Рука Кэбэла с часами на ней лежит на вечерней газете. У  него  привычка
барабанить пальцами, которая показана и  в  этой  сцене  и  в  дальнейшем.
Аппарат направлен на эту руку и газету.
   Читаем заголовки:

   ИВНИНГ НЬЮС
   Лондон 24 декабря 1940 года. 1 пенс.

   Широкая шапка: "Спор о проливах. Положение напряженное".
   Заголовки столбцов: "Тревожная речь министра воздушных сил. Еще  10.000
аэропланов".
   (Эта газета должна, в сущности, повторять лондонский "Ивнинг Стандард".
Рядом с заголовком обычные вставки - предсказание погоды и часы  зажигания
фар. Это вечерний выпуск, содержащий также последние котировки Сити.)
   Кэбэл размышляет. Он смотрит на дверь. Входит Хардинг. Он  приближается
к Кэбэлу. Увидел газету и заголовки.
   Кэбэл. Хелло, юный Хардинг! Вы нынче рано.
   Хардинг. Я кончил. Начинать что-нибудь новое было уже поздно. О чем это
так громко орут газетчики? Что это сегодня за  шумиха  в  газетах,  мистер
Кэбэл?
   Кэбэл. Опять войны и слухи о войнах.
   Хардинг. Пугают волком?
   Кэбэл. Когда-нибудь волк да появится. Эти олухи на все способны.
   Хардинг. И что будет тогда с медицинскими исследованиями?
   Кэбэл. Их придется прекратить.
   Хардинг. Тогда и мне крышка. Я, собственно, только это и люблю.  Это  и
Марджори Зоум, разумеется.
   Кэбэл. Вам крышка? Разумеется. И вашей работе. И вашей  свадьбе.  Всему
крышка. Господи, да если война опять сорвется с цепи...
   Кэбэл и Хардинг оборачиваются к двери, в которую входит Пасуорти.
   Пасуорти. Хелло, Кэбэл! С рождеством христовым! (Поет.) "Покуда пастыри
в ночи свои стада блюли..."
   Кэбэл кивком указывает  на  газету.  Пасуорти  берет  ее  и  бросает  с
негодованием.
   Пасуорти. Да что вы  выдумываете?  О,  эта  заварушка  на  материке  не
означает  войны!  Люди,  которым  угрожает  смерть,  живут  долго.  Войны,
которыми угрожают, не начинаются. Опять его речь. Пустое,  говорю  я  вам!
Просто для того, чтобы подстегнуть публику насчет  кредитов  на  воздушный
флот. Не напрашивайтесь на войну. Смотрите на вещи с их светлой стороны. У
вас все в порядке. Дела поправляются, прелестная жена, отличный дом.
   Кэбэл. В мире все в порядке, а? В мире все  в  порядке.  Пасуорти,  вас
следовало бы называть Пиппа Пасуорти... [Пиппа - героиня драмы английского
поэта Роберта Браунинга (1812-1889) "Пиппа проходит"; припев  ее  песенки:
"В небе бог - и в мире все в порядке"]
   Пасуорти. Вы слишком много курите,  Кэбэл.  Вы...  у  вас  плохо  варит
желудок... (Ходит по комнате и напевает.)  Но-эль.  Но-эль!..  ["Ноэль"  -
припев английских рождественских гимнов]
   Гостиная в доме Кэбэла. Елка с зажженными  свечами,  с  нее  снимают  и
раздают подарки. Детский праздник в разгаре. Дети заняты, каждый  на  свой
манер. Хорри  Пасуорти  надевает  воинские  доспехи.  Тимоти  прокладывает
игрушечную железную дорогу. Он целиком поглощен  своим  делом,  ничего  не
видит и не слышит, работает с увлечением  врожденного  строителя.  В  кадр
входят  девочка  поменьше  и  совсем  маленький  мальчик.  Они  смотрят  с
