Рэндал ГАРРЕТ

                            ДЕЛО ОБ ОПОЗНАНИИ




     По рю короля Джона II, в сотне ярдов от набережной Шербура,  шли  два
стражника. В этих местах  хранители  королевского  спокойствия  ходили  не
меньше чем по двое, стараясь при этом все время держать одну руку  поближе
к висящей на поясе  дубинке,  а  другую  -  к  эфесу  шпаги.  Обыкновенный
обыватель не ходит с оружием,  только  вот  моряки  -  не  совсем  простые
обыватели. Человек, имеющий в руках лишь дубинку,  едва  ли  устоит  перед
противником, вооруженным абордажной саблей.
     Пронизывающий ветер с Северного моря раздувал полы плащей блюстителей
порядка, в  желтоватом  свете  газовых  фонарей  с  калильной  сеткой  они
отбрасывали множественные  тени.  Тени  эти  как-то  диковато  и  тревожно
двигались при каждом шаге стражников.
     Улицы уже почти опустели. Большинство местных жителей  сидело  сейчас
по бистро, где  ярко  пылавшие  в  каминах  угли  могли  согреть  человека
снаружи, а содержимое расставленных на стойках бутылок -  изнутри.  Девять
дней  тому  назад,  в  канун  Праздника  Обрезания  Господня,  улицы  были
запружены  толпами,  но  теперь  уже  окончился  двенадцатый  день   после
Рождества и пошла  вторая  неделя  года  1964-го  от  Рождества  Христова.
Народец поиздержался, мало кто мог наскрести себе на выпивку.
     Один из стражников, который повыше, приостановился и  указал  куда-то
вперед.
     - Глянь, Роберт. У старого Жана не горит фонарь.
     - Х-м-м. И ведь третий уже раз с Рождества. Не хочется  мне  вызывать
старика в суд.
     - Вот и я о том же. Давай просто зайдем к  нему  и  нагоним  побольше
страху.
     -  Давай,  -  охотно  согласился  низенький  стражник.  -  Но  только
пообещаем ему, что в следующий раз вызовем в суд. И слово сдержим, Джек.
     Потускневшая вывеска над дверью являла собой грубый деревянный силуэт
дельфина, выкрашенный голубой краской. "Голубой дельфин".
     Стражник  по  имени  Роберт  толчком   распахнул   дверь   и   вошел,
настороженно оглядываясь. Вроде все тихо. Слева, у конца  длинного  стола,
сидят четверо, а сам старый Жан беседует у стойки бара с пятым.  В  первый
момент все присутствующие подняли глаза на вошедших стражников,  но  затем
сидевшие за столом  вернулись  к  беседе,  а  пятый  уставился  в  стакан.
Трактирщик, заискивающе улыбаясь, подошел к стражникам.
     - Вечер добрый, - произнес он, обнажая в улыбке  немногие  оставшиеся
зубы. - Самую малость, от простуды?
     Он прекрасно понимал, что это совсем не визит вежливости.
     Роберт уже держал наготове бланк повестки и карандаш.
     - Жан, мы же тебя уже дважды предупреждали, - холодно ответил он. - В
законе  совершенно  ясно  сказано,  что  каждое  заведение  должно   иметь
стандартный газовый фонарь и что фонарь этот должен гореть от заката и  до
восхода. Ты все это прекрасно знаешь.
     - Ну, может, ветер... - неуверенно начал трактирщик.
     - Ветер? А вот я пойду сейчас вместе с  тобой,  и  мы  посмотрим,  не
закрыл ли случаем этот ветер газовый кран. Ну как, пойдем?
     Старый Жан судорожно сглотнул.
     - Наверное, я забыл. Последнее время моя память...
     - Возможно, твоя память станет получше,  если  ты  расскажешь  о  ней
милорду маркизу в ближайший присутственный день?
     - Нет, нет! Ради Бога, господин стражник! Штраф меня разорит!
     Стражник повел карандашом, словно собирался заполнить повестку.
     - Я укажу, пожалуй, что это нарушение -  первое.  Тогда  штраф  будет
вполовину меньше.
     Старый Жан даже зажмурился от ужаса и безнадежности.
     - Ради Бога, господин стражник. Такое никогда не повторится. Просто я
так привык, что рядом есть Поль - он же делал  все,  всю  тяжелую  работу.
Теперь мне совсем никто не помогает.
     - Поль Сарто уже две недели  как  исчез,  -  ответил  Роберт.  -  Эту
отговорку я слышу третий раз.
