ми... покойный граф вел довольно-таки разгульный образ  жизни.
Нет. Я бы сказал даже сильнее. Он  был  сатиром,  развратником,  человеком
сексуально одержимым.
     Человек подобного рода, если он потакает своим влечениям - а покойный
граф, без всякого сомнения, именно так и поступал, - почти всегда  кончает
вполне определенным образом. Если только он не вызывает к  себе  всеобщего
расположения - а про покойного графа этого никак не скажешь, - обязательно
найдется кто-нибудь, ненавидящий его достаточно, чтобы пойти на  убийство.
Ведь такой человек всегда оставляет за  собой  след:  униженных  женщин  и
оскорбленных мужчин.
     И кто-либо из них может его убить.
     И кто-то из них так и сделал.
     Но там надо найти того, кто это сделал и определить  степень  ее  или
его вины. В этом и состоит моя задача.
     А теперь - каковы факты.  Мы  знаем,  что  у  Эдуарда  была  потайная
лестница, ведущая прямо в его покои. И это не было большим секретом. Очень
многие женщины - и аристократки, и простолюдинки - знали  о  существовании
этой лестницы и знали, как  туда  попасть.  Нижнюю  дверь  Эдуард  оставил
незапертой, по лестнице мог подняться кто угодно. Но есть еще один замок -
в двери, ведущей в спальню, так что войти к графу можно было только с  его
согласия, даже если она... или он... смог попасть на лестницу. Милорд граф
был вполне защищен.
     И  вот  то,  что  случилось  прошлой  ночью.  Кстати,  у  меня   есть
доказательства, подтверждающие это; к тому же имеются показания  лэйрда  и
леди Дункан. Вскоре я объясню, каким образом получены эти показания.
     Primus: прошлой ночью у леди Дункан было свидание  с  графом  д'Эвро.
Она поднялась по лестнице в его комнату, имея при себе маленький пистолет.
У нее была связь с Эдуардом, но тот ее оставил. Леди Дункан была в ярости.
Однако она пришла к нему снова.
     Оказалось, что он пьян - и пребывает  в  хорошо  знакомом  вам  обоим
дурном расположении духа. Леди Дункан  умоляла  графа,  она  хотела  снова
стать его любовницей. Граф был непреклонен. По показаниям леди Дункан,  он
заявил: "Ты мне не нужна. Ты недостойна  даже  дышать  одним  воздухом  _с
н_е_й_".
     Делая ударение на словах "с ней", я только повторяю леди Дункан.
     В ярости и отчаянии  она  выхватила  маленький  пистолет,  тот  самый
пистолет, который его убил.
     - Но Мэри просто _н_е _м_о_г_л_а_... - судорожно выдохнула графиня.
     - П_о_ж_а_л_у_й_с_т_а_!
     Лорд Дарси с силой ударил ладонью по подлокотнику своего кресла.
     - Миледи, вы _в_ы_с_л_у_ш_а_е_т_е_ то, что я собираюсь сказать!
     Он знал, что очень рискует. Графиня  была  хозяйкой  и  имела  полное
право воспользоваться своими прерогативами. Но лорд Дарси надеялся на  то,
что, находясь так долго под влиянием графа д'Эвро,  она  далеко  не  сразу
отвыкнет безропотно подчиняться мужчине, который на  нее  кричит.  И  лорд
Дарси оказался прав. Графиня не промолвила больше ни слова.
     - Пожалуйста, дочь моя. Подождите, - быстро повернувшись  к  графине,
сказал отец Брайт.
     - Прошу прощения, миледи, - продолжал лорд Дарси, словно ничего и  не
произошло. - Я как раз собирался объяснить,  почему  я  уверен,  что  леди
Дункан никак не могла убить вашего брата. Все дело в платье.  Мы  уверены,
что платье, обнаруженное нами в кладовой Эдуарда, было одето на убийцу.  А
ЭТО ПЛАТЬЕ НИКОИМ ОБРАЗОМ НЕ ПОДХОДИТ ЛЕДИ ДУНКАН! У нее для этого  платья
чересчур... э-э... зрелая фигура.
     Она рассказала мне, как все произошло,  и,  по  причинам,  которые  я
укажу позднее, я ей верю. Направляя  пистолет  на  вашего  брата,  она  не
собиралась в действительности убивать его. Она не намеревалась нажимать на
курок. И ваш брат прекрасно это понимал. Размахнувшись, он  ударил  ее  по
щеке. Леди Дункан выронила пистолет и в слезах упала на  пол.  Граф  грубо
поднял ее за  руку  и  "проводил"  вниз  по  лестнице.  Фактически  он  ее
вышвырнул вон.
