за единственный  на  протяжении
существования   нашей   службы!   И   не   в   местном   масштабе,   а   в
государственном!.. Но мы должны справиться своими  силами,  не  докладывая
наверх! Сами знаете, _Ч_Т_О_ будет!! Целый город практически  открыт  всем
вражеским звукам, это ж  не  просто  вам,  здесь  тебе  не  тут!!  Но  где
гарантия, что психоз не повторится, не появится снова, даже если мы сменим
весь личный состав?!! Вы что-то хотите  сказать?!  -  резко  повернувшись,
выстрелил он в психиатра вопросом.
     - Ничего. Пока ничего не известно. Ясно  лишь  одно,  мысли  о  белой
обезьяне  появились  практически  одновременно,  я  бы   даже   сказал   -
одномоментно, у всех, кто сейчас работает эфир...  Может  быть,  космос?..
Лучи какие-нибудь там?.. Вы специалисты, вам виднее...
     Какие мы на хрен специалисты, подумал Шеф смены  второй  пятерки.  Мы
только и можем, что слушать, слушать, слушать, а ежели услышим, то хвать -
и больше никто, кроме нас, не услышит...
     - ...Вообще-то люди, говорю как специалист в своей  области,  кажутся
совершенно вменяемыми.
     Психиатр  выглядел  самым  спокойным  из  присутствующих.  Видимо,  и
вправду уверен был, что по чего  части  все  в  ажуре.  А  может,  в  силу
специфики профессии относился к происходящему философски...
     Собрание такое, ни на какие другие собрания не  похожее,  длилось  до
полуночи, но никто из офицеров станции обнаружения так и не придумал,  как
справиться  с  массовым  психозом,  охватившим  персонал   стратегического
объекта. К тому же каждый из руководителей больше всего  на  свете  сейчас
боялся признаться, что БЕЛАЯ ОБЕЗЬЯНА скачет у него в голове, гримасничает
и обезьянничает не  менее  лихо,  чем  в  мозгах  сотрудников,  оседлавших
эфир... Может, и правда не  только  по  радио  _э_т_о_  передается...  Вот
напасть, проклятущая... и попробуй о ней не думать, так и скачет, не  идет
из головы... белая, с белым, с белыми... а может с красными?..
     И сотрудники, все до единой пятерки,  думали  только  о  том,  какого
цвета у белой обезьяны глаза, и, конечно, какого  цвета  у  ней  хвост,  и
вообще - как она выглядит, белая обезьяна, белая обезьяна, белая обезьяна,
только не думать о белой обезьяне, только о ней не  думать,  только  не  о
ней, о чем угодно думать, но только не о белой обезьяне, только не думай о
белой обезьяне...


     ...часов в шесть вечера по  Речной  улице  шел  человек.  Сегодня,  в
пятницу, когда рабочая неделя осталась позади, а выходные  светили  народу
рыбалками и гулянками, улица кишела  подвыпившими  парнями,  разодетыми  в
цветастые платьица девицами, куда-то спешили мужики с авоськами,  набитыми
бутылками, даже старики, казалось,  все  поголовно  уже  "причастились"...
Человек лавировал между торопящимися по своим праздным делишкам прохожими,
и вот наконец добрался  до  нужного  подъезда.  Торопливо  вошел  в  него,
взобрался по узенькой  лестнице  стандартной  пятиэтажки,  неотличимой  от
сотен тысяч  своих  сестер,  и  позвонил,  вдавливая  пимпочку  на  косяке
обшарпанной двери на четвертом этаже. Открыл  человеку  улыбчивый  мужчина
средних лет, жестом пригласил войти. Дверь со скрипом закрылась,  и  гость
остался в полутьме прихожей, лицом к лицу с хозяином...
     - Можете работать спокойно... - проговорил гость. - Вас не засекут. Я
их одолел... И глушителей я тоже убрал круто, вывел из  игры,  правда,  по
другой схеме, более простой,  там  людей  почти  нет,  на  технику  делают
ставку,  а  с  техникой  проще...  Разрешите  спросить,  я  вот...  Вы   -
демократическая станция или... это, как бы выразиться, частная, э?
     - Мы демократы, - разулыбался пуще прежнего  хозяин.  -  Я  вас  тоже
хотел спросить. Как вам это удалось, молодой человек?!
     Гость рассмеялся.
     -  Пришлось  немножко  потрудиться...  вы  слышали  историю  о  белой
обезьяне?
     - Нет, знаете... никогда... - озадаченно ответил хозяин.