восхищением, выпучив глаза. Их привлекает работа и работник. В другом углу
комнаты Хорри, уже в полной форме, бьет в барабан.
   Хорри. Становись! Становись! - Три мальчика  выстраиваются  за  ним.  -
Шагом марш! - Они уходят под бой барабана.
   Тимоти кончил прокладку дороги. Он бросает на нее последний критический
взгляд перед тем, как пустить паровоз. Появляется Хорри со  своей  свитой.
На экране видны только ноги детей. Железная дорога стелется по полу.  Нога
Хорри отшвыривает часть рельсов.
   Тимоти (нервно). Не надо!
   Марширующие ноги проходят мимо. У Тимоти одна мысль: как бы спасти свои
игрушки. Ему удается это. Он  опять  прокладывает  свою  железную  дорогу.
Маленькому мальчику: -  Ты  будешь  подавать  сигналы!  -  Осчастливленный
мальчик садится на пол. Маленькой девочке: - Ты... ты  смотри.  -  Девочка
тоже садится и разыгрывает свою  роль;  она  восхищается.  Тимоти  пускает
поезд. Поезд движется.  Тимоти  с  серьезным  видом  наблюдает.  Ребята  в
восторге. Бьет барабан. Хорри и его приверженцы возвращаются  и  стоят  на
месте. Хорри задумывается.
   Хорри. Устрой крушение!
   Тимоти на секунду поднимает глаза.
   - Нет! - Продолжает хлопотать над железной дорогой.
   Хорри. Устрой землетрясение!
   Тимоти. Нет.
   Хорри. Давай устроим войну.
   Тимоти. Нет.
   Хорри нехотя отходит в сторону.
   Игрушечная железная дорога. Поезд идет.  Один  из  его  вагонов  терпит
крушение. Он опрокидывается. В него запустили деревянной пулькой. Мы видим
четыре пушки, из которых стреляют Хорри и  его  друзья.  Они  в  восторге.
Тимоти понимает, что его  дорогу  сейчас  разнесут  в  щепы.  Он  пытается
загородить ее руками. Отчаянно протестует: - Не надо, перестаньте! - В его
руку попадает снаряд. Маленькая девочка протестует вместе с Тимоти.
   Хорри направляет орудия. Все больше снарядов попадают в Тимоти.  Тимоти
вскакивает на ноги и идет в атаку на Хорри. Хорри  быстро  встает,  Тимоти
бьет его. Хорри вырывается из рук Тимоти,  ногой  опрокидывает  паровоз  и
разбрасывает  рельсы.  Тимоти  вцепляется  в  него,  начинается   схватка,
оканчивающаяся на полу.
   В комнате шум.  В  среднюю  дверь  входит  миссис  Кэбэл,  бросается  к
дерущимся. Из кабинета Кэбэла входит Пасуорти  в  сопровождении  Кэбэла  и
Хардинга.  Хорри  и  Тимоти  дерутся.  Миссис   Кэбэл   пытается   разнять
мальчуганов.
   М-сс Кэбэл. Тимоти, Тимоти, в чем дело?
   Пасуорти хватает Хорри.
   - Ну-с, молодой человек, что вы тут наделали?
   Хорри. Я, папа, только немножко повоевал с ним, а он играет нечестно.
   Пасуорти. Военные существуют для того, чтобы защищать  нас,  а  не  для
того, чтобы разрушать!
   Хорри. Но, папа, на то и война, чтобы разрушать.
   Пасуорти. Ты пойди стань в караул - солдаты существуют для того,  чтобы
предотвращать войну, а не для того, чтобы вызывать ее!
   Хорри нехотя подчиняется. Дети возвращаются к  своим  занятиям.  Тимоти
возится с железной дорогой. Хорри довольно хмуро стоит на часах.


