светить Солнцу, а значит главное это вот. Вот  эта  любовь
ко всему. Но вино только на минуты дает освобождение, и  я  взял  шприц  и
теперь знаю, что варю себе свободу на несколько часов, а иногда и суток. Я
буду все это время смотреть в себя и улыбаться миру,  в  котором  живу.  Я
понял, что только в этом состоянии понимаю его. Мы понимаем друг друга. Мы
становимся одним целым. Или, точнее, исчезаю я. Я растворяюсь в  нем.  Мир
чист без моих мыслей. Какой же я грязный, какие мы все грязные, если глядя
на солнце, ругаем мать, родившую нас взглянуть  на  него.  Сейчас  в  меня
войдет свобода. Свобода? Это тысячи мелких иголочек,  летящих  хрустальным
перезвоном, переходящим в электрические разрядики от макушки  до  кончиков
пальцев на ногах. Как будто руки опытного массажиста вооружены  миллиардом
светящихся игл, и он, с виртуозностью пианиста, в одно мгновение пробегает
сложнейшую партитуру по всему телу. Тебе будет понятней,  если  залезть  в
ветки маленькой елочки. Кровь приливает к голове.
     Вбегает ОНА.
     ОНА: Что ты делаешь? /Вырывает из рук шприц/.
     ОН: Мама. Ты здесь?! А-ха-ха-ха-ха.  Ты  меня  обманула?  Где  же  ты
пряталась?
     ОНА: Наркоман. Понял ты кто. Неужели  ты  не  знаешь,  что  из  этого
бывает?!
     ОН: Мама.
     ОНА: Не перебивай мать.
     ОН: Это не наркотики.
     ОНА: Не наркотики? Знаю я, какие  это  не  наркотики.  Наркотики  это
самые настоящие.
     ОН: Мам.
     ОНА: Да что мам, мам. Ты думаешь или нет? Или вперед делаешь, а потом
только о последствиях... Тут, конечно, чем угодно заболеешь.
     ОН: Мама. Это не наркотики.
     ОНА: Не надо! Не надо нам тут. Знаем мы, что это такое.  Я  сама  все
видела.
     ОН: Да что ты видела.
     ОНА: Видела, как ты тут себя. А потом дурные по улицам ходите. И  под
машину попадешь, никто не заступится: пьяный был и все. А обо мне...
     ОН: Подумал!
     ОНА: О чем ты подумал?
     ОН: Я подумал, что уже вышел из того возраста, когда  родители  пасут
своих детей. Вышел. И стыдно врать. Стыдно. Я пошла  на  работу,  а  сама,
небось, под столом в кухне сидела или в кладовке заперлась. Противно.
     ОНА: Так как же тебя остановишь? Когда  ты  вон  что  вытворяешь.  За
тобой же как за ребенком малым ходить надо.
     ОН: Отстань. Понимаешь?! Отстань. Не надо за мной  ходить.  Дай  сюда
шприц.
     ОНА: Ты наркоман. Ты наркоман.
     ОН: Это не наркотик. Это специальное лекарство для наращивания мышц.
     ОНА: Каких еще мышц?
     ОН: Вот этих.
     ОНА: Не ври. Что ты врешь матери. Как тебе не стыдно? Каких мышц?  Ты
что думаешь, что я дура? Дура, да? Я не дура. Не дура я. Понятно. И хватит
меня здесь обманывать: не наркоман он. Наркоман, Наркоман ты.
     ОН: Хорошо. Пусть наркоман.
     ОНА: Видишь, сам же признаешься.
     ОН: Мать. Иди сюда.
     ОНА: Я иди? Да я  сейчас  вызову...  Понял?  Пусть  тебя  заберут  на
лечение дурака такого.
     ОН: Пусть.
     ОНА: Вот и все.
     ОН: Да.
     ОНА: Замолчи!!!
     ОН: Хорошо.
     ОНА: Выбрасывай свою бабочку чертову. Завтра же  на  работу  пойдешь.
Понял?
     ОН: Да.
     ОНА: Не да...
     ОН: А как?
     ОНА: Ты мне не дразнись. Ты посмотри на него, наркомана  такого.  Как
он с матерью разговаривает. Где лекарство?
     ОН: Мама...
     ОНА: Я не мама тебе. Я тебе, наркоману, не мать.