     - Ну так послушайте. Один мудрец собрал своих учеников и  сказал  им:
"Не думайте о белой обезьяне. Думайте о чем  угодно,  только  не  о  белой
обезьяне. О крокодилах и бегемотах думайте, только  о  белой  обезьяне  не
думайте, о белой обезьяне с белым хвостом и белыми  ушами.  Не  думайте  о
цепких лапах белой обезьяны. Не думайте о ней.  Думайте  о  чем  и  о  ком
угодно, только не думайте о белой  обезьяне..."  И  что  же?  Все  ученики
думали только о белой обезьяне и ни о чем  другом,  ни  о  ком  думать  не
могли, понимаете? Психологический тренинг, очень немногим  дано  выполнить
наказ мудреца... А сейчас - маленькая демонстрация моего метода. Позвольте
эксперимент...
     Гость добыл из помятого  портфеля,  с  которым  пришел,  наушники,  и
хозяин нацепил их на голову.
     - Говорите вслух первое, что вам взбредет в мысли, - сказал гость,  и
щелкнул каким-то переключателем внутри портфеля.
     "...какая она, белая обезьяна? Видел ли шеф белую обезьяну? А  может,
он был в загранкомандировке и там видел белую обезьяну? Только не  думать,
какая она, белая обезьяна, какой у нее хвост, какие у нее глаза, думать  о
чем угодно, только не о том, какая она, белая..."
     - Хватит! - гость сорвал с хозяина  квартиры  наушники.  -  А  то  вы
тоже... того... вы, уверен, думали о чем угодно, но не о том, что подумали
только что... удивлены? Еще бы! У меня тут штучка, - он погладил портфель,
- очень полезная  штучка,  и  эта  штучка  программу  выдает  в  эфир,  не
слышимую, но воспринимаемую... Не знаю, как вам попонятнее растолковать...
ну, короче говоря, эта  программа  возбуждает  определенные  участки  коры
головного мозга. Если ее слушать,  в  кавычках  конечно,  потому  что  ухо
воспринимает только ТИШИНУ, которую они так любят... более пяти минут,  то
человек прекращает адекватно реагировать на прочие источники акустического
возбуждения, полноценно воспринимать доносимые эфиром звуки...
     - Вы что, этот... как его, экстрасенс?!
     - Нет, - улыбнулся гость. - Я радиотехник. И  меломан,  Это  было  не
очень сложно, слепить нужную схему, гораздо  труднее  было  раздобыть  все
радиодетали  и  придумать  психологически  беспроигрышную  программу.  Это
психология, а я в этой области, сами понимаете, не спец... Но кажется, мне
удалось, я попал в яблочко. Спасибо вам за радиохлам, без него я не слепил
бы то, что нужно, и не вышел бы в эфир так, как нужно, чтобы моя программа
достигла ушей, которые сидят на станциях глушения и слежения..
     - Это жестоко, - сказал хозяин квартиры.
     - Нет, что вы! Через пару недель им надоест думать о белой обезьяне и
они снова... как бы это попонятнее... включатся. Но  зато  я  буду  теперь
спокойно  слушать  все  станции,  которые  раньше   слушать   было   почти
невозможно. Да, кстати, я вас хотел  предупредить...  Теперь,  кроме  вас,
тишину эфира наполнят, в нем зазвучат  свободно  все  до  единого  ГОЛОСА,
которые раньше не слыхать было... Вот, сегодня в полночь я наконец-то  без
помех послушаю...
     - Спасибо! - перебил  хозяин.  -  С  конкурентами  мы  уж  как-нибудь
сами... Когда можно начинать передачи? - демократу явно не терпелось.
     - Думаю, через неделю, если вы сумеете составить  конкуренцию...  Для
верности. Надеюсь, у них не хватит народу на каждую  волну  сажать  каждый
день по проверенному кадру, имеющему допуск первой категории к  звукам.  А
за  неделю  я  прочешу  все  диапазоны,  постараюсь  ни  одной  волны   не
пропустить, сегодня я только по основным пробежался... В  первую  очередь,
конечно, двадцать пять и шестнадцать, потому что в полночь  сегодня...  ну
ладно, я побежал. До свидания. Если что - заходите.
     И молодой человек убежал.
     Хозяин проводил его задумчивым взглядом...
     "Эти остолопы как всегда проворонили, - подумал он. - Если бы не  наш
отдел, этот длинноволосый таких дел натворил бы - всей Конторой  потом  бы
не расхлебали. Он прав - круто...  Я  ведь  хотел  о  том,  как  буду  его
допрашивать, подумать, а подумал об этой белой обезьяне, только не думать,
черт... о ней... какие у нее глаза, интересно, а?.."
