осторожен,  кое-кто  уже видел полчища псевдо-старух.
Кстати, известный тебе человек мне однажды рассказал, как  одна
такая  старуха  железным крюком пыталась зацепить его и порвала
одежду. Он успел увидеть ее  белое  лицо  и  ощутить  буквенные
сигналы.
    Теперь,  когда  над тобой занесена черная мухобойка Судьбы,
все стержни Случая прочно зафиксированы в пазах Неотвратимости,
сверкает и бесшумно скользит  затвор.  Пустые  зоркие  глазницы
поймали  твою  фигурку  в  прорезь прицела. Белый палец плавно,
отработанным движением нажимает курок. Но знай -- это осечка. В
этот раз тебе удается уйти. Вихревое сонмище в ярости.  Смешаны
и  выброшены  все времена и их шерстяной пестрый клубок лежит в
углу мироздания, собирая пыль дат  и  мусор  событий.  Мел  для
обведения  красного  пятна на асфальте лежит пока в специальной
металлической коробочке вместе с позвякивающим шприцем, дарящим
вечное забытье.
   В   обширную   милицейскую   тетрадь   для   записи   сводок
дорожно-транспортны