астыре обитает одна из странных групп с Земли,  из  местности  под
названием Дабро Дамо.
     - Я слышала о них. Но я ни за что не  могу  вообразить  себе  Хоррама
Кабира, перебирающим четки в христианском монастыре.
     - Очень сомневаюсь в том, что он делает это.  Правда,  кто  знает?  У
этого человека настолько эксцетричные привычки,  что  он  велит  присылать
себе информацию курьером, а не через компьютер. Спорю на  все,  что  имею,
что вход в компьютер там же, кде и он, в монастыре. Никому и в  голову  не
пришло сы искать компьютерную систему в каком-то захудалом монастыре.
     - Но туда не пускают женщин! - она посмотрела  на  меня.  -  Туда  не
пускают даже ни одна животное женского пола, чтобы оно  не  помешало  этим
монахам в молитвах, и не отвлекало от высоких помыслов.
     Ее губы задрожали,  как  будто  она  не  знала,  рассмеяться  ей  или
зарыдать. Наконец она рассмеялась.
     - Я не знаю, почему смеюсь... Это ужасно!
     Она оперлась  на  мое  плечо...  и  положение  с  моей  точки  зрения
неожиданно изменилось на куда более приятное.
     Некоторое время спустя мы вышли, чтобы отдохнуть  немного  на  свежем
воздухе.
     - Что бы нам сделать в первую очередь - спросила она, - все наши вещи
в этой проклятой гостинице.
     Я снова достал кредитную карточку. -
     - У меня есть пятьдесят тысяч сейей, а это гораздо  больше,  чем  нам
сейчас необходимо, чтобы достать все, что может пригодиться.
 
                                  * * * 
 
     - Уверен ли ты, что хочешь это сделать?  -  спросила  она.  Это  было
лишнее - она хорошо знала мой ответ.
     Я прижал ее к себе и поцеловал в последний раз.
     - Этан... - она протянула ко мне  сжатую  ладонь,  в  которой  что-то
было. - Возьми с собой.
     И она  вложила  мне  что-то  в  карман,  бормоча  какие-то  слова  на
неизвестном мне языке.
     - Это чтобы ты знал, что я о тебе думаю.
 
                                  * * * 
 
     Не знаю, помнила ли она обо мне, благодаря этому, но я  наверняка  не
смог бы перестать думать о  ней.  Половиной  дня  позже,  развалившись  на
удобном кресле на земного "кузнечика" я и дальше слушал "это", запрятанное
мне в грубую перчатку - доказательство того, что последняя  ночь  не  была
только сном. Узкая,  сделанная  вручную  ленточка  серебра  с  вплетенными
прядями черного, словно эбеновое дерево, волос. Я улыбался  воспоминаниям,
которые окружали меня приятной  дымкой,  позволяя  забыть  о  нескончаемом
путешествии из Нового Каира. Неожиданно я покраснел, несмотря на  то,  что
Фауд, мой проводник, был, казалось, совершенно безразличен к моим  мечтам,
не говоря уже о моем виде. Он производил впечатление человека добродушного
и его посоветовали мне в Туристическом агентстве, но я был уверен, что  он
считал меня психом...
     Одна из лап "кузнечика" наткнулась на что-то  лежащее  на  дороге,  и
машина, для того, чтобы не опрокинуться, прыгнула, как кенгуру. Для  Фауда
ничего особенного не произошло, но это подключение еще  больше  превратило
мой желудок в плачевное состояние. С отчаянием, я уставился в иллюминатор.
Мы вынырнули из облака пыли и увидели груды красных камней, испещренных  и
почерневших от сажи.
     Они напоминали руины сожженных во  время  войны  домов.  Желая  найти
самый легкий способ растопить ледяной покров на полюсах Марса, колонисты в
своем бурном прошлом прибегли к самому дешевому и безотказному  способу  -
загрязнению окружающей среды, вызываемому промышленностью. Когда  марсиане
говорят: "Загрязнение окружающей среды - это самое большее  достижение"  -
это не только шутка.
     И, хотя я ценю тот факт, что без подобных обстоятельств колонисты  не
могли бы жить, а без них и я никогда не мог бы забыть с вынесенном с Земли
моральном убеждении,  что  нельзя  уничтожать  естественную  среду.  Я  не
фанатик, как веганец, но я рад, что не придется осматривать южный полюс.