     Молодой  человек  спешил  домой.  До  полуночи  еще  оставался  вагон
времени, но ему не терпелось, и он хотел покамест  породить  по  волнам  -
поискать другие свободные станции, услышать наконец-то безо  всяких  помех
все голоса и все мелодии, которые раньше слушать не  мог,  потому  что  не
разрешали, а теперь - будет слушать, потому что - плевал он теперь на  них
на всех с...
     - Позвольте-ка!.. - чьи-то крепкие руки подхватили его под локотки. -
Вот сюда,  пройдемте-ка...  -  и  ювелирно  подогнанная  серенькая  машина
распахнула заднюю левую дверцу, и крепкие руки  специалистов  СВОЕГО  дела
впихнули в салон человека, а портфель его профессионально бережно  положил
себе на коленки другой человек, в другой машине, и погладил  его  любовно.
Только что _э_т_о_т_ человек, в квартирке  на  четвертом  этаже  одной  из
сотен тысяч похожих как единоутробные  сестры-близнецы  убогих  пятиэтажек
улыбался, разговаривая с человеком, которого запихнули в первую  машину...
Они всегда будут, во все времена при всех режимах - те, кого запихивают, и
те, кто на коленки себе положит портфель...


     ...страшная мысль  пронзила  сверкающей  молнией  клубящийся  страхом
хаос, взбурливший в его мозгу.
     "О  Боже,  моей  схемой  теперь  воспользуются  они,  перехватчики  и
глушители неугодных голосов, а _э_т_и_ такого наворотят  с  ее  помощью...
Куда мне до них с моей белой обезьянкой...".





                             Сергей СТУЛЬНИК

                           ЧТО ТАМ, ЗА РЕКОЙ?..




     ...день, который Димка ждал с радостным  нетерпением,  и  к  которому
тщательно готовилась вся семья, наконец наступил. Сегодня Димка  проснулся
уже совсем взрослым, пятилетним мальчиком. И сегодня его ожидали  подарки,
поздравления и восторги гостей. Димка предвкушал все это, и ему было очень
весело.  Мама  с  бабушкой  постарались  -   праздничный   стол   выглядел
великолепно! Особенно - пирог в центре, с пятью свечечками по  окружности.
Папа тоже веселился вовсю, помогая маме и  бабушке,  и  все  время  смешно
подмигивал Димке. Еще бы ему было не веселиться, не он бегал по  магазинам
и рынкам, раздобывая всякие вкусности, украсившие именинный стол...
     Гости себя долго ждать не заставили. Удивлялись, как Димка подрос  за
прошедший год. Чмокали  в  щеки,  и  конечно  же,  дарили  подарки!  Димка
чувствовал себя невероятно  счастливым,  как  никогда  в  своей  пока  еще
коротенькой жизни. Он был героем сегодняшнего дня и ему хотелось как можно
скорее познакомиться со всеми интересными вещами, которые ему надарили. Он
даже забыл, как немножко грустил вчера,  что  не  будет  на  его  именинах
никого из ребят сегодня, ничего, бабуля готовит на  завтра  второй  пирог,
для друзей из садика...
     Когда все уселись за стол, выпивать, закусывать вкуснейшими  штуками,
приготовленными мамой и бабушкой  с  особым  старанием,  Димка  с  большим
трудом заставлял себя оставаться на своем месте. И, после  третьего  тоста
за именинника, когда папа наконец разрешил ему выйти  из-за  стола,  чтобы
заняться новыми, только что подаренными игрушками, Димка соскочил со стула
с возгласом радости и улетел от стола как пробка из бутылки шипучки.  Папа
у Димки был самый умный на свете папа, и Димка знал, что он  ему  разрешит
выйти...
     Гости, провозгласив еще несколько тостов, принялись  разговаривать  о
своих, взрослых, делах.  Поговорили,  конечно,  о  политике,  о  последней
сессии, немного об урожае, о спорте, об армии и флоте, о ценах, конечно, в
общем, обо всем на свете. Ох уж эти взрослые, вечно у них какие-то скучные
и никчемные дела... Суетливая тетя Маша со всеми подробностями рассказала,
как ей удалось отвоевать на аукционе  "премиленькую  картинку",  громко  и
долго  восхищалась  тем,  "что  у  нас  наконец  все  как  у  людей,  даже
аукционы!"... У  дяди  Васи,  ее  мужа,  при  этом  было  довольно  кислое
выражение лица. Разговоры о взрослых делах за столом не умолкали. О Димке,
"виновнике" торжества, никто уже и не вспоминал.
