чего ради обстреливать
улицу?
     Допиливая лимон  тупым  ножом,  Харли  от  усердия  прикусил  язык  и
буркнул:
     - Никто никому не собирается вредить. Я просто должен это сделать.
     - Угу. Шансы у тебя примерно тридцать на тридцать, - заметил я.
     - Так я же буду целиться сверху вниз, и пуля зароется в землю. Почему
бы тебе не взглянуть, нет ли кого на линии огня?
     Я нетвердыми шагами направился  к  двери,  резко  толкнул  качающиеся
створки и увидел, что на улице ни души. Было воскресенье, восемь  утра,  и
мы отмечали день рождения Харли уже двенадцать часов подряд.
     - Там никого нет.
     - Ну и ладно. Тогда я стреляю.
     Да пусть пальнет по этим дурацким лимонам! - пришли  к  согласию  все
клиенты бара, и Харли установил  половинки  в  овальных  вырезах  створок,
потом взглянул направо, налево и громко оповестил публику: - Никого!
     - Эй, Харли, - подал голос  хозяин  бара.  -  Ты  знаешь,  сколько  я
выложил за эту дверь?
     - Кому нужна твоя дерьмовая дверь? - обиделся Харли,  прицеливаясь  с
руки, но тут же передумал и, усевшись за покерный столик, уперся локтем  в
зеленое сукно. В этом эпизоде  он  стрелял  в  классической  манере  -  не
щурясь, задержав дыхание и плавно нажимая на спусковой крючок.
     Пистолет громко рявкнул, в зале запахло порохом,  а  лимон  бесследно
исчез, хотя я по-прежнему ощущал его тонкий запах.
     - Хватит, Харли, мы все тебе верим,  -  убедительно  заговорил  я.  -
Здорово получилось!
     - Ха! - сказал Харли и тут же послал вторую пулю, но на этот  раз  за
лимоном обнаружился незнакомец с эффектным красным пятном на правом рукаве
и самым  громким  "ууй-йя-аа"  на  устах,  какое  мне  только  приходилось
слышать. Я и все прочие клиенты дружно рухнули на пол.
     Харли тоже  следовало  догадаться,  что  подстреленный  гражданин  не
побежит искать телефон, чтобы набрать номер Службы спасения 911, но кретин
опустил пистолет, бормоча что-то вроде "ах ты, черт побери".
     - Харли! - отчаянно завопил я. - Поберегись!
     Моргнув, Харли с пьяным изумлением уставился на  меня,  а  мужик  тем
временем уже  вломился  в  бар,  и  на  сей  раз  я  смог  хорошенько  его
разглядеть. Кровища так и хлестала у него из плеча, что ничуть не помешало
ублюдку принять стойку стрелка по мишеням  и  поднять  свой  кольт  обеими
руками, целясь аккурат в непримечательную физиономию  Харли.  Харли  начал
поднимать руки, но пуля  уже  ударила  его  на  уровне  усов,  и  то,  что
оказалось ниже, стало медленно валиться на пол,  верхняя  же  часть  Харли
живописно декорировала собой большое  зеркало  и  красочный  плакат  "ПИВО
ГИННЕСС - ТВОЙ ЛУЧШИЙ ДРУГ" на дальней стене бара.
     Тело упало с удивительно безжизненным звуком, словно набитый тряпками
мешок, а я подполз к нему и сказал: "Харли, ты должен объяснить  мне,  что
все это значит". Мужик тем  временем  совсем  разошелся,  паля  направо  и
налево, ну чистый маньяк-убийца, кругом орали и визжали,  а  я  продолжал,
увещевать Харли: "Послушай, я знаю, что ты  ненастоящий.  Все  это  обман.
Хватит, кончай придуриваться! Надень свою физиономию и поговори со мной".