     Леди Дункан в истерике бросилась к мужу.
     А затем, когда тому удалось немного ее успокоить, она  сообразила,  в
какую ситуацию попала. Она знала, что лэйрд Дункан - человек  извращенный,
склонный к насилию, очень сходный в  этом  отношении  с  Эдуардом,  графом
д'Эвро. Сказать правду было просто  невозможно,  но  что-то  сказать  было
надо. И она солгала.
     Из рассказа леди Дункан получалось, что Эдуард пригласил ее  к  себе,
чтобы сообщить  нечто  важное;  что  это  "нечто  важное"  непосредственно
касалось безопасности лэйрда Дункана;  что  граф  сказал  -  ему  известны
занятия лэйрда Дункана черной магией и угрожал сообщить об этом  церковным
властям, если только она не уступит его желаниям; что она сумела вырваться
и убежать.
     Разумеется, все это было сплошной ложью.
     Лорд Дарси развел руками.
     - Но лэйрд Дункан поверил каждому слову. Так высоко  ценил  он  себя,
что не допускал даже мысли о ее неверности, несмотря на то даже,  что  уже
пять лет находится в полупарализованном состоянии.
     - А откуда у вас такая уверенность, что леди Дункан говорила  правду?
- настороженно спросил отец Брайт.
     - Даже оставляя в стороне обстоятельства, связанные с платьем - между
прочим, платья эти граф д'Эвро  хранил  исключительно  для  простолюдинок,
н_е_  для аристократок, - доказательством могут  служить  поступки  самого
лэйрда Дункана. Мы имеем теперь...
     Secundus: лэйрд Дункан просто не мог совершить  убийство.  КАК  МОЖЕТ
ЧЕЛОВЕК, ПРИКОВАННЫЙ К ИНВАЛИДНОМУ КРЕСЛУ, ОДОЛЕТЬ ЭТУ ЛЕСТНИЦУ? Думаю, вы
и сами понимаете, что это физически невозможно.
     Можно было бы предположить, что все эти  годы  он  притворялся,  а  в
действительности может ходить. Такой вариант опровергнут три  часа  назад,
когда он сам очень сильно ушибся, пытаясь задушить  меня...  Его  ноги  не
могут сделать даже одного-единственного шага, не говоря уж  о  том,  чтобы
поднять его по этой лестнице.
     Лорд Дарси сложил руки, приняв при этом несколько самодовольный вид.
     - Тем  не  менее,  -  вступил  в  разговор  отец  Брайт,  -  остается
возможность, что лэйрд Дункан убил графа д'Эвро психическими,  магическими
средствами.
     Лорд Дарси согласно кивнул.
     - Действительно, как известно нам обоим, святой отец,  это  возможно.
Но - не в данном случае. Мастер Шон  заверил  меня,  что  человек,  убитый
посредством волшебства, черной магии, умирает  от  внутренних  расстройств
организма, а не от пули в сердце. Полагаю, вы не станете с этим спорить.
     На самом деле, человек, ставший жертвой  черного  мага,  убивает  сам
себя психоматическими средствами. Он умирает от  того,  что  известно  под
названием психической индукции. Мастер Шон  говорит,  что  наиболее  часто
встречающийся - и самый грубый способ - так называемый метод "индукции  от
симулакрума". Состоит он в том, что создается фигурка - обычно, но  совсем
не обязательно, из воска - и с помощью  Закона  Подобия  на  изображенного
наводится смерть. Здесь также применяется и  Закон  Влияния,  поскольку  в
фигурку обычно добавляют слюну жертвы, кусочки ногтей, волосы и прочее.  Я
не ошибаюсь, святой отец?
     Священник кивнул:
     - Все верно. И несмотря на все эти  материалистические  ереси,  вовсе
нет никакой необходимости, чтобы жертва знала о проводимой операции - хотя
нельзя не согласиться, в некоторых случаях это облегчает процесс.
     - Вот именно, - сказал лорд  Дарси.  -  Однако,  кроме  того,  хорошо
известно, что компетентный маг - "черный" или "белый" - может  передвигать
материальные объекты. Вы не могли бы объяснить графине, почему невозможно,
чтобы ее брат был убит таким образом?


     Отец Брайт провел по губам кончиком  языка  и  повернулся  к  сидящей
рядом с ним девушке.