     Но  дедушка  Коля,  бабулин  приятель,  который  подарил   имениннику
большую, красную, импортную пожарную машину с электронным  управлением,  и
которому наскучила застольная болтовня, решил пообщаться с мальчиком.
     - А я знаю, кем ты хочешь стать! - сказал он таинственно и  негромко,
наблюдая за тем, как Димка азартно жмет на  кнопочки  маленького  пультика
управления, гоняя сверкающую лаком "пожарку" по всей комнате. - Ты  хочешь
быть пожарником... - и румяный пышноусый дедушка подмигнул Димке. - Должен
тебе сказать, малыш, это совсем неплохой выбор для мужчины.
     Димка, увлеченный машиной, даже не посмотрел на смешного  бабушкиного
приятеля,  лысенького,  ничего  не  понимающего  дедушку,  но  он  отлично
расслышал все, что тот сказал, и отрицательно покачал головой.
     - Ты не хочешь быть пожарником?! - дедушка Коля, казалось, поразился.
- А кем же тогда?! Ты делаешь ошибку, парень, поверь мне... - добавил он и
громко, приглашая других гостей принять участие в судьбоносном  разговоре,
сказал: - Димка говорит, что не хочет быть пожарником!..
     Сам дедушка Коля пожарником никогда  не  был,  он  был  пенсионер.  А
раньше  -  каким-то  начальником,  бабушка  говорила.  А  еще   раньше   -
спортсменом.
     Мама всплеснула руками: - Ну и не надо!!
     Бабушка вторила ей: - Не дай бог, свят, свят!..
     Мамина сестра, теть Шура, младшая бабулина дочка, радостно  сообщила:
- Нет! Димочка уже обещал мне, что  когда  вырастет,  то  будет  капитаном
большого белого парохода  и  будет  иногда  катать  на  нем  свою  любимую
тетеньку!
     Димка отложил  пульт  управления,  и  "пожарка"  замерла,  уткнувшись
передним бампером  в  ножку  стула,  на  котором  восседал  дедушка  Коля.
Виновато опустил голову и  тихонько  сказал:  -  Я  передумал  становиться
капитаном, тетя...
     Дедушка  Коля  вновь  попытался  взять  первый  голос  в  беседе.  Он
торжественно провозгласил: - Но, юноша, отвергая две  такие  заманчивые  и
романтические профессии, как командир пожарной машины и  капитан  корабля,
вы наверное имеете в запасе  нечто  лучшее!  Не  скрывайте  это  от  своих
друзей. Итак...
     - Говори, Димочка, кем ты хочешь быть! - подбодрила мама. Она  только
и делала, что извинялась перед гостями за то, что не удалось достать  торт
"Птичье молоко", а теперь  решила  переключиться  на  другую  тему.  -  Не
бойся!..
     Кто-то из гостей заметил:
     - Они сейчас все бизнесменами хотят быть...
     - Во-во, или фотомоделями! - поддержал другой.
     - И удрать за границу... - негромко прокомментировал третий.
     - А я и не боюсь... - так же тихонько сказал мальчик.
     - Ну же, сын, в самом деле, кем же ты у меня хочешь быть? - вступил в
разговор папа. Папа у Димки был строгий. Но самый умный на свете  и  самый
лучший из пап.
     Димка поднял глаза, посмотрел на папу, помолчал и громко сказал:
     - Я хочу быть Богом.
     В комнате воцарилась тишина. Кто-то подумал, что ослышался, кто-то  -
что не понял сказанного.
     Все с удивлением и ожиданием смотрели на Димку.
     - Кем-кем? - бодро переспросил дедушка Коля, поворачиваясь к мальчику
боком и приставляя к уху ладонь локатором, чтобы лучше слышать, наверное.
     - Богом. Я хочу быть Богом.
     Голос Димкин  звучал  спокойно,  со  странной  уверенностью  в  своих
словах.
     - Но, Димушка... - мама растерянно посмотрела на  сына.  Потом  -  на
гостей. - Какие, право слово, фантазии у тебя!
     Она  пожала  плечами,  еще  раз,   будто   извиняясь,   обвела   всех
присутствующих взглядом, подумала, что лучше  бы  уж  вернуться  к  старой
теме, хотя ей  и  придется  опять  краснеть  из-за  отсутствующего  торта.
Подошла к Димке.
     - Но как ты это понимаешь, сынок, почему... богом?
     Дедушка Коля громко рассмеялся: - Дает юнга!