     - Господин стражник, - проникновенным  голосом  сказал  старик.  -  Я
больше никогда не забуду. Обещаю.
     - Ладно, - Роберт закрыл свою книжечку. - Так ты даешь слово? Тогда и
я даю тебе слово, что в следующий раз и слушать не стану твои  оправдания.
Я вызову тебя в суд безо всяких разговоров. Ясно тебе?
     - Ясно, конечно, ясно, господин стражник. Огромное спасибо! Я  больше
не забуду!
     - Да уж, надеюсь. Иди и зажги фонарь.
     Старый Жан заторопился к лестнице. Через несколько минут он вернулся.
     - Готово, господин стражник. Горит.
     - Вот и отлично. Надеюсь, что теперь он всегда  будет  зажигаться.  И
сразу после заката. Спокойной ночи, Жан.
     - А может, чуть-чуть?..
     - Нет, Жан. В другой раз. Идем, Джек.
     Стражники удалились, не притронувшись к предложенной им выпивке. Было
бы просто непорядочно  принять  ее  сразу  после  того,  как  они  грозили
человеку судом. Устав стражи гласил:  так  как  ношение  шпаги  -  высокая
честь, стражник всегда должен быть человеком чести.
     - Странно, чего это Поль смылся? - спросил Джек, когда они  вышли  на
улицу. - Платили ему прилично, к тому же  он  немного  придурковат,  чтобы
работать в каком-нибудь другом месте.
     Роберт пожал плечами.
     - Ты же знаешь, как все это бывает. Портовые крысы,  они  приходят  и
уходят. Чего о нем особо беспокоиться. Мужик с крепким  хребтом  и  слабым
умом всегда найдет  бистро,  которое  пристроит  его  к  делу.  Перебьется
как-нибудь.
     Разговор смолк. Стражники дошли до угла, где набережная Святой  Марии
сворачивала к югу. Роберт окинул ее взглядом.
     - Гляди, какой веселенький.
     - Думаю, даже слишком.
     По набережной Святой Марии двигался  человек.  Он  направлялся  в  их
сторону, прижимаясь к дому, спотыкаясь на каждом шагу, помогая себе руками
и упираясь ладонями о кирпичную стену. Голова человека была непокрытой,  а
когда ветер распахнул его плащ,  глазам  стражников  предстала  совершенно
неожиданная картина. Кроме этого  плаща  на  нем  не  было  ровным  счетом
ничего!
     - Упился до посинения, да к тому же скоро замерзнет, - сказал Джек. -
Придется забрать его.
     Забрать не получилось. Пока они шли  к  нему,  спотыкавшийся  человек
споткнулся еще один,  последний,  раз.  Он  упал  на  колени  и  уставился
невидящими глазами в их сторону, но не прямо на них,  а  куда-то  мимо,  в
темноту ночного неба. Затем завалился набок.  Глаза  его  так  и  остались
открытыми.
     Роберт опустился на колени:
     - Свисти! Похоже, что помер.
     Джек вынул свисток; пронзительная трель разорвала промозглый воздух.
     - Вот и поминай дьявола, - негромко сказал Роберт. - Это же  Поль!  И
от него совсем не пахнет. Я думаю... Господи!
     Пытаясь приподнять голову упавшего, он вдруг заметил на своей  ладони
кровь.
     - Мягкая, - в голосе Роберта слышалось удивление. - С той стороны его
череп совсем размозжен.
     Вдалеке послышался цокот копыт. Это верховой сержант  стражи  галопом
спешил на свисток Джека.


     Лорд Дарси,  высокий  человек  с  худощавым,  привлекательным  лицом,
пересек холл и открыл дверь, на которой красовался герб Нормандии.
     - Ваше Высочество хотели  меня  видеть?  -  В  его  англо-французском
чувствовался заметный английский акцент.
     В комнате находились трое. Самый молодой - высокий, белокурый Ричард,
герцог  Нормандский,  брат  Его  Императорского  Величества  Джона  IV,  -
повернулся на звук открываемой двери.
     - А, лорд Дарси. Входите.
     Он повел рукой в сторону полного человека,  облаченного  в  пурпурную
епископскую мантию.
     - Ваше преосвященство, я хочу представить вам  главного  следователя,
лорда Дарси. Лорд Дарси, это его преосвященство епископ Гернси и Сарка.
     - Очень рад познакомиться, лорд Дарси.
