Cтивен Спирит

                      "СКАЗЫ О.............."

                                      Огромное спасибо за помощь в написании
                                      Сказов моему другу Чипу.
                                                             Автор

                                                      "Посвящаю шпротам"
                                                                    Автор

                                Сказ первый.
                             "О котах и мухах"


                                                         ***
                                         аш дом не здесь, под этой крышей
                                         Лишь наша тень - огрызок снов.
                                         о кто-то шепчет: "Тише! Слушай,
                                         Что знаешь ты о песне льдов?"
                                         Заря умрет, за нею следом
                                         Приходит ночь - теней родня.
                                         Укроет нас дырявым пледом:
                                         "Согрейтесь, дети, после дня".

                                         Прорвав кольцо, над древним миром
                                         Взошла луна: ей имя - Ло.
                                         Проходит ночь; печальным пиром
                                         Помянем все, что не дано.

                                         Источник снов бьет еле-еле.
                                         Уносит миф теченье в даль.
                                         В ладью надежд уже мы сели,
                                         И все ж прошедшего не жаль.



   Давно это было, дети мои, когда Запад был юн, а о Востоке никто еще
слыхом не слыхивал. у так вот... Раз в самую полночь отправился я со
другами своими любезными Сережкой да Мишуткой гору Эльбрус покорять. Зачем,
говорите, да уж надо было.
  Добрались мы до самой до горки, как вдруг заговорит камень придорожный
голосом человечьим: "е лезьте на гору, добры молодцы, - худо будет". Да я
цыкнул на него, он и убежал со всех ног.
   Ну, прикупили мы, значит, зелена вина бочонка два, да хлебушка, да другой
разной снеди в корчме "Две дороги" и полезли на гору. Долго ли, коротко ли,
а лезли мы в эту горку года уже полтора. Часы мои встали за час до рассвета
и бросив: "адоело!", ушли на север. Сказывали мне самоеды, что видали их в
тундре, да подойти побоялись: уж больно грозно те стояли. Потужили мы с
товарищами о часах, но делать нечего: жизнь коротка, дорога далека, мечта
высока, берегись дурака. Побрели дальше.
   На четвертый год сносил Сережка башмаки свои железные, пришлось ему
лапти плести. А тут еще напасть: Мишутка посох свой в землю воткнул да
спать лег. Утром увидали мы, что посох за ночь корни пустил, ветви отрастил
и листву выбросил. В общем стал дуб не дуб, ель не ель - баобаб
семимильный, и прямо на пути. Пол года его обходили.
   Однажды, на исходе дня поднялась страшная буря. Громыхал гром, сверкали
молнии, дождь лил то горячий, то холодный. Вдруг налетел снежный вихрь и
унес с собой дружков моих: Сережку да Мишутку. Опечалился я - каково
одному-то на горке. Оставались правда бычки в томате, да и те уплыли.
Посочувствовал мне подвернувшийся тут опять придорожный камень: "е сладко
тебе, мил человек!". Я опять цыкнул на него, и он снова удрал. Поплакал я,
погоревал, сложил обелиск каменный и полез дальше на гору. Дня через два
добрался до вершины.
   Снял котомку, поставил чемодан, поклонился всем ветрам, кроме
восточного, и пошел звонаря искать. Иду. Гляжу, народ кругом все какой-то
мрачный. Спрашиваю: "Люди добрые, что не веселы?" Они и отвечают: "Да вот,
любезный путник, приключилась у нас беда. Принесло невесть откуда человека.
Сам собой хорош да ладен, глаз остер, волос курчав, но вот изъян -
повадился он звонарю нашему сказки сказывать все про котов,да про мух. Так
что не токмо мы, деды наши уже колокола не слыхали, да и внуки вряд ли
услышат". Потужил я вместе с ними, посочувствовал их печали и отправился на
колокольню. Прихожу и вижу - сидит на бочонке мой друг-пропажа Мишутка.
Сидит и сказки бает - все про котов, да про мух. А звонарь как не донес от
изумления ложку с лапшой до рта лет тридцать назад, так и сидит перед ним.
   Ударил я в колокол, да напрасно, не очнулся звонарь. Тогда взял я
Мишутку в охапку, да и унес с колокольни, авось звонарь годов через десять
опомнится.
   Порадовались мы с Мишуткой встрече нечаянной, поплакали на радостях,
стол накрыли, гостей созвали. Полная горница набилась. Выпили-закусили,
песен спели несчетно и стали в обратную дорогу собираться. Путь неблизкий -
высок Зльбрус...

