- Сержант!
     Несколькими ударами сержант по своему вкусу подкорректировал  цвет  и
форму лица Парка.
     - Ребята, эдак вы  не  дотяните  до  конца  нашей  беседы,  пожалейте
старого человека, мне ведь интересно знать, на кого вы работаете. Так куда
вы летите?
     - На базу.
     - Ага. На базу. А почему вы оказались в этом гиперкубе пространства?!
     - Курс у нас такой.
     - Ага! Значит курс у  них  такой.  Хи-хи.  Кому  мозги  перфорируете?
Хи-хи. А почему это вы пытались от нас  скрыться?  А?!!  Почему  сразу  не
затормозились?!
     Капитаны молчали. В это время в штурманскую зашел отряд  полицейских,
старший из которых доложил, что при обыске в  грузовом  отсеке  обнаружены
подозрительные предметы в количестве восьмидесяти контейнеров  и  в  жилом
отсеке - книга с шифрами, которую он и передал лысому.  Капитаны  увидели,
что это та книга "О вкусной и здоровой пище", которую любил читать  Джонс.
Лысый взял книгу, повертел ее в руках, насупился и полистал.
     - Это какая такая пища здесь  имеется  в  виду?  -  буравя  капитанов
взглядом, спросил лысый. - И почему в ней так много шифров? А?
     Джонс с Парком, переглянувшись, не смогли не улыбнуться.
     -  Она  написана  на  русском   языке,   это   только   название   на
межгалактическом.
     Лысый скривился и прищурился.
     -  Поручик!  Позовите  лингвиста,  да  побыстрей  и  повежливей,   не
забывайте, что он  -  родственник  нашего...  Мы  посмотрим,  что  тут  на
русском, - и снова уперся взглядом в капитанов.
     У Джонса кровью была уже залита вся рубашка, а  у  Парка  под  глазом
созревал, набухая, синяк.
     - Сержант! Ответьте мне, могут  ли  быть  люди  с  такими  рожами  не
преступниками?
     - Никак нет, ваш бродь!
     - Ага. А они молчат. Молчат-с! - и, выпучив  глаза,  заорал:  -  Куда
дели "Розу ветров" с Альфа Центавра? А??! А-а-а, болваны! Из-за таких, как
вы космосутками не спишь, здоровье гробишь! Гоняйся тут за всякой шушерой,
а им, видите ли, невдомек, что для их же пользы  стараюсь!!,  потому,  что
самое главное - порядок, и каждый порядочный человек должен быть приучен к
порядку, потому, что если бы не было порядка, то везде был бы  беспорядок!
Ясно, болваны?
     Молчаливая гвардия лысого дружно рявкнула:
     - Так точно!
     - Молчать! Ослы! Не с вами разговариваю. Сержант! Где ихейные  личные
карточки?
     - Тут, ваш бродь! - отчеканил сержант и отдал карточки лысому.
     - Ага, значит ты, кривая рожа, и есть Парк? Ловко  замаскировался.  Я
тебя сразу узнал, рыжий гвоздь, это ты меня ободрал в рулетку в "Поплавке"
Махно-сити.
     - Ни разу в "Поплавках" не был и Махно-сити не знаю.
     - А ты что, рыжий гвоздь, хочешь, чтобы я от тебя услышал, что это ты
и есть? Хи-хи. Да мне и не надо от тебя этого, я ведь и так знаю,  кто  ты
такой.
     Диалог  нарушил  солидный,  респектабельный   мужчина,   вошедший   в
штурманскую вслед за поручиком. Лицо его было серьезно, как будто  ему  не
давали покоя какие-то важные мысли. Костюм его был наглажен,  сам  он  был
чисто выбрит и свеж.
     - Уважаемый профессор! -  изменившимся  голосом,  встав,  прошелестел
лысый, - мы тут нашли книжку, и эти, - он ткнул  пальцем  в  капитанов,  -
говорят, что она написана на русском языке. Нас в общем-то  интересует  ее
содержание и мы решили, что без вас тут  не  обойтись.  И  протянул  книгу
мужчине.
     Тот взял ее в руки, повертел и прочитал название на обложке.
     - Так. Книга о вкусной и здоровой пище...
     Неторопливо перелистав книгу, он спросил:
     - Так чего вы от меня хотите?
     -  Извините,  профессор,  но  мы,  зная   вас   как   высококлассного
специалиста по языкам, хотели бы узнать что-нибудь  из  того,  что  в  ней
написано.