   Кэбэл, Пасуорти, Хардинг, м-сс Кэбэл и дедушка сидят  на  возвышении  в
конце комнаты.
   Пасуорти. Они уже забыли свои горести. Чудной  народ  малыши!  Вспыхнут
вмиг - и уже все прошло!
   Дедушка. Хорошие у  них  нынче  игрушки,  хорошие  игрушки!  Наши  были
гораздо проще. Ноевы ковчеги и деревянные солдатики. Не такие сложные, как
нынче  Боюсь,  не  покажутся  ли  им  когда-нибудь  эти  игрушки  чересчур
серьезными.
   Пасуорти. Вот это мысль!
   Дедушка. Да. Именно мысль.
   М-сс Кэбэл. Они учат их работать руками.
   Дедушка. Что ж, я думаю, у  их  внуков  будут  еще  более  удивительные
вещицы. Прогресс... И прогресс хотелось  бы  мне  повидать...  те  чудеса,
которые они увидят.
   Кэбэл. Не будьте так уверены насчет прогресса.
   Пасуорти. Ах вы, неисправимый пессимист.
   Дедушка. Ну, что может остановить прогресс в наши дни?
   Кэбэл. Война!
   Пасуорти.  Ну,  во-первых,  войны  не  будет,  а  во-вторых,  война  не
останавливает прогресса. Она стимулирует прогресс.
   Кэбэл  (иронически).  Да,  война   -   замечательный   стимулятор!   Но
стимулирующими  снадобьями  нельзя  злоупотреблять.  Вторая   доза   может
оказаться роковой! Чрезмерной.
   Пасуорти (нерешительно). Но... в конце концов не преувеличиваем  ли  мы
ужасы войны? Не переборщили ли мы с этой песенкой? Последняя война была не
так уж плоха, как говорят. Никаких забот.  Словно  всех  захватило  что-то
великое.
   Кэбэл. В  следующий  раз  вас  может  захватить  что-нибудь  еще  более
великое! Вы мелете чушь, Пасуорти.  Если  мы  не  прикончим  войны,  война
прикончит нас. Все это говорят,  миллионы  людей  понимают  это,  и  никто
ничего не делает. Я ничего не делаю...
   Пасуорти. Ну, а что вы можете сделать?
   Кэбэл. Да, что мы можем сделать?
   Пасуорти. Держаться  своего.  Держаться  и  уповать  на  здравый  смысл
человечества.