     Епископ протянул вошедшему руку.
     Лорд  Дарси  поклонился  и,  взяв  протянутую  ему  руку,   поцеловал
перстень.
     - Ваше преосвященство.
     Затем, повернувшись, он поклонился  третьему  мужчине  -  худощавому,
начавшему седеть маркизу Руанскому.
     - Милорд маркиз.
     Затем лорд Дарси вновь обернулся к герцогу  Нормандскому  и  замер  в
ожидании.
     Герцог еле заметно нахмурился.
     - Похоже, возникли не совсем  приятные  обстоятельства,  связанные  с
милордом маркизом Шербурским.  Как  вам  известно,  его  преосвященство  -
старший брат маркиза.
     Лорд Дарси знал историю этой семьи. У предыдущего маркиза Шербурского
было три сына. После его смерти титул  и  правление  перешли  к  старшему.
Средний принял церковный сан, а младший стал офицером королевского  флота.
Когда старший из братьев умер, не оставив после себя наследников, маркизом
стал младший Хью - епископ не мог наследовать титул.
     - Возможно, вам  стоило  бы  поподробнее  объяснить  положение,  ваше
преосвященство, - сказал герцог. - Будет лучше, если  лорд  Дарси  получит
информацию из первых рук.
     - Разумеется, Ваше Высочество.
     На  лице  епископа  легко  читалось  беспокойство,  его  правая  рука
беспрестанно теребила большой наперсный крест.
     - Прошу вас, милорды, - герцог жестом указал на стулья. - Садитесь.


     После того, как все расселись, епископ заговорил.
     - Мой брат маркиз, - сказал он, глубоко вздохнув, словно  бросаясь  в
холодную воду, - исчез.
     Брови  лорда  Дарси  едва  заметно   приподнялись.   При   нормальных
обстоятельствах  исчезновение  одного  из  губернаторов  Его  Королевского
Величества  вызвало  бы  колоссальный  шум.  Известие  об  этом  мгновенно
прокатилось бы от одного края Империи до другого -  от  мыса  Данкансби  в
Шотландии до самой южной оконечности Гаскони,  от  германской  границы  на
востоке до Новой Англии и Новой Франции,  там,  за  океаном.  И  если  его
преосвященство епископ Гернси и Сарка  желает,  чтобы  такое  происшествие
держалось в тайне, значит, тому есть - _о_ч_е_н_ь_ хотелось бы  надеяться,
что есть, - серьезная причина.
     - Вы знакомы с моим братом, лорд Дарси?
     - Весьма поверхностно, ваше преосвященство. Встречался с ним однажды,
год тому назад, или около того. Можно сказать, что я  его  практически  не
знаю.
     - Понятно.
     Нервно поиграв наперсным крестом, епископ  начал  излагать  известные
ему факты. Три дня тому назад, десятого января,  в  Сент-Питер  Порт,  где
расположен кафедральный собор епархии Гернси и Сарка, кораблем прибыл один
из слуг Элайн, маркизы Шербурской,  невестки  епископа.  Во  врученном  им
запечатанном послании сообщалось, что маркиз, брат епископа, исчез.  Никто
не видел его с вечера восьмого числа. Вопреки обыкновению милорд маркиз не
уведомил миледи  маркизу  о  намерении  покинуть  замок.  Более  того,  он
сообщил, что отправится почивать по окончании работы с некими официальными
документами. Однако, после того, как маркиз вошел в  свой  кабинет,  никто
его больше не видел. Миледи Шербурская заметила исчезновение  мужа  только
утром, когда оказалось, что постель его осталась неразобранной.
     - Если я  верно  понял,  милорд,  это  произошло  девятого  утром,  в
четверг? - спросил лорд Дарси.
     - Совершенно верно, милорд.
     - Могу ли я задать вопрос, - осторожно спросил лорд Дарси,  -  почему
мы не были уведомлены раньше?
     Судя   по   запинкам,   его   преосвященству   оказалось    несколько
затруднительно дать внятный ответ.
     - Ну, вы понимаете, милорд... тут... понимаете, миледи Элайн считает,
что... э-э... что его лордство,  мой  брат,  не  совсем...  э-э...  точнее
говоря, _в_о_з_м_о_ж_н_о_, что он не совсем... э-э... не  совсем  в  своем
уме.
     "Вот оно! -  подумал  лорд  Дарси.  -  Наконец-то  он  выдал!  Милорд
Шербурский умом тронулся. Или, во всяком случае, так думает его женушка".
