рюша,  у  меня  было  записано  в
тетрадках-дневниках.  Только  все,  что  Кирюше  казалось  ненормальным  и
подозрительным, мне представлялось образцовым и типичным для ребенка.  Мне
ведь и в голову не могло прийти, что маленький мальчик  Митя  притворяется
именно затем, чтобы все считали его обыкновенным" земным существом.  Делал
ли он это сознательно, или в него были вставлены датчики  -  этого  мы  не
знали.
   Когда молодые люди  подросли,  Кирюша  почувствовал  опасность.  Видно,
кто-то сообразил, что при  такой  близости  близнецов  Кирюша  обязательно
разоблачит брата. И тут на Кирюшу начались покушения. И такие настойчивые,
что ему пришлось покинуть дом и отправиться в путешествия.
   Подобно мне, Кирюша долго не мог сообразить, кто же такой его  близнец.
Даже после того, как Клава призналась ему, что один  из  близнецов  старше
второго на пять дней. Ведь она не знала - какой из них настоящий.
   Так вот, Кирюша решил, что  он  -  настоящий,  и  посвятил  свою  жизнь
разгадке тайн природы. Он многое узнал, но ему не хватало фактов.
   Когда мы все выслушали, я сказал:
   - Как жалко, что  ты,  Кирюша,  если  ты,  конечно,  не  крайне  хитрый
инопланетянин, не  обратился  ко  мне  за  помощью  раньше.  Я  ведь  знаю
кое-какую тайну, которой по причине возраста и незнания иностранных языков
не могу воспользоваться. А ведь она может все решить.
   - Говорите, дядя Сеня, говорите!
   И я рассказал ему о трагической гибели Милана Свазека и  о  его  карте,
которую я сберег за шкафом.
   Мы развернули карту, и я  рассказал,  как  помнил,  теорию  несчастного
Милана. Кирюша слушал меня почти не перебивая, а после окончания  рассказа
произнес:
   - Все стало на свои места. Теперь надо проследить их связи.
   - Если успеешь, - печально произнесла Нианила Федоровна.
   - Я все-таки оптимистичен, - ответил Кирюша. - Не могу сейчас объяснить
вам, почему. Объясню вскоре.
   Он попрощался с нами и пошел к себе спать.
   - А как мне быть? - спросил я. - Выходить на улицу можно?
   - Завтра из дома - ни ногой! Даже  если  Нианила  Федоровна  вас  будет
уговаривать.
   - Это почему же я буду своего мужа  на  верную  смерть  уговаривать?  -
спросила догадливая Нианила.
   - Потому что вас и подменить нетрудно. Так что и вы завтра сидите дома.
   - Но у нас же молоко кончилось! - воскликнула возмущенная Нила.
   - Обойдетесь без молока. Одни сутки. Через сутки я дам сигнал. Вот  вам
радиотелефон - умеете пользоваться?
   И вот впервые за последние десять лет я пил на следующее утро кофе  без
молока.
   Пока я его пил, моя Нианила Федоровна вытащила из ящика газету.
   В газете обнаружилась любопытная статья. Она называлась: "День  малютки
для миллионов детей".
   Статью   подписал    губернатор    соседней    области,    председатель
международного   фонда   "Малютка"   Мефодий    Стадницкий.    В    статье
рассказывалось, как все честные люди  планеты,  которые  любят  малюток  и
хотят о них заботиться, устраивают  во  многих  городах  нашей  необъятной
Родины и других стран мира  праздник  для  детей  с  ценными  подарками  и
развлечениями. Послезавтра по  телевидению  будет  дан  сигнал  и  указано
время.
   - Надо бежать в милицию! - закричал я. - Это и есть их план!
   - И что тебе скажут в милиции? - спросила Нианила.
   - В милиции? - Ответить я не успел.
   Загудел радиотелефон, который лежал у нас на холодильнике.
   Звонил Кирюша.
   - Имен не называю, - сказал он. - И вы тоже не называйте.
   - Ясно, - ответил я.
   - Вылезайте через заднее окно жестяной мастерской, - сказал Кирюша.
   - Ясно.
   - Перебежками, вниз к берегу реки Веревки. Там вас  будут  ждать  через
сорок минут.
   - Одеваться тепло или легко? - спросил я военным голосом.
   - Одеваться нормально, как у нас.
   - С семьей прощаться? - спросил я.
   - Прощаться, но ненадолго, - ответил Кирюша. - До связи.