   Елка с догоревшими наполовину свечками.
   Горничная тушит свечки на елке. Прошло несколько часов.



4. НАД ЭВРИТАУНОМ РАЗРАЗИЛАСЬ ВОЙНА

   Пригородная дорога за домом Джона Кэбэла. Разные часы одни  за  другими
бьют полночь. Дом Кэбэла. Отворяется дверь.  Выходят  Кэбэл,  м-сс  Кэбэл,
Хардинг и Пасуорти. Слышится рождественский благовест.
   Пасуорти. На земле мир, в человецех благоволение.  В  этом  году  будет
настоящее, старинное рождество. Свежо, снег, уши пощипывает.
   Слышится слабый гул. Все на миг умолкают.
   М-сс Кэбэл. Что это такое? Похоже на орудийный выстрел.
   Пасуорти. Орудий в этих местах нет. С веселым рождеством, Кэбэл,  желаю
всем нам счастья на предстоящий год! Тот, что кончается,  был  не  так  уж
плох. Встретим же радостно еще один год восстановления!
   Общим планом дорога. Внезапно небо озаряют лучи прожекторов, и силуэтом
вырисовывается горный кряж.  Группа,  стоящая  у  дверей,  наблюдает  игру
прожекторов и обменивается вопросительными взглядами.
   М-сс Кэбэл. Но почему прожекторы?
   Пасуорти. Вероятно, маневры противовоздушной обороны.
   Кэбэл. Маневры? На рождество! Нет!
   Три взрыва, на этот раз более громких, смешиваются со звоном колоколов.
   Хардинг. Слушайте. Опять пушки!
   Колокольный звон внезапно умолкает. Гром отдаленных пушек теперь слышен
явственно.
   Группа - в напряженном безмолвии. Слышится громкий взрыв.
   После этого шум утихает, словно источник его  удаляется  от  Эвритауна.
Никто не говорит ни слова. Из кабинета доносится телефонный звонок.  Кэбэл
оборачивается и спешит в дом, остальные делают вслед ему несколько шагов и
с тревогой прислушиваются.
   Голос Кэбэла. Что, нынче ночью,  в  три  часа  у  Хилтаунского  ангара?
Хорошо, буду.
   Кэбэл возвращается к группе: - Мобилизация!
   М-сс Кэбэл. О-о боже!
   Пасуорти. Может быть, это только пробная мобилизация.
   Кэбэл поворачивается и уходит в дом. Остальные следуют за ним.
   Кабинет Кэбэла. Они хотят послушать радио - не передают ли чего-нибудь.
Кэбэл включает радиоприемник.
   Радиоприемник. "Неизвестные воздушные корабли пролетели над  Сибичем  и
сбросили бомбы в нескольких сотнях ярдов от водопроводной  станции.  Потом
они повернули к морю. К  этому  времени  они  были  уловлены  прожекторами
броненосца "Динозавр", и прежде чем они вышли из его  сферы  обстрела,  он
открыл по ним огонь из зенитных орудий. К сожалению, безрезультатно".
   Пасуорти. Это... это, безусловно, тревожный факт.
   Хардинг. Ну да, ведь все говорили: "На этот  раз  объявления  войны  не
будет".
   М-сс Кэбэл. Слушайте!
   Радио  (продолжает,  потрескивая).  "Мы  еще  не   знаем   национальной
принадлежности этих воздушных кораблей, хотя насчет их происхождения  едва
ли  можно  сомневаться.  Но  прежде  всего  стране  необходимо   соблюдать
спокойствие. Без сомнения, потери, понесенные флотом, серьезны".
   Пасуорти (перебивая радиоприемник). Это что? Потери во флоте?
   М-сс Кэбэл (с нетерпением). Слушайте! Слушайте!
   Радиоприемник.  "И  настоятельно  необходимо,  чтобы   все   как   один
немедленно стали  под  ружье.  Издан  приказ  о  всеобщей  мобилизации,  и
гражданская оборона  должна  немедленно  привести  в  готовность  средства
химической защиты. (Ага, получены инструкции!) Мы сделаем перерыв на  пять
минут и затем прочтем вам общие инструкции.  Созовите  знакомых.  Позовите
всех, кого можете".
   Радио умолкает.
   Кэбэл (с горечью). Вот ваше стимулирующее средство, Пасуорти! Вот вас и
захватило нечто великое! Наступила война.
   Они смотрят друг на друга.
   Пасуорти, обращаясь к Хардингу:
   - Ну, приказы о выступлении, вероятно, ждут нас дома. Теперь ничего  не
остается, как действовать.
   М-сс Кэбэл. Война! Помоги нам всем, боже!
   Пасуорти и Хардинг на  пути  домой.  Пасуорти  необычайно  разговорчив.
Хардинг мрачно безмолвствует.
   Пасуорти. Бог мой! Раз  они  напали  без  объявления  войны,  так  надо
мстить. Никакой пощады, одно мщение! Наказать, наказать по заслугам -  или
цивилизации навсегда конец! Возможно, что тут какая-то ошибка. Я  допускаю
это. Но если нет - тогда станем грудью. Это не война.  Это  борьба  против
опасного гада. Охота на гада без отдыха и  милосердия.  (Вдруг  остывает.)
Спокойной ночи!
   Хардинг так и не произнес  ни  слова.  Он  прощается  кивком,  стоит  с
минуту, глядя вслед Пасуорти, потом встряхивается и спешит домой.