     - Тут дело  в  недостатке  сродства.  В  данном  случае  пуля  должна
обладать сродством или с сердцем, или с  пистолетом.  Чтобы  двигаться  со
скоростью, достаточной для проникновения  в  тело,  пуля  должна  обладать
значительно большим сродством с сердцем, чем с  пистолетом.  Но  тест,  на
моих собственных глазах проведенный мастером Шоном, показал,  что  это  не
так. Пуля вернулась в  пистолет,  а  не  в  сердце  вашего  брата.  Отсюда
совершенно определенно следует вывод - двигали пулю чисто физические силы,
и двигали они ее из пистолета.
     - Так что же в таком случае сделал лэйрд Дункан? - спросила графиня.
     - Tertius: поверив рассказу жены, - продолжил свое повествование лорд
Дарси, - лэйрд Дункан впал в ярость. Он решил убить  вашего  брата,  убить
посредством заклинания. Но заклинание сработало в обратную  сторону,  чуть
не убив его самого.
     Этому можно подобрать аналогию и в  материальной  плоскости.  Если  к
огню добавить минеральное масло и воздух, он разгорится сильнее.  Но  если
добавить пепел - огонь потухнет.
     Аналогично, если живое существо атаковать психически - оно умрет,  но
если подобным же образом  атаковать  неодушевленный  предмет,  психическая
энергия поглотится, причинив ущерб тому, кто ее использовал.
     Теоретически,  мы  можем  обвинить  лэйрда  Дункана  в  покушении  на
убийство, так как не подлежит никакому сомнению, миледи,  что  он  пытался
убить вашего брата. НО К ЭТОМУ МОМЕНТУ ВАШ БРАТ БЫЛ УЖЕ МЕРТВ!
     В результате диссипации  психической  энергии  лэйрд  Дункан  потерял
сознание на несколько  часов,  которые  леди  Дункан  провела  в  ужасе  и
напряженном ожидании.
     В конце концов лэйрд Дункан очнулся и осознал то, что  случилось.  Он
знал, что к моменту  произнесения  заклинания  ваш  брат  был  уже  мертв.
Естественно, он подумал, что графа убила его жена.
     Со своей стороны, леди Дункан прекрасно знала, что  оставила  Эдуарда
живым и здоровым. Поэтому она решила, что ее бывший любовник  убит  черной
магией ее мужа.
     - Они пытались защитить друг друга, - сказал отец Брайт. - Значит,  в
каждом из них еще сохранилось нечто светлое. Может быть, мы сумеем сделать
что-нибудь для лэйрда Дункана.
     - В этом я ничего не смыслю, святой отец. Искусство Исцеления -  дело
Церкви, а не мое.
     Лорд  Дарси  с  удивлением  заметил  про  себя,   что   почти   точно
процитировал доктора Пейтли.
     - Чего лэйрд Дункан не знал, - торопливо  продолжил  он,  -  так  это
того, что его жена, направляясь в спальню графа, взяла с  собой  пистолет.
Такое обстоятельство представляло ее визит в несколько ином свете.  Именно
это так его разъярило - не то, что я обвиняю его жену в  убийстве,  а  то,
что я бросаю тень сомнения на ее порядочность.
     Повернув голову, он посмотрел на стол, за которым работал ирландец.
     - Готово, мастер Шон?
     - Да, милорд. Осталось только установить  экран  и  зажечь  фонарь  в
проекторе.
     - Тогда начинайте.
     Он снова посмотрел на отца Брайта и графиню.
     - У мастера Шона  есть  довольно  интересный  слайд,  с  которым  мне
хотелось бы вас познакомить.
     - Самое успешное проявление в моей практике, если  вы  позволите  мне
так сказать, милорд.
     - Приступайте.
     Мастер Шон снял крышку с объектива  проектора;  на  экране  появилось
изображение.
     И сразу раздались удивленные возгласы отца Брайта и графини.
     На экране была  женщина,  одетая  в  то  самое  платье.  Ворот  из-за
недостающей верхней пуговицы был  распахнут.  Правую  руку  женщины  почти
полностью скрывало густое облако дыма; видимо, она только что разрядила  в
смотрящего пистолет.
     Но не это стало причиной восклицаний.
     Девушка была прекрасна. Потрясающе, умопомрачительно прекрасна. И  не
какой-то утонченной красотой. Она не походила на цветок, от нее  не  веяло
спокойствием.  Такая  красота   могла   вызывать   только   одно,   вполне
определенное чувство у любой нормальной особи  мужского  пола.  На  экране
была физически самая привлекательная  женщина,  какую  только  можно  себе
представить.