     У большинства клиентов тоже было при себе оружие, и всеобщее  побоище
живо напомнило  мне  бездарно  поставленный  спектакль,  где  кровь  течет
ручьями, но все и всегда остаются  живыми  и  здоровыми.  Какому-то  парню
вышибли  из  ребер  легкие,  другой  подметал  грязные  опилки   на   полу
собственными кишками, но я-то знал, что всей этой иллюзии рано или  поздно
придет конец. Пуля ударила меня под лопатку и вылетела наружу,  разворотив
под правым соском дыру размером с биг-мак, это было ужасно больно,  совсем
как наяву, к тому же упрямый Харли по-прежнему не желал подавать признаков
жизни, и тогда я слабым голосом произнес:  "Барбара?  Барбара  Кэсс?  Пора
вытаскивать меня отсюда".

     Окружающее затуманилось, потом прояснилось, снова затуманилось, стало
совсем темно, а после вспыхнул яркий свет, и какой-то  человек  в  зеленой
тунике придерживал жгут на моей правой руке, в то время как другой пытался
вогнать мне в вену инъекционную иглу, третий  же  прижимал  к  моей  груди
что-то мокрое и холодное, а за его спиной стояла заляпанная кровью Барбара
Кэсс с белым, как смерть, неподвижным лицом.
     - Что случилось? - спросил я и захлебнулся кашлем.
     - Ты только не волнуйся, герой, -  сказал  один  из  зеленых,  и  они
быстренько вывезли меня из кабинета и с непристойной поспешностью покатили
по коридору; один на бегу все время  что-то  кричал,  поминая  портативную
рентгеновскую установку, потом мы вдруг остановились и долго ждали  лифта,
и я наконец догадался, что меня везут в экстренную хирургию, расположенную
в другом конце больницы.
     Приподняв голову, я взглянул  на  рану  и  увидел  у  себя  на  груди
огромный окровавленный пластырь и кучу ваты  поверх  него,  все  это  было
крест-накрест примотано ко мне липкой пластиковой  лентой,  и  при  каждом
вздохе под пластырем противно хлюпало. Кто-то положил мне руку  на  лоб  и
прижал мою голову к подушке, и я объяснил ему:
     - Это был кольт. Сорок первый калибр, черный порох,  модель  "Морской
драгун".
     - Как скажешь, тебе лучше знать.
     Господи, какой там еще драгун? Откуда я это взял?
     Седовласая женщина, плотно прикрыв мне нос и рот, велела  считать  от
ста  до  единицы,  но  я  оттянул  эту  маску  пальцем  и  уведомил   всех
присутствующих, что категорически не желаю засыпать. Не надо беспокоиться,
вы отключены, промолвил голос Барбары Кэсс, но глаза мои закрывались  сами
собой, я так устал, что мне было уже безразлично, наркоз это или смерть.

     Мне плеснули в лицо теплым пивом, и я поневоле очнулся.  Харли  помог
мне подняться и заботливо стряхнул с меня опилки.
     - Я лучше думал о тебе, парень, - сказал он. Всего-то четыре  кружки,
а ты уже на полу.
     - У него снова был припадок, только  и  всего,  -  заметил  кто-то  у
стойки.
     - Сам знаю. Просто не хотелось его огорчать.
     - Барбара... - прохрипел я. - Барбара Кэсс!
     - Ну что я говорил? - заметил тот же клиент.
     - Ты мне все уши продолбал этой самой Барбарой, -  буркнул  Харли.  -
Может, что-нибудь расскажешь про нее ради разнообразия?
     - Она... Я прохожу у нее курс лечения.
     Харли и все присутствующие дружно загоготали.
     - Как же, слышали... Она вправляет тебе мозги!
     Я  пощупал  затылок  -  никакого  киберразъема,  дыра  в  груди  тоже
отсутствует. Из подсобки вышел хозяин салуна с лимоном и перочинным ножом.