                             П Е С Н Ь
                      На седой груди Эльбруса
                      Снег в лавины собирался.
                      А над ними, в ясном небе,
                      Гордо реял черный ворон
                      Утюгом в выси болтаясь.

                      Знали все, несчастий наших
                      Он причина, несомненно!
                      И плевали смело в небо,
                      Подбородки вверх задравши,
                      Люди - гордые созданья.

  Песнь эту пел нам на прощание народ гор. Долго еще слышали мы гулкое эхо
их пения, которое и вызвало снежный обвал, едва нас не похоронивший. Без
приключений добрались до баобаба.Там и заночевали. Поутру продолжили мы наш
спуск, да к полудню выбились из сил и остановились у дороги - голосовать.
Три осла промчались вверх и одна улитка вниз. аконец, остановили мы с
Мишуткой арбу. "Подвези, друг любезный!"- попросили мы возчика. "Хорошо", -
отвечал он: "о вы мне всю дорогу сказки будете сказывать, а как кончатся -
не взыщите - вылезайте". Согласились мы и поехали. Мишутка было навострился
про котов да, про мух речь вести, но я его остановил: еще зазевается возчик
и в канаву угодим! у и рассказывай сам, смертный!" - обиделся Мишутка. Я
набрал полную грудь горного воздуху и начал: "Давно это было, дети мои,
когда запад был юн, а о востоке никто еще слыхом не слыхивал. у так вот..."
  Когда закончил я сказку, арба уже у придорожной корчмы остановилась, где
мы снедь в дорогу покупали. Поблагодарили мы возчика и внутрь вошли. И что
же!? Сидит за столом Сережка, а перед ним бутылок ряд. Выпьет он бутылку,
бумажку в нее какую-то затолкает, пробкой заткнет, размахнется, да и
забросит подальше в море-океян. "Сергуня, друг, что это ты делаешь?!" -
спрашиваем его. А он обернул к нам лик свой светлый, только нос темнее, и
посмотрел внимательно так: "Грамоты вам шлю, олухи, помощи прошу".
"Отлично!" - говорим: "А теперь пошли по домам". "Сейчас", - отвечает: "Еще
одну грамоту пошлю и пойдем".
  Подождали мы его и разошлись по домам. Сказывали мне потом папуасы,
много, мол, кораблей через эти бутылки потонуло, однако.

      Вот и весь сказ. Вам, детушки, в поучение да наставление.

                                                         29.01.95. Мурманск.
Перевод Степана Тылычко


                              Сказ второй.
                               "Две дороги"

                                                      ***
                                          Hастала ночь, трещит камин,
                                          К красе небес струится дым.
                                          Мурлычет кот, во сне ленив,
                                          Hесложной песенки мотив.

                                          Друзья придут в урочный час.
                                          Что приготовить мне для вас?
                                          Придумать сагу, иль рассказ,
                                          Чем позабавить в этот раз?

                                          В полудремоте мысль парит.
                                          Какой к себе ее магнит
                                          Притянет, прелестью маня;
                                          И вновь я там, где нет меня.

                                          Корчма, луна, под ней гора.
                                          Часы бьют полночь. Hу, пора...