   Я боялся, что  Нианила  Федоровна  будет  бросаться  передо  мной,  как
Раймонда Дьен на рельсы перед военным поездом в период борьбы за  мир.  Но
Нианила перекрестила меня и сказала:
   - И все же я не отпущу тебя без свитера.
   Когда  я  сбежал,  пригибаясь,  к  Веревке,  там  никого  не  было.   В
растерянности я огляделся, и тут сверху  вертикально  опустился  вертолет.
Так я не прыгал со студенческих времен.
   Перекрывая треск мотора, с земли ударили пулеметы.
   Машина пошла вверх, а в полу появились круглые дырочки. К  счастью,  ни
одна не совпала с моим телом.
   За штурвалом сидел  мой  старый  приятель,  генерал-майор  в  отставке,
Володя Бутт.
   - Машина у меня особая! - крикнул он, перекрывая шум. - Держись. Сейчас
сложим винт и полетим, как континентальная ракета.
   Что мы и сделали.
   Через полчаса, я бы сказал утомительного полета,  мы  опустились  перед
незнакомым вечерним городом.
   Генерал-майор помог мне выбраться наружу.
   - Я думал - не долечу, - сказал я.
   - Я тоже так думал, - коротко ответил генерал.
   Черный "кадиллак" затормозил возле нас. Кирюша открыл дверцу.
   Машина рванула с места.
   - Где мы? - спросил я.
   - В Трансильвании, - ответил Кирюша, - вы еле-еле успели.
   - Нас обстреляли с земли, -  сказал  генерал.  -  У  меня  в  ноге  два
пулеметных отверстия.
   Я только ахнул.
   - Как же ты вел машину?
   - Нам не привыкать, - сказал генерал.
   - После окончания ликвидации - в перевязку, - сказал Кирюша.
   - Куда мы едем? - спросил я.
   - На их последнее совещание.
   - Как ты узнал?
   - Вы помогли, дядя Сеня. Вы вложили последний кирпич в нашу постройку.
   - В нашу?
   - А чем же я занимался последние десять  лет?  Мы  готовились  дать  им
отпор.
   - Кто - мы?
   - Дядя Сеня, ну как же вы не понимаете! Они, со звезды Альфа Скорпиона,
заслали к  нам  человеческих  зародышей.  Внедрили.  Запрограммировали  их
типичными обыкновенными серыми карьерными  приспособленцами  -  идеальными
исполнителями. У нас в Веревкине это был мой брат Митя...
   - Но почему его подложили через пять дней?
   - Чепуха, - ответил генерал-майор, - у нас всегда накладки, вот и у них
накладки. Они должны были Кирилла в момент родов  подменить  на  Митю,  но
Клавдия принялась рожать раньше времени из-за интриг ее свекрови.  Помнишь
тот торт? В нем было слишком много масла!
   - Про торт я помню, но вряд ли допускаю такое подозрение. Ведь свекровь
рисковала жизнью собственного внука!
   - Что поделаешь! Национальный характер: "Если я  чего  хочу,  то  выпью
обязательно!" А потом - авось пронесет.
   - Но почему этот инцидент сорвал их планы? - Я догадывался, каким будет
ответ, но хотел получить подтверждение.
   - У них как у вышестоящей цивилизации  все  рассчитано.  Включая  время
родов. Младенец был подготовлен к определенному моменту. Предусматривалась
подмена в родильном отделении.
   - И тут этот торт!
   - Пока они спохватились и дали сигнал тревоги, Клава уже разродилась  и
даже домой вернулась.  Пришлось  младенца  домой  подбрасывать,  подменять
врача в  консультации  и  подделывать  документы  в  расчете  на  то,  что
советский человек больше верит бумаге с печатью, чем собственным глазам."
   - Слава Богу, - сказал я, -  что  настоящего  не  задушили.  С  них  бы
сталось!
   - Что-то им помешало. Но не гуманизм, - согласился со мной Бутт.
   - Я не знаю - что, - сказал Кирюша. - Они решили, что два младенца даже
лучше одного. Если будут вычислять, кто поддельный,  то  Митю  никогда  не
заподозрят. Он же на тройки учился и общественной работой занимался.
   Кирюша был прав. Я сам попался на эту удочку.
   - А в других местах? - спросил я.
   - В других местах накладки нам неизвестны, - сказал Бутт. - Если бы  не
Кирилл, их диверсия могла бы увенчаться успехом.
   - Нет, - возразил я, - Милан тоже догадался. Но как он был одинок!
   - Догадался не он один, - произнес Кирюша. - Люди  не  так  уж  наивны.