     А еще раньше дедушка Коля служил во флоте и был на  войне  командиром
подводной лодки, бабушка рассказывала Димке.
     - До такого не додумался бы даже мой оболтус в свое время!  -  сказал
дедушка, отсмеявшись.
     Напряжение несколько спало. Смех дедушки Коли разрядил обстановку.
     Надо сказать, никто не думал, что  Димкина  семья  отличается  особой
религиозностью. Лишь бабушка, это знали  все,  дважды  в  неделю  посещала
церковь и считала себя глубоко верующим человеком. Папа  и  мама  Димкины,
хотя и не причисляли себя  к  убежденным  атеистам  из  опасения  прослыть
несовременными людьми, церковь регулярно не посещали, и большого  значения
этому не придавали.
     Папа обратился к бабушке с некоторым раздражением:  -  Это  все  ваши
чрезмерные молитвы дома и разговоры о  боге!  Это  может  повредить  Диме!
Всему свое время. Он еще не готов принять  и  понять  это.  Для  него  это
слишком  сложно!  Вот  подрастет,  и  тогда  пусть  выбирает  себе   любые
убеждения, абы только фашистом не стал.
     - Да я лишь немножко почитала  ему  из  детской  Библии!  Но  он  так
слушал... Кстати, не вижу ничего  дурного  в  том,  чтобы...  в  том,  что
Димочка сказал!  Ребенок  тянется  к  чему-то  светлому  и  доброму.  Это,
по-моему, прекрасно! - бабушка была настроена воинственно  и  потому  дала
отпор демократу-папе.
     Разговор  перетек  в  русло  выяснения  отношений  присутствующих   к
религиям, потом еще о чем-то заговорили. И о Димке вновь позабыли, занятые
своими взрослыми темами. Ох уж эти взрослые...
     Когда гости разошлись и Димку уложили спать, в  детскую  зашел  папа.
Сел на стул, стоящий рядом с кроваткой, погладил сына по темным волосикам,
ласково улыбнулся.
     - Почему ты так сказал, Дымок?  Богом...  ты  взаправду  хочешь  быть
Богом?..
     - Правда, пап! Я правду сказал, ты же всегда учил, что врать плохо! Я
хочу быть Богом. Он все-все на свете может и его все любят!
     - Это невозможно, Дымок... - папа вздохнул.
     - Почему?
     Папа пожал плечами. Такой вопрос был  из  разряда  самых  простых  на
свете вопросов, на которые ни один родитель не в состоянии так  же  просто
ответить ребенку, но которые все дети всегда и во все времена задает. Папа
помолчал; еще раз вздохнул и сказал тихо: - Ты  еще  маленький,  сынок.  И
многое не сумеешь пока понять... В этом мире даже человеком  трудно  быть,
не то что Богом. - Папа опять помолчал, потом поцеловал  сына,  сказал:  -
Доброй ночи! - и ушел из детской.


     ...через некоторое время бабушка собрала  семейный  совет.  Поведение
внука и сына  всем  стало  казаться  странным.  Он  полюбил  оставаться  в
одиночестве, рисовал какие-то знаки не знаки,  непонятные  такие  рисунки,
вовсе  не  похожие  на  те,  что  он  малевал  раньше;  о  чем-то  надолго
задумывался, сидел, неподвижно уставившись в одну  точку.  Мама  отметила,
что у Димки такие глаза стали, как-будто он знает все: в них не  светилось
прежнее, обычное детское  любопытство.  Бабушка  засвидетельствовала,  что
когда у нее были сильнейшие  головные  боли,  разыгралась  мигрень,  Димка
подошел к ней пожалеть бабулю, как часто делал и раньше, но на этот раз  -
вместо того, чтобы сказать ей что-нибудь  жалостливое,  он  молча  стал  у
кровати, положил ей  на  голову  ручку,  затем  вторую,  подержал  ладошки
прижатыми к вискам, и буквально через пять  минут  бабушка  почувствовала,
что боль исчезла совершенно!.. А папа  поведал  о  странном  происшествии:
однажды он выключил телевизор, но через секунду аппарат вновь заработал  -
Димка хотел досмотреть мультяшку, причем папа клятвенно заверял, что Дымок
к телевизору не прикасался. Тут мама с бабушкой переглянулись.
     - Ну, это уже слишком, - сказала мама. Бабушка тут же вставила: - Да,
Игорь, с тобой я хотела поговорить... Я понимаю, что ты не  меньше  нас  с
Юлей волнуешься из-за Димочки. Но все же, извини,  в  последнее  время  ты
злоупотребляешь алкоголем...
     Папа покрасне