     Мужчина нахмурил брови и со сдерживаемым негодованием произнес:
     -  Вы  что,  уважаемый,  издеваетесь?  Вы  имеете  хоть  какое-нибудь
представление о лингвистике? Или вы всю жизнь провели в барокамере? В ваши
годы пора иметь более широкий кругозор... Вы  знаете,  сколько  букв  в  в
межгалактическом языке? А? Я вас спрашиваю!
     - Шестьдесят четыре, профессор, - треснувшим голосом произнес лысый.
     - А в русском их... Шестьдесят  три...  или  шестьдесят  две...  нет,
точно - шестьдесят три. Шестьдесят три, милейший! Как  я  могу  переводить
эту книгу, если в межгалактическом языке  шестьдесят  четыре  буквы,  а  в
русском - шестьдесят три? Куда мне прикажете деть еще одну букву? А?
     - Извините, простите, профессор, но мы ведь тут этого не знали...
     Профессор слегка подобрел.
     - Ничего, у вас еще есть время наверстать упущенные мимо  лингвистики
годы. Я не ставлю ваше незнание вам в вину. Мало ли почему  вы  не  смогли
заняться этой увлекательнейшей наукой! Кстати, почему я еще не  там,  куда
вы меня должны отвезти? И почему мне сегодня подали холодный кофий?
     - Мы  тут,  профессор,  задержали  межгалактических  гангстеров...  а
насчет кофе... Кофия я разберусь, профессор, и накажу виновных...
     - Сделайте одолжение, - ответил профессор  и,  повернувшись,  так  же
по-деловому и неторопливо, как и вошел, вышел.
     Лысый посидел, озадаченный, и произнес:
     - Что про здоровье, это тут хорошо написали. А вот  "Вкусная"?  -  он
задумался. - Вкусное - значит приятное, приятное - значит запретное.
     Он достал из кармана штамп,  подышал  на  него  и  на  обложку  книги
поставил большой четкий оттиск "Крамольно".
     - А если книга крамольная, значит  ее  надо  ликвидировать.  Сержант!
Сжечь!
     Через минуту от книги осталась лишь горстка молекул, которые  сержант
придавил сапогом.
     - А что с ящиками делать, ваш бродь?
     - Черт с ними, с ящиками, загружайте склянки с  лекарством.  Сержант!
Расстегнуть этих, и пусть распишутся в фактуре.
     - Какие еще склянки? - возмущенно спросил Джонс.
     Лысый покосился на него и ответил:
     -  По  постановлению  номер  3265478595004  дробь  879532113  местных
галактических  органов  власти  каждый,  пролетающий  в   этом   гиперкубе
звездолет дополнительно  должен  принять  на  борт  не  менее  30  десонов
лекарства для планеты Хак созвездия К-Циклон и доставить его  на  место  в
целости и сохранности. В порядке, так  сказать,  шефской  помощи.  А  надо
будет, так мы ваш груз выкинем. Приказ выполняется прежде всего.
     Лысый   презрительно   отвернулся   от   капитанов    и    разразился
многочисленными и громкими распоряжениями.
     - Зачем им столько лекарства? - вслух подумал  Джонс  и  под  угрюмым
взглядом сержанта поставил свою подпись в бумагах.
     Погрузка была произведена на удивление быстро и капитаны  взяли  курс
на созвездие К-Циклон. Из грузового отсека доносился резкий  и  неприятный
запах.
     - Что за дрянь нам подбросили? - недовольно буркнул Джонс.
     - Не всегда лекарство приятно пахнет, - вслух подумал Парк.


     На планете Хак их встречали торжественно.  Они  спускались  по  трапу
навстречу шумящей толпе. Какой-то энергичный человек с возвышения произнес
одиозный спич в их честь, в конце которого  взмахнул  руками,  после  чего
людская масса дружно и торжественно закричала и  на  руках  понесла  их  к
небольшому гравиходу. На нем капитанов отвезли в шикарное  здание,  где  в
роскошном кабинете какой-то представитель чего-то  прицепил  им  на  грудь
белые жетоны  и  долго  жал  им  руки  и  говорил  витиеватые,  запутанные
предложения, из которых капитаны  смогли  понять  только  то,  что  отныне
являются почетными жителями этой планеты.
     После окончания приятно их удивившего церемониала они  направились  к
кораблю, где их ждал  сюрприз:  у  входа  в  "Тезаурус"  стояло  несколько
человек в зеленой  форме.  Один  и  них,  приятной  наружности,  широко  и
добродушно улыбаясь, сообщил им, что пустить их на корабль  он  не  может,
потому, что у них нет справки о разрешении вылета.
     - Что за порядки? Какие справки? Вы что? Мы же  час  назад  вышли  из
корабля, какое имеешь  право  ты,  зеленый,  нас  не  пускать  в  него?  -
разъярился Джонс.