     - Нет, ты просто чокнулся, Харли! Проверь хотя бы,  нет  ли  кого  на
улице, и целься ты пониже, ради Христа, только штрафа мне еще  не  хватало
для полного...
     Я выхватил у него треклятый лимон и твердо заявил:
     - Мы не станем повторять эту ошибку, Харли.
     - Ошибку? Что это значит? Разве это не твоя собственная идея?
     - Хватит с меня дурацких идей!
     Когда-то я был лучшим питчером  университетской  футбольной  команды,
так что мне не составило труда  запулить  лимон  на  улицу  поверх  дверей
салуна,  и  он,  разумеется,  угодил  прямо  в  глаз  уже  известного  мне
незнакомца.
     Мужик с рычанием ворвался в салун, расстегивая кобуру, Харли выхватил
свой винчестер и дослал патрон, а я все хлопал себя по  бедру,  совершенно
позабыв, что никогда не беру оружия в город. На этот  раз  они  выстрелили
одновременно и так быстро, что еще не все клиенты успели попадать на  пол.
Резко брызнули кровь и мозги, незнакомец, неприятно  оскалившись,  мельком
взглянул на свое раненое плечо и направил кольт на меня.
     - Погоди! - закричал я, показывая пустые руки.  -  Скажи,  кто  такой
Харли?
     - Вот дерьмо, - мрачно сказал он и выстрелил. Я упал назад вместе  со
стулом, крепко ударился головой и скатился набок,  а  мужик  тем  временем
переключился на остальную клиентуру, паля направо и налево. Дырки в  груди
у меня по-прежнему не  было,  и  я  решил,  что  ублюдок  промахнулся,  но
закашлявшись и выплюнув кровавый сгусток, сообразил, что это не ангина,  а
пулевая рана в горле.
     Я  хотел  позвать  Барбару,  но  захлебнулся  кровью,  потом  у  меня
закружилась голова и потемнело в глазах. Кажется, я умираю, подумал я, вот
только где - ЗДЕСЬ или ТАМ?! Окружающее затуманилось, затем проявилось - я
ощутил, что лежу уткнувшись носом в опилки,  и  снова  затуманилось,  и  я
вспомнил, что так уже было...

     - Проснись, Джек, не спи!
     Я  видел  лишь  глаза  Барбары  -  нижнюю  часть  ее  лица  закрывала
хирургическая маска.
     - Если слышишь меня, моргни два раза!
     Я моргнул.
     - И не шевелись, ни в коем случае не шевелись!
     Я не  смог  бы  сделать  этого,  даже  если  б  очень  захотел.  Тело
существовало отдельно от меня, и хотя я  ощущал,  как  врачи  штопают  мои
раны, но боли совсем не чувствовал. В горле  у  меня  торчала  пластиковая
трубка, зеленые туники были густо забрызганы моей собственной кровью, и  я
закрыл глаза.
     - Не спи, Джек, не спи! - снова закричала  Барбара.  С  простреленной
шеей они разобрались довольно быстро -  должно  быть,  рана  оказалась  не
слишком серьезной, но с дыркой в груди пришлось  изрядно  повозиться.  Что
они там делали, не знаю, но когда убрали  простыни,  я  увидел  аккуратный
тугой бандаж с дренажем. Трубку, которая так мешала, тоже  убрали  и  дали
мне несколько глотков воды и крошечную мензурку яблочного сока.  В  ноздри
ввели  тоненькие  кислородные  трубочки,  и  в  голове  у   меня   немного
прояснилось, хотя я по-прежнему был  накачан  транквилизаторами  по  самые
уши.
     Хриплым шепотом я поведал Барбаре  о  неожиданном  варианте  прежнего
сценария.
     - Что это значит? - спросил я. - Получается,  мне  теперь  и  заснуть
нельзя?