     Я успокаивающе похлопал Этанак: пока я мило проводил время, размышляя
о Хане, он переваривал скупую информацию  о  Га"ез,  языке,  употребляемом
монахами секты, которую мне удалось с  трудом  раздобыть  в  агентстве.  Я
позволил, чтобы результаты его анализа перешли в мой  сознательный  разум,
чтобы в случае необходимости  иметь  возможность  обратиться  к  ним.  Это
приятно - узнавать так быстро.
     - Мы на месте, - сказал Фауд.
     Я послушно посмотрел  в  указанном  направлении,  ожидая,  что  увижу
одинаково недоступную вершину, поскольку Дабро Дамо означает "святая гора"
и на Земле эти монахи имели резиденцию именно не такой вершине.
     Но вместо этого я увидел бездонный каньон, разделяющий лежащую  перед
нами равнину.
     - Будь внимателен! Это яма...
     Фауд  улыбнулся  мне  с   вежливистью,   которую   обычно   оказывают
недоразвитым.
     - Это как раз там. Монастырь находится внизу, -  он  резко  остановил
"кузнечика" у самого обрыва.
     Когда он одел шлем с маской и  вскарабкался  наружу,  я  увидел,  что
кто-то  нас  ждет.  Фигура,  обмотанная  лохмотьями  и   покрытая   пылью,
выглядела, словно вылепленная  из  грязи.  Оценив  разные  возможности,  я
пришел к выводу, что  это  должен  быть  кто-то  из  комитета  по  встрече
туристов.
     Когда мы подошли ближе, я заметил,  что  чудовищная  глубина  каньона
сверкает странным блеском. Про себя я усмехнулся: "Неужели святая ясность?
" Но чтобы там ни говорили, это зрелище, несмотря на  агностическую  точку
зрения, произвело на меня большое впечатление.
     Фауд и монах обменялись приветствиями на го"ез.  Я  слушал,  стараясь
убедиться, смогу ли я на практике использовать только что выученный язык.
     Я вежливо запыхтел, когда Фауд предоставил меня монаху, имя  которого
в вольном переводе звучало, как Отец Благосостояния.  Потом  мои  спутники
начали препираться из-за платы.
     - Он говорит, что теперь путешестие  вниз,  в  монастырь,  стоит  две
сейей, господин.
     - Две сейеи? Здесь? Довольно большая цена, не  так  ли?  Хотя  ничего
странного, что этого монаха называют "Отцом Благоденствия" -  Я  посмотрел
на Фауда.
     Тот пожал плечами.
     - Его трудно переубедить, господин. Такова традиция.  Они  сотни  лет
взимали плату. Еще там, на Земле. Если хотите, можете поторговаться сами.
     Я с дасадой порылся в кармане своего комбинезона и вытащил  несколько
монет.
     - На, заплати ему.
     При этих словах они кивнули головами в знак одобрения.
     - Ну, что ж, я вернусь через неделю, господин, -  попрощался  Фауд  и
направился к "кузнечику".
     Дверь за ним закрылась, он включил  двигатель,  сдал  немного  назад,
развернулся и двинулся вперед, как будто хотел как можно скорее  вернуться
в лоно цивилизации.
     Неожиданно я понял, какое  чувство  его  охваатило.  Я  повернулся  в
сторону  сияющего  каньона.  "Отец  Благосостояния"  вручил   мне   нечто,
напоминающее кожаную упряжь. Ноги у  меня  подкосились.  Над  самым  краем
каньона стоял ряд огромных колес со шкивами.
     - Фауд! - заорал я, но было уже поздно. Мой крик замер в  удаляющемся
облаке пыли.
     Не сопротивляясь, я подошел к краю, чтобы убедиться,  что  меня  ждет
через минуту. И сразу же отпрянул и закрыл глаза.  Пропасть  была  шириной
километра в четыре и добрых два километра глубиной.  Единственной  дорогой
вниз было... я посмотрел на упряжь. Монах терпеливо приглядывался ко  мне,
как будто уже привык к такой нерешительности.
     Я начас одевать ремни.
     В тот момент, когда он опускал меня в пропасть, в моей голове стучала
только одна мысль. Я был очень доволен, что заплатил ему целых две  сейей,
не торгуясь.
     Когда я достиг монастыря, в каньоне было так темно, как будто в  аду.
Меня провели,  освещая  дорогу  свечой,  через  что-то,  что  воняло,  как
сельский двор, накормили какой-то горячей кашей и запаковали на  начлег  в
малюсенький домик. Должен сказата, что у меня  были  в  ту  ночь  довольно
странные сны.
 
                                  * * * 
 
     Перед рассветом Йарроу разбудили звон колоколов и пение. Долгое время
он недоумвал, что же это, о Господи, с ним приключилось.