     - Ничем не могу помочь, но вы сами понимаете, что я не могу  нарушить
приказ, - спокойно ответил зеленый. - Я вам сочувствую,  но  вам  придется
уладить формальности, то есть сходить в  отдел  справок.  После  получения
справки, я вам обещаю, препятствий вашему вылету не будет.
     - Ну не кипятись, Джонс, пойдем сходим  за  справкой.  Неужели  после
такого приема, который нам тут оказали,  для  нас  не  найдется  завалящей
справки?
     - Неужели после такого приема, какой  нам  тут  оказали,  нам,  чтобы
улететь, нужны какие-то справки? Бюрократы.
     Но выбора не было, и они пошли искать отдел справок.  Нашли  они  его
довольно быстро, но еще быстрей полная пожилая женщина из этого отдела  им
рассказала, что для получения справки  им  необходимо  сдать  на  приемный
пункт два гектара дерна, то есть на каждого по гектару.
     - Ты что, старая курица,  свихнулась?  -  Джонс  не  любил  подбирать
выражения. - Нам же лететь надо! У нас груз срочный!  Про  какой  дерн  ты
бредишь? Сейчас как дерну в ухо!
     - Не хулиганьте, гражданин! Это не я придумала, и платят  мне  деньги
не за то, чтобы слушать ваши ругательства! Или записывайтесь в дерноотряд,
или...
     Вмешался Парк:
     - Вы знаете, у нас действительно срочный груз, в дороге, без подкачки
компонент он частично портится, нам очень надо улететь, и чем скорей...
     - Что ты этой дуре объясняешь? Мы  капитаны,  и  нас  учили  не  дерн
резать, а летать в космосе. Ты, дура, умеешь водить простой геликоптер?
     - Фи, какой вы грубый. А мне и не надо водить ваш голкипер, и вообще,
вы что, лучше других что ли,  если  умеете  давить  на  какие-то  дурацкие
рычажки и кнопки? Да я бы, если захотела, тоже сейчас парила где-нибудь  в
межзвездном пространстве!
     - Давай справку, клизма пернатая! - выпучив глаза и стуча кулаком  по
столу, заорал Джонс.
     - Только после сдачи дерна!! - гордо вскинув голову ответила клизма.
     Джонс осел на случайно попавшийся стул.
     - Ну пойми же ты, наконец, глупенькая, какое  мы  имеем  отношение  к
вашей планете? Мы привезли вам  тридцать  десонов  какой-то  дря...  тьфу,
лекарства, а вы за это не хотите нас отпускать?
     - Ничего не знаю.  Совет  старейшин  постановил,  что  каждый  житель
планеты должен покрыть дерном один гектар пустыни. Пустыня - наша беда,  и
наш долг, как жителей этой планеты, превратить ее в цветущий сад! И мы это
сделаем! Наши сверхсуперточные компьютеры уже подсчитали, что если  каждый
год покрывать дерном одну десятую часть пустыни, то ровно через десять лет
на нашей планете не останется  ни  одного,  вот-вот  такусенького  участка
пустыни.
     - Да мы же не ваши! Сколько можно объяснять? Мы прилетели и хотим...
     - Как не наши? Вас же приняли в почетные жители нашей планеты?
     - Так в почетные же!
     - У нас нет скидок  на  регалии,  тем  более,  что  таким  сильным  и
здоровым мужчинам стыдно пасовать перед каким-то, тьфу, гектаром дерна.
     - Ха-ха! Парк! Чтобы улететь отсюда, надо записаться в землекопы!
     - Ничего смешного, Джонс! Похоже у них такая традиция. Нам  не  стоит
делать глупостей, бесполезно, себе дороже. Да  и  действительно,  что  нам
стоит обработать по гектару на брата?
     - Пожалуй, ты прав, Парк. Пиши бумагу на работу, пернатая.
     Так капитаны попали в дерноотряд.


     Бесшумно  скользя  на   пассажирском   гравиходе   над   поверхностью
бескрайней синей пустыни, капитаны разглядывали то однообразный  пейзаж  в
окнах, то людей, с которыми, как им сказали, придется  работать  два  дня.
Это были в основном люди среднего возраста, непримечательной внешности,  и
капитаны  уж  задремали  бы,  если  б  не  разговорились  с  одним  бойким
старичком.
     - Впервые на дернопосадках, молодые люди?
     - Да, - без особой охоты ответил Парк.
     - Э-э-э, а я уж и не помню, в какой раз еду. А что?  Неплохо!  Свежий
воздух, здоровый труд, а это завсегда полезно, тем более в вашем, да  и  в
моем возрасте.