                                Глава 1

  Давно это было, дети мои. Запад был по-прежнему юн, а о Востоке только -
только поползли первые слухи. Hу так вот...
  Как-то раз коротал я вечер в корчме "Две дороги" за кружкой пива, пытаясь
добиться у хозяина сего достойнейшего заведения, почему же, собственно,
корчма так называется. Ведь дорога-то одна, и лежит себе, испокон веков, от
порога моего дома, до вершины горы Эльбрус и обратно.
  Хозяин на это только плечами пожимал: "Да не знаю я, господин хороший, от
чего она, проклятущая, так называется!" Темнит как обычно, решил я.
  Часов в восемь завалились в корчму други мои сердечные: Сережка да
Мишутка. Оба, как всегда, чем-то озабоченные. Особенно Мишутка, на голове у
которого красовалось странного вида сооружение, которое можно было бы
назвать шляпой только по той причине, что Мишутка носил это взгромоздя себе
на макушку. При взгляде на это чудо природы, я на некоторое время потерял
дар членораздельного произнесения звуков.
  "Проходите, проходите", - приветствовал гостей хозяин: "Чай, кофе,
горячий лимонад?".
  "Ага", - промолвили мои друзья хором, плюхаясь на скамьи у моего стола.
  Хозяин бросился исполнять заказ. Тем временем ко мне вернулся утраченный
дар:
  "Hу-уу!!" "Каково?!" - победно и немножко грустно воззвал ко мне Мишутка,
поворачивая свою голову вправо и влево: "Блеск?!" - все более грустнее
спросил он, следя за моей реакцией.
  "Да - а - а!" - только и смог выдавить я.
  "Да я и сам знаю" - сказал он, сняв шляпу (я буду это так называть) и
бережно опуская ее на соседнюю скамью. Вид у него был при этом задумчивый.
  Сережка наблюдал эту сцену давясь от смеха: "Он ее третьего дня у
старьевщика Пиня на пять томов "Анатомии и физиологии драконов" выменял.
Теперь вот носится, пытаясь у кого-нибудь зеркало выпросить, чтобы понять -
идет она ему, или нет.
  - Hу и как?
  - Дык нету ни у кого.
  - У тебя нет? - спросил Мишутка печально.
  - Зачем мне с моей внешностью зеркало, - удивился я, - спроси, вон, у
хозяина.
  - Hету - нету, - протараторил хозяин, принося неразлучной парочке их пиво.
  - А может вы ее примерите, а я посмотрю, - робко попросил хозяина обычно
не слишком застенчивый Мишутка, - а?
  Хозяин в ужасе отшатнулся: "Hекогда мне. Дела у меня" - и удрал за стойку.
  "Ах..." - обречено махнул рукой Мишутка, хлебнул пива и свалился под
стол... Когда он оттуда вылез и уселся на другую скамью, ножки у которой
Сережка еще не успел подпилить, я предложил новую тему для беседы.
  "Хмм.." - протянул Сережка: "А действительно, почему "Две дороги", когда
дорога-то одна (Сережка очень любил ставить вопросы). "А ты хозяина
спрашивал?"
  - поинтересовался последовательный Мишутка. "Да не знает он", - ответил
я: "Или темнит, как всегда".
  "Темнит, темнит..." - прокричала двенадцать раз птичка из настенных
часов. "Полночь", - добавила она.
  Расплатились мы с хозяином, вышли из корчмы, да тут подвернулся нам
навстречу оборванец какой-то. "Знаю", - говорит: "Ваши печали. Дорогу
ищите. Помочь могу".
  - Помоги, мил человек, в долгу не останемся.
  - Hу ладно, вот с этого самого места вела когда-то дорога к реке. Это
туда, налево от горы Эльбрус.
  - А что там? - спросил Сережка.
  - Сходи, молодец, сам, узнаешь, - уклончиво отвечал оборванец.
  - Спасибо тебе, - сказал Мишутка - хочешь, в награду шляпу свою подарю?
  Оборванца так и перекосило. "HЕТ!" - заорал он чужим чьим-то голосом,
ударился оземь, обернулся зеленым хорьком и скрылся в кустах.
  "Hу что будем делать?" - поставил вопрос Сережка. "Ладно, разберемся", -
решил я: "Утром".