     - Как это отражалось на его поведении?
     Лорд Дарси спросил это совершенно спокойно, словно речь шла о  чем-то
совершенно заурядном.
     Теперь епископ говорил быстро и четко.  Первый  припадок  случился  у
милорда Шербурского в канун дня Святого Стефана, 26-го декабря 1963  года.
На его лице появилось совершенно идиотское выражение, оно как-то  обмякло,
в глазах не осталось и проблеска разума. Он бормотал какую-то бессмыслицу,
казалось,  что  он  не  понимает,  где  находится,  и  даже  боится  всего
окружающего.
     - Проявлял ли он какие-нибудь признаки буйства?
     - Нет, совсем наоборот. Был крайне покорен,  легко  позволил  уложить
себя в постель. Леди Элайн сразу же вызвала целителя: она опасалась, что у
моего брата апоплексический удар. Как вам  известно,  в  Шербурском  замке
живут бенедиктинцы, поддерживаемые маркизатом, так что отец Патрик  был  у
моего брата уже через несколько минут.
     Но к тому времени  приступ  уже  полностью  прошел.  Отец  Патрик  не
обнаружил никаких тревожных симптомов, а мой брат  сказал,  что  это  было
всего лишь легкое головокружение,  ничего  серьезного.  Однако  за  первым
припадком последовали еще три - все по вечерам. Второго, пятого и седьмого
числа этого месяца. А теперь он исчез.
     - Так значит,  вы,  ваше  преосвященство,  подозреваете,  что  у  его
лордства случился один из этих припадков, и может быть так, что он  где-то
блуждает... м-м... non compos mentis [в помраченном рассудке (лат.)],  как
в предыдущих случаях?
     - Именно этого я и опасаюсь, - твердо ответил епископ.
     На секунду лорд Дарси задумался, а затем вопросительно  посмотрел  на
Его Королевское Высочество герцога.
     - Я бы хотел, лорд Дарси, чтобы вы расследовали это  происшествие  со
всей возможной тщательностью, -  ответил  на  невысказанный  вслух  вопрос
герцог, - и со всей возможной конфиденциальностью. Скандал был  бы  крайне
нежелателен. Если что-либо приключилось с рассудком милорда Шербурского  -
ему будет, несомненно, обеспечено наилучшее лечение. Но  сперва  его  надо
найти.
     Герцог взглянул на стенные часы.
     -  Поезд  в  Шербур  отходит  через  сорок  одну  минуту.  Вы  будете
сопровождать его преосвященство епископа.
     Лорд Дарси встал.
     - Мне как  раз  хватит  времени  собраться,  Ваше  Высочество.  -  Он
поклонился епископу. - Ваш покорный слуга, ваше преосвященство.
     Он повернулся и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.


     Однако лорд Дарси вовсе  не  направился  сразу  в  свои  апартаменты,
вместо этого он тихо встал за дверью, чуть  сбоку.  Через  узкую  щель  он
поймал взгляд герцога Ричарда.
     Внутри продолжался разговор.
     - Милорд маркиз, - сказал герцог, - вы можете проследить,  чтобы  его
преосвященству дали подкрепиться? Если ваше лордство не возражает, у  меня
есть срочные дела. Нужно как  можно  скорее  послать  моему  брату  королю
донесение об этих событиях.
     - Конечно, конечно, Ваше Высочество.
     - Вас и лорда Дарси будет ждать экипаж. Мы  еще  увидимся  до  вашего
отъезда, милорд. А сейчас прошу меня извинить.
     Покинув комнату, он посмотрел на  ожидающего  лорда  Дарси  и  жестом
пригласил его в соседнюю комнату. Лорд Дарси  последовал  за  ним.  Герцог
плотно закрыл за собой дверь и тихим голосом заговорил:
     - Возможно, все гораздо хуже, чем может показаться на первый  взгляд,
Дарси. Де Шербур работал с одним из личных  агентов  Его  Величества.  Они
пытались  раскрыть  сеть   польских   agents   provocateurs   [провокаторы
(франц.)], действующих в Шербуре. Если  у  маркиза  и  вправду  умственное
расстройство, и он попал к ним в руки - значит, здесь  приложил  руку  сам
Дьявол.
     Лорд  Дарси  понимал  всю  серьезность  положения.  Амбиции  польских
королей сильно возросли за последние  полвека.  Аннексировав  всю  русскую
территорию, какую могли проглотить, - от Минска на севере и  до  Киева  на
юге, - поляки устремили свои взгляды на запад, в сторону рубежей  Империи.