     - Может вам и полезно, дедушка, а у нас срочный груз.
     - Э-э-э, нет  такой  срочной  работы,  для  которой  нельзя  было  бы
придумать еще более срочной. У нас у всех ноне работа срочная, лентяев  не
держим, вот так. Я вот себе и срезало пициальное приспособил, -  и  старик
показал на стоявший рядом  с  ним  прибор  в  чехле,  из  которого  торчал
суперпластовый черенок. - Оно приятнее, когда по руке регулировка сделана.
     Дед с гордостью расстегнул чехол, поднял срезало и пошаркал ногтем по
острой грани режущей кромки приспособления.
     - А заточил мне его зять на своем реакторе потоком  пи-мезонов.  Оно,
конечно, мю-мезоны лучшее, но абразивность  малехо  не  та,  а  про  закон
распределения гразидоменного кофицента и говорить  нечего!  Раз-ить  дадут
мю-мезоны такой резкий выброс на интервале от минус до плюс нуля?...
     - Дедушка, а что там хоть за работа?
     - Э-э-э, да вы и не местные,  значит!  Тогда  вам  потяжельше  будет.
М-м-да. А так все просто. Обрезал, подрезал, обрезал,  подрезал,  погрузил
или в кучку склал. Без хитростев, значит, всяких. Голова хорошо  отдыхает.
Токмо  ухи  востро  держать  надо,  чтоб  свистелку  не  заполучить.   Как
засвистит,  так  прижимайся  пузом  к  песку  как  могешь  полюбовнее,   а
просвистело - дальше режь.
     - А что это такое - свистелка? - заинтересовался Джонс.
     - Да это у нас цветок  такой,  он  как  созреет,  так  взрывается,  а
свистелки во все стороны летят. Это он так размножается, значит.
     - Это семена, что ли?
     - Ну да, у них такой кончик  острый-острый,  ядовитый,  а  сзаду  три
крылушки, как энто называется... М-м-м... Штабилизатор вроде. Это  значит,
что вас в штабель положат, если хорошо вдарит. Да вы  не  бойтесь,  вот  в
меня ни разу не попало. Конечно,  оно  понятно,  ведь  у  меня  реакция  -
пятнадцать сотых.
     - И здорово они попадают?
     - Да нет, больно когда застревает, а обычно насквозь  бьет,  ежели  в
ногу, то ногу отрежут, ежели в руку, то руку.
     - А если в голову?
     - А вот это я, милый, не знаю. Нам такого не докладают. Видать  не  к
чему ему в голову-то метить. Да ты сам-то не будь дураком, не  шастай  где
попадя, а как засвистит, так плюхайся попендикулярно как стоишь и  отдыхай
пока.
     - Ну и дела! Дед, а что тут еще такого вроде свистелки водится?
     - Э-э-э, да  больше  ничего.  Раз-ить  токмо  пыхтелки,  кряхтелки  и
сопелки. Ну  еще  и  стрекотунчики,  но  это  не  опасно.  Опухнешь  токмо
слегка... Ну я пошел.
     Гравиход замедлил движение, прозвучал какой-то гудок,  и  все  начали
выходить на горячий синий песок и строиться. Главный дерноотрядчик,  тыкая
пальцем воздух, пересчитал всех. "Где-то  я  видел  точно  такого  же",  -
подумал Джонс. - "Кажется, даже на одной из планет этого измерения, у того
тоже на шее болтался саксофон, но пристегнутой к поясу кружки, кажется, не
было". Пересчитав отряд, начальник взял саксофон и дунул в него. Произошло
что-то невообразимое. Все сорвались с места и побежали в одном направлении
к видневшемуся неподалеку тенту. На месте бывшего  строя  остались  только
капитаны и старик, с которым они говорили.
     - Эй, молодо-зелено!  Бегите  выбирать  себе  срезало,  пока  все  не
расхватали!  -  прокричал  им  старик  и  капитаны,  поддавшись  массовому
гипнозу, устремились к тенту.
     У тента происходила настоящая битва. Трещали суперпластовые  черенки,
кто-то  у  кого-то  отбирал  срезало,  счастливчики,  отойдя  в  сторонку,
выбирали себе из двух-трех лучшее, отмахиваясь от  наседающих  нахалов,  а
посередине всей этой неразберихи, забыв про срезала, в пыли катались  двое
мужчин, молча и сосредоточенно отвешивая друг другу оплеухи. "Здесь  ценят
непосредственность" - подумал Парк.