Теперь ясно,  что  в  разных  странах,  на  разных  континентах  появились
сомнения. Люди стали подозревать, следить, но  не  в  плохом,  а  в  самом
хорошем,  человеколюбивом  смысле.  Некоторые  неглупые  люди  задумались,
почему же это на Земле так успешно лезет  из  всех  углов  серость.  И  не
только лезет, но и захватывает руководящие посты. Других смущало поведение
губернаторов, представителей и  парламентариев,  которые  спешно  загоняют
народные деньги в какие-то подозрительные фонды... Нет, если бы не  друзья
в нашей стране, а также в ближнем и дальнем зарубежье, наши  усилия  пошли
бы прахом.
   - И давно идет наша борьба? - Я не случайно оговорился. Я понимал, что,
сам  того  не  подозревая,  принимал   участие   в   смертельной   борьбе,
направленной на выживание человечества.
   - Наш незримый фронт активно действует уже более десяти лет,  -  сказал
Бутт. - И мы отдаем себе отчет в том, что любая ошибка, небольшой просчет,
провал грозят нам неминуемой смертью. Пощады не ждем, но и от  нас  ее  не
ждите!
   - Я с вами! - вырвалось у меня.
   - Мы это понимаем, - улыбнулся мой  молодой  друг  Кирюша.  -  Ведь  мы
рассудили, что вы - пионер в борьбе с космическим вторжением. Вы  боролись
в одиночестве, и Родина вас не забудет. Вы имеете право принять участие  в
последней решительной схватке. Победить вместе с нами или...
   - Или погибнуть на поле боя, - закончил я фразу за Кирюшу.
   - Но еще не поздно повернуть назад. Шофер отвезет вас, - сказал Бутт.
   - Пути назад нет, - отрезал я. - Спасибо за доверие. Я с вами до конца!
   - Не надо благодарить, - вдруг подал голос шофер. Он  не  оборачивался,
поэтому его лица я не запомнил. - Ведь не грибы собирать идем.
   Шофер говорил с румынским или венгерским акцентом.
   "Кадиллак" замер на небольшой смотровой площадке.  С  трех  сторон  она
была окружена мрачным еловым лесом, с четвертой открывался видна лесистые,
кое-где затянутые туманом ущелья и гряды гор, негостеприимные на  вид.  Их
голые вершины скрывались в низких рваных несущихся  на  юг  облаках.  День
обещал быть ветреным, дождливым и прохладным.
   Со смотровой площадки вверх вела  асфальтовая  тропинка.  В  лесу  было
чисто - ни банок от пива, ни оберток от "сникерсов". Именно в тот момент я
окончательно убедился в том, что нахожусь за границей.
   За очередным извивом тропинки нас ждали два крупного размера мужчины  в
камуфляжных костюмах и черных  масках.  Впрочем,  какие  это  маски  -  ты
натягиваешь на голову черный носок, делаешь в нем две круглые  дырки  -  и
дело с концом!
   Везший нас шофер перекинулся с  мужчинами  несколькими  тихими  фразами
по-румынски или по-чешски. В любом случае язык показался мне иностранным.
   В этом месте мы  сошли  с  тропинки  и  начали  карабкаться  по  склону
напрямик. Все шли медленно, чтобы я не отставал. Но  метров  через  двести
шофер, который, как я уже догадался, командовал операцией, отдал  короткий
приказ, один из наших проводников быстрым движением  -  я  даже  не  успел
возразить - перекинул меня через плечо  и  понес  дальше,  как  похищенную
невесту. Он молчал,  дыхание  у  него  было  ровным,  поэтому  я  не  стал
сопротивляться. Неизвестно, какая схватка ждет нас в  конце  пути,  лучше,
если я окажусь там бодрым и сильным.
   Замок открылся перед нами неожиданно. Впрочем,  я  не  совсем  точен  -
возможно, все остальные увидели его раньше. Я же - только тогда, когда мой
носильщик аккуратно поставил меня на ноги.
   Оказалось, что мы стоим  у  подножия  обросшей  мхом  древней  каменной
стены. Вершина ее скрывалась в облаках.
   Скользя по траве, мы прошли по траве метров сто. В том месте выдавалась
круглая башня замка.
   Еще два наших союзника вышли из-за башни.
   Шофер тихо спросил их о чем-то.
   - Он спрашивает, где охрана башни, - перевел мне его  слова  Кирюша,  и
надо сказать, что в моем тамошнем нервном состоянии  я  даже  не  удивился
тому, что Кирюше знаком венгерский, а может, румынский язык.