     ОН: Женщина!
     ОНА: ?!?!?!?!?!
     ОН: Это не наркотик, это для мышц.
     ОНА: Я сама слышала, как ты ей тут расказывал про иголочки, которые в
вас, наркоманов, впиваются. Это дьявол. Сатана вас всех  идиотами  сделал.
Мне соседка говорила, как он, молодых особенно, крутит.
     ОН: Я ей ничего говорить не мог.
     ОНА: Я своими ушами слышала. Что значит не мог.
     ОН: Это же бабочка, как я мог с ней разговаривать? Ты что?
     ОНА: Очень просто.
     ОН: Как.
     ОНА: А вот так.
     ОН: Ну как вот так?
     ОНА: Как надо, так и говорил.
     ОН: Да тебя раньше меня в психушку заберут, если ты такое скажешь.
     ОНА: Не заберут. Я сама слышала.
     ОН: А бабочка ему отвечала.
     ОНА: Да отвечала.
     ОН: И что же она такое говорила интересно.
     ОНА: Глупости всякие.
     ОН: Какие всякие.
     ОНА: Что мы,  трудящиеся,  не  сможем  заставит  Земялю  светить  как
Солнце.
     ОН: Это я говорил.
     ОНА: Что ты лжешь? Что ты лжешь? Ты ей тут про маразм рассказывал,  а
она тебе про жизнь свою, что мы, трудящиеся...
     ОН: Это я сказал.
     ОНА: Ты повторил. Повторил за ней.
     ОН: Мама, нам надо лечиться обоим.
     ОНА: Не могу я больше. Не могу с тобой. Сдохну скоро  от  твоих  всех
этих. Не могу. Нет у меня больше сил. Ну какой  сын  себя  так  с  матерью
ведет. Боже мой! Боже мой. Это все. Больше так не могу. Никакого просвета.
Год за годом, а ты все хуже и хуже. Хоть бы в чем повезло. Хоть бы ну  вот
столечко. Хоть бы лоторею выиграть, хоть бы монетку на земле  найти.  Хоть
бы продавец в твою пользу в магазине общитался. Так нет. Все к одному.  Не
могу, не могу я так больше, сыночек. Сы-но-чек не мо-гу. Не мо-гу. Хоть бы
ты меня пожалел. Один ты у меня защитник  на  всем  мире.  А  тебя  самого
спасать надо. Не могу... /Вспорхнула бабочка и полетела/. Стой!
     ОН: Ты что?!
     ОНА: Стой! Ты куда, стой! Назад! Куда это она?!
     ОН: Мам, не сходи с ума. Домой она полетела.
     ОНА: А что ей здесь плохо?
     ОН: Здесь?
     ОНА: ........
     ОН: Конечно.
     ОНА: Чем это мы ей не угодили?
     ОН: Орешь ты целый день. Перепонки болят. А  у  нее  они  еще  меньше
наших.
     ОНА: Я не ору!
     ОН: Ну кричишь.
     ОНА: Разговариваю я так.
     она: Как тяжело попасть в  эту  дырочку.  И  почему  я  все  вижу,  а
ударяюсьо воздух.
     ОНА: Правее бери. Еще несчастье одно. Ой!
     ОН: Что такое?
     ОНА: Чуть на голову не села.
     ОН: Ну и что?
     ОНА: Испугалась, что... Ой? Что это?
     ОН: Где?
     ОНА: В голове?
     ОН: Ну-ка. Это?
     ОНА: Да.
     ОН: Какашка.
     ОНА: Какая еще?
     ОН: Птичка какнула.
     ОНА: Бабочка что ли?
     ОН: Значит бабочка. Сама виновата. Нечего пугать животных. У них, как
у людей, от испуга расстройство происходит.
     ОНА: Первый раз вижу, чтобы бабочки какали.
     ОН: Ну хоть не написала.
     ОНА: ???????
     ОН: Да.
     ОНА: Врешь.
     ОН: Ну что врешь. Вот попробуй своей рукой. Вот. Ну?!
     ОНА: /Осмотрев палец/ Фу! /Уходит/.
     ОН: Вот и фу! /ей/ Что же ты так неакуратно. Такая красивая, а гадишь
как последняя.
     Входит ОНА И вытирает голову полотенцем.