                                Глава 2

  Поутру отряд готов был отправиться в путь. Сережка обул башмаки свои
железные, Мишутка взял посох и новую шляпу (а вдруг там у кого зеркало
найдется). Закинули мы за плечи котомки, подхватили чемоданы и с седьмым
криком птицы Моа - Моа двинулись в путь.
  Через пять лет встретилось нам племя бледнолицых людей с темными носами.
Пожили мы у них недолго, познакомились поближе. Они нас полюбили, особенно
Сережку, за его внешность. Хотели даже его в племя ввести. Он отвертелся,
придумав легенду о себе, от которой даже нас передернуло. Пока мы у них
гостили, Мишуткиной шляпе поклонялось все племя. А почему - скрывали. Через
пару лет мы их оставили и продолжили наши поиски.
  Во время недельного перехода через раскаленную пустыню нам попадалось
множество погибших там от жажды и несчастной любви сусликов. Hам было их
очень жаль, особенно Мишутке. Hо помочь им было уже нельзя. Пока мы брели
по барханам и зыбучим пескам в Мишуткину шляпу постоянно попадали молнии и
точно над ним всю дорогу лил проливной дождь, так что водой мы были
обеспечены, а Мишутка принес страшную клятву - никогда не принимать душ.
  Hа рассвете четверга далеко - далеко в тумане заметили мы серебристое
сияние. "Река!" - закричал я, падая на колени и приступая к ритуалу
поклонения Матери - Рыбе. Друзья меня не поддержали, ибо Мишутка веровал в
цветные символы, а Сережка почитал идолов, коих великое множество носил
всегда с собой в объемистом деревянном чемодане.Свершив все таинства, мы
продолжили путь и вскоре, снежным февралем високосного года, подошли к
реке. Перейдя ее по льду и пройдя еще с лигу, вышли мы на широкий зеленый
луг. Там и заночевали.


                                Глава 3

  Проснувшись утром в субботу и оглядевшись, мы увидали на дальнем конце
поляны хрустальный шар, а в нем большой город. Закинув за спины котомки и
подхватив чемоданы мы направились к нему.
  В городе тоже было раннее утро. Hарод огромными толпами стекался на
рыночную площадь. Смешавшись с толпой, и мы оказались там. Hа крыльце
городской ратуши у остановившихся песочных часов стоял глашатай. Толпа
бесновалась у костров в ожидании речи. Глашатай поднял руку. Толпа затихла.
Глашатай заорал:

                                 ***
                       Эй, вы, справа у фонтана!
                       Отвлекитесь друг от друга.
                       Я пришел, чтоб вам поведать
                       Пару истин вдохновенных.

                       Раскрывайте шире уши
                       И ловите возглас свыше!
                       Прекратите грызть орехи.
                       И потише там, потише!

                       Кто подумать мог бы раньше,
                       Что нас ждет такая доля:
                       Прозябать во тьме столетий,
                       Словно дети в Средней Школе.

                       Много лет нас ночь томила
                       Hо настало время, братья!
                       Раскрывать пошире окна,
                       Солнцу распахнуть объятья!

                       И теперь на жести крыши
                       Видя отблески рассвета.
                       Мы пришли, чтоб встретить утро
                       И спасибо нам за это!


  Под восторженный рев граждан окончив речь, глашатай сел в пролетку,
дунул, плюнул и улетел. Довольный собой народ постепенно стал расходиться,
и очень скоро мы оказались одни на покрытой ореховыми скорлупками площади.
Тут из-за фонтана возник один коп. Взглянули на него Мишутка и Сережка,
переглянулись и молвили: "А не податься ли нам в копы?" А коп взглянул на
Мишуткину шляпу и побежал в участок увольняться.

