праздники в Москву,
чтобы хоть раз взглянуть на столицу? Естественно, нет. А самого себя уговаривать проще.
     - Не помешаю? - голос раздался прямо сзади меня. От неожиданности я вздрогнул и
резко обернулся. Взгляд упал на парадный мундир со множеством орденов. Говоривший
был таким же старичком-ветераном, как и я. Только мне даже ради праздника не пришло в
голову нацепить на себя столько побрякушек. Мой гражданский костюм украшал всего
один орден.
     - Нет, - ответил я.
     - Ну и ладненько, - новый собеседник улыбнулся, -  Тогда я с вами постою. Погода-то
какая...
     - Хорошая погода, - я согласился, хотя, откровенно говоря, солнце никогда не любил.
     - В Москву едете? - задал ветеран второй вопрос.
     - Да.
     - На столицу посмотреть?.. Это правильно. И я туда же... Участник парада ветеранов на
Красной площади.
     - Не знал, что еще и парад ветеранов будет.
     - В этот раз будет... - собеседник снова улыбнулся, - Пятьдесят лет с конца войны все-
таки.
     - А кажется, что все это было совсем недавно, - я внимательно посмотрел старику прямо
в глаза. И увидел в его взгляде единомышленника.
     - Да, - произнес он, опустив голову, - Тут вы правы. Война всегда будет с нами... Только
зачем в такой день вспоминать об этом?
     - Мы - живые памятники эпохи. И должны хранить память даже о самых ужасных
вещах того времени.
     - Хорошо сказано... Вы, часом, не писатель?
     - Ни в коем случае, - сказал я, - Просто говорю, что думаю.
     - Простите, а за что вы орден получили? - старик чувствовал себя явно не в своей
тарелке - это выдавало выражение его лица.
     - Ну, не каждый, кто воевал, имел право на орден, а получили в итоге я да вы, - таков
был мой ответ.
     - Точно так, - собеседник засмеялся и обстановка значительно разрядилась.
     - С кем-нибудь путешествуете или в одиночку едете? - поинтересовался я.
     - Один, - старик махнул рукой, - Жены у меня нет. Умерла... А дети погибли в
автокатастрофе три года назад.
     - Простите, - теперь уже неловко было мне. Однако, старик в очередной раз улыбнулся
и сказал:
     - Да ничего. Что в этом такого?.. Лучше давайте представимся друг другу. А то как-то
не очень хорошо получается... Владислав Георгиевич, - собеседник протянул мне руку. Я,
не колебаясь, ее пожал, произнося свое имя. Впервые за много лет мне показалось, что я
нашел родственную душу. Мне почти все нравилось в новом знакомом. К тому же, судя по
всему, и он воспринимал мир через призму собственного одиночества. Только его
одиночество представлялось мне еще более страшным, нежели мое. В общем, мне первым
пришло в голову сказать:
     - Хотите составить мне компанию? Сначала сходим на парад, а потом можно будет
погулять по Москве.
     Ответом был радостный кивок седой головы и фраза, которая моментально запала в
мою душу:
     - Все равно же одни едем. А вместе не так скучно будет.
     - У вас друзья-однополчане остались? - спросил я.
     - Никого. Возраст у всех за восемьдесят, многие умерли, со многими я связь потерял.
     - Да уж. Нас остается все меньше и меньше...