     она: Я не хотела.
     ОНА: Не хотела. Смотри в следующий раз. Тут тебе не улица.
     она: Я хочу улететь.
     ОНА: А тебя никто и не держит. Лети себе куда надо.
     ОН: ?????
     она: Мне мешает застывший воздух.
     ОН: Ты чего?
     она: Помогите мне.
     ОНА: Ну, конечно. Ты мне на голову нагадила, а я тебе помогать  буду.
Сама прилетела, сама и выметайся.
     ОН: Ты что, мать?
     ОНА: Что?
     ОН: Ты с кем разговариваешь?
     ОНА: С ней, не понятно что ли?
     ОН: Понятно. Но...
     ОНА: Вишь, говорит, помочь ей. А я, говорю,  нечего  было  на  голову
гадить.
     ОН: ?????
     ОНА: Прилетела тут расфуфыренная. Хлебни теперь  нашей...  Бычок  ей,
видишь, не понравился, который дерево бодал.
     ОН: Какое дерево мам, что с тобой?
     ОНА: Это она тебе рассказывала.
     ОН: А откуда ты знаешь.
     ОНА: Слышала.
     ОН: Как?
     ОНА: А я вижу и слышу всех, кто против моего сына зло затевает.
     ОН: Бр-р-р-р-р-р-р-р-р. И она?
     ОНА: Но я же должна была определить?
     ОН: Ну и?
     ОНА: Вот нагадила. И так все из рук валится, так она еще... на голову
самую.
     ОН: Слушай!!!
     ОНА: Что?
     ОН: Так это ж к счастью.
     ОНА: Какому счастью?
     ОН: К настоящему.
     ОНА: Что.
     ОН: Ну если птичка на голову накакала, значит повезет.
     ОНА: Да ну тебя...
     ОН: Клянусь.
     ОНА: С чего ты взял?
     ОН: Примета есть такая.
     ОНА: Что?
     ОН: Что? Повезет теперь.
     ОНА: Да ну...
     ОН: Я тебе говорю повезет. Примета есть. Проверена уже.
     ОНА: Да?
     ОН: Ну что я тебе врать буду.
     ОНА: Да. Ты мне, пожалуйста, не ври. Не ври больше, хорошо?
     ОН: Я тебе честно говорю.  Если  накакала  птичка,  значит  к  удаче.
Повезет тебе значит.
     ОНА: /ей/ Да?
     она: Не знаю.
     ОНА: А я, на тебя наорала. Ты извини меня, ладно?
     она: Я не обижаюсь.
     ОНА: Ну давай я тебе окно открою. Иди сюда. Иди!
     она: А!!! /Летит и, ударившись о стекло, упала/.
     ОНА: Куда же ты, глупая. Ну вот теперь будешь между рамами  метаться.
Я же к тебе по-хорошему, а ты... Чего испугалась. Глупенькая...
     ОН: Подожди я достану ее.
     ОНА: Ну открой окна, если неудобно.
     ОН: А красить?
     ОНА: А что красить. Сама покрашу. Приду с работы и покрашу.
     ОН: Ты только не следи за мной, мама.
     ОНА: А ты не это...
     ОН: Ну,  мам.  Я  же  тебе  говорю,  что  это  для  мышц.  Культуризм
называется.
     ОНА: Знаю. Ты ей тут про него рассказывал.
     ОН: Да это... Ну ладно...
     ОНА: Все равно не ладно. Раз Бог не создал шприц этот,  значит  и  не
нужен он вовсе.
     ОН: Ну хорошо.
     ОНА: Я слышала ты тут хвастался.
     ОН: Ну правильно хвастался. Просто пыль в глаза пускал.
     ОНА: Кому?
     ОН: Ну ей, кому? Прелестная девушка.
     ОНА: Ой! Девушки  ваши-  это  девяносто  процентов  блядства  и  один
процент губной помады.
     ОН: /ей/ Руку давай. Куда ты? /ЕЙ/ Скажы ей: пусть не боится.
     ОНА: /ей/ Не бойся его. Он тебе помочь хочет.
     она: Не надо, я сама.
     ОН: Что?
     ОНА: Она говорит, что сама.
     ОН: Ну  сама,  так  сама.  /она  мечется  между  стеклами,  не  может
вылезти/. Чего мучиться?