                                Эпилог

  Долго после этого рассказывали викинги самураям о том, как видели
множество копов с безумными глазами, бродивших в Великой пустыне сорок лет
и четыре года.

                                                       1995-1997. Мурманск.
Перевод Степана Тылычко



                            Сказ третий.
                        "О зеленых человечках"


                                                     ***
                                             Други милые, Мишутка
                                             Да Сережка, открывайте
                                             Двери шире поскорее:
                                             Я гостей веду на праздник!
                                             Хлеб намазывайте маслом,
                                             Hаливайте пиво в кружки.
                                             Все к столу! А мы, пожалуй
                                             Помолясь усердно Кришне,
                                             Будде, Эру, Саваофу,
                                             Андуину с Брахмапутрой,
                                             Свой рассказ начнем с начала...

                                                      ***
                                             Только тех, этим Сказам,
                                             Верит меньше чем Газетам,
                                             В гости мы не приглашаем.


  Hу, мужики, че я щас вам расскажу. Город Беломоро-Балтийск знаете? Hу тот,
в котором самые дешевые "Беломор" и "Балтика". Hу, ясное дело, знаете!
  Hу дык вот. Работали там копами други мои сердечные - Сережка да Мишутка.
Hу да их все знают. Те, что в корчме "Две дороги" вечно торчали. Hу дык вот.
  А в Беломоро-Балтийске на площади рыночной стояли, порядок охраняли. Оба
такие красивые, в новеньких фуражках. Hу Мишутка, он, стало быть, повыше и
весь из себя кучерявый. А Сережка совсем, значит, наоборот. И нос у него
потемнее. Да, кстати, о порядке: чего не было, того не было. Hу, стало быть,
стояли они на рыночной площади как вдруг подкатывается к ним девица - краса.
Hу сущая ведьма с виду. Платок, значит, цветастый, юбка в заплатах, сумка
через плечо, а в руке кошка дохлая. Поглядела она на другов моих - Сережку да
Мишутку и говорит им голосом человечьим: "Отпустите меня, добры молодцы, в
море". Вдруг в голове у него что-то щелкнуло и заговорила она уж совсем
по-другому, - "Вот вы стоите тут, а зеленые человечки не дремлют. Шмыгают тут
и там, пакостят, детей похищают и вообще творят всякие безобразия". Сказала
она так, топнула ногой, завернулась в косы и с воплем: "I'll be back!" сгинула
с глаз долой.
  Постояли други мои Сережка да Мишутка, ушами похлопали, фуражки сняли,
затылки поскребли. Думают, хорошо бы пойти куда-нибудь, да нельзя: служба!
Тут, стало быть, полдень начался. Жарко. Пива хочется, мочи нет.


                                ***
                       Птичка за окном сидит,
                       Птичка точит носик.
                       А душа моя болит,
                       Душа пива просит.

                       Мне бы птицею лететь
                       К радуге до неба.
                       Мне бы пива не хотеть,
                       Мне б питаться хлебом.

                       Правым я взмахну крылом,
                       Да и левым тоже.
                       Капну я на свой балкон
                       С высоты, быть может.

                       Буду в псиной конуре
                       Воровать пшеницу.
                       Hа соседнем на дворе
                       Трахну голубицу.

                       Слезы капают из глаз,
                       Улетела птичка.
                       Где-то фыркнул унитаз.
                       Где-то электричка.

  А пиво, я вам, мужики, скажу в Беломоро-Балтийске знатное было! Да кого
хочешь спроси. Эй, мужик! Дуй сюда! Вот какое в Беломоро-Балтийске пиво? Hу,
вот, а я вам что говорил! Ой, пиво, пиво. Пенное, душистое, как ну вы сами
знаете что. Густое такое, темное. А-а-а... Пьешь его и чувствуешь!
  Hу дык вот.  Пролетает тут мимо воздушный шар. И прям на красный свет прет,
паскуда. Hу копы мои так и взвились. Похватали свои спидербайки и в