     - Что это значит, я пока не знаю, поскольку раньше  ничего  подобного
не случалось. Но вполне возможно, что с  естественным  сном  будет  все  в
порядке. Искусственный, который  мы  используем  для  драмотерапии,  более
глубок, а хирургический наркоз еще глубже.  Вот  наша  стратегия  -  чисто
интуитивная, конечно. Мы будем держать вас без  сна  так  долго,  как  это
будет  допустимо  в  вашем  состоянии,  а  потом  позволим  заснуть...   В
операционной под присмотром хирургов из травматологии.
     - Постойте, когда я подписывал согласие на лечение, ничего такого...
     - Вы были предупреждены о  возможных  психосоматических  последствиях
драмотерапии. Это очень сильное лекарство, и иногда от него умирают.
     - Да, мне говорили об инсультах и  инфарктах.  Но  реальные  раны  от
воображаемых пуль - это совсем другое!
     - Что вы хотите, это же новая область науки. Теперь ваш случай войдет
во все учебники.
     - Задумали возложить меня на алтарь науки?  Лучше  бы  вам  этого  не
делать, не то РАНКО сотрет всю вашу больницу в порошок вплоть до последней
упаковки аспирина.
     - Может быть,  не  будем  говорить  об  этом  в  таком  тоне?  -  Она
подвинулась ближе и заглянула мне в глаза. - Давайте посмотрим на  вещи  с
другой  стороны.  Какая-то  часть  вашей  индивидуальности  несет  в  себе
саморазрушительные тенденции...
     - Эй-эй! Я не самоубийца. Напротив, я наслаждаюсь жизнью, я  беру  от
нее все, что она может дать.
     - Альпинизм, яхты... Это мы уже обсуждали.
     - Меня привлекают не опасности, а испытания духа и тела!  Впрочем,  я
уже говорил вам, что хочу избавиться  от  подобных  увлечений,  включая  и
парашютный спорт.
     -  Должно  быть.  Совет  директоров  РАНКО  сильно  обеспокоен  вашим
поведением, иначе они не прислали бы вас ко мне.
     - Двойная ошибка! Во-первых, это был не приказ, а  совет,  во-вторых,
врача я выбрал сам. То есть вас. Считается, что драмотерапия -  быстрое  и
верное средство.
     - Быстрое и опасное. Это весьма существенно.
     - Вы черните собственную профессию? Уж не  хотите  ли  сплавить  меня
психоаналитику с его кушеткой и блокнотиком?
     -  Боюсь,  таких  больше  не  существует.  Но  в  одном  вы  правы  -
драмотерапия слишком сильна для вас... Или вы для нее!  Все,  что  я  могу
сейчас сделать - это просмотреть сводную базу данных по историям болезней,
может, кто-нибудь вроде вас уже проходил подобный курс лечения.
     - Вроде меня... Это значит - с суицидными наклонностями?
     - Я этих слов не говорила. Я  введу  в  компьютер  ваш  психопрофиль,
результаты тестов и запущу программу поиска корреляций.
     - А если ничего похожего не обнаружится?
     Она ответила не сразу.
     - Видите ли, вы уже сделали то, что я могла  бы  вам  предложить.  Вы
вернулись и попробовали переиграть сценарий.
     - Швыряться лимонами было довольно  глупо.  Наверное,  мне  следовало
покинуть заведение. Убраться подальше от Харли и этих пистолетов.
     Она задумчиво кивнула.
     - Может быть. Если Харли персонифицирует некий фактор, от которого вы
должны  избавиться,  чтобы  выжить...  Очень  похоже!   Вам   когда-нибудь
удавалось уйти от этого Харли?
     Я мысленно просмотрел список: космический корабль,  Вьетнам,  собаки,
шхуна, автогонки...
     - Если Харли физически присутствовал на сцене, то никогда.
     - Вот и решение! Вернуться в бар - и сразу же уйти.
     - И незнакомец с морским кольтом пристрелит меня прямо на улице!
     - Совсем не обязательно. Он появлялся еще в каком-нибудь эпизоде?