     ОНА: Не доверяет она тебе.
     ОН: Напрасно.
     ОНА: /ей/ Подала бы руку да летела, куда глаза глядят.
     ОН: ?????
     ОНА: Молчит.
     ОН: А ты еще.
     ОНА: /ей/ Руку дай.
     она: Отойдите. Я сама вылезу.
     ОНА: Сама говорит. Давай отойдем.
     ОН: Давай. Она просто не соображает, что к  чему.  В  природе  такого
нет.
     она: /Забила крыльями  и  вот,  вот.../  Ай!!!  /Сильно  ударилась  о
стекло. Упала/.
     ОН: Я не могу спокойно смотреть на это. Переведи  ей.  Сердце  кровью
обливается.
     ОНА: Он говорит, что ему тебя жалко. Давай не выделывайся,  а  берись
за его руку и вылазь.
     она: Хорошо. Только пусть он будет осторожен. Чтобы не стереть пыльцу
с крыльев.
     ОНА: Да он сможет. Он  в  детстве  знаешь,  сколько  животных  в  дом
приволакивал.
     ОН: Ну давай. /С трудом вытаскивает ее, но в какой-то  момент  сильно
сжал/.
     она: А-а-а-а-а-а-а-а!!!! /Упала/. А-а-а-а-а-а!
     ОН: Тебе больно? Я не хотел. чесное слово. Прости  меня,  пожалуйста.
Прости я не хотел. Я не думал, что тебе так будет больно. Что болит? Рука?
Может спинка. Прости меня, пожалуйста. Я не специально. Я не хотел.
     она: Как больно.
     ОНА: Ну что ты наделал, болван, это же бабочка, а ты своими  ручищами
лезешь. Отойди. Давай, голубушка, я тебе помогу. Не бойся. Не бойся  меня.
/ему/ Все мышцы свои качаешь. Железяки эти свои тягаешь. Вот и видел,  что
сделал?
     ОН: Мама, я же не специально.
     ОНА: Специально, не специально, вот результат на лицо.
     ОН: Ну я же попросил прощение.
     ОНА: Что ей твое прощение. Может у нее позвоночник сломан.
     ОН: Бабулечка, красивая моя. Извини. Я не специально.
     она: Я сама виновата. Ко мне никто не должен прикасаться.
     ОН: Ну что делать. Ну хочешь я на тебе женюсь.
     ОНА: Совсем что ли?
     ОН: А что. Очень даже здорово. Смотри какая красавица.  Изменять  мне
не будет. Молчит все время. Какая разница  кого  любить.  Ты  бога  своего
любишь, а даже в глаза его не видела.
     ОНА: Это не я, а соседка. Я так, балуюсь.
     ОН: Неважно. А я буду любить ее. Любить можно  икону,  сучок  дерева,
камушек, горсть земли. Картину, музыку, которая вообще  не  существует,  а
только вызывает ассоциацию, и даже не самую музыку, а то, что она  создает
в твоем воображении, любить можно фантазию, которую придумал сам.  А  если
мы с ней поженимся,  отпадет  масса  проблем.  Свадьба  дешевле.  В  книгу
рекордов занесут. Слава, деньги. А можно и тихо, не афишируя. /ей/ Правда?
     она: Так не бывает.
     ОН: Бывает. Раз я это придумал, значит уже бывает.
     она: Но это невозможно.
     ОН: Почему?
     она: Мы слишком разные.
     ОН: Мы все абсолютно не похожи. Главное видеть в друг друге  миллионы
предыдущих и миллиарды  будущих  поколений.  Главное  быть  свободными  от
законов, придуманых для рабов.  А  настоящая  свобода,  когда  испытываешь
оргазм от любви к миру, А не к себе и себе подобным.
     она: Но я не могу жыть здесь.
     ОН: Я пойду с тобой.
     ОНА: Куда это вы пойдете?
     ОН: Куда, куда. Что ты лезешь в нашу семейную жизнь.
     ОНА: Что значит лезешь. Я мать и вправе знать, куда собирается сын.
     ОН: Ты что не понимаешь?
     ОНА: Что?
     ОН: Что человек не может жить в таких условиях.
     ОНА: Привыкнет. Человек ко всему привыкает.
     ОН: Ты что, действительно не понимаешь.