     Я  лежал  в  холодной  темноте  на  твердой  подстилке  под  жесткими
одеялами, пытаясь припомнить себе  -  ПОЧЕМУ???  Наконец  я  осознал,  что
положение довольно абсурдно. Я делал это для Ханы,  у  которой  явно  была
цыганская  кровь,  и  которая   специализировалась   на   так   называемых
"примитивных магических ритуалах".
     "Ты будешь знать, что я думаю о тебе..." Возможно ли это? Или же  она
меня зачаровала?
     Когда ленивое осеннее солнце наконец заглянуло в каньон, я с  помощью
Этанака сделал план всего,  что  находилось  под  куполом  монастыря.  Это
оказалось более сложным, чем я думал: это был буквально лабиринт  округлых
каменных стрений, разделенных сетью наводящих  клаустрофобию  улочек.  То,
что с точки зрения запаха я принял вчера за двор, было  главной  площадью,
которую оккупировали цыплята и куры. Далее стояла церковь  -  трехэтажный,
прямоугольный дом, возвышающийся над морем округлых домишек.  Стены  этого
строения были из камня, торчащие опорные балки составляли опоры для  более
высоких этажей  и  блестели  так  же  неподходяще,  как  геликоптер  среди
птеродактилей.
     Но нигде мне не бросилось в  глаза  ничего  такого,  что  могло  быть
тайной  усадьбой  главы  могущественнай   империи.   Если   Хоррам   Кабир
действительно был здесь,  то  он,  должно  быть,  живет  как  аскетический
отшельник - и каждая из этих скромных фигур вокруг меня могла  быть  самым
богатым человеком в Солнечной системе.
     Я начал к ним приглядываться, но ни за что не мог узнать Кабира среди
покрытых капюшонами серьезных лиц.
     Когда после вечерних молитв я возвращался в свой  домик,  я  услышал,
как трое  монахов  обговаривали  ожидаемое  прибытие  какого-то  гостя.  Я
мгновенно сориентировался, что это был кто-то,  кто  посещал  их  довольно
регулярно. И  я  мог  поклясться,  что  кто-то  при  этом  произнес  слово
"геликоптер".
     Но это было все, что мне удалось выяснить, и я даже не знал, имело ли
это какое-либо значение для моего расследования.  Кабир  должен  был  быть
здесь, компьюлтер в Ксанаду не мог лгать. Я думал о Хане и всех  остальных
и о том, как бы это выглядело, если бы я подвел их в самом конце... Потом,
поздней ночью,  лежа  на  подстилке,  я  думал,  отчаянно  думал  о  Хане,
обеспокоенный и терзаемый вовсе не набожными мыслями.
     Это еще одно доказательство правильности утверждения, что нет  ничего
плохого, что не кончилось бы добром. Если бы я только лежал без сна, то не
услышал бы едва уловимого звука... Звука  приземляющегося  геликоптера.  Я
встал, выглянул из дома и за ним увидел огни прожекторов, используемых для
приземления.  Не  часто  можно  было  увидеть  геликоптеры  на  Марсе,   а
проникновение чего-то такого в каньон через силовой купол  -  это  вам  не
игрушки.
     Тем более одинокая фигура в комбинезоне противодавления,  шагающая  в
сторону монастыря-церкви...
     Я решил, что это не мог быть обычный гость!
     Я поспешно оделся и быстро проскользнул через путаницу улочек, что  в
кромешной темноте было довольно непросто. Не поломав себе ног, я  дабрался
до площади как раз в тот момент, чтобы увидеть, как неизвестный встретился
с двумя монахами. Они вошли в  церковь.  Церковь...  единственное  здание,
которое я не мог детально  осмотреть,  поскольку  непосвященным  этого  не
дозволялось.
     Наверняка это было неспроста. А Кабир? Был ли он этим ночным  гостем?
Или же этот монастырь был очередным фальшивым следом, а он  прибывал  сюда
только за почтой? Что же он еще мог делать,  проскальзывая  сюда  в  такую
пору? Я мог бы держать пари, что незнакомец прибыл сюда не для того, чтобы
замаливать свои грехи. Наконец, таинственная  фигура  вышла  из  церкви  и
прошла через площадь, но не в сторону своей машины. Я  задумался,  сделать
ли мне то, что подсказывал инстинкт, или вернуться в постель?