   Человек в камуфляже небрежным  жестом  указал  дулом  автомата  на  две
помятые банки из-под кока-колы, что валялись у его  ног,  нарушая  чистоту
цивилизованного пейзажа.
   Он начал что-то объяснять начальнику, Кирюша хотел мне перевести, но  я
остановил его:
   - Я знаю, как это бывает.
   - Что случилось, что? - спросил Бутт, который был не в курсе дела.
   - После смерти  агенты  противника  превратились  в  банки,  -  ответил
Кирюша.
   - Остроумно придумано, - заметил генерал Бутт. - Никогда не  подумаешь,
что трупы лежат.
   Видно,  находившийся  в  этой  башне  ход  в   замок   был   резервным,
предназначенным  для  бегства  или  разведки,  -  он   представлял   собой
полукруглый люк, забранный толстой ржавой решеткой. Решетка была разломана
невероятной силой, несвойственной человеку.
   Заметив мой изумленный взгляд, начальник показал на одного  из  солдат,
обычного роста и сложения, и сказал короткую фразу - которую я  понял  без
перевода:
   - Сержант Коду, чемпион  Олимпиады  в  Лос-Анджелесе  по  перетягиванию
каната.
   Один за другим мы углубились в  недра  старинной  башни.  Спустились  в
подвал и, освещая себе дорогу фонариками, поспешили  по  низкому  тоннелю.
Под ногами хлюпало, сверху падали тяжелые холодные капли.  Несколько  крыс
цепочкой пробежали в лучах фонарей, и их глазенки злобно сверкали красными
искорками.
   Было неуютно и даже страшно. Одно  утешало  -  со  мной  рядом  сильные
болгарские или венгерские ребята, в том числе чемпион Олимпиады.
   Впереди показались каменные ступени. Они вели наверх.
   Чемпион Олимпиады пошел первым. Мы остались ждать.
   Вдруг сверху донесся удар, затем грохот.
   Мне показалось, что он разнесся по всему замку.
   Мы кинулись к стенам и замерли, прижавшись спинами к влажному  ледяному
камню.
   По лестнице скатился чемпион Олимпиады, а следом за ним начали сыпаться
многочисленные  металлические  детали,  куски  пластика  и  прочие   части
какого-то механизма. Единственной целой деталью в этом наборе была рука  в
рукаве от  пиджака.  Она  сжимала  переговорное  устройство,  из  которого
донесся резкий голос:
   - Что там у вас, черт побери, происходит?
   Все замерли.
   Кирюша хладнокровно сделал шаг к  руке,  вынул  из  ее  сжатых  пальцев
переговорное устройство и ответил:
   - Все нормально. Продолжаю наблюдение.
   - Ну-ну, - пискнул голос в переговорном  устройстве.  -  Не  спать,  не
отвлекаться. Удвоить бдительность.
   Кирюша нажал на кнопку, переговорное устройство отключилось, и он кинул
его в карман.
   - Поспешим, - сказал генерал Бутт - они начинают последнее совещание.
   - Кто это был? - спросил я у чемпиона  Олимпиады,  показывая  на  кучку
металлических деталей.
   - Не есть понимаем? - лукаво улыбнулся чемпион.
   По узкой лестнице мы поднялись на галерею, которая обтекала  на  уровне
второго этажа громадный гулкий овальный зал,  в  котором  некогда  знатные
обитатели замка, возможно, местные  вампиры,  собирались  на  свои  шумные
безнравственные пиры. Галерея была узкой и  пыльной.  По  стенам  довольно
тесно висели крупные, в рост, изображения владельцев замка. Самые старые и
почерневшие были облачены в латы, новые -  во  фраки.  Освещалась  галерея
керосиновыми  лампами,  укрепленными  в  чугунных  лапах,  вылезавших   из
каменных стен.
   Потолок зала являл собой паутину из черного мрамора, в  центре  которой
вместо паука находилась гранитная летучая мышь, видно, вампир. Из ее пасти
свисала длинная цепь, на конце которой находилась пышная чугунная  люстра,
кидавшая неясный свет на собравшихся за овальным столом людей.
   При всем разнообразии этих особей их объединяло одно - возраст. Все они
были тридцатилетними. Но этим сходство ограничивалось,  потому  что  среди
гостей этой гостиной нетрудно было различить русских, украинцев, молдаван,
негров, китайцев, а также людей неизвестных мне национальностей.
   Председательствовал пожилой негр, мой давнишний знакомец, который,  как
я уже догадался, и курировал всю операцию.