     ОНА: А что я соседям скажу, ты подумал?
     ОН: А почему ты им вообще должна рассказывать?
     ОНА: Потому что они спросят, где мой сын? А  я  что  скажу?  Пошел  с
бабочкой в леса и поля?
     ОН: Да не их это соседское дело. Куда я пошел и с кем.
     ОНА: Они и так на тебя как на дурака смотрят.
     ОН: Это ты. Ты из меня дурака сделала.
     ОНА: Как это, интересно?
     ОН: А так. Ходишь  направо,  налево,  трындишь,  все  этим  придуркам
рассказываешь.
     ОНА: Это не придурки, а люди.
     ОН: Эти люди придурки.
     ОНА: Сам ты придурок.
     ОН: Все! Я ухожу.
     ОНА: Не пущу. Не пущу меня позорить. Нет. Только через мой труп. Все.
     ОН: Я не могу больше здесь жить. Понимаешь. Не могу. Я не могу больше
здесь жить. Понимаешь. Не могу. Я не могу видеть  эти  ублюдские  рожи.  Я
поубиваю всех этих выблядков. Этих скотов. Этих соседей, которые все  суки
и бляди. Твари, гниды. Тьфу. Будь они прокляты. Чтоб они все сдохли. Тьфу!!
Я убью их! Убью! Убью!!! Всех!!! Вс-е-х!!!
     ОНА: Прекрати! Прекрати, я тебя сказала.  У  тебя  припадок.  У  тебя
истерика. Замолчи! Замолчи немедлено или я вызываю врача.
     ОН: Вызывай! Вызывай! Плевать я на него хотел. Пусть едут.  Пусть.  Я
вообще выброшусь из окна. Повешусь. Отравлюсь, но им меня не взять.
     ОНА: Взять, взять. Пусть тебя там полечат, а то уже совершенно от рук
отбился. Убьет он всех. А ты стал таким, какк они, ты же человеком еще  не
стал. Ты же сам бабочка. Точно  такой  же.  О!  Два  сапога-пара.  Бабочки
перелетные.  Давайте!  Летите!  Так  легче  жить.  Так  бабочкой  и  дурак
проживет. А  вы  по-людски,  как  люди  все  нормальные,  поживите.  Чтобы
уважение к вам и почет под конец жизни пришло.
     ОН: Да на хрена мне твое уважение. Не нужен мне ваш почет.
     ОНА: А что ты хотел? Свободы? Свободы тебе захотелось. Свобода -  это
деньги. А ты работать не хочешь.
     она: Свобода - это когда не играешь в жизнь.
     ОН: Это когда не надо лицемерить ни перед соседями,  ни  перед  самим
собой. Пойдем отсюда!
     ОНА: Куда?
     ОН: К чертовой матери.
     ОНА:  Идите,  идите.  Проголодаетесь,  вернетесь.  Ты  смотри,  какие
самостоятельные, она-то может и выживет, а  ты  как  миленький  прибежишь.
Свободы им захотелось. А палец о палец хоть ударили для этого.  Никуда  не
пойдете. Все, я сказала. Все.Сиди дома. Женись  на  ком  хочешь,  хоть  на
тряпке половой, хоть на бачке сливном, а из дома я все получается.  Ты  же
видишь. Я уже и так и так, а все плохо. Не знаю я в чем  моя  вина.  Видит
Бог я тебе добра хочу. Видит Бог. Самой в жизни тяжко  было,  вот  хотела,
чтобы сыну, сыну легче, а оно видишь как выворачивается.
     ОН: Мам...
     ОНА: Да, сынок.
     ОН: Мне надо уйти.
     ОНА: Куда, сынок?
     ОН: Куда-нибудь. Мне надо пожить одному. Я должен прийти  в  себя.  Я
вышел из себя, понимаешь, вышел и потерялся. Мне нужно собраться с мыслями
и найти себя, и ты мне в этом не поможешь. Мне никто в  этом  не  поможет.
Понимаешь?
     ОНА: Да, сынок.
     ОН: Прости  меня.  Я  не  хотел  тебя  обидеть.  /Берет  куртку.  ей/
Полетели.
     ОНА: Куда полетели?
     ОН: ..............
     ОНА: Куда ты собрался?
     ОН: Но мы же...
     ОНА: Ты так ничего и не понял.