     - Что-то не припомню. Но думаю,  лучше  перестраховаться  и  улизнуть
через черный ход.
     - Если будет другой сценарий... Немедленно отделайтесь от Харли,  как
только  поймете,  что  это  воображаемая  реальность.  Но  обычно  человек
возвращается в одну и ту же стартовую позицию. - Барбара встала.  -  Пойду
поработаю с компьютером. Я пришлю кого-нибудь, чтобы не  дать  заснуть.  А
пока... - Она включила телевизор и сунула мне в руку пульт управления.
     Следующие семь часов я провел в компании  толстого,  пахнущего  пивом
санитара, который клал мне на лицо кубик льда каждый раз, когда я  пытался
закрыть глаза. Вернувшись, Барбара Кэсс сказала, что компьютер  ничего  не
нашел, но я ясно видел, что она лжет. С ней был  еще  один  врач,  пожилой
мужчина  с  седоватой  бородкой,  которого  она  представила   как   главу
травматологического отделения.
     - Барбара хочет, чтобы вы попробовали уснуть  в  присутствии  бригады
хирургов.
     - Я ничего не имею против.
     - Видите ли, сейчас ваше состояние довольно тяжелое,  но  стабильное.
Но после третьей раны вы, скорее всего, не выживете.
     - С другой стороны, - сказала Кэсс, - вы не сможете поправиться, если
не будете отдыхать. Рано или поздно, но придется заснуть.
     - Так в чем проблема? Зовите вашу команду и позвольте  мне,  наконец,
закрыть глаза. Они переглянулись. - Что-то еще? Что именно?
     - Ничего, - быстро сказала Барбара,  -  просто...  Просто  я  хотела,
чтобы вы учли все факторы. Можно продлить бодрствование, если вы хотите...
     - Нет, благодарю. Будь что будет.
     Если они что-то от меня скрывали, я, кажется, не желал этого знать.
     Четыре санитара перевезли на двух каталках меня и всю их машинерию  в
круглую светлую комнату, где на стенах висели  подсвеченные  рентгеновские
снимки моей шеи и грудной клетки  в  различных  ракурсах.  Люди  и  машины
замерли в ожидании. Я закрыл глаза.

     Кто-то отвесил мне пару чувствительных шлепков по лицу, и я  очнулся,
чтобы увидеть над собой красную физиономию Харли.
     - Ты  мне  это  прекрати!  -  рявкнул  он.  -  Нечего  портить  людям
настроение!
     - Да оставь ты беднягу, Харли, - сказал клиент у стойки, - он же ни в
чем не виноват.
     Я с трудом принял вертикальное положение - колени у меня подгибались,
зато я был  совершенно  цел.  Харли  громко  вопросил  публику,  куда  это
подевался его лимон, и я молча заковылял к выходу.
     - Эй, какого дьявола! - заорал он мне вслед. - Ты куда это собрался?
     - Я в эти игры не играю, -  ответил  я,  и  за  моей  спиной  хлопнул
винчестер - Харли выстрелил в потолок.
     - Это же твоя  дурацкая  идея,  это  ты  побился  об  заклад,  что  я
промахнусь, разве не так? Ты  что,  собираешься  поверить  мне  на  слово?
Обернувшись, я попытался изобразить дружелюбную улыбку.
     - Ну разумеется, Харли. Кому еще мне верить,  как  не  тебе?  Кое-кто
заржал, а я не торопясь вышел  через  дверь  салуна,  чувствуя  неприятное
жжение в самом центре спины. Черт с ним, сказал Харли,  пора  начинать,  а
буфетчик повторил свой совет целить  пониже  и  проверить  линию  огня.  Я
побрел по Франт-стрит, но через несколько шагов вынужден был остановиться,
прислонившись к стене: весь мир словно закружился вокруг  меня,  но  я  не
стал закрывать глаза, и скоро это прошло.
