пециально этому. Тебя, дуру, да и меня тоже  ничему  не
учили,  поэтому  мы  вот  здесь...флажками  поездам  машем,  а  она,  баба
смазливая, в артистки подалась. Вот и пожалуйста.
     ОНА: А где же она? /Осторожно осматривает место. Трогает/. Нету.
     Она: Ясное дело нету.
     ОНА: А!!!
     Она: А!!! Ты что?! Напугала, дура.
     ОНА: Письмо.
     Она: Какое.
     ОНА: Мое.
     Она: Кому?!
     ОНА: Его письмо мне.
     Она: Не может быть. Ну-ка дай. /Просматривает/.  Точно.  /Трет  лист.
Пробует на вкус/.
     ОНА: Отдай!!!
     Она: Ты чего, дура? Ну все нашлось, чего  дуешься?  Радоваться  надо,
что нашлось-то.
     ОНА: За что мы ее... Это во всем ты виновата.
     Она: Ну, конечно.
     ОНА: Кто тут начал. Калдыбалды какая-то. Ищи ее.
     Она: Ты че, дура.
     ОНА: Сама ты дура, и не разговаривай со мной больше  так.  Ищи  давай
или убирайся отсюда.
     Она: Хорошо. Сымай вещи. /Пауза/.
     ОНА: Погоди. Я бояться буду. А вдруг она во что-нибудь превратилась?
     Она: Конечно. В царевну-лягушку. Очнись, дуреха.
     ОНА: Я просила.
     Она: Фокус это, понимаешь, фокус. Я же тебе говрила.
     ОНА: Ну а где она?
     Она: Ну а в цирке, где они... В ящик зашел и где он?
     ОНА: ..............
     Она: То-то же...
     ОНА: Ну а посля они выходят. Я видела.
     Она: Да что там видела.
     ОНА: Бабу распилят, а потом назад сложат. Она еще кланяться идет.
     Она: Ну так это, другой фокус. А в этом не возвращаются.
     ОНА: Ну и куда девается.
     Она: Да что я тебе фокусник что  ли.  Вот  приедет  цирк,  пойдешь  и
спросишь.
     ОНА: Так что она до этого времени не вернется?
     Она: Слушай, бля буду, ты свихнулась.
     ОНА: Ну где она?
     Она: Ну откуда я знаю, где она.
     ОНА: Ну так ищи давай.
     Она: Ну, конечно. Разогналась. Шас все брошу и буду в жмурки играть.
     ОНА: Так человека ведь нет.
     Она: Не будь такой наивной. Она где-нибудь сидит и  слушает  как  две
лучшие подруги с первого класса...
     ОНА: С четвертого.
     Она: Не важно... ругаются здесь и смеется над тобой, дурой.
     ОНА: Нет.
     Она: Что нет?
     ОНА: Она не смеется. Она не такая.
     Она: Да она мужа твоего убить обещела. Такая, не такая. Ушла и  слава
богу. Скажи спасибо. Кто у тебя в конце концов главная подруга: я или она.
     ОНА: Она, наверное.
     Она: Ну-у-у-у-у. Спасибо.
     ОНА: Не могу я без нее, холодно.
     Она: Правильно. Гипноз это. Она тебя к себе приучила.
     ОНА: Никто меня не приручал.
     Она: Приучал, а не приручал. Глухая.
     ОНА: Это ты меня приучила. Она мне такое рассказывала, что ты и знать
не слыхала...
     Она: Зна-ть не слыхала... Граматейка.
     ОНА: Да уже не хуже некоторых.
     Она: Я, по крайней мере, на твоего жениха не зарилась, как она, а  ты
вместо спасиба ее предпочла. Молодец, ничего не скажешь. Хорошая  подруга.
До свидания. Шмотки принесешь. /Резко уходит/.
     ОНА существенно ищет, куда спряталась она.  При  этом  поглядывая  на
часы, на себя в зеркало. И во все возможные для укрытия места. Входит Она.
     ОНА: /Вскрикнула/. О, господи. Напугала.