     Через мгновение я уже входил в церковь. Когда я был в безопасности во
внутренних помещениях, я достал зеленый фонарик, который  тайно  провез  в
чемоданчике Этанака. На всякий случай  я  прикоснулся  к  амулету  Ханы  и
включил фонарик.
     Через часовню, в которой молился этм вечером,  я  прошел  к  закрытой
двери и на мгновение заколебался при мысли, что  может  быть  в  следующее
мгновение совершшу святотатство. Тот факт,  что  монахи  не  имели  ничего
против того, чтобы Кабир находился в святом месте, вовсе не  значило,  что
по отношению ко мне они окажутся столь же терпеливы. Но...
     Я отодвинул портьеру и вошел в зал. Я провел  лучом  по  рукописям  в
запыленных стопках, искусно сделанным  металлическим  крестам,  фрескам  и
плоским экранам на стенах...
     Э к р а н а м ???
     И вот я увидел. На неровной поверхности противоположной  стены  ждал,
чтобы заговорить, пряямоугольный экран, рядом с  которым  находился  пульт
управления с клавиатурой, кресло... Компьютер! Вся империя Хоррама Кабира.
Я сел и принялся за работу.
     Я увидел, как свет с экрана с неестественной яркостью залил святых на
фресках. Я включил штепсель Этанака в пульт разрешил ему вести меня в этом
путешествии по  необычному  машинному  разуму.  Вероятно,  это  был  самый
большой и сложный компьютер, который был когда-либо создан. Истинный  рай,
напоминающий китайские  головоломки,  программ,  систем,  наборов  данных,
словно пантеон, полный странных божеств.
     Я сидел, чувствуя, как Этанак протискивается между ними, просеивая  и
отбрасывая, пробуя снова, ища хотя бы  малейшую  погрешность,  калитку  из
одной подпрограммы в другую, постепенно стремясь все дальше  и  дальше.  Я
вспомнил ту допотопную систему в Ксанаду - проникновение в нее было  таким
простым, как открытие двери, проникновение в эту - напоминало взлом сейфа.
На каждую удачную операцию приходилась тысяча  поражений,  но  Этанак  мог
работать и в сумасшедшем, недаступном мне темпе.
     Если бы мне удалось, это бы стало  наибольшим  достижением  в  жизни.
Превратность судьбы привела к тому, что, выбирая этот вход, я выбрал самый
трудный, потому что компьютер должен был быть  здесь,  на  Марсе  -  может
быть, даже в этой комнате... и не было ни одного запаздывания по  времени.
Если бы его механический корпус находился на Земле, я имел бы дело  только
с  автоматической  системой,  обладавшей  более  слабыми   оборонительными
рефлексами. Запаздывание во  времени  успешно  предотвращало  бы  закрытие
ворот передо мною.  И  в  этой  ситуации  Этанак  должен  был  вступить  в
величайшую битву в его жизни.
     Это была  не  только  наибольшая  система,  с  которой  я  когда-либо
встречался. У меня начало складываться впечатление, что эта система была к
тому  же  и  самая  странная.  Она  была  такой,  как  будто  я   сам   ее
программировал... а  это  не  комплимент.  Я  самый  лучший  специалист  в
Солнечной  системе  в  раскрытии  и  исправлении  недочетов,  но  у   меня
совершенно нет чутья в  программировании.  В  результате,  если  я  что-то
сделаю, то это дьявольски запутанно.  Именно  такой  и  была  операционная
система этой машины. Может быть, это было  сделано  специально:  ничто  не
было на своем месте, все заполняли ничего не значащие данные.
     Неожиданно я с чувством триумфа осознал, что мои  усилия  не  пропали
даром. Я наткнулся на совсем нелогичное противопечие - оно  могло  указать
мне  дорогу  к  ошибке,  совершенной  программистом.  Цепи  замкнулись.  Я
вляпался прямо в предохранительную ловушку, и был...
     - Кто ты? - спросил удивленный голос.
     Неужели я спятил? Я потряс головой. Неужели я ослышался?
     - Ты в ловушке, Этан Ринг, и убежать тебе не удастся. Дело в том, что
я ждал тебя...
     Голоса. Теперь я понял, что переживала Жанна Д"Арк.
     - Но кто ты такой?
     Первой моей мыслью было, что я, сам того не желая, создал  следующего
урода. Каким-то образом  оживил  эту  систему.  Но  я  никогда  не  слышал
голосов. Даже Этанак сначала...
     - Кто ты? - задал я повторный беззвучный вопрос.
     - Я - Хоррам Кабир.