     "Изыди, сатана, - с отвращением подумал  отец  Брайт.  -  Ее  красота
почти непристойна".
     Одну только графиню никак  не  тронула  физическая  привлекательность
изображенной на экране девушки. Она видела только ошеломляющую красоту.
     - Кто-нибудь из вас видел эту женщину прежде? - спросил лорд Дарси. -
Я думаю, что нет. Равно как ее не видели лэйрд и леди Дункан. И сэр Пьер.
     Кто  она?  Мы  не  знаем.   Однако   мы   можем   сделать   некоторые
умозаключения.  Видимо,  она  пришла  к  графу  на  свидание,  условившись
заранее. Почти очевидно, что это и есть та  женщина,  про  которую  Эдуард
говорил леди Дункан, - та самая женщина, "она", с  которой  не  сравниться
этой  шотландской  аристократке.  Почти  очевидно  также,   что   она   из
простолюдинок - иначе на ней не было бы одето платье из  коллекции  графа.
Видимо, она переоделась прямо здесь, в  спальне.  А  затем  они  с  графом
поссорились; о чем - мы не знаем. Незадолго до этого граф отобрал  у  леди
Дункан пистолет и, видимо, небрежно бросил его на  столик,  который  виден
позади  девушки.  Она  схватила  пистолет  и  выстрелила.   Затем,   снова
переодевшись и спрятав платье в кладовку, она покинула комнату.  Никто  не
видел, как она пришла, никто не видел, как она ушла. Ведь  именно  с  этой
целью граф и устроил свою потайную лестницу.
     О, не бойтесь, мы ее найдем - нам же известно, как она выглядит.
     И как бы там ни было, - заключил  лорд  Дарси,  -  вся  эта  загадка,
наконец, разрешилась  -  к  полному  моему  удовлетворению.  Теперь  можно
доложить Его Высочеству о результатах.


     Ричард, герцог Нормандский, налил в  два  хрустальных  бокала  щедрые
порции превосходного бренди. С довольной улыбкой он  вручил  один  из  них
лорду Дарси.
     - Великолепная работа, милорд. Просто великолепная.
     - Очень рад, что Ваше Высочество так считает, - ответил  лорд  Дарси,
принимая бокал.
     - Но откуда у вас была уверенность, что это не кто-либо  снаружи,  не
из  замка?  Ведь  в  ворота  может  войти  кто  угодно,  они  никогда   не
закрываются.
     - Совершенно верно, Ваше Высочество. Но ведь дверь-то внизу  лестницы
была _з_а_к_р_ы_т_а_. Вышвырнув леди Дункан, граф д'Эвро запер ее. Снаружи
эту дверь нельзя ни запереть, ни открыть  замок;  следов  взлома  тоже  не
было. Никто не мог ни войти, ни  уйти  этим  путем  после  насильственного
удаления леди Дункан. Единственный оставшийся путь в покои графа  -  через
другую дверь, и она была не заперта.
     - Понятно, - сказал герцог Ричард. - Но я не понимаю, чего  ради  она
вообще туда пошла?
     - Возможно, по его просьбе. Любая другая женщина на  ее  месте  знала
бы, чем рискует, принимая приглашение явиться в покои графа.
     Красивое лицо герцога помрачнело.
     - Нет. От собственного брата такого никак нельзя  ожидать.  Она  была
вполне права, пристрелив его.
     - Совершенно верно, Ваше Высочество. И я не сомневаюсь, что, не  будь
миледи наследницей, она сразу же и  призналась  бы.  Мне  стоило  огромных
трудов не дать ей признаться, когда она решила, что я собираюсь обвинить в
убийстве Дунканов. Но она все время помнила  о  репутации  -  и  своей,  и
своего покойного брата. Не как  частных  лиц,  но  как  графа  и  графини,
служащих правительства Его Императорского  Величества  короля.  Ведь  одно
дело, если кто-то имеет славу распутника. Большинство людей смотрит сквозь
пальцы на подобное поведение аристократа, занимающего высокий  пост,  если
только он справляется со своей работой, и справляется  хорошо,  -  а  свои
обязанности граф, как известно Вашему Высочеству, исполнял как надо.
     Но совсем иное - быть застреленным при попытке напасть на собственную
сестру. Она совершенно права, что пыталась это скрыть. И она так  и  будет
молчать, если только в преступлении не обвинят кого-либо другого.
     - Чего, конечно же, не случится, - откликнулся герцог Ричард.  Сделав
маленький глоток бренди, он добавил: - Из нее получится  хорошая  графиня.