     ОН: Ну как же так? Как так? Ты же? Мы же? Я же только что? Ты что?
     ОНА: Что? Что я. Я сказала живи, с кем угодно, но  позорить  семью  я
тебе не дам. Не хватало, чтобы мой сын был бродягой.
     ОН молча падает как подкошенный, то ли потерял сознание,  то  ли  это
жест говорящий о бессилии и бессмысленности дальнейших разговоров.
     ОНА: Извини, сынок, но долг матери воспитывать своих детей. Ты у меня
ненормальненький. Это мой крест. И  я  буду  его  нести  до  конца.  Будут
спрашивать, я на работе и  не  вздумай  куда-нибудь  уйти.  Сам  знаешь...
/Уходит/.
     она подползает к нему. Не плачь.
     ОН: Отстань.
     она: Не плачь, мой большой муж.
     ОН: Не трогая меня. Я сам себя ненавижу, ненавижу за  свою  слабость.
Трусость. Я не могу. Я так воспитан. Я ударю ее, я ее  убью,  но  я  потом
перестану жить. Я сойду с ума от совести. Понимаешь.
     она: Да.
     ОН: Да откуда? Откуда ты можешь понять.  Вы  же  все  без  роду,  без
племени. Трах бах и вперед, разлетелись в разные стороны. Инкубатор.
     она: Но я понимаю, как тебе трудно.
     ОН: Это наши законы. Понимаешь, она меня родила. Она меня вырастила и
я не могу, не имею права быть таким. Но я  больше  не  могу.  У  меня  нет
больше сил. Ты же видишь мы совершенно разные люди. У меня с тобой  больше
общего чем с ней. Это ужасно. Я ненавижу ее. Ненавижу.
     она: Ты любишь ее. И она тебя любит. Все  дело  в  вашей  любви.  Все
из-за нее.
     ОН: Да. Все дело в этой ужасной, всепожирающей, жестокой  любви.  Все
из-за нее.
     она: Все из-за меня.
     ОН: ??!!
     она: Мы не пойдем никуда, мы будем жить здесь.
     ОН: А как же ты?
     она: Я попробую приспособиться.
     ОН: Правда?
     она: Конечно.
     ОН: А ты не умрешь в неволе.
     она: Так бывает только в сказках, а в жизни неволя  только  закаляет,
делает сильным.
     ОН: Можно я тебя поцелую. Или сначала поженимся. Как у вас?
     она: .............
     ОН: Ну как у вас заключаются браки.
     она: Никак. Просто двое начинают летать рядом. Есть с одного  цветка,
пить одну каплю росы.
     ОН: Как здорово. Есть с одного цветка и пить из одной капли росы.
     Звонок телефона.
     ОН: Да. - Да, мама. - Дома. - Сижу дома. - Да. - Как ты сказала,  так
и делаем. - Дома сижу, что тебе еще нужно. - Хорошо, я  посмотрю  воду,  и
утюг посмотрю. - Нет. - Никуда я не собираюсь. - Я передумал. -  Мы  будем
жить дома. - Нет. Это она так сказала. - И не надо  меня  проверять  через
каждые десять минут. - Иди себе на работу и все. /Положил трубку/.
     она: Она волнуется за тебя.
     ОН: Зачем? Чего обо мне волноваться. Чего? Я сижу целыми днями  дома.
Я ведь... Я ведь точно такая же бабочка... как и ты. Я же боюсь о стекло и
как ты не могу выскользнуть из этога мрака и холода.
     она: Бывают холодные дни, но все ждут,  когда  появится  солнце.  Все
ждут лучших времен. И они обязательно наступают. Земля тем и  хороша,  что
рано или поздно: после любых морозов все снова расцветает.
     ОН: А мне кажется, что рано или поздно мы все погибнем,  или  планеты
столкнутся, или солнце погаснет, или сами задушим себя своей вонью. И  все
эти соседи, все эти люди, которые тратили целые жизни на разные  глупости,
окажутся круглыми дураками, потому что даже следа не останется  не  только
от них, но и от всей их идиотской цивилизации.
     она: Нет. Рано или поздно все вы станете бабочками.  Нас  станет  так
много, как много бывает цветов на диких полях. Земля станет невесомой.
     ОН: И что?
     она: И тогда...