     Значит, вот так. Компьютер - мегаломаньяк,  верящий,  что  он  сам  -
собственный создатель... А  может  быть...  Возможно  ли  это...  Или  эта
сошедшая с ума система все время знала, что кому-то действительно  удалось
достичь недостижимого - заменить человечвеский разум, личность программами
компьютера?
     - Все сходится!  -  с  удовлетворением  констатировал  голос  в  моей
голове. Этот телепатический разговор был, как царапанье в  горле,  которое
не хочет перейти в кашель. Наконец, выянились все слухи, Хоррам  Кабир  не
был ни стар, ни мертв. Он перестал  быть  человеком  в  буквальном  смысле
этого слова. Он отбросил мир и свое смертное тело наиболее  оригинаальаным
образом. Тело... Если это на самом деле был Хоррам Кабир, то кем  был  тот
незнакомец, которого я только недавно видел?
     Как бы в ответ я услышал за спиной голос:
     - Что ж, мистер Ринг, вот мы и опять  встретились.  Что  за  приятная
неожиданность!
     Поворот головы был в эту минуту  самой  трудной  задачей,  которую  я
когда-либо решал, поскольку отлично  знал,  что  этот  голос  придушенного
кролика мог принадлежать только одному чееловеку - я внимательно посмотрел
на него.
     Может быть, хоть раз в жизни я смогу ошибиться? Ну нет! Салад стоял в
другой комнате со шлемом в руке, а в его глазах сверкали искорки  мрачного
удовольствия.
     Я сорвался с кресла, пробуя вырвать вилку Этанака из пульта. Но я  не
мог этого сделать, так как Кабир сжал ее в своем  захвате.  Салад  зловеще
зыркул на меня и вытянул вперед руку с пистолетом.
     - Я знаю, в чем ты меня обвиняешь, но это действительно означает...
     Пистолет в его руке  беззвучно  что-то  выплюнул,  и  что-то,  словно
невидимый раскаленный топор ударило  меня  в  колено.  Я  упал  обратно  в
кресло.
     - Я несказанно рад нашей встрече, мистер Ринг, - засмеялся  Салад,  -
После того вашего предательства, после того, как вы устроили погром в моей
гостинице, после вашего бегства без уплаты за услуги...
     На его лице появилась улыбка сумасшедшего убийцы.
     - Что ж, теперь вы заплатите по  счету  сполна.  Но  прежде  господин
Кабир хотел бы знать, кто вас нанял. Уж будьте уверены, он это узнает -  я
из вас и не такое вытащу! Только прошу не говорить этого слишком быстро  -
испортите мне развлечение. А, кроме того, это и так вам ничем не  поможе  
т...
     Ствол его пистолета снова приподняллся.
     - О, боже! - воскликнул  я,  слишком  ошеломленный,  чтобы  логически
мыслить. - Помоги мне, Кабир - ты, пожалуй, не хочешь чувствовать то,  что
он сейчас мне сделает! Останови его! Ведь ты можешь его остановить! - я не
знааю, откуда такая мысль пришла мне в голову - видно, меня осенил бог!
     На экране загорелись десятисантиметровые буквы:
     САЛАД, СТОЙ!
     - Смотри! - с трудом проговорл я. - Смотри, Салад, смотри...
     Салад опустил оружие и широко открыл глаза. Но через мгновение  снова
сощурился:
     - Это все твои штучки, Ринг. Ты подделал...
     - Никакие это не мои штучки! - ох, как трудно было кричать с  сжатыми
зубами!
     "САЛАД", - снова появились на  экране  новые  буквы,  поменьше.  "ЭТО
КАБИР". - На экране возник цифровой код. - "Я САМ ХОЧУ ЕГО  ДОПРОСИТЬ.  ТЫ
НЕ ПРИКОСНЕШЬСЯ К НЕМУ, ПОКА Я ТЕБЕ НЕ ПРИКАЖУ! ТЫ ПОНЯЛ?"
     - Но вы сказали... - Салад не мог в это поверить. -  Я  понял.  Я  не
знал, что вы слышите.
     - Ты не знаешь обо мне слишком много, Салад,  -  сказал  экран,  -  и
никогда не узнаешь.
     Так же и того, что Кабир мог читать мои мысли.
     - Значит, ты отдаешься на мою милость, Ринг? Сдаешься? -  электронная
телепатия формулировала слова в моем мозгу с быстротой мысли. Экран же был
пуст.
     - Да, господин Кабир, - подумал я. - Благодарю вас.
     - Я очень давно не чувствовал боли, Ринг, и забыл, насколько сильно