Она вполне  рассудительна  и  может  оставаться  хладнокровной  в  сложных
обстоятельствах. Трудно было не удариться в панику, застрелив собственного
брата, но ведь этого не произошло. Многие ли женщины подумали  бы  о  том,
чтобы просто снять порванное платье и переодеться в его копию,  взятую  из
кладовки?
     - Крайне немногие, - согласился  лорд  Дарси.  -  Потому-то  я  и  не
упомянул ни разу, что знаю об  идентичности  коллекции  Эдуарда  гардеробу
графини. Кстати,  Ваше  Высочество,  если  хороший  целитель,  вроде  отца
Брайта,  был  осведомлен  об  этих  платьях-дубликатах,  он,  конечно  же,
понимал, что у графа сексуальная одержимость собственной  сестрой.  И  он,
наверное, догадывался, что все прочие женщины, за которыми гоняется  граф,
- просто этакие суррогаты, заменители его сестры.
     - Да, конечно. И ни одна из них не выдерживала сравнения.
     Герцог поставил бокал на стол.
     - Я сообщу своему брату королю, что всем сердцем рекомендую ему новую
графиню. Разумеется, ни одно слово об  этих  событиях  не  будет  доверено
бумаге. Вы знаете, я знаю, и король тоже должен знать. Но больше - никто.
     - Знает еще один человек, - сказал лорд Дарси.
     - Кто?
     На лице герцога было удивление.
     - Отец Брайт.
     Удивление сменилось облегчением.
     - Естественно. Но ведь он не скажет ей, что мы тоже знаем?
     - Думаю, мы вполне можем положиться на благоразумие отца Брайта.


     В полумраке исповедальни  Элис,  графиня  д'Эвро,  стоя  на  коленях,
вслушивалась в голос отца Брайта.
     - Я не буду накладывать на тебя епитимью, дитя мое,  так  как  ты  не
содеяла греха - в том, что касается смерти твоего брата.  А  за  остальные
свои грехи прочитай и выучи наизусть третью главу из "Души и мира" святого
Джеймса Хантингтона.
     Отец Брайт начал было уже произносить  слова  отпущения,  но  графиня
прервала его:
     - Но я не могу понять одного. Это изображение, это же совсем не я.  Я
в жизни своей не видела столь поразительно прекрасной девушки.  А  ведь  я
такая некрасивая. Я ничего не понимаю.
     - Если бы ты присмотрелась получше, дитя мое,  ты  бы  заметила,  что
лицо сходно с твоим - только оно идеализировано. При переводе субъективной
реальности в вещественную форму неизбежно  возникают  подобные  искажения;
именно поэтому такие улики и не  принимаются  судом  в  качестве  реальных
вещественных доказательств.
     Он помолчал.
     - Говоря иными словами, дитя мое: вся красота - в глазах смотрящего. 





                               Рэндал ГАРРЕТ

                              СИЛА ВООБРАЖЕНИЯ




     Для смерти лорда Арлана не было никаких осмысленных  причин  -  разве
что считать причиной время, когда она произошла. Крайне  редко  самоубийцы
решаются на последний шаг в четыре часа дня.
     При жизни лорд Арлан возглавлял ему  же  принадлежавшее  издательство
"Мэйярд Хауз" - одно из самых больших в Нормандии. Редакция "Мэйярд  Хауз"
занимала целиком довольно большое здание,  расположенное  в  самом  сердце
Старого города - рядом с  собором  Святого  Оуэна.  В  канун  дня  Святого
Эдуарда Исповедника, в среду 12 октября 1972 года, лорд Арлан крепко  спал
в своем кабинете. Обычную его привычку поспать немного  в  это  время  дня
давно и  хорошо  знали  все  служащие,  так  что  двигались  они  тихо,  а
разговаривали вполголоса и только  при  крайней  необходимости.  Никто  не
входил в кабинет и не покидал его в течение почти целого часа.
     В пять минут пятого трое сотрудников издательства - дамозель  Барбара
и добрые люди Уобер и  Андрэй  -  услышали  через  толстую  дубовую  дверь
кабинета какой-то глухой удар, за которым последовали  не  менее  странные
звуки. В нерешительности они обменялись взглядами. Происходило  что-то  не
то, но ни один из них не решался открыть эту дверь,  справедливо  опасаясь
крайне вспыльчивого характера лорда Арлана.
     Через тридцать секунд в комнату ворвался сэр Стефан Имбрай.
     - Что там происходит? - резко спросил он. - Я сидел  в  библиотеке  и
услышал, как упал стул, или что-то