   И если все сидели на длинных  скамьях  без  спинок,  округло  огибавших
стол, то негру достался стул с прямой резной спинкой.
   Мы появились на галерее в тот момент, когда  эти  существа  заканчивали
спор.
   - Я настаиваю, - сказал негр, - чтобы переговоры велись по-русски.
   - Но почему? - спросила красивая блондинка, напоминавшая  мне  какую-то
американскую актрису. - Разве у нас своего языка нет?
   - Русский язык обеспечивает полную тайну переговоров, - отрезал негр. -
В этих глухих местах вы не отыщете  ни  одного  человека,  который  с  ним
знаком.
   - Но с нашим языком...
   - А  если,  -  негр  поднял  ладонь,  останавливая  блондинку,  -  если
какой-нибудь идиот сунется сюда, он решит, что попал на совещание  русской
мафии, и убежит отсюда в Гваделупу так, что подметки потеряет.
   Негр  рассмеялся.  Потом  сразу  стал  серьезен  и  обратился  к   Мите
Стадницкому, который сидел справа от него.
   - Докладывай ситуацию, - приказал он.
   - Все готово, - сказал Митя. - Завтра в одно и то же время...
   - В какое? - спросил монгольский лама.
   - В шесть по  Гринвичу,  -  ответил  Митя,  -  в  шестистах  семидесяти
крупнейших городах Земли откроются фестивали "Малютка" и начнется всеобщее
веселье. Заиграют оркестры...
   - Мстислав Ростропович отказался  приехать,  -  мрачно  сказал  генерал
азиатской внешности.
   - Ничего, мы разберемся, - пообещал негр.
   Подождав, пока за столом установится тишина, Митя продолжал:
   - Под веселую музыку и фейерверки клоуны начнут раздавать детям цветы и
усыпляющие конфеты. Наши люди останутся на трибунах и  будут  обеспечивать
спокойствие. Ваша задача выпустить затем на посадочные площадки усыпляющий
газ. Баллончики получите на выходе. Затем вы контролируете посадку детей в
корабли.  По   нашим   подсчетам,   улов   должен   исчисляться   примерно
полумиллионом ребятишек. И это для начала неплохо.
   За столом раздались  аплодисменты,  которые  гулко  прозвучали  в  этом
мрачном пыльном зале.
   - Главное, чтобы все вы, - закончил  пожилой  негр,  -  сохранили  свои
посты министров, губернаторов, руководителей политических партий и лидеров
непримиримых оппозиций. Как вы  знаете,  нам  нужны  миллионы  и  миллионы
рабов. Так что в случае успеха операция по изъятию детей...
   - Операция "Малютка", - подсказала блондинка.
   - Операция "Малютка" должна повторяться вновь и вновь, а мы должны  все
крепче забирать Землю в свои руки.
   - До последнего ребенка, - добавил Митя.
   - Сейчас все расходятся и разъезжаются по своим  постам.  И  ничего  не
бойтесь. Никто не посмеет поднять руку на вождей земного истеблишмента.  Я
же займусь выявлением и арестом козлов отпущения.
   - Кого? - спросил восточный генерал.
   - Это старый еврейский термин, и он означает невиноватого виновника.  В
истории Земли - любимое занятие искать козлов отпущения вместо виноватых и
затем спускать с них шкуру.
   За столом сдержанно засмеялись.
   - Ели вы обратите ваши взоры наверх, - продолжал негр  усталым  голосом
мудреца, - то вы увидите первых козлов - это отставной учитель  литературы
из городка Веревкина  некий  Семен  Семенович,  генерал-майор  в  отставке
Владимир Бутт и твой братец, Митя. Они пока  еще  торжествуют  победу,  не
зная, что есть структуры, на которые не положено поднимать руку.
   Белые  овалы  лиц  множества  премьеров,  президентов,  губернаторов  и
лидеров оппозиций задрались к галерее.
   Негр поднял палец, и я почувствовал, как мои ноги приросли  к  полу,  а
члены тела сковала отвратительная немота.
   Я понял, что все погибло...
   - Отнесите козлов отпущения  в  каземат,  -  приказал  негр,  -  мы  их
предъявим суду, когда начнут искать циников, укравших надежду Земли  -  ее
малюток!
   И его дьявольский хохот потряс люстру, над которой поднялась туча пыли.
   Пыль еще не успела осесть, как недалеко  от  меня  послышался  знакомый
женский голос:
   - Пришел ваш последний час, агрессоры!
   С громадным трудом я смог повернуть голову и увидел  мо