     Она: Слушай, пес, который, бедовал, сдох?
     ОНА: А что?
     Она: Ну сдох или нет?
     ОНА: Ну не знаю, может и сдох,  если  нет  нигде.  Вчера  эта  лопату
спрашивала.
     Она: Могила свежая.
     ОНА: Где?
     Она: Возле моста.
     ОНА: Ну-у-у-у-у.
     Она: Может это она?
     ОНА: Что, страшно одной домой возвращаться. Ну оставайся. Обязательно
напугать надо.
     Она: Да вот тебе крест. Прямо у тропинки.
     ОНА: Ее место.
     Она: Вот и я о чем.
     ОНА: Тьфу на тебя. Вечно гадость притащишь, что потом неделю не сплю.
Заходи, что на пороге стоишь? Проголодалась??? Давай еду сьедим, а ему еще
картошки начистим. А то вдруг потом приготовить не успеем.
     ОНА: Тащи давай. /Она уходит и через  некоторое  время  возвращается/
Глазки вырезай обязательно, не себе...
     Она: Не боись. /Долго молча чистят, каждая думает о своем/.
     ОНА: Хорошая девка была.
     Она: ..................
     ОНА: Жаль ее.
     Она: ..................
     ОНА: Тебе не жаль?
     Она: Да жаль в общем-то. Лежала себе как собака.Если  не  спрашивали.
Не ныла, не стонала. На жизнь не жаловалась.
     ОНА: Как будто  и  не  баба  вовсе.  /Уставились  друг  на  друга  от
неожиданно пришедшей мысли/.
     Она: Ладно, не будем вспоминать. Что было, того не  миновать.  Хахиль
твой приедет и все наладится. Пустяки. В любом доме ссоры бывают.
     ОНА: У меня отец с матерью видеть  друг  друга  не  могли.  Любились,
когда выпьют.
     Она: Ну когда выпьешь, и свинью любишь.
     ОНА: Ага. Я даже зимой выпью, бывало, так даже  нравилось  ночью,  на
морозе и поезд как эта на елке...
     Она: Гирлянда.
     ОНА: Ага. Красиво. И думаешь, вот стою я, а они смотрят и думают, что
вот человек, спасибо которому сказать надо, за то,  что  проехали  столько
времени и все живы, здоровы. И раз машет флажком, значит и дальше  бояться
нечего.
     Она: /Вскрикнула/.
     ОНА: Что такое?
     Она: Какого числа ты получила письмо?
     ОНА: На прошлой неделе, вот так же...
     Она: А почему ты считаешь, что он сегодня приедет.
     ОНА: Потому что в позапрошлый раз он на прошлой неделе обещался.
     Она: Прошлый-то раз это ведь на прошлой неделе.
     ОНА: Ну?!
     Она: Ты что не понимаешь?
     ОНА: А что понимать. Ты мне голову  не  калдыбалды.  Если  бы  он  не
бросил новое письмо, то - на прошлой неделе, а раз бросил, то - на этой.
     Она: Я все поняла.
     ОНА: Что ты поняла?
     Она: Он уже приехал. Она когда лопату искала?
     ОНА: Вчера вроде. А может и позавчера.
     Она: Вчера или позавчера, или еще позже.
     ОНА: Да какая разница?
     Она: Одна...т, другая дразнится. Он уже приехал.
     ОНА: Да ну.
     Она: Не да ну, а точно. Она его убила.
     ОНА: Ты что очумела? Не говори глупости: не по себе даже.
     Она: Убийца она.
     ОНА: А циркачка.
     Она: В тюрьме только циркачки и сидят. Ловкость рук и  никаких  шишил
мышел пернул вышел. Она потому и была так уверена. Ты  заметила,  как  она
уверенно говорила, что убьет его. А ты, дура, ждешь. Заметила? Или  любовь
все глаза зассала.
     ОНА: Заметила.
     Она: Потому что говорила задним числом. Он уже в земле  лежал,  когда
мы тут отношения выясняли.
     ОНА: Да не может быть этого.
     Она: Может. Все может.