     Черноволосый незнакомец уже шагал сюда и не выглядел  особо  опасным.
Когда он поравнялся со мной, я заговорил:
     - Никак салун ищешь, приятель?
     - Кофе, - ответил он и поглядел на меня. - В гостинице  сказали,  что
это единственное место, где можно выпить приличного кофе.
     - Знаешь парня по имени Харли?
     Он бросил на меня подозрительный взгляд.
     - Никого я не знаю. Я из Вичиты приехал.
     - Ну да, понятно, - я тщетно пытался заставить свой язык  работать  в
согласии с мозгами. - Послушай, приятель, я, может быть, не в лучшей форме
- всю ночь гуляли, но ты уж мне поверь, не  надо  тебе  туда  ходить.  Там
Харли, он набрался под завязку и вовсю размахивает пушкой.
     - Но я хочу кофе. С какой стати...
     Тут винчестер промолвил "кррак", и мы  оба  обернулись  взглянуть  на
салун. Еще  раз  "кррак"  -  и  еще  одно  облачко  лимонного  сока.  Рука
незнакомца дернулась к кобуре, но на полпути остановилась.
     - Да,  тут  слишком  весело,  -  пробормотал  он.  -  А  мне  сегодня
развлекаться неохота. Думаю, я смогу обойтись без кофе.
     Он двинулся назад в Грейт-Вестерн Отель. Лучше бы он задержался - все
опять заколебалось, как перед припадком, и у меня было такое чувство,  что
я о чем-то позабыл его спросить.
     Док Сивер подбежал ко мне в пальто, накинутом на ночную сорочку.
     - Это ты, Джек? Что там за стрельба?
     - Всего лишь день рождения Харли. Он купил себе новую пушку.
     Док потеребил свой седой ус.
     - Ты не ранен?
     - Нет. Я вовремя выбрался оттуда.
     - Тебе вообще не  следовало  там  появляться.  Помнишь,  что  я  тебе
говорил? Ну-ка садись, - он подтолкнул меня  к  скамейке  перед  магазином
Циммермана. - Пьянство, гулянки -  это  все  не  для  тебя.  Чего  уж  тут
удивляться припадкам и видениям...
     - Но сегодня ночью я почти не пил, - запротестовал я.
     - Сейчас шесть часов утра Божьего Воскресения! - загремел  док.  -  И
твой дружок Харли расстреливает  город,  в  котором  ты  бродишь  в  шляпе
набекрень! - Я поправил шляпу. - А назавтра, клянусь чем угодно, ты  снова
приползешь ко мне в кабинет выпрашивать пилюли на том  основании,  что  ты
чувствуешь себя хуже, чем в аду!
     - Никому не повредит, если...
     - Может, опиум тебе и не вредит, а может,  и  наоборот  -  вспомни  о
видениях, но я совсем не то хотел сказать. Ты  был  хорошим  мальчиком,  а
нынче на полпути к тому, чтобы превратиться в кого-нибудь вроде Харли.  Ты
думаешь, дочка Гретчинов может выйти за Харли?
     Я покачал головой.
     - Она и за меня не пойдет, какой я есть.
     - Может, нет, а может, и да, женщины -  странные  создания.  В  любом
случае у тебя будет куда  больше  шансов,  если  ты  прекратишь  пропивать
денежки, а станешь сидеть дома да читать умные книжки. Уж  ее-то  родители
точно будут от тебя без ума!
     - Наверное, вы правы, - промямлил я и начал валиться  набок,  но  док
успел подхватить меня.
     - Ну-ка, сынок, полежи тут  на  скамеечке,  а  я  обернусь  минут  за
десять. Подгоню свою таратайку и  отвезу  тебя  домой,  будешь  спать  все
воскресенье. И никаких пилюль!
     Пока я лежал, мне приснился сон, будто я умер и очутился в  раю.  Это
было красивое светлое место, и  некоторые  ан