   Центральная площадь Эвритауна. На грузовике въезжает огромное  зенитное
орудие. На крыше устанавливают прожекторы.
   Электрические рекламы гаснут.
   Вспомогательная полиция со значками направляет людей в убежища.
   Запоздалый пешеход бежит через площадь.
   Вспыхивают прожекторы.
   Заряжают  зенитное  орудие  при  свете  тщательно  затененного  фонаря.
Крупным планом лица орудийной прислуги.
   Все это делается очень быстро и украдкой. Огни гаснут, видна лишь  игра
силуэтов, и звуки ослабевают, пока не воцаряется абсолютная тишина.
   Кэбэл и его жена в детской. Кэбэл застегивает на себе  костюм  летчика.
Он смотрит на спящих детей. Отворачивается, терзаемый мыслью о их будущем.
   М-с с Кэбэл. Милый, милый мой, ты жалеешь о том, что мы... родили  этих
детей?
   Кэбэл (долю думает). Нет, жизнь должна продолжаться. Зачем нам уступать
жизнь скотам и олухам?
   М-сс Кэбэл. Я полюбила тебя. Я хотела служить тебе и сделать твою жизнь
счастливой. Но подумай о том, что может случиться с ними. Не  были  ли  мы
эгоистами?
   Кэбэл привлекает ее к себе: - Ты не боялась родить их - вчера  мы  сами
были детьми. Мы встревожены, но мы не боимся! Право, так!
   М-сс Кэбэл утвердительно кивает головой, но говорить она  не  в  силах,
она вот-вот расплачется.
   Кроватка Тимоти, Кэбэл с женою стоят возле нее.
   Кэбэл. Мужайся, дорогая!
   Шепчет про себя: "И да будет мужественным это крохотное сердечко".


   Ряд быстро мелькающих кадров напоминает мелькание их во  второй  части.
Эвритаун в запоздалом свете зимнего утра.
   Пригородная дорога. Люди выходят из домов с узелками или  чемоданами  и
идут на станцию.
   Молодая женщина прощается с мужем, который ждет трамвая.
   Остановка автобуса. Люди лезут в автобус  со  своими  вещами.  Какое-то
напускное веселье. Поднимаются брови, на лицах насильственные улыбки, хотя
углы губ опущены.
   Никакой военной музыки. Ничего похожего на подъем 1914 года. Шарканье и
тяжелые шаги обреченных домовладельцев.


   Пасуорти и Хорри  в  палисаднике  перед  своим  домом.  Хорри  в  своей
вчерашней форме. Пасуорти выходит. Он прикрепляет нарукавник.
   Хорри (указывая на нарукавник). Ты офицер, папочка?
   Пасуорти. Приходится вносить свою лепту, сынок. Мы  все  служим  общему
делу.
   Хорри. Я тоже офицер, папочка!
   Пасуорти. Вот молодец, правильно! Ничего  Другого  и  не  остается.  Не
унывать, сэр, не унывать.
   С шутливо-бравым видом отдают друг другу честь. Отец поднимает  сына  и
целует его. Уходит.
   Хорри остался один. Он бьет в свой барабан. Сперва осторожно,  а  затем
более  уверенно.  Он  бьет  в  барабан,  начинает  мурлыкать   песенку   и
маршировать. Взвинчивает себя. Поет все громче,  без  слов.  Бой  барабана
переходит в военную  музыку,  которая  продолжается  в  течение  следующих
кадров.


   Позади маленького  Хорри  показываются  чуть  видные  тени  марширующих
войск, шагающих в такт с ним и с его барабаном. Его образ бледнеет, войска
выступают ярче.
   Картина: армии в походе.



5. ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА

   Колонны  войск  становятся  призрачными  и  исчезают.  Мирный  сельский
пейзаж, зима. Та же сельская местность была показана в  первой  части,  но
теперь повсюду видны признаки военных  приготовлений.  На  переднем  плане
гладкая поверхность  реки  или  озера,  отражающая  сцену;  зеркало  вдруг
ломается - из воды выползает колоссальный  танк-амфибия.  На  мирном  поле
внезапно вздыбливается гигантская гаубица.
   Сцена,  снятая  с  воздуха.   Дороги   забиты   военными   материалами,
отправляемыми на фронт. Детали  той  же  сцены  крупным  планом.  Вереницы
танков  и  гусеничных  грузовиков.  Вереницы  людей  в  стальных   шлемах.
Грузовики, набитые людьми. Грузовики, набитые снарядами.  Огромные  склады
снарядов. Фантастическая картина военных материалов в движении.
   Химический завод. Грузят сотни ящиков.
   Производство газовых бомб. Все рабочие в  противогазах,  вместо  лиц  -
морды каких-то чудовищ.
   Орудия стреляют. Снова проходит часть предыдущих кадров, но теперь люди
и пушки не движутся к месту  действия,  они  действуют.  Стреляют  орудия,
танки наступают, стреляя, броненосцы дают залпы, газ с шипением вырывается
из цилиндров.
   Артиллеристы у орудия, передают снаряды.
   Под аэропланом возится экипаж его, подвешивая бомбы.
   Аэропланы,  эскадрилья  за  эскадрильей,  поднимаются  в  небо.   Виден
Эвритаун, и в небе над ним неприятельские  аэропланы.  Взрыв  на  переднем
плане заполняет сцену. Когда дым  рассеивается,  видна  пригородная  улица
Эвритауна,  на  которой  живет  Пасуорти,  и  вдали  на  дорожке  какой-то
маленький темный предмет.
   Мы идем  по  дороге  и  перед  разрушенным  забором  палисадника  видим
маленького Хорри в его доспехах, замертво распростертого на земле.
   Долгая безмолвная пауза.
   Взрывы бомб замирают вдали.
   (Это первый труп, который мы видим на экране.)