*******

     Дальше все сложилось чрезвычайно логично... Я вернулся в купе и еще минут двадцать
наблюдал, как маленький толстый мальчик вопрошал свою большую толстую маму:
"Мама, а можно еще яичко?". Удивляло только то, что у него до сих пор не случился
завороток кишок. Женщина, когда я вошел в купе, сразу же вперила в меня свои светлые
очи. И я моментально понял, что отмечать праздник она уже начала - ее глазки еще более
сузились и постепенно сьезжались к переносице. Однако, сделать ничего было нельзя,
поэтому  мне пришлось оставаться с этой милой семейкой. Чуть позже, к моему
неописуемому восторгу, поезд дошел до Москвы и мы вместе с Владиславом
Георгиевичем ступили наконец-то на твердый асфальт столицы. Парад оказался просто
незабываемым. Власти явно не поскупились на организацию праздника. Мой новый
знакомый чувствовал себя на подьеме и я, конечно, искренне за него порадовался. Про
себя тоже не забыл - после парада мы отправились гулять по Москве. Владислав
Георгиевич уже в свое время бывал в этих местах и поэтому знал, что следует посмотреть
в первую очередь. Я слепо повиновался его инструкциям. Москва старая, Москва
советская, Москва современная - мы обошли все, что смогли... К сожалению, возраст у нас
не тот, чтобы быть способными на все сразу. Но это проза жизни... В конце концов
основная часть прогулки закончилась и, отобедав в дешевом ресторане (на дорогой денег у
пенсионеров нет и быть не может), мы очутились на Васильевском спуске. Наш путь лежал
в сторону гостиницы "Россия".
     - Странно, - сказал Владислав Георгиевич, - Вроде бы почти ничего такого не делали, а
я устать успел.
     - Только в двадцать или тридцать лет можно шататься весь день без последствий, -
произнес я, - Нам же с вами больше семидесяти.
     - Не знаю, как вы, а я чувствую себя сегодня максимум на пятьдесят.
     - И все равно... Старость есть старость. Никуда от нее не деться.
     - Вы думаете, что молодость лучше?
     - Не молодость лучше, а детство.
     - Ну это смотря какое детство... Мне, к примеру, пришлось в восемь лет начать
работать, чтобы матери хоть немного помочь. Отца я не помню - умер еще до моего
рождения. Хозяйство надо было держать на плаву. Иначе только голод нам светил.
     - Хорошо... А молодость?
     - А что молодость?.. Молодость - это война. Для всего нашего поколения так вышло.
Смерть, разруха и горе - вот наша молодость.
     - Ну а после войны?
     - Мне не повезло и после войны... Такая уж жизнь получилась... Женился, появились
дети, но это все совсем не счастье.
     - Почему?
     - Жену я не любил... Только жалел. Из жалости и женился... Дети моими никогда не
были - я их усыновил.
     - Дети ваши были от первого брака жены?
     - От первого и от второго... Девочка и мальчик, - Владислав Георгиевич грустно
улыбнулся, - Женька и Валерка... Они меня не очень любили. Я всегда чувствовал
отчуждение.
     - А дальше?
     - Дальше жена умерла, дети погибли... Я остался совсем один. Вот и вся моя жизнь, как
на ладони.
     - Любая жизнь сама по себе ценна, - сказал я, - Детство особенно... В детстве все
воспринимается по другому... Вы считаете, что никогда не были счастливы?
     - Счастье - сложная штука, - после этих слов Владислав Георгиевич остановился, чтобы
немного передохнуть, - Оно просто не существует... Люди сами придумали его, чтобы
самих себя успокаивать в трудную минуту.
     - И все же ответьте: вы когда-нибудь были счастливы? - начал настаивать я. Владислав
Георгиевич недовольно сморщился.
     - Не знаю, - произнес он, - Трудно сказать... Скорее всего, никогда.
     - Так не бывает. Вы просто забыли свое счастье...
     - Как я мог забыть свое счастье? - в глазах старика появились удивление и раздражение
одновременно.
     - Элементарно.
     - Но как?
     - Хорошо... - я обреченно вздохнул, - Пойдемте. Я покажу вам...
     Владислав Георгиевич посмотрел на меня, как на сумасшедшего, однако пошел за мной.
Мы, не обмениваясь ни словом, спустились под мост, где обнаружили совершенно свежую
кладку. Проход был замурован и явно только что заштукатурен. На улице стало тихо.
Люди, которых вокруг до этого было много (праздник все-таки), незаметно исчезли
     - Где все люди? - спросил ветеран, страшно удивленный происходящим на его глазах.
     - Не обращайте внимания, - сказал я ему и подошел к кладке вплотную, - Просто идите
за мной...
     Владислав Георгиевич послушно приблизился. Я произнес: "Теперь держитесь", - и
шагнул сквозь стену. Ветеран последовал за мной...
     Первым появился запах свежескошенной травы. Затем мы увидели небольшой лесной
массив и полянку с расположенной на ней детской площадкой.
     - Где мы? - спросил Владислав Георгиевич, - Мы прошли сквозь стену?
     Я ответил:
     - Мы не проходили сквозь стену... По крайней мере, в привычном понимании этого...
Мы теперь совсем в другом месте.
     Владислав Георгиевич с отпавшей челюстью разглядывал качели на детской площадке
и виднеющееся вдалеке небольшое строение, чем-то похожее на обычный дом отдыха. Он
сделал несколько шагов по изумрудного цвета траве и подставил свое лицо лучам солнца.
На небе не было ни облачка. Я улыбнулся и спросил:
     - Ну как?
     - Я ничего не понимаю, - сказал старик, - Что же случилось?.. Мы только что были в
городе... А теперь на природе.
     - Вы хотели понять что такое настоящее счастье?.. - с этими словами я подошел к
Владиславу Георгиевичу и взял его за руку, - Вот это и есть счастье. Оглянитесь вокруг.
     Старик не стал отдергивать свою руку и снова завороженно посмотрел на качели.
     - Все равно ничего не понимаю... - произнес он.
     - Чего же вы не понимаете?.. - я сделал небольшую паузу, - Это мы просто так
умерли...
     Я остался стоять там, где стоял. И с улыбкой на лице наблюдал за тем, как два
маленьких мальчика, которые только что были двумя стариками, держась за руки, бежали
с радостными криками к зданию, похожему на обычный дом отдыха. Они кричали: "Мама,
папа, мы вернулись!.."

 *******

     - Доктор, по-моему, наши пациенты из восемнадцатой палаты скончались! -
молоденький медбрат был очень взволнован.
     - Что значит "по-моему"? - с угрозой спросил врач, - Вы не можете точно сказать
живы они или нет?
     - Нет, не живы, - поспешно сказал медбрат, - Умерли.
     - Оба и одновременно?..
     Медбрат кивнул. Доктор нехотя поднялся со стула и устало произнес:
     - Бывает же такое... Не могли старики до утра подождать. Утром бы и отбрасывали
коньки... Да еще вместе померли. Вот ведь сладкая парочка... Хорошо хоть родных ни у
того, ни у другого, по-моему, нет - возиться меньше.
     - Как же можно так говорить об умерших? - удивленно спросил медбрат и прибавил, -
Кстати, у одного из них точно остались дети... Взрослые, естественно.
     - Сразу видно, что это твоя первая смерть, - покровительственно произнес врач, - Не
волнуйся, у тебя еще таких случаев будет пруд пруди... К тому же, они старики. И так
зажились на этом свете.

(C) Олег Малахов и Андрей Василенко, 06.08.99.