     Подошедший  начальник  погудел  в  саксофон  и  беспорядок  мгновенно
прекратился. Все начали  строиться.  Капитаны  выбрали  из  кучи  обломков
первые  попавшиеся  целые  срезала  и  встали  в  строй.  Начальник  снова
пересчитал всех и снова приложился к саксофону. Началась работа.
     Отряд длинной цепью растянулся по  кромке  синего  песка  и  зеленого
дерна. Перед капитанами что-то посвистывало,  посапывало,  покряхтывало  и
пыхтело. Изредка кто-то из стройной цепи с тихим стоном падал на  песок  и
подбежавшие куда-то его уносили.
     - Что-то не нравится мне все это, - произнес Джонс и тоже принялся за
работу.
     Вскоре стало невмоготу. Жара давила на  плечи,  снизу  через  подошвы
обжигал раскаленный песок. Над головами роем вились  стрекотунчики  и  все
норовили забраться под одежду с целью подзакусить капитанами.  Отмахиваясь
от них, капитаны продолжали работу. Дело действительно оказалось  нехитрым
и горка нарезанного ими дерна росла.
     Наконец настало время обеда.
     Выйдя из гравихода, заспанный начальник прохрипел саксофоном и вскоре
все собрались к площадке, на которую вынесли  огромный  чан  с  жидкостью.
Порыв ветра донес до капитанов вроде знакомый запах. Подойдя  к  площадке,
они присоединились к собравшимся вокруг чана людям. Начальник отстегнул от
пояса кружку, и, зачерпнув из чана, пустил ее по кругу.  Все  отпивали  от
кружки и передавали ее дальше, только кто-то один отказался пить,  но  его
не стали уговаривать. Дошла очередь  и  до  капитанов.  Первым  из  кружки
хлебнул Джонс. Лицо его скривилось, но он,  преодолев  отвращение,  сделал
пару глотков. То же самое проделал и Парк.
     - Парк! - шепнул Джонс. - Это то  лекарство,  что  мы  везли  сюда  в
грузовом отсеке! Они тут что, все больные?
     - Не знаю, но больше этой штуки я пробовать не буду, - ответил Парк.
     Но к тому времени, когда кружка снова дошла  до  них,  капитанам  так
хорошо и весело стало на душе, так радостно, что хотелось петь и  обнимать
всех этих милых людей, которые так упорно заботятся  о  процветании  своей
планеты. Они снова отпили из кружки, и еще, и еще... Они  были  счастливы!
Радостными глазами они смотрели на то, как забавно, как бы шутя били того,
кто отказался пить вместе со всеми. Он так смешно  кувыркался  в  воздухе,
дрыгая ножками, что  капитаны  от  души  посмеялись.  Но  прозвучал  гудок
саксофона и все снова приступили к работе.
     Теперь  работалось  легко  и  непринужденно,  правда,  горка   дерна,
срезанного после обеда росла медленно  и  никак  не  хотела  вырастать  до
размеров горки, срезанной до обеда. Но все  равно  капитаны  трудились  до
позднего вечера, а затем, не помня себя от усталости, уснули прямо на этих
горках.
     Проснувшись рано утром от холода, они обнаружили,  что  у  них  обоих
страшно болят головы и наблюдается сильная  жажда.  Оба  чувствовали  себя
скверно. У обоих дрожали руки и опухли физиономии, наверное,  решили  они,
от укусов этих проклятых стрекотунчиков. Вокруг, завернувшись  головами  в
мешки, спали другие дерноотрядовцы. Походив между мешков в  поисках  воды,
капитаны наткнулись на опрокинутый  чан,  на  дне  которого  осталось  еще
немного  лекарства.  Увидев  эту  жидкость,   и   ощутив   резкий   запах,
источавшийся ей, капитаны отшатнулись и поспешили отойти в сторону.
     - Ты знаешь, Джонс, что мне вчера перед сном сказал тот старикашка, с
которым мы ехали?
     - Что? - тихо спросил Джонс, держась  обоими  руками  за  голову.  Он
вчера здорово наработался, его даже шатало.
     - Он спросил, что остается на том месте, где мы  срезаем  дерн,  и  я
ответил, что там остается голубой песок.
     - Ну и что?
     - А теперь я тебя спрошу: зачем мы срезаем дерн?
     - Чтоб закрывать голубой песок...
     - ...только в другом месте, - продолжил Парк.
     Джонс ошалело взглянул на Парка.
     - Ты хочешь сказать, что вся эта работа только развлечение для них?
     - Т-с-с-с. Я хочу сказать, что у нас есть гравиход. Мне кажется,  что
пока все спят, самое лучшее время прокатиться до "Тезауруса".
     Джонса на такие дела не