Последние несколько столетий германские  государства  играли  роль  буфера
между могущественным Королевством  Польским  и  еще  более  могущественной
Империей. Теоретически, будучи в прошлом частью Священной Римской Империи,
германские государства находились в вассальной зависимости от  Императора,
однако уже многие столетия ни один из англо-французских королей не пытался
требовать  подтверждения  этой  зависимости   на   практике.   Фактически,
германские   государства   сохраняли    свою    независимость    благодаря
неустойчивому равновесию сил между Польшей и Империей. Если бы,  например,
войска Казимира IX попытались войти в Баварию,  Бавария  прибежала  бы  за
помощью к Империи - и получила бы эту помощь. С другой  стороны,  если  бы
Джон IV попытался обложить Баварию налогом хотя бы в один соверен и послал
свои войска для сбора этого налога, Бавария с той же быстротой побежала бы
за помощью к Польше. Пока сохранялось равновесие сил, немцам можно было ни
о чем не беспокоиться.
     По правде говоря, у короля Джона  и  желания  такого  -  присоединить
германские государства к Империи силой - не было. Агрессия  уже  давно  не
входила в число средств политики Империи. Для имперской армии не составило
бы ни малейшего труда захватить Ломбардию или  северную  Испанию.  Однако,
имея в своем владении весь Новый Свет, Империя не  интересовалась  мелкими
территориальными приобретениями в Европе. В эти дни, в этом веке  агрессия
против миролюбивого соседа была просто немыслима.
     Пока Польша продвигалась на восток, политика  Империи  была  простой:
пусть Польша занимается своими делами, пока  Империя  распространяет  свое
влияние на Новый Свет. Однако продвижение на восток застопорилось:  королю
Казимиру хватало хлопот и с теми русскими, которых он уже завоевал.  Чтобы
не дать развалиться своей квазиимперии, ему надо было  все  время  держать
перед глазами подданных какую-то угрозу извне, но  продвигаться  в  Россию
дальше  он  не  решался.  За  время  жизни  последнего  поколения  русские
государства образовали нечто вроде рыхлой коалиции,  и  предыдущий  король
Польши Сигизмунд III был вынужден отступить. Если русские  когда-нибудь  и
вправду объединятся, они будут очень серьезным противником.
     Оставались германские государства на  западе  и  Румелия  на  юге.  С
Румелией Казимир связываться не хотел, однако относительно немцев  у  него
были некоторые планы.
     Главное  богатство  Империи,  основа  ее  непрестанно   развивающейся
экономики, находилось в Новом Свете. Импорт хлопка, табака и сахара  -  не
говоря уж о найденном на южном материке  золоте  -  был  становым  хребтом
экономики Империи. Подданные короля сытно  ели,  хорошо  одевались,  имели
пристойное жилье - в общем, были счастливы. Однако прерви на  сколь-нибудь
значительное время поток грузов, доставляемых кораблями через океан,  -  и
неминуемо возникнут серьезные трудности.
     Конечно же, польский военный флот - не чета королевскому.  Поляки  не
могли миновать Северное море, не столкнувшись  либо  с  имперским  флотом,
либо с кораблями скандинавских союзников Империи. Северное море  считалось
совместной  имперско-скандинавской  собственностью,   вход   в   него   не
дозволялся ни одному чужому  военному  кораблю.  Польским  торговым  судам
разрешался  свободный  проход  -  после  досмотра  патрулями  на   предмет
обнаружения пушек. Польский флот, плотно закупоренный в  Балтийском  море,
был беспомощен; он не был силен настолько, чтобы пробиться через  проливы.
Однажды, в 1939 году, польские корабли попробовали - и все ушли на дно.  У
короля Казимира хватило ума не повторять такую попытку.
     Правда, он сумел купить несколько испанских и сицилийских кораблей  и
переоборудовал их в каперы, однако они лишь досаждали  и  не  представляли
серьезной угрозы. Имперский флот относился к ним как к пиратам -  их  либо
топили, либо захватывали и вешали  всю  команду.  Имперское  правительство
даже не брало на себя труд посылать полякам протест.
     Однако у короля Казимира была, видимо, припрятана еще какая-то  карта
в его  королевском  рукаве.  Происходило  нечто  непонятное,  доставлявшее
головную боль лордам Адмиралтейства и лордам прибрежных областе