     ОНА: Зачем ей это.
     Она: Да больная она.
     ОНА: То артистка, то уголовка, то больная ...?
     Она: А что здоровый человек может преступление совершить? Они все там
в зоне больные. Иначе зачем их там держат.
     ОНА: Не верю я в это.
     Она: А я тебе говорю, что она его убила.
     ОНА: Нет. Не может быть.
     Она: Пойдем посмотрим.
     ОНА: Ты чего? Ночь на дворе.
     Она: Вот такой же ночью и он к тебе шел,  а  она  его  и  прикончила.
Вампир она, понимаешь?
     ОНА: Чего?
     Она: Есть такие бабы, вампиры называются.
     ОНА: Кровь пьют?
     Она: Да зачем. Мозги у них такие. Кайфуют они от  этого.  Ты  оттого,
что с мужиком обнимаешься, живым, сильным, а они, что сильнее этого мужика
оказались.
     ОНА: Ведьмы что ли?
     Она: Какая разница как называть. Главное, что ждешь ты его напрасно.
     ОНА: Девчонка? Ведьма?
     Она: Ты же сама говорила, что как не баба она вовсе.
     ОНА: Ну и не мужик?
     Она:  А  вампиры  -  это  среднее:  и  не  мужик,  и  не  баба.   Они
претворяются, как в шкуру влазят чью-то.
     ОНА: Ой, перестань. Вечно ты.
     Она: Я тебе говорю. Она  может  даже  в  твоего  мужика  превратится.
Придет он, ты ему тут то-се. В постель потащищь, разденешься... а там...
     ОНА: Замолкни!!! /Махнула рукой с ножом/.
     Она: Ой! /Схватилась рукой за горло. Стонет. Воет/.
     ОНА: Что такое? Что с тобой?
     Она: /Стонет/. Не могу. Не могу.
     ОНА: Господи. Бес попутал. Ну извини. Не хотела я. Честное слово,  не
хотела. О, господи, ну как же так. Господи. Ну что за  дура.  Господи.  Ну
что же делать? Сильно больно.  Покажи.  Ой!  Ой!  Ой,  ой,  ой.  Ну  давай
водичкой промоем,  завяжем  давай.  Где  же  бинт?  Ну  вот  кофтой  моей,
полотенцем на. Полотенцем. Черт и телефон не работает.  Ну  ляг,  ляг  вот
здесь. Не двигайся. /Слышен грохот  поезда/.  Господи,  боже  мой.  Все  к
одному. Полежи, полежи. Я выскочу на минутку. Полежи, не  двигайся.  Боже,
как же я так? Вот дура, вот дура. Ну как же  меня  так  угораздило.  Боже!
Боже! /Мечется по комнате. Не  может  найти  флажки/.  Полежи,  я  сейчас.
/Прислушалась/.  Это  его.  Его  поезд.  Тяжелый   военный.   Точно   его.
/Выбегает/. /Грохот  поезда,  ее  радостный  крик.  Шум  увеличивается  до
максимума и обрывается, как буд-то состав оторвался от земли  и  взлетел/.
Ах!!! /Громкий удар, вой, крики, шум падающих  с  насыпи  вагонов,  взрывы
цистерн, боеприпасов, треск огня. Душераздирающий  крик.  Через  некоторое
время появляется ОНА вся в саже, подходит к Ней. Плачет/.
     ОНА: Слышь?! Слышь?! Ты?! Делать что? Что, что будет? А?! Слышишь?...
/Толкает ее/. Слышь?! Слышь ты?! /Трясет ее,  пока  не  понимает,  что  та
мертва. Странно бормочет. Долго ползает по полу. Затем плачет. Потом слезы
высыхают. ОНА  достает  из  бюстгалтера  письмо,  читает,  медленно  берет
зажигалку и поджигает его, затем второе, третье. Глаза ее обращены в  зал,
но смотрят в себя. Губы что-то шепчут: то ли "Будьте вы все прокляты",  то
ли "Я люблю тебя". Темно.

                                ЗАНАВЕС