   Сцены бомбардировки Эвритауна. Сирены,  свистки  и  гудки.  На  площади
паника. Мелькают военные, занятые у зенитных орудий. Опять  полная  народу
площадь,  пораженные  ужасом  лица  обращены  вверх.  Паника  усиливается.
Аэропланы над головой. Зенитные пушки палят довольно беспомощно.
   Трамвай идет по улице,  начинает  крениться  и  падает  на  бок.  Фасад
гигантского  универсального  магазина  обрушивается   на   улицу.   Товары
разбросаны и горят. На тротуаре лежат манекены из витрин и раненые.


   На запруженной народом Площади взрывается бомба. Кинематограф  рушится,
превращаясь в груду развалин.
   Бомба   взрывает   газовую    магистраль,    струя    пламени,    пожар
распространяется.
   Должностные  лица  раздают  противогазы,  толпа  в  панике.  Драка   за
противогазы. Раздатчика сбили с ног. Вдалеке, общим планом, самолеты,  они
выпускают газ как дымовую завесу. Облако  медленно  спускается  на  город.
Газовое облако все ниже, зенитные пушки  продолжают  стрелять  в  темноте.
Общим планом - газовое облако  спускается  и  затемняет  Площадь.  Люди  в
конторах и квартирах захвачены, как в ловушках, газом,  проникающим  через
окна.
   Общим планом Площадь, теперь очень туманная и темная.  Пусто,  движения
нет, но на Площади кое-где лежат трупы.



6. ДВА ЛЕТЧИКА

   Неприятельский  летчик,  мальчик  лет  19-ти,  находится   в   воздухе,
выпускает на землю газ. Он же крупным планом в своей  кабине.  Запас  газа
кончается, и он делает вираж, чтобы повернуть назад. Он смотрит на небо  и
видит, что его атакуют. Он явно робеет.
   Джон Кэбэл в своем самолете. Он направляется к самолету неприятеля.
   Воздушный бой. Это неравный бой между бомбардировщиком  и  быстроходным
истребителем. Неприятельский самолет сбит. Кэбэл попадает в пике, но затем
выравнивает машину.
   Неприятельский летчик падает. Дома и прочее на заднем  плане  в  облаке
газа, выпущенного им. (NB.  Это  не  часть  Эвритауна,  и  знакомая  линия
горизонта и прочее в этой сцене не фигурирует.)
   Кэбэл с трудом приземляется. Он смотрит  на  неприятельский  самолет  и
затем  спешит  к  нему.  Когда  Кэбэл  подходит  к  упавшей  машине,   она
загорается.
   Кэбэл  добежал  до  неприятельского  самолета.  Неприятельский   летчик
выкарабкался из пламени. Он бьет  себя  по  тлеющей  одежде,  гася  огонь.
Зашатался и падает. Остальная  часть  сцены  разыгрывается  при  мерцающем
свете горящей машины. По кадру пробегают клочья черного дыма.
   Кэбэл оказывает  помощь  неприятельскому  летчику,  который,  очевидно,
сильно изранен. Он как будто  еще  слишком  ошеломлен,  чтобы  чувствовать
боль, но он зна